(1).jpg)
Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июля 2007 г. Дело "Ведерникова (Vedernikova) против Российской Федерации" (жалоба N 25580/02) (Третья Секция)
Европейский Суд по правам человека
(Третья Секция)
Дело "Ведерникова (Vedernikova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 25580/02)
Постановление Суда
Страсбург, 12 июля 2007 г.
Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Б.М. Цупанчича, Председателя Палаты,
К. Бырсана,
А. Ковлера,
А. Гюлумян,
Э. Мийера,
И. Зимеле,
И. Берро-Лефевр, судей,
а также при участии С. Кесады, Заместителя Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 21 июня 2007 г.,
вынес в тот же день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 25580/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Ниной Арсентьевной Ведерниковой (далее - заявительница) 26 июня 2001 г.
2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. 19 октября 2005 г. Европейский Суд официально уведомил власти Российской Федерации о рассмотрении жалобы заявительницы. Согласно положениям пункта 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу об ее приемлемости.
Факты
I. Обстоятельства дела
4. Заявительница родилась в 1940 году и проживает в г. Новосибирске. Она получает пенсию по старости.
5. 1 февраля 1998 г. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 113-ФЗ "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий" (далее - Закон о пенсиях) ввел новый порядок исчисления пенсий, основанный на так называемом индивидуальном коэффициенте пенсионера (далее - ИКП). ИКП представлял собой соотношение между заработной платой лица до ухода на пенсию и средней заработной платой. ИКП предполагался для сохранения связи между пенсией лица и его предыдущим заработком.
6. Заявительница, полагая, что Управление Пенсионного фонда Российской Федерации по Заельцовскому району г. Новосибирска (далее - Управление Пенсионного фонда) неправильно рассчитало ее пенсию, обратилась в суд с требованием об увеличении размера пенсии в соответствии с Законом о пенсиях.
7. 22 ноября 1999 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска вынес решение в пользу заявительницы. Заельцовский районный суд г. Новосибирска постановил, что Управление Пенсионного фонда неправильно истолковало закон и что пенсия заявительницы должна быть пересчитана и увеличена с учетом ИКП 0,7 начиная с 1 февраля 1998 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска также присудил заявительнице 3 004 рубля 8 копеек в возмещение задолженности по пенсии. 25 января 2000 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда оставила решение суда первой инстанции без изменения.
8. 21 августа 2000 г. Управление Пенсионного фонда обратилось в Заельцовский районный суд г. Новосибирска с заявлением о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Управление Пенсионного фонда Российской Федерации утверждало, что 29 декабря 1999 г. Министерство труда и социального развития Российской Федерации издало постановление об утверждении разъяснения о применении ограничений, установленных Законом о пенсиях (далее - Разъяснение). Постановление разъясняло порядок применения Закона о пенсиях. Далее Управление Пенсионного фонда указало, что 24 апреля 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу группы лиц, обжаловавших законность Разъяснения. Верховный Суд Российской Федерации установил, что Министерство труда и социального развития Российской Федерации действовало в пределах своей компетенции, издав Разъяснение, и что толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации Закона о пенсиях было верным. Управление Пенсионного фонда утверждало, что, поскольку оно не было осведомлено о решении Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. в момент принятия решения Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 22 ноября 1999 г., оно должно быть пересмотрено в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.
9. 31 января 2001 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска удовлетворил заявление Управления Пенсионного фонда, отменил решение от 22 ноября 1999 г. и возобновил судебное разбирательство. Заельцовский районный суд г. Новосибирска применил статью 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, в соответствии с которой решения, определения и постановления могут быть пересмотрены в случае открытия существенных обстоятельств, которые не были и не могли быть известны заинтересованной стороне. Заельцовский районный суд г. Новосибирска установил, что разъяснение могло служить таким обстоятельством. Определение от 31 января 2001 г. вступило в законную силу и не подлежало последующему обжалованию.
10. 12 февраля 2001 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска в результате нового рассмотрения дела полностью отклонил иск заявительницы. 5 апреля 2001 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда оставила решение от 12 февраля 2001 г. без изменения.
II. Применимое национальное законодательство
11. Статья 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в рассматриваемый период, предусматривала "вновь открывшиеся обстоятельства" как основание для пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, определений и постановлений. В качестве такого основания могли служить, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), существенные обстоятельства, которые не были и не могли быть известны стороне, которая обратилась за пересмотром, а также отмена решения, приговора, определения или постановления суда либо иного органа, послуживших основанием к вынесению рассматриваемого решения.
Статья 334 Гражданского процессуального кодекса РСФСР требовала, чтобы заявление о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам было подано в течение трех месяцев со дня установления таких обстоятельств.
В соответствии со статьей 337 Гражданского процессуального кодекса РСФСР суд, рассмотрев заявление о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам, либо удовлетворял заявление и отменял решение, определение или постановление, либо отказывал в пересмотре. Такое решение не подлежало обжалованию.
12. 2 февраля 1996 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес постановление в отношении некоторых положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Этим постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал несоответствующей Конституции Российской Федерации статью 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР ("Основания возобновления [уголовных] дел по вновь открывшимся обстоятельствам", которая во многом была схожа со статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР) в том, что она ограничивала круг оснований пересмотра уголовного дела лишь "вновь открывшимися обстоятельствами". Конституционный Суд Российской Федерации предположил в своем постановлении, что это положение Уголовно-процессуального кодекса РСФСР препятствовало исправлению судебных ошибок и ошибок при отправлении правосудия.
Право
I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
13. Заявительница жаловалась на то, что определение Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 31 января 2001 г. об отмене судебного решения от 22 ноября 1999 г. и пересмотре дела нарушило ее "право на доступ к суду" и лишило ее благоприятных для нее результатов судебного разбирательства. Европейский Суд полагает, что данная жалоба подлежит рассмотрению в свете пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации" (Pravednaya v. Russia) от 18 ноября 2004 г., N 69529/01, §§ 19-42* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2005.) ). Указанные положения в части, применимой к данному делу, предусматривают:
Пункт 1 статьи 6 Конвенции
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".
Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".
A. Доводы сторон
14. Власти Российской Федерации утверждали, что решение Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 22 ноября 1999 г. не определило какую-либо конкретную сумму, причитавшуюся заявительнице, а, скорее, установило порядок исчисления пенсии. В связи с этим они напомнили о выводах Европейского Суда, изложенных им в Решении по делу "Кирьянов против Российской Федерации" (Kiryanov v. Russia) от 9 декабря 2004 г., жалоба N 42212/02, и отметили, что спор в настоящем деле связан с толкованием пенсионного законодательства Российской Федерации, что не является определением "гражданских прав и обязанностей". В обоснование этого утверждения власти Российской Федерации также сослались на Постановление Европейского Суда по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов" (Schouten and Meldrum v. Netherlands) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 304, и на Решение Европейского Суда по делу "Панченко против Латвии" (Pancenko v. Latvia) от 28 октября 1999 г., жалоба N 40772/98, утверждая, что "определение порядка исчисления пенсий относится к сфере публичного права".
15. Далее власти Российской Федерации отметили, что пенсия, присужденная заявительнице решением Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 22 ноября 1999 г., не является ее "имуществом" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Они отметили, что в деле "Праведная против Российской Федерации" (Pravednaya v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г., жалоба N 69529/01) Европейский Суд установил, что аналогичная выплата, присужденная судом заявительнице, представляла собой ее имущество. Тем не менее, по мнению властей Российской Федерации, такой подход создает путаницу. Если бы сумма, присужденная судом, составляла "имущество" пенсионера, ее размер не должен зависеть от повышения в будущем коэффициента исчисления пенсии. Следовательно, в деле "Праведная против Российской Федерации" заявительница должна была вернуть денежные средства, которая она уже получила от Пенсионного фонда Российской Федерации, в силу внесения изменений в пенсионное законодательство. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что во избежание такой ситуации Европейский Суд не должен рассматривать средства, присужденные заявительнице судами Российской Федерации в качестве пенсии, как имущество заявительницы по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
16. Власти Российской Федерации также утверждали, что Заельцовский районный суд г. Новосибирска пересмотрел дело не по собственной инициативе, а только в связи с решением Верховного Суда Российской Федерации, которое подтвердило законность разъяснения, утвержденного Министерством труда и социального развития Российской Федерации. Дело было пересмотрено с целью исправления судебной ошибки. В своем заявлении о возобновлении дела Управление Пенсионного фонда сослалось на решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. Это было главным различием с делом "Праведная против Российской Федерации", в котором заявление о пересмотре дела было подано без ссылки на это решение Верховного Суда Российской Федерации.
17. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является несовместимой ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции, поскольку она не касалась "определения гражданских прав и обязательств" или "имущества" заявительницы. В качестве альтернативы власти Российской Федерации предположили, что в данном деле не было нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с пересмотром дела относительно пенсии заявительницы.
18. Заявитель подтвердила свои жалобы.
B. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
19. Что касается возражения властей Российской Федерации о том, что жалоба заявительницы на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции несовместима ratione materiae с положениями Конвенции, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации заявляли то же самое возражение во многих делах, касающихся пересмотра дел по вопросу определения пенсии по так называемым вновь открывшимся обстоятельствам. Европейский Суд подробно рассмотрел это возражение и отклонил его.
20. В частности, в Постановлении по делу "Булгакова против Российской Федерации" (Bulgakova v. Russia) от 18 января 2007 г., жалоба N 69524/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.) , Европейский Суд указал, что пункт 1 статьи 6 Конвенции применим к судебному разбирательству в отношении исчисления пенсии заявительницы на основе ИКП, поскольку "даже если указание точной суммы отсутствовало в судебном решении, рассматриваемое судебное разбирательство устанавливало отдельное материальное обязательство государства по отношению к заявителю", а также потому что "вне всякого сомнения пенсия и связанные с ней блага, которые носят исключительно материальный характер, являются гражданскими правами по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Булгакова против Российской Федерации", §§ 28-30).
21. Более того, Европейский Суд также признал, что "законное" ожидание получить пенсию на основании вступившего в силу судебного решения, как в настоящем деле, требует защиты, предоставляемой статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, и что отмена достаточно ясного и определенного судебного решения представляет собой вмешательство в право заявительницы на беспрепятственное пользование имуществом по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (там же, § 31).
22. Европейский Суд не усматривает оснований, чтобы отступать от своих выводов в настоящем деле и отклоняет возражение властей Российской Федерации о том, что жалоба заявительницы не соответствует ratione materiae положениям Конвенции.
23. Далее Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.
2. Существо жалобы
(a) Пункт 1 статьи 6 Конвенции
(i) Основные принципы
24. Европейский Суд напоминает, что право на судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, в соответствующей части которой принцип господства права признается частью общего наследия Договаривающихся Государств. Одним из основополагающих аспектов господства права является принцип правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено (см. Постановление Европейского Суда по делу "Брумареску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., Reports 1999-VII, § 61). Данный принцип предполагает, что стороны не вправе добиваться пересмотра судебного решения лишь в целях повторного рассмотрения дела и вынесения нового решения.
25. Действительно Конвенция в принципе допускает пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам. Например, статья 4 Протокола N 7 к Конвенции однозначно разрешает государству исправлять ошибки уголовного судопроизводства. Судебное решение, в котором не отражены сведения об основных доказательствах по делу, может, безусловно, представлять собой такую ошибку. Тем не менее полномочия по пересмотру должны быть осуществлены для исправления судебных ошибок и ошибок при отправлении правосудия, а не использоваться для "замаскированного обжалования" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, ECHR 2003-IX, § 52* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".)).
26. Европейский Суд напоминает свои выводы в упоминавшемся выше деле "Праведная против Российской Федерации", где он постановил (§ 28 et seq.):
ГАРАНТ:
По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду § 27
"Процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства. Лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что оно не имело возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле. Такая процедура была закреплена в статье 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и схожа с подобными процедурами, существующими в других правовых системах многих государств - членов Совета Европы".
Вместе с тем эта процедура может быть неправильно применена, как в деле "Праведная против Российской Федерации". В указанном деле соответствующий пенсионный орган, ссылаясь на то же разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации, как и в настоящем деле, добился возобновления судебного разбирательства и отмены первоначального судебного решения, имевшего обратную силу. Европейский Суд пришел к выводу, что это явилось нарушением пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
(ii) Применимость к настоящему делу
27. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящее дело отличается от упоминавшегося выше дела "Праведная против Российской Федерации", потому что в настоящем деле решение Заельцовского районного суда г. Новосибирска о возобновлении судебного разбирательства основывалось на "вновь открывшемся обстоятельстве", созданным решением Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г., тогда как в деле "Праведная против Российской Федерации" основанием для возобновления судебного разбирательства явилось разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации. Европейский Суд соглашается, что основное различие между двумя делами лежит в правовых инструментах, на которые национальные суды ссылались для обоснования отмены вступивших в силу судебных решений и возобновления судебного разбирательства. Тем не менее Европейский Суд не убежден, что это различие служит основанием для отступления от вывода, достигнутого в деле "Праведная против Российской Федерации".
28. Европейский Суд отмечает, что 22 ноября 1999 г. заявительница добилась судебного решения, в соответствии с которым Управление Пенсионного фонда, государственный орган, должно было пересчитать и увеличить ее пенсию в соответствии с требованиями нового Закона о пенсиях. Толкование и применение Заельцовским районным судом г. Новосибирска нового Закона о пенсиях привело к принятию решения в пользу заявительницы. 24 апреля 2000 г., после того, как решение Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 22 ноября 1999 г. было оставлено без изменения судом кассационной инстанции и вступило в законную силу, Верховный Суд Российской Федерации принял решение, подтверждающее законность разъяснения, которое подтверждало вариант толкования Закона о пенсиях Управлением Пенсионного фонда. В августе 2000 г. Управление Пенсионного фонда обратилось в Заельцовский районный суд г. Новосибирска с заявлением о возобновлении судебного разбирательства, ссылаясь на решение Верховного Суда Российской Федерации. 31 января 2001 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска удовлетворил заявление, возобновил судебное разбирательство и впоследствии отклонил требования заявительницы.
29. В связи с этим Европейский Суд должен установить, может ли решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. считаться "вновь открывшемся обстоятельством", как это было признано Заельцовским районным судом г. Новосибирска, и была ли отмена вступившего в силу судебного решения от 22 ноября 1999 г., оставленного без изменения 25 января 2000 г., оправданной при обстоятельствах данного дела.
30. Европейский Суд напоминает, что обстоятельства, имеющие значения для дела и существовавшие в период судебного разбирательства, но скрытые от судьи и ставшие известными только после судебного разбирательства, являются "вновь открывшимися обстоятельствами". Обстоятельства, которые относятся к делу, но возникают только после судебного разбирательства, являются "новыми" (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Булгакова против Российской Федерации", § 39). Учитывая тот факт, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. было вынесено после того, как судебное решение от 22 ноября 1999 г. было оставлено без изменения и вступило в законную силу 25 января 2000 г., Европейский Суд не может согласиться, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. может толковаться в качестве "вновь открывшегося обстоятельства" (там же, § 39).
31. Далее Европейский Суд отмечает, что решение Верховного Суда Российской Федерации только подтвердило законность разъяснения, существовавшего в период рассмотрения дела заявительницы, на которое Управление Пенсионного фонда могло обратить внимание национальных судов. Этот вывод подтверждается доводом властей Российской Федерации о том, что разъяснение не являлось "вновь открывшимся обстоятельством". Таким образом, Европейский Суд считает, что заявление Управления Пенсионного фонда от 31 мая 2000 г. о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам являлось по существу попыткой оспорить решение по делу по вопросам, которые Управление Пенсионного фонда могло, но, очевидно, не подняло в ходе кассационного производства. В связи с этим Европейский Суд рассматривает соответствующее заявление Управления Пенсионного фонда как "замаскированное обжалование", а не добросовестное усилие исправить ошибку при отправлении правосудия (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", §§ 31-33).
