Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 января 2007 г. Дело "Российская консервативная партия предпринимателей и другие (Russian Conservative Party of Entrepreneurs and Others) против Российской Федерации" (жалобы N 55066/00 и 55638/00) (Первая Секция) (в составе до 1 апреля 2006 г.)

9. 24 сентября 1999 г. партия-заявитель выдвинула 151 кандидата для участия в выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего созыва.

10. 15 октября 1999 г. Центральная избирательная комиссия Российской Федерации (далее - Центризбирком России) заверила федеральный список кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего созыва, предложенный партией-заявителем. Партия-заявитель перечислила на специальный счет Центризбиркома России избирательный залог.

11. 3 ноября 1999 г. Центризбирком России отказал партии-заявителю в регистрации списка кандидатов, сославшись на часть 1 статьи 24, пункт "г" части 6 статьи 47, часть 11 статьи 51 и часть 2 статьи 91 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (далее - Закон о выборах). Центризбирком России установил, что 17 кандидатов представили существенно недостоверные сведения о своих доходах и имуществе, и исключил их из списка кандидатов. Один из этих лиц был указан под номером два в списке кандидатов. На основании изложенного Центризбирком России постановил:

"2. Отказать в регистрации федерального списка кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего созыва, выдвинутого [партией-заявителем], в связи с выбытием кандидата, занимающего второе место в общефедеральной части заверенного федерального списка кандидатов".

12. Партия-заявитель обжаловала в суд отказ Центризбиркома России в регистрации списка кандидатов.

13. 10 ноября 1999 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, рассматривая жалобу по первой инстанции, оставила в силе постановление Центризбиркома России об исключении из списка кандидатов тех лиц, которые представили недостоверные сведения, но признала незаконным отказ Центризбиркома России зарегистрировать весь список кандидатов. Суд истолковал термин "выбытие", использованный в части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, как означающий только добровольное выбытие кандидата по собственному желанию. Поэтому суд отметил, что указанное положение закона не подлежит применению в случаях, когда один из трех первых кандидатов из списка был исключен из него по решению Центризбиркома России.

14. Центризбирком России подал кассационную жалобу на указанное решение суда. Партия-заявитель представила свои замечания по существу кассационной жалобы.

15. 22 ноября 1999 г. Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила без изменения решение от 10 ноября 1999 г. Суд тщательно проанализировал формулировку Закона о выборах и согласился с тем, что термин "выбытие", упоминаемый в части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, должен относиться только к ситуациям, когда имя кандидата было исключено из списка кандидатов по его собственному желанию или по требованию избирательного объединения, выдвинувшего этого кандидата.

16. В тот же день Центризбирком России зарегистрировал список кандидатов, поданный партией-заявителем.

17. 26 ноября 1999 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации принес протест в порядке надзора в Президиум Верховного Суда Российской Федерации. Он утверждал, что термин "выбытие" носит общий характер и применяется к любому случаю исключения кандидата из соответствующего списка как к случаю волеизъявления самого кандидата, его избирательного объединения, так и в связи с решением Центризбиркома России. Поэтому исключение кандидата по решению Центризбиркома России должно считаться "выбытием" и влечь за собой применение части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах.

18. 8 декабря 1999 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил упомянутый протест и отменил определение Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 1999 г. Суд использовал обоснование, приводимое заместителем Генерального прокурора Российской Федерации. Суд отметил, что исключение кандидата из списка кандидатов по решению Центризбиркома России является частным случаем "выбытия", и поэтому отказ Центризбиркома России зарегистрировать список кандидатов был законным.

19. 9 декабря 1999 г. Центризбирком России отменил ранее вынесенные постановления, отказал партии-заявителю в регистрации списка кандидатов и постановил исключить название партии-заявителя из избирательных бюллетеней. Партия-заявитель обжаловала последнее постановление Центризбиркома России в Верховный Суд Российской Федерации. 18 декабря 1999 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу партии-заявителя. Суд указал, что в соответствии с постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации Центризбирком России не обладал свободой усмотрения в данном случае и был обязан в соответствии с действующим правом отказать в регистрации списка кандидатов партии-заявителя.

20. 19 декабря 1999 г. состоялось голосование по выборам в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Российская консервативная партия предпринимателей не приняла участия в выборах.

21. 25 апреля 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации, рассмотрев запрос членов Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, постановил признать не соответствующим Конституции Российской Федерации положение части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, согласно которому в случае выбытия одного или более кандидатов, занимавших первые три места в общефедеральной части заверенного федерального списка кандидатов, Центризбирком России отказывает в регистрации федерального списка кандидатов либо отменяет ее.

22. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что право быть избранным являлось индивидуальным, а не коллективным правом. Оспариваемое положение поставило выполнение данного права в зависимость от присутствия в списке первых трех кандидатов, что, в свою очередь, выразилось в нарушении права других кандидатов быть избранными, а всех остальных лиц - голосовать за них. Это положение нарушило принцип равенства кандидатов, поскольку применялось только в случае выбытия одного из трех первых в списке кандидатов, и не применялось при выбытии из списка кандидатов из нижних позиций списка. Такое ограничение не могло быть оправдано особой ролью в избирательной кампании первых трех лиц в списке кандидатов, которые, как правило, являются политическими тяжеловесами, и не служит ни одной их правомерных целей, предусмотренных в Конституции Российской Федерации.

23. Более того, выбытие одного из первых трех кандидатов из списка приводит к несоразмерным негативным последствиям для избирательного объединения (блока), который утрачивает право на участие в выборах без его собственной вины. С другой стороны, оно усложняет для трех первых кандидатов из списка возможность выхода из состава избирательной партии (блока) в случае, если избирательная платформа партии (блока) перестала соответствовать взглядам кандидата. Оно также нарушает активное избирательное право, лишая избирателей возможности голосовать, и препятствует достижению цели в виде обеспечения представительного характера органа законодательной власти.

24. В заключение Конституционный Суд Российской Федерации обратил внимание на то, что отказ в регистрации или ее отмена были, по сути, санкциями, налагаемыми на избирательное объединение или блок. Санкции должны были быть применены только за нарушение избирательного законодательства и должны быть соразмерны нарушению. Однако оспариваемое положение закона сделало возможным привлечение к ответственности избирательных объединений, блоков и других кандидатов, которые не совершили никаких нарушений, и, соответственно, оно несовместимо с основополагающими принципами правосудия и верховенства права.

25. Конституционный Суд Российской Федерации также постановил, что признание упомянутого положения не соответствующим Конституции Российской Федерации не затрагивает результаты выборов в Государственную Думу, состоявшихся 19 декабря 1999 г., и не может служить основанием для пересмотра их итогов.

26. 4 мая 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации отказал партии-заявителю в принятии к рассмотрению жалобы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, поскольку по предмету обращения Конституционным Судом Российской Федерации ранее, 25 апреля 2000 г., уже было вынесено постановление.

27. В 2001 году партия-заявитель направила заявление о пересмотре постановления от 8 декабря 1999 г. по вновь открывшимся обстоятельствам, то есть в свете упомянутого постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

28. 7 февраля 2001 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации отказал партии-заявителю в удовлетворении заявления. Суд указал, что постановление Конституционного Суда Российской Федерации, согласно национальному законодательству, не являлось новым обстоятельством, и в любом случае партия-заявитель пропустила процессуальный срок в три месяца для подачи упомянутого заявления о пересмотре решения суда.

45. Заявители указали на то, что Центризбирком России в своих действиях вышел за пределы имеющихся у него полномочий. Из решения от 3 ноября 1999 года следует, что индивидуальные кандидаты, а не партия в целом, представили неверные сведения. Пункт "д" части шестой статьи 47, либо часть вторая статьи 91 Закона о выборах не могут быть правовым основанием для исключения партии-заявителя [из участия в выборах]: первая указанная норма устанавливает санкцию против индивидуальных кандидатов, а не против всего списка, тогда как вторая упомянутая норма относилась к отказу регистрации партии, которая предоставила неточную информацию о себе. Ни одно из указанных положений не было применимо к настоящему делу. Регистрация партии-заявителя была отменена на основании части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, которая впоследствии была признана Конституционным Судом Российской Федерации неконституционной по причине нарушения избирательных прав. Имело место нарушение права партии-заявителя и второго заявителя баллотироваться на выборах и быть избранным, которое включает в себя, в частности, право на включение в избирательные списки.

46. Власти Российской Федерации утверждали, что нарушения не было, поскольку после выборов оспариваемая часть одиннадцатая статьи 51 Закона о выборах была отменена Конституционным Судом Российской Федерации. Решение Центризбиркома России об отказе в регистрации партии-заявителя и второго заявителя, впоследствии оставленное без изменения судами Российской Федерации, стало результатом нарушения кандидатами из списка партии-заявителя своей обязанности представить информацию о своем имуществе и доходах. Это решение основывалось не только на части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, но и на части второй статьи 91, которую нарушили заявители. В любом случае в период с 22 ноября по 9 декабря 1999 г. заявители участвовали в предвыборной кампании наравне с другими партиями и кандидатами.

47. Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции закрепляет основополагающий принцип эффективной политической демократии, имеющий базовое значение в конвенционной системе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью-Моэн и Клерфайт против Бельгии" (Mathieu-Mohin and Clerfayt v. Belgium) от 2 марта 1987 г., Series А, N 113, р. 22, §47). Относительно связи демократии и Конвенции Европейский Суд отметил следующее (см. Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey) от 30 января 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, pp. 21-22, §45, процитированное в Постановлении Европейского Суда по делу "Язар и другие против Турции" (Yazar and Others v. Turkey), жалобы N 22723/93, 22724/93, 22725/93, ECHR 2002-II, §47):

"Демократия, без сомнения, является главной чертой европейского политического режима... Очевидно, что первоначально Преамбула Конвенции устанавливает связь между Конвенцией и Демократией посредством закрепления того факта, что создание, поддержание и реализация прав и основных свобод человека достигаются, с одной стороны, посредством эффективной политической демократии, а с другой - всеобщим единообразным пониманием и реализацией прав человека. .... Продолжая, Преамбула закрепляет, что европейские государства имеют общее наследие политических традиций, идеалов, свобод, а также идеи верховенства закона. В этом общем наследии можно обнаружить важнейшие ценности конвенции. .... Неоднократно указывалось на то, что Конвенция создана, чтобы поддерживать и продвигать идеалы и ценности демократического общества..."

48. Европейский Суд повторяет, что содержащаяся в статье 3 Протокола N 1 к Конвенции норма касается субъективных прав избирать и быть избранным. Однако при всей важности этих прав они не абсолютны. В своем внутреннем законодательстве договаривающиеся страны ставят реализацию права избирать и быть избранными в зависимость от обстоятельств, которые в принципе не запрещаются статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. Они располагают широкой свободой усмотрения для действий в этой области, но именно Европейский Суд в качестве последней инстанции должен определить, были ли соблюдены требования Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд должен убедиться, что содержащиеся в законе условия не ограничивают права человека в такой степени, что причиняют вред их сути и делают их неэффективными, и что использованные средства не являются несоразмерными поставленным целям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Садак и другие (N 2) против Турции" (Sadak and Others (no. 2) v. Turkey), жалоба N 25144/94 и другие, ECHR 2002-IV, §31).

49. В частности, государства охотно пользуются свободой вводить в их конституции правила, регламентирующие статус парламентариев, включая основания для их дисквалификации. Хотя эти критерии обусловлены общим интересом: с одной стороны, обеспечить независимость членов парламента, а с другой - свободу выбора избирателей, они различаются в зависимости от особенностей исторических и политических факторов, присущих тому или иному государству. Количество ситуаций, предусматриваемых в конституциях и избирательном законодательстве государств - членов Совета Европы, демонстрирует разнообразие возможных действий в таких случаях. Однако ни один из этих критериев не должен пользоваться приоритетом перед другими, если он гарантирует выражение воли гражданами посредством свободных, честных и регулярных выборов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Подколзина против Латвии" (Podkolzina v. Latvia), жалоба N 46726/99, ECHR 2002-II, §33, и Постановление Европейского Суда по делу "Гитонас и другие против Греции" (Gitonas and Others v. Greece) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, pp. 1233-1234, §39).

50. Европейский Суд далее напоминает, что задача и цель Конвенции, являющейся инструментом защиты прав человека, требуют, чтобы ее положения трактовались и применялись так, чтобы их условия были бы не теоретическими и декларативными, а эффективными и применяемыми на практике (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey), pp. 18-19, §33). Право баллотироваться на выборах и право быть избранным, гарантированные статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, являются присущими истинно демократичному режиму, но они рискуют стать лишь иллюзией, если кто-либо будет лишен их в произвольном порядке. Следовательно, поскольку государства обладают широкими полномочиями по установлению требований к кандидатам, принцип эффективной реализации прав требует, чтобы вывод о том, что кандидат не удовлетворяет предъявляемым к нему требованиям, отвечал бы ряду критериев, направленных на предотвращение принятия произвольных решений (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Подколзина против Латвии" (Podkolzina v. Latvia), §35, и Постановление Европейского Суда по делу "Мельниченко против Украины" (Melnychenko v. Ukraine), жалоба N 17707/02, ECHR 2004-Х, §59).

51. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что партия-заявитель и второй заявитель не участвовали в выборах 1999 года, потому что Центризбирком России отказал в регистрации списка кандидатов от партии-заявителя, и второй заявитель вместе с остальными кандидатами, находившимися в том списке, были сняты с выборов.

52. В своем постановлении от 3 ноября 1999 г. Центризбирком России указал, что некоторые кандидаты из списка, включая кандидата под N 2, предоставили неправильную информацию о своих доходах и собственности, и постановил исключить их [из списка] в личном качестве. Пункт 2 постановления дополнительно мотивировал отказ в регистрации списка партии-заявителя "из-за выбытия кандидата под N 2 списка". Хотя в своем постановлении Центризбирком России ссылался без разбора на ряд статей Закона о выборах, указанная конкретная причина принятия [такого решения] содержалась только в части одиннадцатой статьи 51 Закона о выборах, а пункт 2 постановления Центризбиркома не содержал никаких иных оснований для отказа в регистрации.

53. Европейский Суд отмечает, что не призван проверять, был ли отказ зарегистрировать конкретного кандидата нарушением статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Ни один из кандидатов не является заявителем по настоящему делу, а заявители не обжаловали эту часть постановления Центризбиркома России. Их жалоба основывалась на том факте, что партия-заявитель и другие кандидаты, не нарушившие закон, к примеру, второй заявитель, были сняты с выборов по вине кандидата N 2 из списка.

54. Часть одиннадцатая статьи 51 Закона о выборах указывала на снятие с выборов всего списка от партии в случае выбытия одного из первых трех кандидатов списка. Центризбирком России толковал это положение таким образом, что значение слова "выбытие" включало в себя выбытие по различным причинам: по собственному желанию или в силу того, что регистрация кандидата отменяется или в регистрации кандидату отказывает избирательная комиссия.

55. Не согласившись с таким толкованием, партия-заявитель обжаловала решение Центризбиркома в суд общей юрисдикции. Верховный Суд Российской Федерации в двух инстанциях удовлетворил требования партии-заявителя и оставил без удовлетворения кассационную жалобу Центризбиркома России. В результате 22 ноября 1999 г. партия-заявитель получила окончательное решение о том, что часть одиннадцатая статьи 51 Закона о выборах подлежит применению, только если выбытие кандидата было добровольным. В случае с партией-заявителем такое выбытие добровольным не было. Решение Верховного Суда Российской Федерации было немедленно приведено в исполнение - в тот же день Центризбирком России зарегистрировал партию-заявителя и разрешил ей участвовать в предвыборной кампании.

56. Решение от 22 ноября 1999 г. было окончательным и не подлежало обжалованию. Несмотря на это 26 ноября 1999 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации принес протест в порядке надзора, оспорив принятые судебные решения, и ходатайствовал перед Верховным Судом Российской Федерации о возобновлении разбирательства по данному делу и принятии в качестве официального широкого толкования термина "выбытие" в том виде, в котором оно было принято Центризбиркомом России. Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил протест прокурора, отменил в порядке надзора принятые ранее решения и подтвердил правомерность позиции Центризбиркома России. На следующий день Центризбирком России аннулировал свое решение о регистрации списка кандидатов от партии-заявителя.

57. Ранее Европейский Суд уже отмечал нарушения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в деле, в котором процедура определения возможности регистрации заявителя в качестве кандидата на выборах не соответствовала требованиям справедливости процедуры и принципу "правовой определенности" (приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Подколзина против Латвии" (Podkolzina v. Latvia), §37).

58. Далее Европейский Суд утверждает, что требование принципа правовой определенности предполагает уважение принципа res judicata* (*Res judicata (лат.) - принцип недопустимости повторного рассмотрения однажды разрешенного дела (прим. переводчика).), который является принципом окончательности судебных решений. Этот принцип подразумевает, что ни одна сторона не вправе пытаться снова открыть слушанья с единственной целью повторно заслушать дело и получить новое решение по нему. Полномочия вышестоящих судов по отмене или изменению уже имеющегося решения должны использоваться для исправления их фундаментальных недостатков. Сама по себе вероятность наличия двух и более взглядов на одну и ту же проблему не является основанием для пересмотра дела. Отступления от этого принципа оправданы, только когда являются обязательными в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, ECHR 2003-IX, §52). Действительно, Европейский Суд отмечал, что "судебные системы, характеризуемые наличием процедуры принесения протеста и, следовательно, возможности неоднократной отмены окончательного судебного решения, ... являются, как таковые, несовместимыми с принципом правовой определенности, который является одним из основополагающих элементов верховенства права" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Совтрансавто Холдинг против Украины" (Sovtransavto Holding v. Ukraine), жалоба N 48553/99, ECHR 2002-VII, §77).

59. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что окончательное и вступившее в силу решение от 22 ноября 1999 г., которое открыло партии-заявителю и второму заявителю дорогу для участия в предвыборной кампании, было отменено в порядке надзорного производства, инициированного протестом заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, официального лица, которое не являлось стороной в споре. Целью названного протеста было именно получение нового решения по вопросу, который уже был разрешен в решении от 22 ноября 1999 г., а именно применима ли часть одиннадцатая статьи 51 Закона о выборах к ситуациям, когда кандидат выбывает из списка не по собственной воле. Власти Российской Федерации не указали каких-либо обстоятельств существенного и непреодолимого характера, которые могли бы оправдать такое нарушение принципа правовой определенности в настоящем деле. В результате пересмотра дела точка зрения Центризбиркома России оказалась преобладающей, и партия-заявитель, и второй заявитель, не были допущены до участия в выборах.

60. Таким образом, посредством применения надзорного производства для отмены решения от 22 ноября 1999 г., власти Российской Федерации нарушили принцип правовой определенности при установлении возможности партии-заявителя и второго заявителя принимать участие в выборах.

61. Независимо от вопроса, касающегося правовой определенности, Европейский Суд должен определить, было ли решение о снятии партии-заявителя и второго заявителя с выборов соразмерным преследуемой правомерной цели, с учетом присущих властям государства пределов усмотрения.

62. Европейский Суд принимает в качестве неоспоримого факт, что каждое государство заинтересовано в нормальном функционировании системы своих органов. Это утверждение тем более справедливо по отношению к парламенту, наделенному законодательной властью и которому присуща фундаментальная роль в демократическом государстве (см. цитировавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Подколзина против Латвии", §33). Требование предоставлять информацию о собственности кандидата, его доходах и их источниках способствует тому, чтобы избиратели сделали осознанный выбор, и обеспечивает честность выборов. Принимая во внимание принцип уважения национальных особенностей (см. выше, §49), введение такого требования, определенного историческими и политическим особенностями Российской Федерации, не представляется произвольным или необоснованным. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что требование от кандидата на выборах, будь то партия, объединения или же индивидуальный кандидат, раскрывать общественности информацию о своем финансовом положении преследует правомерную цель.

63. Пропорциональная избирательная система по партийным спискам, при которой избиратель голосует за партийный список, предполагает, что кандидаты из начала списка имеют большие шансы получить места в парламенте. Неудивительно, что в процессе предвыборной агитации партии или блоки помещают наиболее любимых общественностью или харизматичных политиков в начало списков. Поэтому правовые нормы, усиливающие связь кандидатов из начала списка со всем партийным списком, являются инструментом, способствующим появлению согласованной политической воли, которая также является правомерной целью в соответствии со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции (см., mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), решение Европейского Суда по делу "Гориздра против Молдовы" (Gorizdra v. Moldova) от 2 июля 2002 г., жалоба N 53180/99).

64. Европейский Суд отмечает, что пункт "д" части шестой статьи 47 Закона о выборах гласит, что отказ в регистрации кандидатов или избирательных объединений возможен при обнаружении значительных расхождений в предоставленной ими финансовой информации с действительностью. Положение этой статьи распространяло свое действие только на конкретных кандидатов. Однако часть одиннадцатая статьи 51 Закона о выборах разрешала отказ в регистрации всего списка кандидатов в случае выбытия одного из трех первых в списке кандидатов.

65 Европейский Суд обращает внимание на то обстоятельство, что ни партия-заявитель, ни второй заявитель как кандидат из партийного списка не были замечены в нарушении избирательного законодательства. К снятию их с выборов и отказе в регистрации [для участия в выборах] привели не их действия. Они не были допущены до участия в выборах из-за кандидата N 2 в партийном списке, который выбыл из него по причине предоставления ложной информации. В соответствии с внутригосударственным законодательством избирательное объединение или блок не было обязано проверять правильность информации, не касающейся их самих. Следовательно, партия-заявитель и второй заявитель были наказаны за обстоятельства, не связанные с их собственными действиями и бывшими вне сферы их контроля. Несмотря на ту самостоятельность, которой пользуются государства при установлении оснований для снятия с выборов, Европейский Суд полагает, что снятие с выборов партии-заявителя и второго заявителя по указанным причинам было несоразмерно преследуемым целям, в частности получению достоверной информации о финансовом положении кандидатов и обеспечению целостности избирательных объединений и блоков.

66. Европейский Суд отмечает, что такой же позиции придерживался и Конституционный Суд Российской Федерации, который впоследствии признал часть одиннадцатую статьи 51 Закона о выборах не соответствующей Конституции Российской Федерации в той части, в какой она несоразмерно ограничивала права партии-заявителя и второго заявителя участвовать в выборах (см. выше, §21 и далее). Конституционный Суд Российской Федерации установил, что снятие кандидатов и целых избирательных объединений по причинам, не связанным с их поведением, нарушает их пассивные избирательные права, независимо от выбытия первых трех кандидатов из списка, что противоречит принципу nulla poena sine culpa* (*Nulla poena sine culpa (лат.) - нет наказания без вины (прим. переводчика).). Европейский Суд не усматривает оснований для отступления от этого вывода.

67. Следовательно, в отношении партии-заявителя и второго заявителя имело место нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

68. Заявители утверждали, что независимо от избирательного потенциала партии-заявителя на выборах 1999 года тот факт, что ей было запрещено участвовать в выборах, побудил избирателей, поддерживающих эту партию, как, например, третий заявитель, отдать свои голоса за другую партию или вообще не голосовать. Это являлось неоправданным вмешательством в право третьего заявителя голосовать.

69. Власти Российской Федерации ответили, что третьему заявителю не запрещалось голосовать, поскольку он имел возможность проголосовать за любую партию или кандидата, зарегистрированных в установленном законом порядке. Партия-заявитель не была зарегистрирована на момент проведения выборов из-за нарушения порядка, установленного законодательством. Третий заявитель мог отдать свой голос "против всех кандидатов" посредством использования соответствующей строки в бюллетене в случае, если он не хотел избрания никакой другой партии из списка. В любом случае низкий уровень поддержки электоратом партии-заявителя не позволил бы ей получить места в парламенте.

70. Общие принципы европейского конституционного наследия, которые формируют базу любого истинно демократичного общества, создают основу для права избирать в условиях, при которых человек может отдать свой голос в условиях равных, свободных, тайных и прямых выборов, проводимых на регулярной основе (см. Резолюцию Парламентской Ассамблеи о Своде рекомендуемых норм при проведении выборов, §37, Декларацию Комитета министров по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §38, Руководящие принципы по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §§40-41). Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции предоставляет право на свободные выборы на регулярной основе посредством тайного голосования. Иные принципы также отражаются в прецедентах конвенционных органов.

71. Свобода голосования является краеугольным камнем в защите предоставленного статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции права. Европейский Суд полагает, так же как и Комиссия, что фраза "свободное выражение мнения людей" в основном означает, что выборы не должны проводиться под каким-либо давлением, должны проводиться при возможности делать выбор из более чем одного кандидата, при проведении выборов избиратель не должен быть принужден голосовать за какую-либо партию или кандидата против его воли (см. Решение Европейской Комиссии по делу "Х. против Соединенного Королевства" (X. v. United Kingdom) от 6 октября 1976 г., жалоба N 7140/75, Decisions and Reports 7, p. 96). Другими словами, с точки зрения избирателя, свободные выборы состоят из двух аспектов: свободы формировать мнение и свободы его выражать (см. Пояснительный доклад по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §26).

72. Говоря о свободе избирателей формировать мнение, Европейский Суд отмечает, что органы Совета Европы закрепили эту свободу через обязанность государства соблюдать нейтралитет, особенно в отношении использования средств массовой информации, наглядной агитации, права на демонстрации и права создавать партии, а также в вопросах, связанных с финансированием партий и кандидатов. (см., например, Руководящие принципы по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов §3.1. (b) и Пояснительный доклад по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §26 (b).

