Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 2007 г. Дело "Радчиков (Radchikov) против Российской Федерации" (жалоба N 65582/01) (Пятая секция)

22. Согласно статье 356 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР приговор вступает в законную силу с даты вынесения определения судом кассационной инстанции или, если кассационная жалоба (протест) не подается, с момента истечения срока для кассационного обжалования.

23. Статьей 371 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривалось, что правом приносить протесты и представления в порядке надзора на вступившие в законную силу приговоры пользовались Генеральный прокурор Российской Федерации, Председатель Верховного Суда Российской Федерации и их заместители в отношении любых приговоров, кроме тех, что выносятся Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, а также председатели судов субъектов Российской Федерации в отношении приговоров, вынесенных этими или нижестоящими судами. Сторона, участвующая в уголовном или гражданском разбирательстве, может ходатайствовать о принесении протеста упомянутых должностных лиц с целью пересмотра итогов такого разбирательства.

24. Статьей 373 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР устанавливался срок в один год, в течение которого уполномоченное должностное лицо может принести протест в порядке надзора на вынесенный судом оправдательный приговор. Этот период начинает исчисляться со дня вступления оправдательного приговора в законную силу.

25. Согласно статьям 374, 378 и 380 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР протест в порядке надзора должен был быть рассмотрен судебным органом (президиумом) конкретного компетентного суда. Этот суд рассматривал конкретное дело по существу, не будучи связанным доводами принесенного протеста.

26. Президиум суда мог либо оставить протест без удовлетворения, и таким образом, поддержать ранее вынесенное постановление, или удовлетворить его. В последнем случае он мог вынести решение относительно того, следует ли отменить приговор и прекратить уголовное преследование, направить дело на новое расследование или направить его на новое судебное рассмотрение в суд любой инстанции, поддержать приговор суда первой инстанции, отмененный судом кассационной инстанции, либо внести изменения и поддержать любое из ранее вынесенных решений.

27. В соответствии с частями второй и третьей статьи 380 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР президиум суда мог в рамках этого же судебного разбирательства смягчить приговор или изменить правовую квалификацию обвинения или наказания в пользу подсудимого. Если президиум полагал, что приговор или правовая квалификация являются слишком мягкими, он должен был передать дело на новое рассмотрение.

28. 17 июля 2002 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобу, оспаривающую конституционность законов, позволяющих пересмотр оправдательных приговоров. В своем Постановлении N 13-П, вынесенном в тот же день, Конституционный Суд Российской Федерации объявил противоречащими Конституции Российской Федерации положения закона, позволяющие пересмотр и отмену оправдательных приговоров на основании некачественного или неполного проведения предварительного следствия или судебного разбирательства или на основании неверной оценки фактов дела, за исключением случаев, когда имеются новые доказательства или имели место грубые ошибки при проведении разбирательства по делу.

29. В частности, Конституционный Суд Российской Федерации указал следующее:

"_пунктом 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, установлено, что право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства было допущено существенное нарушение, которое могло повлиять на исход дела.

[Из названного положения Конвенции и корреспондирующих ему положений статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации] следует, что федеральный законодатель вправе предусмотреть - с соблюдением критериев и условий, закрепленных в данных положениях, - процессуальные механизмы и процедуры пересмотра и отмены вступившего в законную силу приговора и с учетом их природы определить, в каких случаях такой пересмотр возможен в процедуре возобновления дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, а в каких - в надзорном порядке.

При этом исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных и потерпевших. Отсутствие возможности пересмотра окончательного судебного решения в связи с имевшим место в ходе предшествующего разбирательства фундаментальным нарушением, которое повлияло на исход дела, означало бы, что - несмотря на принцип справедливости и... судебной защиты прав и свобод человека - такое ошибочное судебное решение продолжало бы иметь законную силу.

3.2. Исходя из требований [Конституции Российской Федерации и Конвенции], любая предусмотренная на национальном уровне возможность отмены вступившего в законную силу приговора и пересмотра уголовного дела должна быть ограничена строгими условиями и критериями, точно определяющими основания такого пересмотра, с учетом того, что речь идет о таком решении судебной власти, которое уже вступило в законную силу и которым, следовательно, окончательно решены вопросы о виновности лица и мере наказания.

