Определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2021 г. № 1373-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Быкова Михаила Ивановича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 109 и частью четвертой статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации”

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи А.Н. Кокотова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина М.И. Быкова,

установил:

1. Гражданин М.И. Быков оспаривает конституционность следующих положений Уголовного кодекса Российской Федерации:

части первой статьи 109, устанавливающей, что причинение смерти по неосторожности наказывается исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок;

части четвертой статьи 264, а фактически - ее пункта "а", согласно которому уголовная ответственность за нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека, если такое нарушение совершено лицом, находящимся в состоянии опьянения, наказывается лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Как следует из представленных материалов, по уголовному делу, в котором М.И. Быков участвовал в качестве одного из потерпевших, гражданину С. вменялось, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, при управлении транспортным средством (гусеничным вездеходом), а именно - движении задним ходом, действуя неосторожно, на поляне около лесного массива совершил наезд на гражданина Б., в результате чего причинил ему ряд телесных повреждений, вследствие которых наступила его смерть.

В данной связи приговором Бодайбинского городского суда Иркутской области от 3 июля 2020 года С. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 109 УК Российской Федерации. При этом доводы потерпевшего о наличии оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления по соответствующей части статьи 264 указанного Кодекса отвергнуты в том числе по той причине, что ответственность по этой норме наступает за нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека, в то время как в ходе следствия и судебного разбирательства не установлено наличия дорог в указанном в обвинении месте происшествия. В результате осужденному было назначено наказание в виде ограничения свободы сроком на один год.

Выражая несогласие с таким выводом и полагая, что на месте преступления была приспособленная для транспортных средств повышенной проходимости лесная (тракторная) дорога, потерпевшие оспорили указанное решение в апелляционном порядке. Апелляционным постановлением Иркутского областного суда от 15 сентября 2020 года приговор в части квалификации содеянного, а также вида и размера назначенного наказания оставлен без изменения. В частности, суд апелляционной инстанции признал правильной квалификацию, данную нижестоящим судом, отметив, что доказательства, в которых содержатся сведения о следах вездехода и о тракторной дороге, не могут опровергать выводы суда об отсутствии на месте происшествия дороги по смыслу Федерального закона от 10 декабря 1995 года N 196-ФЗ "О безопасности дорожного движения" и Правил дорожного движения Российской Федерации (утверждены Постановлением Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 года N 1090). Кроме того, апелляционная инстанция указала, что не имеется оснований для признания обстоятельством, отягчающим наказание осужденного, нахождение его в состоянии алкогольного опьянения, поскольку нет сведений, что данное состояние каким-либо образом оказало влияние на совершенное преступление и на поведение виновного, а также не установлена степень опьянения.

В свою очередь, судебная коллегия по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в определении от 12 января 2021 года отказала в удовлетворении поданной потерпевшими жалобы и отметила отсутствие оснований для иной квалификации действий осужденного.

Заявитель полагает, что оспоренные им законоположения противоречат Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьям 7, 17, 19, 37, 46 (часть 1), 52 и 55, поскольку они вследствие своей неопределенности не позволяют разграничить предусмотренные ими составы преступлений, допуская квалификацию действий лица, не имевшего специального права на управление механическим транспортным средством, находившегося в состоянии алкогольного опьянения и управлявшего таким транспортным средством ненадлежащим образом вне дороги, что повлекло причинение человеку смерти по неосторожности, - не по пункту "а" части четвертой статьи 264 УК Российской Федерации, а по части первой статьи 109 указанного Кодекса.

М.И. Быков также настаивает на том, чтобы Конституционный Суд Российской Федерации обязал Бодайбинский городской суд Иркутской области пересмотреть вынесенный им 3 июля 2020 года приговор в отношении С. в части квалификации его действий.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью и - исходя из того, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием, - возлагает на государство обязанность признавать, соблюдать и защищать эти права и свободы, при этом относит к числу особо охраняемых конституционных ценностей право на жизнь как источник всех других основных прав и свобод человека, а также правопорядок, общественную, государственную и иную безопасность, выступающие условием человеческого существования, обеспечения и защиты общего (публичного) интереса, в том числе права на жизнь (статьи 2, 18; статья 19, часть 1; статья 20; статья 45, часть 1; статья 46, часть 1; статья 55, часть 3).