73. Свобода избирателей выражать свое мнение, с другой стороны, понимается в контексте строгого соблюдения процедуры голосования. Избиратели должны иметь возможность отдать свой голос за список кандидатов или отдельного кандидата, находясь под защитой от угроз или понуждения, направленных на то, чтобы помешать им голосовать вообще или голосовать в соответствии со своими личными убеждениями, независимо оттого, исходят ли такие угрозы от государственных органов, их служащих или отдельных лиц (см. Руководящие принципы по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §3.2, Пояснительный доклад по Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, §27).

74. Европейский Суд отмечает, что дела, связанные с правом голосовать, рассмотренные конвенционными органами в прошлом, делали акцент на возможности для заявителя пользоваться его (ее) правом голоса. Так, Европейский Суд устанавливал нарушения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в делах, в которых запрет на голосование не был соразмерным преследуемой правомерной цели (см. Постановление Европейского Суда по делу "Вито Санте Санторо против Италии" (Vito Sante Santoro v. Italy), жалоба N 36681/97, ECHR 2000-VI, Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делам "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV и "Херст против Соединенного Королевства (N 2)" (Hirst v. United Kingdom (N 2)), жалоба N 74025/01, ECHR 2005-X), или когда заявитель принадлежал к лишенной права голоса группе населения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мэтьюс против Соединенного Королевства" (Matthews v. United Kingdom), жалоба N 24833/94, ECHR 1999-I, и Постановление Европейского Суда по делу "Азиз против Кипра" (Aziz v. Cyprus), жалоба N 69949/01, ECHR 2004-V). Европейская Комиссия расширила понимание права конкретного избирателя голосовать до права голосовать всего населения Греции и выразила мнение, что имело место нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в том, что "населению Греции... были созданы препятствия в выражении его политических взглядов в процессе избрания парламента..." вследствие роспуска Парламента и откладывания новых выборов (см. доклад Европейской Комиссии по делу против Греции, Yearbook 12, pp. 179-180).

75. В данном деле не было упомянуто, что третий заявитель был лишен права голоса вследствие какого-либо запрета голосовать, предусмотренного законодательством или практикой. Сутью его жалобы было не лишение его избирательного права, а, скорее, невозможность отдать свой голос за партию по его собственному выбору - партию-заявителя, которой было отказано в регистрации.

76. Однако Европейский Суд не считает, что предположительно нарушенное намерение голосовать может само по себе являться основанием для "доказуемой" жалобы на нарушение права голосовать. Во-первых, Европейский Суд отмечает очевидную проблему представления достаточных доказательств для демонстрации природы и серьезности такого намерения. Намерение проголосовать за определенную партию, по существу, представляет собой мысль, ограниченную forum internum* (*Forum internum (лат.) - внутренний мир (прим. переводчика).) конкретного человека. Его существование не может быть доказано или опровергнуто, пока оно не проявится в акте голосования или при подаче пустого или испорченного бюллетеня (см. Решение Европейской Комиссии по делу "Х против Австрии" (X v. Austria) от 22 марта 1972 г., Yearbook 15, р. 474). Более того, предпочтения избирателя не постоянны, а могут меняться с течением времени под влиянием политических событий или предвыборной кампании. Внезапные и стремительные изменения в намерениях избирателя - это устоявшийся политический и социальный феномен.

77. Европейский Суд напоминает, что индивидуальный заявитель должен быть способен доказать, что действительно находился под воздействием той меры, на которую он жалуется, и что статья 34 Конвенции не должна применяться для обоснования действия, которое по природе своей является actio popularis* (*Actio popularis (лат.) - популярный, народный иск; иск, поданный в защиту публичных, а не частных интересов (прим. переводчика).) (см., среди других источников, Постановление Европейского Суда по делу "Норрис против Ирландии" (Norris v. Ireland) от 26 октября 1988 г., Series A, N 142, §30). Третий заявитель не представил никакой информации о том, каким образом он реализовал право голосовать. Неизвестно, опускал ли он бюллетень в урну для голосования и посещал ли избирательный участок в день голосования. Он также не инициировал и не участвовал в каком-либо разбирательстве на внутригосударственном уровне, в ходе которого суды могли бы установить тот факт, что он намеревался отдать свой голос за партию-заявителя.

78. На более обобщенном уровне Европейский Суд учитывает последствия признания требования, основанного на нарушенном намерении голосовать в качестве признака вмешательства в право избирать. Такое признание дало бы в сущности неограниченному числу лиц возможность жаловаться на вмешательство в их право голосовать только на том основании, что они не проголосовали в соответствии со своим первоначальным намерением.

