Брачный договор. Как при его оспаривании определяют "крайне неблагоприятное положение" супруга?

Олеся Осмоловская

Адвокат по семейным делам, руководитель адвокатского кабинета "Право на семью"

специально для ГАРАНТ.РУ

Когда супруги заключают брачный договор, они, как правило, стремятся заранее определить имущественные правила на случай развода. Однако практика показывает, что договор не всегда гарантирует спокойствие. В суде его можно оспорить. Основание для этого – постановка одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (п. 2 ст. 44 Семейного кодекса).

Но кто и как определяет, что оно "крайнее"?

Это оценочная категория. Закон не раскрывает, что именно под ней понимать. Не указано, в чем конкретно должно выражаться такое положение. В долгах? В утрате жилья? В резком падении уровня жизни? Суды каждый раз решают индивидуально.

Исходя из практики, можно выделить несколько правовых признаков, на которые ориентируются суды:

1. Соразмерность имущественных долей. Если один супруг сохраняет за собой недвижимость, бизнес, автомобили, а другому не достается ничего – это может быть расценено как дисбаланс в правах. Однако сам по себе неравный раздел не является основанием для признания договора недействительным.
2. Возможность самостоятельного существования. Если супруг, остающийся без значительной доли имущества, все же получает средства, жилье или источник дохода, суд может признать, что его положение не является "крайне неблагоприятным".
3. Особые обстоятельства – воспитание детей, нетрудоспособность, отсутствие дохода. Суды чаще встают на сторону истца, если он полностью посвятил себя семье и в период брака не имел возможности накапливать личное имущество, в то время как другой супруг сохранял и приумножал активы.
4. Давление, обман, притворность. При доказанном нарушении принципов свободы воли (ст. 178-179 Гражданского кодекса) брачный договор также может быть оспорен, независимо от содержания.

© ilixe48 / Фотобанк 123RF.com

Таким образом, понятие "крайне неблагоприятного положения" продолжает наполняться смыслом исключительно в судебной практике. Оно включает не только математическое соотношение долей, но и более широкие социально-правовые критерии:

• жизненные обстоятельства сторон;
• их роль в семье;
• наличие детей;
• перспективы трудовой реализации и т. д.

Сегодня можно говорить о тренде на гуманизацию подхода: суды учитывают не только букву закона, но и реальные последствия соглашения для более уязвимой стороны. И все же брачный договор остается действительным по умолчанию – презумпция его правомерности сохраняется до тех пор, пока не доказано иное.

Решения, удовлетворяющие исковые требования по оспариванию брачных договоров, можно пересчитать по пальцам – все же это редкость. Но такие прецеденты есть. Одним из ключевых ориентиров стало Определение Верховного Суда РФ от 26 мая 2020 г. № 78-КГ20-14, в котором высшая судебная инстанция обозначила границу допустимой имущественной асимметрии в брачном договоре.

Суд подтвердил: не всякое имущественное неравенство между супругами нарушает закон. Добровольность и нотариальное удостоверение соглашения придают ему презумпцию законности. Однако, если условия договора полностью лишают одного из супругов имущественных прав и одновременно отсутствует разумное объяснение такой диспозиции, суд вправе квалифицировать это как нарушение принципа добросовестности и справедливости.

Верховный Суд отметил, что "доводы истца о том, что условия брачного договора ставят ее в крайне неблагоприятное положение, поскольку после расторжения брака она полностью лишилась права собственности на имущество, совместно нажитое в период брака с ответчиком, в том числе пригодного для проживания жилого помещения для себя и несовершеннолетних детей, правовой оценки в судебных постановлениях не получили". Это свидетельствует о недопустимости полной имущественной исключенности одного из супругов без разумного обоснования, особенно в контексте семейных обязанностей и интересов детей.

Фактически ВС РФ признал недопустимым перекладывание всех имущественных рисков на одного из супругов, особенно в тех случаях, когда договор был подписан в условиях финансовой зависимости, без реального участия сторон в согласовании условий.

Данный подход открывает возможность для контрольной правовой оценки брачного договора по критерию соразмерности и обоснованности условий, даже при соблюдении формальных требований. Таким образом, суд фактически указал на существование границ свободы договорного регулирования в семейных отношениях – границ, очерченных не только законом, но и принципами добросовестности, справедливости и реального равноправия сторон.

Однако судебная практика знает и другие примеры, когда брачные договоры успешно оспариваются – особенно в рамках дел о несостоятельности (банкротстве). В последние годы все отчетливее проступает тревожный тренд: брачные договоры заключаются незадолго до банкротства, нередко – за считанные недели или месяцы до подачи заявления о признании должника несостоятельным.

Формально супруги вправе в любой момент изменить режим имущества – ст. 41 Семейного кодекса РФ допускает заключение брачного договора как до, так и после регистрации брака. Однако цели заключения договора и его последствия могут указывать на злоупотребление правом, что прямо запрещено ст. 10 Гражданского кодекса РФ.