Между тем основания пересмотра вступивших в законную силу приговоров, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, выходят за эти рамки. Предусматривая возможность отмены вступивших в законную силу приговоров, тем более если речь идет об оправдательных приговорах, федеральный законодатель_ был обязан сформулировать безусловные основания к их отмене с достаточной определенностью, точностью и ясностью, с тем чтобы исключить произвольное применение закона судом. Не выполнив этого, [он] тем самым исказил критерии допустимости отмены окончательных приговоров, вытекающие из [Конституции Российской Федерации] и пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

/_/

Конституционным принципам уголовного судопроизводства и сформулированной на их основе правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации не соответствует и положение о том, что суд надзорной инстанции при установлении им в результате собственной оценки доказательств односторонности или неполноты дознания или предварительного следствия наделяется полномочием передать дело на новое расследование, поскольку тем самым стороне обвинения неправомерно создаются дополнительные возможности по доказыванию вины привлеченного к уголовной ответственности лица уже после вступления приговора суда в законную силу. Следовательно, суд надзорной инстанции не может отменить вступивший в законную сил оправдательный приговор, исходя только из того, что он необоснованный. ...Соответственно, и прокурор не вправе ставить перед судом надзорной инстанции вопрос о пересмотре приговора со ссылкой на необоснованность, не подпадающую под этот критерий".

30. 1 июля 2002 г. вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс (Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации). В соответствии со статьей 405 указанного Кодекса принесение представлений о пересмотре дела в порядке надзора ограничено случаями, когда оно не повлечет изменения, ухудшающие положение обвиняемого. Оправдательные приговоры и решения о прекращении дела не могут быть обжалованы в порядке надзора.

31. Постановлением от 11 мая 2005 г. N 5-П Конституционный Суд Российской Федерации признал неконституционной статью 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в части, в которой она ограничивала пересмотр судебных решений, включая вступившие в законную силу приговоры, случаями, когда такой судебный пересмотр не влек изменений, ухудшавших положение осужденного, и, таким образом, исключала возможность исправления существенных ошибок в предшествовавшем судопроизводстве, которые могли повлиять на исход дела. Конституционный Суд Российской Федерации объявил, что это положение противоречило как Конституции Российской Федерации, так и статье 6 Конвенции и статье 4 Протокола N 7 к Конвенции, и отменил ее. Конституционный Суд Российской Федерации также постановил, что до внесения изменений в соответствующее законодательство пересмотр в порядке надзора судебных решений, включая вступивших в законную силу приговоров, не ограничивался случаями, не влекущими ухудшения положения осужденного. Срок для пересмотра дела в порядке надзора был установлен в один год.

32. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР наделял суды различных уровней правом направлять дело для производства дополнительного расследования с любой стадии судопроизводства, включая рассмотрение дела судами первой (статьи 221 и 232), кассационной (статья 339) и надзорной (статьи 378 и 380) инстанций.

33. В части первой статьи 232 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР были перечислены ситуации, когда суд должен был направить дело в следственные органы для производства дополнительного расследования. В частности, суд должен был так поступить в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не могла быть обеспечена в ходе судебного заседания (пункт 1); существенного нарушения уголовно-процессуального закона органами дознания и предварительного следствия (пункт 2); наличия оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении (пункт 3); наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности по данному делу других лиц при невозможности выделить о них материалы дела (пункт 4); неправильного соединения или разъединения дела (пункт 5). Возвращая дело для производства дополнительного расследования, суд должен был указать основания такого решения и перечислить обстоятельства, которые органы следствия должны были прояснить при проведении нового расследования.

34. Постановлением от 20 апреля 1999 г. N 7-П Конституционный Суд Российский Федерации признал положения пунктов 1 и 3 части первой статьи 232 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР неконституционными, поскольку они противоречили принципу разделения властей и являлись несовместимыми с полномочиями судов по отправлению правосудия.

35. Постановлением от 14 января 2000 г. N 1-П Конституционный Суд Российский Федерации, сославшись на те же доводы, признал также неконституционными положения пункта 4 [части первой статьи 232 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР].

36. В статье 20 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР было закреплено, что суд, прокурор и лица, проводящие дознание, были обязаны предпринимать все предусмотренные законом меры для обеспечения, всестороннего, полного и объективного расследования обстоятельств дела и выявить обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие или отягощающие его ответственность.

37. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российский Федерации суды кассационной (статья 378 Кодекса) и надзорной (статья 410 Кодекса) инстанций имеют право возвращать дело в нижестоящий суд на новое рассмотрение, но не полномочны возвращать дело прокурору для производства нового расследования.