79. В свете вышесказанного Европейский Суд пришел к выводу, что право избирать не может толковаться как устанавливающее гарантию того, что каждый избиратель получит возможность найти в бюллетене для голосования того кандидата или партию, за которую он намерен голосовать. Однако свободное выражение мнения человека является неполным без участия множества политических партий, представляющих различные стороны и мнения среди населения страны (см. Решение Европейского Суда по делу "Национальная федерация Канарских островов против Испании" (Federaciуn Nacionalista Canaria v. Spain), жалоба N 56618/00, ECHR 2001-VI). Соответственно, Европейский Суд должен принимать во внимание более широкий контекст, в котором право избирать могло быть использовано третьим заявителем.

80. Европейский Суд отмечает, что более 25 политических партий и избирательных блоков, представляющих широкий спектр политических взглядов и платформ, участвовало в выборах в нижнюю палату Российского парламента в 1999 году. Международными наблюдателями выборы были признаны состязательными и плюралистичными (см. выше, §42). Наблюдатели признали, что свобода избирателей формировать свое мнение гарантируется законодательством Российской Федерации, которое "создает основы для поддержания политической арены на стабильном уровне" (там же). Не было сделано утверждений о том, что избиратели испытывали недостаток в подробной или достоверной информации о кандидатах. Суровые меры, принятые Центризбиркомом России в отношении кандидатов, представивших неверную информацию о себе, послужили укреплению этой гарантии. Также не указывалось на то, что третий заявитель подвергался какому-либо давлению, направленному на то, чтобы он изменил свой выбор при голосовании. Более того, в случае отсутствия кандидатов, подходящих заявителю (предполагается, что он имел намерение голосовать за партию-заявителя), он мог бы проголосовать "против всех кандидатов", как это сделало более двух миллионов избирателей (см. выше, §36). Поэтому на основе имеющейся информации нельзя сказать, что право третьего заявителя участвовать в свободных выборах было ненадлежащим образом ограничено.

81. Соответственно статья 3 Протокола N 1 к Конвенции не была нарушена в связи с правом третьего заявителя избирать.

85. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средств защиты, обеспечивающих реализацию сути прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, в любой форме, в которой они закреплены во внутригосударственной системе права. Обязанности договаривающихся государств по статье 13 Конвенции варьируются в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность" "средств защиты" по смыслу статьи 13 Конвенции не зависит от предопределенности достижения заявителем благоприятного для него результата. Однако средства правовой защиты, которые требуются статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" на практике, равно как и в законодательстве, в том смысле, что они либо предотвращают предполагаемое нарушение, либо исправляют обжалуемое положение дел, либо предоставляют адекватное возмещение в связи с каким-либо уже выявленным с их помощью нарушением (см. Постановление Европейского Суда по делу "Балог против Венгрии" (Balogh v. Hungary) от 20 июля 2004 г., жалоба N 47940/99, §30, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §158).

86. В настоящем деле партия-заявитель и второй заявитель были сняты с выборов на основании Постановления Центризбиркома России от 9 декабря 1999 г. (см. выше, §20). Соответственно, Европейский Суд должен рассмотреть, имелось ли в их распоряжении эффективное средство правовой защиты в связи с нарушением их прав баллотироваться на выборах.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что партия-заявитель имела возможность обжаловать в суд Постановление от 9 декабря 1999 г. Однако средство правовой защиты, которое они предлагали, явно нельзя назвать эффективным: обжалование не имело успеха, потому что суды Российской Федерации посчитали, что надзорное постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации было окончательным и что дальнейшее рассмотрение вопроса невозможно.

88. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР в то время не предусматривал никакой возможности пересмотра решений, вынесенных в порядке надзора. Они могли быть отменены только другим решением, вынесенным в порядке надзорного производства. Однако право возбуждения надзорного производства было оставлено на усмотрение только заинтересованного государственного органа (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), §34). Следовательно, еще одно надзорное производство не могло быть инициировано партией-заявителем, соответственно, это средство правовой защиты было для нее недоступным.

89. Итак, партии-заявителю и второму заявителю было отказано в защите нарушенных избирательных прав посредством надзорного производства. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции. В свете этого Европейский Суд приходит к выводу об отсутствии необходимости дальнейшего изучения обстоятельств настоящего дела для установление того, раскрывает ли дальнейшее развитие ситуации заявителей нарушение статьи 13 Конвенции, в частности по причине отказа Конституционного Суда Российской Федерации рассмотреть существу их жалобу.