Типичный сценарий: брачный договор составляется в преддверии банкротства физического лица, при этом все ценное имущество – недвижимость, автотранспорт, денежные активы – переходит второму супругу, не являющемуся должником. На бумаге – юридически безупречно. В действительности имеет место фиктивная передача активов в обход интересов кредиторов.
Именно такую ситуацию рассматривал Второй кассационный суд общей юрисдикции в Определении от 9 марта 2023 № 8Г-4064/2023 (88-6077/2023). Дело З.А.В. иллюстрирует классический подход: брачный договор оформлен безупречно, удостоверен нотариусом, но его экономическая суть – полное обнуление имущественной массы должника. Дом, квартиры, автомобили, денежные средства переходят супруге, оставляя должника юридически "голым". Возникает резонный вопрос: если у человека ничего нет – из чего кредиторы смогут удовлетворить свои законные требования?

В этом случае договор стал своего рода "прикрытием", под которым фактически произошел вывод активов. Финансовый управляющий, действующий в интересах конкурсной массы, оспорил сделку – и суд встал на сторону кредиторов, усмотрев в заключении договора мнимый характер сделки (ст. 170 ГК РФ) и ее направленность на причинение вреда имущественным интересам третьих лиц (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве).

Подобные примеры показывают, что не сам по себе брачный договор порочен, а именно контекст его заключения, близость к возникновению просрочек, отсутствие встречного предоставления и резкая имущественная диспропорция могут стать достаточным основанием для его оспаривания.

В научной и правоприменительной литературе это явление уже получило неофициальное название "предбанкротный брачный договор". Он становится все более распространенным инструментом – и все чаще предметом судебного скепсиса. Особенно в тех случаях, когда второй супруг не может подтвердить, на какие средства было приобретено переданное ему имущество, и когда становится очевидным, что договор был заключен в ущерб интересам кредиторов.

Тем не менее, в большинстве случаев брачные договоры признаются судами действительными, даже если одна из сторон впоследствии настаивает на их несправедливости или утверждает, что договор поставил ее в крайне неблагоприятное положение. Судебная практика демонстрирует устойчивую тенденцию: само по себе имущественное неравенство не означает неблагоприятности, особенно если договор заключался добровольно, без давления, и условия были понятны сторонам.

Выводы

Анализ судебной практики показывает, что брачный договор – это не просто формальность, не "бумажный щит" от будущих конфликтов, а полноценная гражданско-правовая сделка, влекущая юридические последствия. Он должен заключаться осознанно, добровольно и с полным пониманием сторонами своих прав и обязанностей.

Брачный договор как юридический инструмент требует зрелости и ответственности. Подписание документа означает согласие с его условиями. При последующем судебном разбирательстве суд оценивает не только текст договора, но и процесс его заключения – был ли он понятен сторонам, разъяснялись ли условия, была ли воля свободной. Как указал Верховный Суд в Определении от 9 марта 2021 г. №5-КГ20-144-К2, "при заключении брачного договора стороны были ознакомлены с его содержанием и условиями, с правовыми последствиями избранного ими правового режима имущества; правовой режим совместно нажитого в браке имущества был определен в соответствии с волей сторон и в их интересе; воля каждого из супругов была сформирована свободно, самостоятельно, без принуждения". 

Понятие "крайне неблагоприятного положения" остается оценочной категорией и требует доказательств, выходящих за пределы субъективного недовольства. Это не эмоциональное разочарование и не формальное имущественное неравенство, а утрата одним из супругов фактической возможности к самостоятельному существованию, нарушение его базовых имущественных интересов. Судебные акты подчеркивают: "Юридическая неграмотность не является основанием для признания договора недействительным. Подпись под договором – презумпция согласия".

Наиболее уязвимыми в рамках судебной практики оказываются брачные договоры, заключенные незадолго до банкротства одного из супругов. Особенно если они создают иллюзию раздельности имущества при явном намерении вывести активы из конкурсной массы. В этих случаях суды все чаще квалифицируют брачные договоры как мнимые сделки (ст. 170 ГК РФ) или как сделки, совершенные во вред интересам кредиторов (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве).

Справедливость брачного договора – категория не столько правовая, сколько социально-психологическая. И именно поэтому лучше подумать о ней до заключения договора, а не пытаться защищать ее уже в судебном порядке. Принципиальные условия, касающиеся детей, компенсаций, будущих обязательств, стоит зафиксировать заранее. Тогда договор станет не точкой конфликта, а инструментом мирного урегулирования.

Как следствие, брачный договор – это не просто правовой акт, но проект возможного будущего. И от того, насколько он составлен вдумчиво и уравновешенно, зависит не только судьба имущества, но и то, насколько корректно будут завершены отношения между бывшими супругами. Суд рассматривает этот документ прежде всего как проявление договорной воли, и в отсутствие доказательств злоупотреблений – исходит из презумпции ее добросовестности.