Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 июля 2006 г. Дело "Яллох против Германии" [Jalloh v. Germany] (жалоба N 54810/00) (Большая Палата) (извлечение)

Обстоятельства дела

В октябре 1993 года полицейские в штатском обратили внимание на то, что заявитель несколько раз доставал изо рта небольшие пластиковые пакетики, которые передавал другим лицам в обмен на деньги. Подозревая, что пакеты содержат наркотики, они подошли к заявителю с целью задержания. В этот момент он проглотил еще один пакетик, находившийся у него во рту. Поскольку наркотики при нем не были обнаружены, прокурор отдал распоряжение о применении к заявителю рвотного средства для извлечения пакетика. Заявитель был доставлен в больницу и осмотрен врачом. Поскольку он отказался принять лекарство, вызывающее рвоту, четверо полицейских стали удерживать его, тогда как врач насильно ввел ему через нос солевой раствор и ипекакуану* (* Ипекакуана - кустарник из семейства мареновых, в лесах Бразилии и Боливии. Корень этого растения употребляется в медицине, в малых приемах, как отхаркивающее, а в больших - как рвотное средство (рвотный корень).). Врач также сделал ему инъекцию апоморфина, деривата морфина, действующего как рвотное средство. В результате из пищеварительного тракта заявителя удалось извлечь небольшой пакетик кокаина. Несколько позже врач осмотрел заявителя и пришел к выводу, что состояние здоровья последнего допускает его заключение под стражу. Когда полицейские прибыли для допроса заявителя примерно через два часа после того, как ему дали рвотное средство, он заявил им на ломаном английском - причем стало ясно, что он не говорит по-немецки, - что он слишком устал для того, чтобы давать показания. На следующий день заявителю было предъявлено обвинение в распространении наркотиков, и он был заключен под стражу. Его адвокат заявил, что доказательства против него были получены незаконно и не могут использоваться при рассмотрении уголовного дела. Он утверждал, что полицейские и врач, участвовавшие в процедуре, виновны в причинении вреда здоровью при исполнении служебных обязанностей. Кроме того, он ссылался на то, что использование токсических веществ запрещено Уголовно-процессуальным кодексом Германии, в соответствии с которым такая мера является неадекватной, поскольку имелась возможность получить тот же результат, выждав, пока пакетик выйдет естественным путем. В марте 1994 года участковый суд* (* Участковые суды представляют собой низовое звено системы общих судов в Германии (прим. перев.).) признал заявителя виновным в распространении наркотиков и приговорил его к одному году лишения свободы условно. Его жалоба на приговор была отклонена, однако срок лишения свободы сокращен до шести месяцев условно. Кассационная жалоба была также отклонена. Федеральный конституционный суд признал жалобу заявителя неприемлемой, указав, что не использовал все доступные средства правовой защиты в германских судах по уголовным делам. Суд также пришел к выводу, что оспариваемая мера не выглядит противоречащей положениям о защите человеческого достоинства или пресечении самооговора, гарантированным Основным законом Германии* (* Так в Германии именуется конституция страны, принятая в 1949 году.(прим. перев.).).

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Конвенция в принципе не запрещает использования принудительного медицинского вмешательства, которое способствует расследованию правонарушения. Однако любое нарушение физической неприкосновенности человека, предпринятое с целью получения доказательств, должно быть предметом тщательного контроля. Действительно, следует учитывать проблемы, с которыми сталкиваются государства в попытке преодолеть вред, причиняемый обществу притоком наркотиков. Тем не менее в настоящем деле до того, как было принято решение о принятии оспариваемой меры, было ясно, что уличный торговец, в отношении которого она принималась, хранит наркотики во рту и, следовательно, не может осуществлять широкомасштабные поставки. Это обстоятельство нашло отражение и в приговоре. Европейский Суд поэтому не находит, что принудительное применение рвотного средства было необходимо для получения доказательств. Следственные органы могли просто выждать, пока наркотики не выйдут из организма заявителя естественным путем, как это практикуется многими другими государствами - членами Совета Европы при расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Как стороны, так и эксперты не пришли к согласию относительно опасности применения рвотного средства. Не представляется возможным утверждать, что метод, который повлек смерть двух человек в Германии, сопряжен с незначительным риском. Кроме того, власти большинства германских земель и по крайней мере значительного большинства других государств - членов Совета Европы воздерживаются от принудительного применения рвотных средств, что дает основания предполагать наличие риска для здоровья, связанного с этой мерой. Что касается способа применения рвотных средств, следует отметить: заявителя удерживали четверо полицейских, и это позволяет говорить о применении силы, граничащем с жестокостью. Трубка была введена через нос заявителя в желудок, чтобы преодолеть его физическое и психическое сопротивление. Это могло причинить ему боль и беспокойство. Дополнительным нарушением его физической неприкосновенности стала инъекция другого рвотного средства. Следует принять во внимание также нравственные страдания заявителя в процессе ожидания действия рвотных средств и тот факт, что он находился в изоляции и под наблюдением. Принуждение к рвоте при таких условиях должно было унижать его достоинство в значительно большей степени, чем ожидание выхода наркотиков естественным путем. Что касается медицинского наблюдения, оспариваемая мера принималась врачом в больнице. Однако поскольку заявитель оказывал физическое сопротивление применению рвотных средств и не говорил по-немецки, а лишь на ломаном английском, следовало исходить из того, что он либо не может, либо не хочет отвечать на вопросы, которые задает врач, и подвергаться медосмотру. Что касается последствий оспариваемой меры для здоровья заявителя, не установлено, что как его лечение расстройств желудка в тюремной больнице через два с половиной месяца после ареста, так и последующее медицинское наблюдение были связаны с принудительным применением рвотных средств. Таким образом, германские власти подвергли заявителя серьезному нарушению его физической и психической неприкосновенности против его воли. Они принудили его к рвоте не по медицинским показаниям, а лишь для получения доказательств, которые могли быть в том же объеме получены не столь насильственными методами. Способ применения оспариваемой меры вызвал у заявителя чувства страха, беспокойства и неполноценности, которые могли унизить и оскорбить его. Кроме того, процедура была сопряжена с риском для здоровья заявителя, в том числе из-за невозможности предварительного получения надлежащего анамнеза. Хотя и не намеренно, принятые меры применялись способом, который причинил заявителю физические и нравственные страдания. Он, таким образом, подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению вопреки статье 3 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено десятью голосами "за" и семью "против").

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. С учетом вывода о нарушении статьи 3 Конвенции в части жалобы заявителя о принудительном применении к нему рвотных средств вопрос о соблюдении статьи 8 Конвенции не рассматривается.

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Даже если в намерения властей не входило причинение заявителю боли и страданий, доказательства, тем не менее, были получены за счет мер, нарушающих одно из фундаментальных прав, гарантированных Конвенцией. Кроме того, наркотики, добытые с помощью оспариваемой меры, послужили решающим фактором в осуждении заявителя. Наконец, публичный интерес в обеспечении осуждения заявителя не мог оправдывать получение доказательств способом, использованным в процессе. Таким образом, использование в качестве доказательства наркотиков, добытых путем принудительного применения рвотного средства, делает весь процесс полностью несправедливым. Что касается довода заявителя о том, что способ, которым были получены доказательства, и их использование нарушали его право не свидетельствовать против себя, следует учесть, что суть проблемы заключается в использовании "фактического" доказательства - в противоположность признанию, - полученного за счет принудительного вмешательства в телесную неприкосновенность заявителя. Хотя право не свидетельствовать против себя в первую очередь затрагивает уважение свободы обвиняемого хранить молчание на допросе и не принуждаться к даче показаний, Европейский Суд уже придавал этому принципу более широкое значение, охватывающее случаи, когда речь шла о передаче властям фактических доказательств. Следовательно, запрет принуждения к даче показаний применим и к настоящему разбирательству. Чтобы установить, было ли нарушено право заявителя не свидетельствовать против себя, следует принять во внимание несколько факторов. Что касается природы и степени принуждения, использованного для получения доказательств, Европейский Суд повторно отмечает, что применение рвотного средства составляло бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Публичный интерес к обеспечению осуждения заявителя не может оправдать столь серьезное нарушение его физической и психической неприкосновенности. Кроме того, хотя германское законодательство предоставляет гарантии от произвольного или ненадлежащего использования меры, заявитель, используя право хранить молчание, отказался от предварительного медицинского осмотра и был подвергнут процедуре без полного исследования его физической способности перенести ее. Наконец, наркотики, добытые таким образом, имели решающее значение для его осуждения. Следовательно, Европейскому Суду приходится признать, что использование в деле заявителя доказательств, добытых с помощью принудительного применения рвотных средств, нарушило его право не свидетельствовать против себя и потому сделало разбирательство его дела полностью несправедливым.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (вынесено одиннадцатью голосами "за" и шестью - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю компенсацию морального вреда, а также возместить судебные издержки и иные расходы в размере 10 000 евро.