© joshuaraineyphotography / Фотобанк 123RF.com

Жительница Санкт-Петербурга решила оспорить нормы, касающиеся назначения выплат по потере кормильца. В соответствии со ст. 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ "О страховых пенсиях", пенсия назначается нетрудоспособным членам семьи умершего, если они находились на иждивении или получали от него значительную материальную помощь. 

В 2013 году женщина вступила в брак, и спустя некоторое время супруги решили использовать вспомогательные репродуктивные технологии для зачатия ребенка. В начале 2016 года супруг заключил контракт с медицинской клиникой на услуги по криоконсервации своих половых клеток. Однако, в ноябре того же года супруг неожиданно скончался. 

Согласно заключенному договору, в случае смерти одного из супругов, право распоряжаться криоконсервированным биоматериалом переходило к оставшемуся в живых. В ноябре 2017 года женщина воспользовалась этим правом, успешно пройдя процедуру экстракорпорального оплодотворения (ЭКО). В результате в сентябре 2018 года родились близнецы.

В июне 2020 года суд официально подтвердил факт отцовства умершего супруга в отношении двух малышей. Это позволило внести соответствующие данные об отце в записи актов о рождении детей. Однако, когда женщина обратилась за назначением пенсии по случаю потери кормильца, ей отказали, сославшись на отсутствие права на эту пенсию. Ее дело прошло через несколько судебных инстанций, включая районный суд Санкт-Петербурга, который отказал в удовлетворении иска. Апелляционная и кассационная инстанции поддержали это решение. Верховный Суд Российской Федерации также не нашел оснований для пересмотра дела. Основной причиной отказа послужил тот факт, что дети не могли находиться на иждивении умершего супруга, так как их зачатие и рождение произошло после его кончины. Суды указали, что доходы покойного супруга не могли быть учтены при принятии решений о зачатии детей и их последующем содержании.

Изучив все обстоятельства дела, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующим выводам.

• Научно-технический прогресс значительно трансформировал медицинскую сферу, в том числе через внедрение вспомогательных репродуктивных технологий. Одним из вызовов в этой области является более медленное развитие нормативной базы по сравнению с самими технологиями. Это иногда приводит к трудностям для юристов и судей в интерпретации закона. "В подобной ситуации особенно отчетливо проявляется значимость прямого действия конституционных принципов и норм как критериев выбора того или иного варианта понимания нормативных положений", – отмечается в Постановлении КС от 11 февраля 2025 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности частей 1 и 3 статьи 10 Федерального закона "О страховых пенсиях" в связи с жалобой гражданки М.Ю. Щаниковой".
• Использование постмортальной репродукции вдовами изначально предполагает неполную семью, где зачатие и воспитание ребенка возлагается на мать. Следовательно, рождение детей после смерти отца исключает основание для признания их иждивенцами. Вместе с тем установление факта отцовства порождает определенные права ребенка, включая возможное социальное обеспечение, вытекающее из отсутствия отцовского попечения.
• Россия, как социальное государство, обязуется защищать права своих граждан и создавать условия для их достойной жизни и развития, как указано в Конституции РФ. Это включает в себя особую заботу об образовании и воспитании детей, особенно тех, кто остался без родительского попечения. Государство отвечает за финансовую и социально-психологическую поддержку ребенка, чтобы компенсировать потерю родительской заботы и обеспечить материальное благополучие.
• В случае, когда дети рождаются с помощью вспомогательных репродуктивных технологий после смерти одного из родителей, как при использовании криоконсервированного материала, они также должны иметь право на социальное обеспечение. Это право должно учитывать уникальные обстоятельства зачатия и рождения, и его ограничение противоречит основным ценностям российского правового и социального государства.

Поэтому ч. 1 и 3 ст. 10 Федерального закона "О страховых пенсиях" признаны несоответствующими Конституции РФ. Законодатель должен внести изменения в соответствующий акт. Дело заявительницы подлежит пересмотру.