42. Европейский Суд повторно подчеркивает важность одного из основополагающих аспектов верховенства права, а именно принципа правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы при вынесении судами окончательного решения это решение не могло бы быть оспорено (см. среди основных примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брумареску против Польши" (Brumarescu v. Romania), жалоба N 28342/95, ECHR 1999 VII, §61, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российский Федерации" (Ryabykh v. Russia), §51). Применительно к специфичному пересмотру уголовных дел в порядке надзора Европейский Суд ранее указывал, что это требование не является абсолютным и что любое решение, отклоняющееся от этого принципа, должно быть оценено в свете пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, который прямо позволяет государству возобновлять производство по делу в связи со вновь открывшимися обстоятельствами или в случае обнаружения существенной ошибки в ходе предыдущего судебного разбирательства, которая могла повлиять на исход дела (см., например, приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), §§54-57, и Постановление Европейского Суда по делу "Савинский против Украины" (Savinskiy v. Ukraine) от 28 февраля 2006 г., жалоба N 6965/02, §23).

43. Таким образом, возможность пересмотра окончательного судебного решения по уголовному делу не является сама по себе несовместимой со статьей 6 Конвенции, если действительная причина пересмотра дела не нарушает саму суть права заявителя на справедливое судебное разбирательство. В частности, Европейский Суд должен оценить, использовали ли власти в конкретном деле свои полномочия по инициированию и проведению надзорного пересмотра таким образом, чтобы достичь, в максимально возможной степени, справедливого баланса между интересами лица и необходимостью обеспечения эффективного функционирования системы уголовного судопроизводства. Другими словами, пересмотр окончательного и вступившего в законную силу приговора не может осуществляться только с целью добиться повторного рассмотрения и вынесения нового решения по делу, а, скорее, с целью исправления судебных ошибок и ошибок в отправлении правосудия.

44. В связи с этим моменты, которые необходимо принять во внимание, включают в себя, в частности, последствия возобновления производства по делу и последующих процедур для личной ситуации заявителя, а также следующие моменты: был ли пересмотр инициирован самим заявителем; основания, по которым национальные власти отменили окончательный характер приговора по делу заявителя; соответствие рассматриваемой процедуры требованиям национального законодательства; наличие в национальной правовой системе и действие процессуальных гарантий, способных предотвращать злоупотребление рассматриваемой процедурой со стороны национальных властей; иные имеющие отношение к вопросу обстоятельства дела (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), §69, Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости по делу "Братякин против Российский Федерации" (Bratyakin v. Russia) от 9 марта 2006 г., жалоба N 72776/01, Постановление Европейского Суда по делу "Фадин против Российский Федерации" (Fadin v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 58079/00, §34, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Савинский против Украины" (Savinskiy v. Ukraine), §§24-26). Кроме того, производство в суде надзорной инстанции должно содержать все процессуальные гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции и должно обеспечивать общую справедливость всего судебного процесса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ваньян против Российский Федерации" (Vanyan v. Russia) от 5 декабря 2005 г., жалоба N 53203/99, §§63-68).

45. Европейский Суд отмечает, и это, по-видимому, не оспаривают стороны, что в данном деле вступивший в законную силу приговор, оправдавший заявителя по всем пунктам обвинения, был пересмотрен и отменен в порядке надзора по протесту прокурора (см. для сравнения приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Фадин против Российский Федерации" (Fadin v. Russia), §34). Пересмотрев дело, суд надзорной инстанции не просто постановил возобновить производство по делу, но вернул дело органам следствия для производства дополнительного расследования. Даже несмотря на смерть заявителя после пересмотра дела в порядке надзора, нет сомнений, что это решение неблагоприятно сказалось на личной ситуации заявителя (см. для сравнения приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), §§18 и 60). Вопрос заключается в том, обеспечили ли власти Российский Федерации, принимая во внимание обстоятельства дела и учитывая надзорный пересмотр и последующие события, в максимально возможной степени справедливый баланс между интересами заявителя и необходимостью обеспечения эффективности системы уголовного судопроизводства, и, таким образом, выполнили ли они требования статьи 6 Конвенции.

46. Рассмотрев материалы дела и доводы сторон, Европейский Суд не убежден, что власти Российский Федерации выполнили указанное требование в настоящем деле. Хотя Европейский Суд признает, что процедура надзорного судопроизводства была выполнена в соответствии с требованиями национального материального и процессуального права, что существовал годичный срок для принесения протеста на оправдательный приговор по делу заявителя и этот срок был действительно соблюден и что заявитель и его адвокат присутствовали в заседании суда надзорной инстанции и имели широкие возможности по представлению своей позиции (см. для сравнения приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Ваньян против Российский Федерации" (Vanyan v. Russia), §§63-68), одних только этих факторов недостаточно для оправдания отмены оправдательного приговора по делу заявителя.