В развитие данных конституционных положений, осуществляя свои дискреционные полномочия (статья 71, пункты "в", "о" и "п", Конституции Российской Федерации), федеральный законодатель установил в Уголовном кодексе Российской Федерации первоочередную защиту жизни (глава 16), в том числе от неосторожных деяний, причиняющих смерть (статья 109). Эта норма носит общий характер, подлежит применению при отсутствии признаков нарушения (несоблюдения) каких-либо специально установленных правил (требований) безопасности и предосторожности в той или иной сфере деятельности, специально учтенных в качестве составообразующих признаков других преступлений, предусматривающих ответственность в том числе за причинение смерти по неосторожности.

В уголовном законе установлена система специальных норм, направленных на обеспечение безопасности в отдельных сферах жизнедеятельности, характеризующихся повышенными требованиями к поведению субъектов (в частности, статьи 143, 215, 216, 217, 218, 219, 236, 247, 263, 264, 268, 350 УК Российской Федерации). В таких отношениях их участники выступают как специальные субъекты, призванные соблюдать комплекс правил, обеспечивающих как индивидуальную безопасность, так и общую защищенность жизни и здоровья широкого (неопределенного) круга лиц. Несоблюдение (нарушение) требований специальных норм само по себе создает опасность причинения вреда жизни и здоровью людей, другим объектам уголовно-правовой охраны.

Так, федеральный законодатель в главе 27 УК Российской Федерации предусмотрел уголовную ответственность за совершение преступлений против безопасности движения и эксплуатации транспорта. В частности, положением пункта "а" части четвертой статьи 264 данного Кодекса установлена ответственность за нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека, если такое нарушение совершено лицом, находящимся в состоянии опьянения.

2.2. Принцип non bis in idem, как он установлен Конституцией Российской Федерации (статья 50, часть 1) и регулируется уголовным законом, исключает повторное осуждение и наказание лица за одно и то же преступление, квалификацию одного и того же преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если содержащиеся в них нормы соотносятся между собой как общая и специальная или как целое и часть, а также двойной учет одного и того же обстоятельства одновременно при квалификации преступления и при определении вида и меры ответственности (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2003 года N 3-П).

В случае коллизии между общей и специальной нормами, регулирующими одни и те же общественные отношения, последняя обладает приоритетом исходя из общеправового принципа lex specialis derogat generali (специальный закон отстраняет общий закон). Уголовный кодекс Российской Федерации в части третьей статьи 17 также закрепляет, что, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме.

Статья 109 УК Российской Федерации выступает общей нормой по отношению к специальным нормам, предусматривающим ответственность за неосторожное причинение смерти при нарушении (несоблюдении) правил, призванных обеспечить безопасность тех или иных видов деятельности, в том числе по отношению к положению пункта "а" части четвертой статьи 264 УК Российской Федерации. Таким образом, в системе действующего правового регулирования оспариваемые положения в их соотношении предполагают возможность возложения уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности по части первой статьи 109 УК Российской Федерации как общей норме лишь при отсутствии признаков состава преступления, предусмотренного пунктом "а" части четвертой статьи 264 того же Кодекса.

2.3. Соответственно, часть первая статьи 109 и пункт "а" части четвертой статьи 264 УК Российской Федерации не содержат какой-либо неопределенности в оспариваемом заявителем аспекте и не могут рассматриваться как нарушающие его конституционные права.

По существу, заявитель ставит перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос о выборе нормы Уголовного кодекса Российской Федерации для квалификации конкретного деяния как преступного, высказывая несогласие с вынесенными по его делу судебными решениями и настаивая на их пересмотре. Однако проверка законности и обоснованности решений судов общей юрисдикции не относится к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации, как они закреплены статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Быкова Михаила Ивановича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.