Определение Конституционного Суда РФ от 6 ноября 2014 г. N 2479-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Буляевой Гельсини Семигулловны на нарушение ее конституционных прав абзацем третьим пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации"

Определение Конституционного Суда РФ от 6 ноября 2014 г. N 2479-О
"Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Буляевой Гельсини Семигулловны на нарушение ее конституционных прав абзацем третьим пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Селезнева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданки Г.С. Буляевой,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка Г.С. Буляева оспаривает конституционность абзаца третьего пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации, согласно которому не могут быть назначены опекунами (попечителями) лица, имеющие или имевшие судимость, подвергающиеся или подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности.

Как следует из представленных материалов, в 1999 году Г.С. Буляева подвергалась уголовному преследованию за совершение преступления, предусмотренного статьей 241 УК Российской Федерации в ее первоначальной редакции, которое было прекращено в связи с амнистией.

Решением Координационного совета по вопросам охраны прав детей при администрации города Димитровграда Ульяновской области от 13 июня 2013 года Г.С. Буляевой было отказано в выдаче положительного заключения для назначения ее опекуном несовершеннолетнего внука, оставшегося без попечения родителей, в связи с тем, что она подвергалась уголовному преследованию за совершение преступления против здоровья населения и общественной нравственности.

По тому же основанию решением Димитровградского городского суда Ульяновской области от 29 июля 2013 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Ульяновского областного суда от 1 октября 2013 года, со ссылкой на абзац третий пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации Г.С. Буляевой было отказано в удовлетворении ее требования о признании указанного решения незаконным.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации Г.С. Буляева утверждает, что абзац третий пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации противоречит статьям 2, 7, 17, 18, 19, 38, 45, 46, 49 и 55 Конституции Российской Федерации, поскольку несоразмерно ограничивает права указанных в нем лиц, в том числе привлекавшихся к уголовной ответственности за совершение преступления против здоровья населения и общественной нравственности, а также устанавливает для таких лиц безусловный запрет на назначение их опекунами (попечителями) - без учета обстоятельств совершения преступления, срока, прошедшего с момента его совершения, формы вины, личности потенциального опекуна (попечителя), его поведения после совершения преступления, а также иных существенных для дела обстоятельств.

2. Вопрос, касающийся ограничения определенной категории лиц в возможности выступать в качестве усыновителей детей, оставшихся без попечения родителей, исследовался Конституционным Судом Российской Федерации в деле о проверке конституционности абзаца десятого пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации. Рассматривавшаяся Конституционным Судом Российской Федерации норма закрепляет указанное ограничение для той же категории лиц, для какой абзац третий пункта 1 статьи 146 данного Кодекса закрепляет ограничение на назначение опекуном (попечителем).

В Постановлении от 31 января 2014 года N 1-П по данному делу Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь принципом соразмерности и исходя из особенностей правового статуса усыновителей, которые, как и родители, имеют право и обязанность воспитывать своих детей, несут ответственность за их воспитание, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии (абзацы первый и второй пункта 1 статьи 63 Семейного кодекса Российской Федерации), сформулировал правовую позицию относительно допустимых пределов ограничения права на усыновление лицами, имеющими или имевшими судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за совершение преступлений, указанных в абзаце десятом пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации.

Так, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что абзац десятый пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации соответствует Конституции Российской Федерации в той мере, в какой предусмотренный им запрет на установление усыновления детей, как направленный на предотвращение опасности для жизни, здоровья, нравственности несовершеннолетних, распространяется на лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за указанные в данном законоположении преступления, относящиеся к категориям тяжких и особо тяжких преступлений, а также за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности независимо от степени тяжести; на лиц, имеющих судимость либо подвергающихся уголовному преследованию за иные указанные в данном законоположении преступления; на лиц, имевших судимость либо подвергавшихся уголовному преследованию за иные указанные в данном законоположении преступления, - постольку, поскольку на основе оценки опасности таких лиц для жизни, здоровья и нравственности усыновляемого обеспечивается соразмерность введенного ограничения целям государственной защиты прав несовершеннолетних.

В той же мере, в какой запрет на усыновление детей распространяется на лиц, имевших судимость за указанные в данном законоположении преступления (за исключением относящихся к категориям тяжких и особо тяжких преступлений, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности независимо от степени тяжести), либо лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с преступлениями, не относящимися к категориям тяжких и особо тяжких, а также преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности было прекращено по нереабилитирующим основаниям, - постольку, поскольку в силу безусловного характера данного запрета суд при рассмотрении дел об установлении усыновления, в том числе в случаях, когда потенциальный усыновитель (при наличии фактически сложившихся между ним и ребенком отношений и с учетом характера совершенного им или вменявшегося ему деяния) способен обеспечить полноценное физическое, духовное и нравственное развитие усыновляемого ребенка без риска подвергнуть опасности его психику и здоровье, не правомочен принимать во внимание обстоятельства совершенного преступления, срок, прошедший с момента его совершения, форму вины, обстоятельства, характеризующие личность, в том числе поведение лица после совершения преступления, а также иные существенные для дела обстоятельства, Конституционный Суд Российской Федерации признал абзац десятый пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 7 (часть 2), 19 (часть 1), 38 (части 1 и 2), 46 (часть 1) и 55 (часть 3).

В Определении от 13 мая 2014 года N 997-0 Конституционный Суд Российской Федерации указал, что приведенная правовая позиция, сформулированная применительно к возможности ограничения права на усыновление детей лицами, имеющими или имевшими судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за совершение преступлений, указанных в абзаце десятом пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации, применима и к регулированию, содержащемуся в абзаце третьем пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации.

Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу.

Разрешение же вопроса о возможности назначения Г.С. Буляевой опекуном ее несовершеннолетнего внука, оставшегося без попечения родителей, требует установления и исследования фактических обстоятельств конкретного дела, что не входит в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 3 статьи 43, частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Буляевой Гельсини Семигулловны, поскольку по предмету обращения Конституционным Судом Российской Федерации ранее было вынесено постановление, сохраняющее свою силу.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Для просмотра актуального текста документа и получения полной информации о вступлении в силу, изменениях и порядке применения документа, воспользуйтесь поиском в Интернет-версии системы ГАРАНТ: