linavita / Depositphotos.com

Суд апелляционной инстанции взыскал с больницы по 30 тыс. руб. в пользу каждого истца в качестве компенсации морального ущерба за то, что ГКБ не пропустила их в отделение реанимации попрощаться с умирающей женой и матерью и не предприняла никаких иных мер для организации такого посещения. Суд отметил, что – ввиду очевидной для всех скорой кончины пациентки – визит ее родных был продиктован исключительными обстоятельствами, а значит, и отказ пустить посетителей в ОРИТ тоже мог быть оправдан лишь исключительными причинами. А отсутствие в законе прямого указания на право навещать родных в отделениях реанимации не должно использоваться для умаления общепризнанных прав человека, в том числе права на посещение умирающего родственника (определение делам Московского городского суда от 14 декабря 2018 г. по делу № 33-51564/2018).

Напомним, что суд первой инстанции отказал родным пациентки в иске по двум причинам – во-первых, из-за отсутствия правового регулирования по вопросам посещения родственниками пациентов, находящихся в ОРИТ, а во-вторых, потому что недопуск истцов в ОРИТ в спорный период был обусловлен объективными причинами, связанными с непрерывными инвазивными манипуляциями в отношении других пациентов, находившихся вместе умирающей в одной палате в критическом состоянии.

Однако региональный суд с этими доводами категорически не согласился.

По первому возражению Мосгорсуд счел, что общепризнанные права человека, а также эффективность механизма их государственной защиты не должна умаляться из-за отсутствия государственного правового регулирования:

• в соответствии с подп.1 и подп. 6 ч.1 ст. 6 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", при оказании медицинской помощи реализуется приоритет интересов пациента. Он реализуется, в том числе, путем соблюдения этических и моральных норм, а также уважительного и гуманного отношения со стороны медицинских; создания условий, обеспечивающих возможность посещения пациента и пребывания родственников с ним в медицинской организации с учетом состояния пациента, соблюдения противоэпидемического режима и интересов иных лиц, работающих и (или) находящихся в медицинской организации. Конкретные указания на правила посещения родственниками пациентов в ОРИТ содержатся в письме Минздрава России от 30 мая 2016 г. № 15-1/10/1-2853;
• при этом согласно ст. 8 Римской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, а вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права не допускается, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц;
• правовые позиции Европейского Суда по правам человека являются обязательными для судов РФ (из постановлений, принятых в отношении РФ) либо должны учитываться ими (из постановлений, принятых в отношении других стран), если обстоятельства рассматриваемого судом дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов ЕСПЧ. А ЕСПЧ констатирует, что посещение умирающего родственника является элементом права на уважение семейной жизни ("Гищак (Giszczak) против Польши").

Что касается второго возражения (о правах остальных пациентов ОРИТ), то суд указал на следующее:

• врачи ОРИТ запретили посещение, исходя из интересов других пациентов, получавших интенсивную медицинскую помощь в данном отделении, а также сославшись на установленные в больнице часы посещения больных;
• однако из конкретных обстоятельств дела с очевидностью следует, что намерение истцов посетить пациентку было продиктовано исключительными обстоятельствами, обусловленными ее наступающей смертью, желанием проститься с близким человеком до ее кончины, ввиду чего их недопуск в ОРИТ в ситуации, когда родственники и без того испытывают серьезные нравственные страдания, также должен быть обусловлен исключительными обстоятельствами, которые не могли быть преодолены даже после принятия всех необходимых мер;
• больница не доказала, что она предприняла все возможные меры, направленные на реализацию права истцов на прощание с умирающим родственником, и что такие меры не имели успеха по независящим от больницы обстоятельствам,
• ввиду этого довод больницы на невозможность доступа посетителей в ОРИТ со ссылкой на интересы других пациентов представляется суду формальным.

На этом основании суд обязал больницу компенсировать истцам моральный вред.

Отметим, что исключительную ценность (в том числе практическую) имеют обе правовые позиции, сформулированные Мосгорсудом:

• во-первых, отсутствие в федеральном законе четкой нормы о праве посещения больных в ОРИТ нельзя использовать как основание для запрета таких визитов. В том числе и потому, что указанное право можно обосновать иным способом, – например, через правовые позиции ЕСПЧ;
• во-вторых, при посещении ОРИТ должны соблюдаться права и остальных пациентов ОРИТ. Однако если речь идет не о рядовом посещении больного, а о его последнем посещении и его последней возможности увидеть своих близких, то такое посещение продиктовано исключительными обстоятельствами. И ввиду этих исключительных обстоятельств врачи ОРИТ обязаны предпринять какие-нибудь меры, чтобы все же организовать свидание пациента с родными.