32. Более того, Европейский Суд отмечает, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г., подтверждающее законность разъяснения, подтвердило толкование Управлением Пенсионного фонда нового Закона о пенсиях. Тем не менее тот же Закон о пенсиях лег в основу рассмотрения дела Заельцовским районным судом г. Новосибирска и Новосибирским областным судом в 1999 и 2000 годах. Толкование Заельцовским районным судом г. Новосибирска и Новосибирским областным судом Закона о пенсиях привело к вынесению судебных актов от 22 ноября 1999 г. и 25 января 2000 г. в пользу заявительницы. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что тот факт, что вышестоящий суд не согласился с толкованием законодательства Российской Федерации нижестоящими судами, не может, по сути, служить исключительным обстоятельством, дающим право отменять обязательное к исполнению судебное решение и возобновлять судебное разбирательство по делу заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кот против Российской Федерации" (Kot v. Russia) от 18 января 2007 г., жалоба N 20887/03, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.)).
33. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что, удовлетворив заявление Управления Пенсионного фонда об отмене вступившего в силу судебного решения от 22 ноября 1999 г., оставленного в кассационном порядке без изменения 25 января 2000 г., власти Российской Федерации нарушили принцип правовой определенности и право заявительницы на "доступ к суду", гарантированные пунктом 1 статьи 6 Конвенции.
34. Соответственно, имело место нарушение этой статьи.
(b) Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
35. Европейский Суд напоминает, что наличие долга, подкрепленного вступившим в законную силу и подлежащим исполнению судебным решением, составляет "имущество" лица, в пользу которого оно было принято, по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Отмена такого судебного решения приравнивается к вмешательству в беспрепятственное пользование им своим имуществом (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Андросов против Российской Федерации" (Androsov v. Russia) от 6 октября 2005 г., жалоба N 63973/00, § 69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)).
36. Европейский Суд отмечает, что вступившее в силу и ставшее обязательным к исполнению судебное решение от 22 ноября 1999 г., оставленное без изменения 25 января 2000 г., которым заявительнице было присуждено увеличение пенсии в соответствии с положениями нового Закона о пенсиях, было отменено 31 января 2001 г. Заельцовский районный суд г. Новосибирска вновь рассмотрел дело и отклонил требования заявительницы. Таким образом, заявительница не по своей вине была лишена возможности получить причитавшееся ей по судебному решению.
37. В обоснование этого вмешательства власти Российской Федерации заявили, что оно было обосновано и преследовало законную цель, а именно исправление судебной ошибки. Европейский Суд соглашается, что эта мера преследовала общественный интерес. Тем не менее ее соответствие требованию "законности" статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции является спорным. Тогда как дело было возобновлено, поскольку национальный суд рассмотрел решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. в качестве "вновь открывшегося обстоятельства", такое толкование статьи 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР является более чем свободным (см. выше, § 30 настоящего Постановления). Допуская то, что толкование национального законодательства Заельцовским районным судом г. Новосибирска не было произвольным, необходимо установить, было ли вмешательство соразмерным преследуемой законной цели.
38. В связи с этим Европейский Суд напоминает свои выводы в деле "Праведная против Российской Федерации" о том, что "государственный возможный интерес в обеспечении единообразного применения Закона о пенсиях не должен влечь ретроспективный пересчет уже присужденного судебного вознаграждения" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", § 41). Проведение задним числом перерасчета, в результате которого полагавшиеся суммы были сокращены, сделало тщетным уверенность заявительницы во вступившем в силу судебном решении и лишило ее возможности получить денежные средства, которые она законно ожидала получить (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Булгакова против Российской Федерации", § 47). При этих обстоятельствах Европейский Суд считает, что отмена подлежащего исполнению судебного решения от 22 ноября 1999 г., оставленного без изменения 25 января 2000 г., наложила на заявительницу чрезмерное бремя и не соответствовала статье 1 Протокола N 1 к Конвенции.
39. Следовательно, имело место нарушение этого положения Конвенции.
II. Другие предполагаемые нарушения Конвенции
40. Наконец, заявительница жаловалась, что после принятия определения от 31 января 2001 г. суды Российской Федерации неправильно истолковали и применили законодательство Российской Федерации, и что судебное разбирательство было чрезмерно длительным.
41. Учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд приходит к выводу, что представленные доказательства не выявляют каких-либо признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
III. Применение статьи 41 Конвенции
42. В соответствии со статьей 41 Конвенции:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
43. Заявительница требовала 33 399 рублей 34 копейки в возмещение материального ущерба, что представляло разницу между пенсией, на которую она предположительно имела право в соответствии с судебным решением от 22 ноября 1999 г., и фактически выплаченными ей пенсиями. Она подсчитала эту сумму на основе ИКП 0,888. Далее она требовала 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
44. Власти Российской Федерации, используя метод исчисления пенсии заявительницы, основанный на ИКП 0,7, установленный судебным решением от 22 ноября 1999 г., отметили, что заявительнице должно быть выплачено 3 309 рублей 2 копейки, что представляло разницу между пенсией, на которую она имела право по указанному судебному решению, и фактически выплаченной ей пенсией. Что касается требований в отношении компенсации морального вреда, власти Российской Федерации утверждали, что они были чрезмерными и необоснованными.
45. Европейский Суд обращает внимание, что в настоящем деле он признал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в том, что заявительница не смогла получить пенсию в увеличенном размере в результате пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам и отмены вступившего в силу судебного решения в ее пользу. Европейский Суд отмечает, что наиболее подходящей формой компенсации в отношении нарушения статьи 6 Конвенции является гарантия того, что заявитель по возможности поставлен в положение, в котором он бы находился, если требования статьи 6 Конвенции не были бы проигнорированы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пиерсак против Бельгии (статья 50 Конвенции)" (Piersack v. Belgium (Article 50)) от 26 октября 1984 г., Series A, N 85, p. 16, § 12, и, mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Генчель против Турции" (Gencel v. Turkey) от 23 октября 2003 г., жалоба N 53431/99, § 27). Европейский Суд приходит к выводу, что этот принцип также применим в настоящем деле, учитывая установленные нарушения (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Познахирина против Российской Федерации" (Poznakhirina v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба N 25964/02, § 33* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2005.)). Заявительнице воспрепятствовали в получении денежных средств, которые она законно ожидала получить в соответствии с судебным решением от 22 ноября 1999 г. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что право заявительницы получать пенсию, основанную на ИКП более чем 0,7, никогда не было подтверждено национальным судом. В соответствии с судебным решением от 22 ноября 1999 г., оставленным без изменения 25 января 2000 г., заявительница имела право на пенсию, исчисленную на основе ИКП 0,7 до даты, когда увеличенный ИКП был введен российским пенсионным законодательством. Следовательно, Европейский Суд соглашается с исчислением властями Российской Федерации пенсии, на которую заявительница имела право в соответствии с судебным решением от 22 ноября 1999 г., и присуждает заявительнице 3 309 рублей, плюс любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства.
46. Далее Европейский Суд считает, что заявительница испытала чувство разочарования в результате отмены судебного решения от 22 ноября 1999 г., оставленного без изменения 25 января 2000 г. Делая оценку на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявительнице 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства.
B. Расходы и издержки
47. Заявительница также требовала 1 192 рубля 15 копеек в качестве возмещения расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде.
48. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявительницы были обоснованными.
49. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только тогда, когда было доказано, что они были фактически понесены, были необходимыми и являлись разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание имеющуюся информацию и указанный критерий, Европейский Суд считает справедливым присудить 35 евро в качестве возмещения расходов, понесенных в ходе рассмотрения жалобы в Европейском Суде, плюс любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
50. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) объявил жалобу на отмену вступившего в силу судебного решения в пользу заявительницы приемлемой и оставшуюся часть жалобы неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;
3) постановил:
(a) что власти государства-ответчика в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обязаны выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие пересчету (где необходимо) в российские рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:
(i) 3 309 рублей (три тысячи триста девять рублей) в качестве возмещения материального ущерба;
(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда;
(iii) 35 евро (тридцать пять евро) в качестве возмещения расходов и издержек;
(iv) любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
4) отклонил остальную часть требований заявительницы по справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено 12 июля 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Сантьяго Кесада | Боштьян М. Цупанчич |