47. В итоге Европейский Суд полагает сложным согласиться с доводом властей Российский Федерации о том, что пересмотр в порядке надзора имел целью исправление "существенных ошибок, допущенных в ходе предыдущего судопроизводства, которые могли повлиять на исход дела" по смыслу статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что суд надзорной инстанции указал следующее:

"... Президиум полагает, что протест прокурора достаточно обоснован и поэтому должен быть удовлетворен, поскольку, несмотря на требования статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, предварительное следствие и судебное разбирательство были проведены односторонне, без должного исследования обвиняющий и оправдывающих доказательств...".

48. По мнению Европейского Суда, одно только утверждение, что следствие по делу заявителя было "неполным и односторонним" и привело к "ошибочному" оправданию, не может само по себе - в отсутствие судебной ошибки или серьезных нарушений судебной процедуры, злоупотребления полномочиями, явных ошибок в применении материального права или иных веских причин, вытекающих из интересов отправления правосудия (как в упомянутом деле "Братякин против Российский Федерации") - указывать на наличие существенного нарушения при предыдущем судебном разбирательстве. Иначе, бремя последствий ненадлежащего усердного проведения предварительного расследования органами следствия было бы полностью возложено на заявителя, и, что более важно, одно только предположение о наличии недостатков или ошибок в процедуре расследования, независимо оттого, насколько малыми и незначительными они могут быть, создавало бы для органов обвинения неограниченную возможность по злоупотреблению полномочиями путем ходатайствования о возобновлении производства по окончательно разрешенным делам. Опасение возможности злоупотребления этой процедурой является еще более серьезным в случаях, когда, как в настоящем деле, сторона обвинения, будучи полностью осведомленной о предполагаемых недостатках следствия (см. выше §§10 и 11) и имея полную возможность просить суды первой и кассационной инстанций вернуть дело для производства дополнительного расследования с более раннего этапа рассмотрения до постановления окончательного приговора по делу (см. выше §§32 и 33), предпочли не воспользоваться этой возможностью, а вместо этого обратиться к надзорному (исключительному) средству правовой защиты.

49. Европейский Суд также отмечает, что основания для пересмотра дела в порядке надзора были идентичны закрепленным в национальном законодательстве основаниям для кассационного пересмотра дела (см. выше §22). Такое положение вещей само по себе мало способствовало обеспечению правовой определенности и в данном деле привело к ситуации, когда суд надзорной инстанции просто не оценил последствия своего решения для принципа правовой определенности, рассмотрев доводы прокурора, как если бы речь шла о процедуре кассационного обжалования, и возобновив окончательно завершенное производство по делу, сославшись на чрезвычайно неясно сформулированные и зыбкие основания.

50. Европейский Суд не разделяет мнение Президиума Верховного Суда Российский Федерации, а именно, что предварительное следствие и судебное разбирательство "были проведены односторонне, без должного исследования обвиняющий и оправдывающих доказательств". Европейский Суд полагает, что ошибки или недостатки работы органов государственной власти должны работать в пользу подсудимого. Другими словами, риск совершения ошибки прокуратурой или даже действительно судом, должно нести государство, и эти ошибки не должны исправляться за счет заинтересованного лица.

51. В заключение Европейский Суд отмечает, что доводы, использованные прокуратурой для оправдания возобновления производства по делу заявителя и проведения нового расследования, являлись точно теми же доводами, что были использованы прокуратурой в рамках кассационного судопроизводства в качестве обоснования направления дела на новое судебное разбирательство. Поскольку эти доводы были рассмотрены и отклонены Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российский Федерации, заседавшей в составе трех профессиональных судей, при кассационном пересмотре дела надзорное судебное разбирательство являлось, по сути, попыткой прокуратуры повторно обжаловать судебные решения, ссылаясь на те же доводы, которые уже были отклонены при кассационном пересмотре.

52. С учетом изложенного Европейский Суд полагает, что в данном деле отмена оправдательного приговора по делу заявителя не была предназначена для исправления существенной судебной ошибки или ошибки при отправлении правосудия, а была использована только с целью добиться повторного судебного разбирательства и нового рассмотрения дела.

53. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.