Обзор кассационной и надзорной практики по гражданским делам за 6 месяцев 2007 г.

Принимая решение об отказе К-ной в удовлетворении исковых требований о восстановлении на работе, суд пришел к выводу о том, что факт совершения ею прогулов без уважительных причин был с достоверностью установлен в ходе судебного разбирательства.

Разрешая возникший спор, суд установил, что истица совершила прогулы 01, 02, 05, 06, 09, 10, 13, 14 июня. Однако суд не учел, что согласно приказу об увольнении истица была уволена с работы в связи с отсутствием на рабочем месте без уважительных причин 09, 11 и 15 июня. Устанавливая другие дни прогулов, помимо тех, которые были указаны ответчиком в приказе об увольнении истицы, суд вышел за пределы своей компетенции.

Согласно трудовому законодательству установление (обнаружение) виновного нарушения трудовой дисциплины работником, выяснение всех обстоятельств совершения дисциплинарного проступка, а также определение степени вины работника, совершившего проступок, до применения к работнику дисциплинарного взыскания, в том числе в виде увольнения по соответствующим основаниям, лежит на работодателе. Суд, рассматривая трудовой спор об увольнении, вправе лишь проверить законность действий работодателя по увольнению работника, т.е. установить, уволен ли работник по основанию, предусмотренному законом, и соблюден ли установленный законом порядок увольнения.

Отказывая истице в удовлетворении иска, суд исходил из того, что поскольку она не вышла на работу 09 июня, а доказательств того, что это было обусловлено какими-либо уважительными причинами, суду не представила, отсутствие ее на рабочем месте в указанный день следует расценивать как прогул без уважительных причин. Поэтому работодатель в силу требований п. 3 ч. 1 ст. 192 ТК РФ имел право применить к ней дисциплинарное взыскание в виде увольнения с работы. Наличие в приказе дат прогулов 11 и 15 июня, которые фактически являлись выходными днями истицы по графику, по мнению суда, не влекут его отмену, так как дисциплинарное взыскание этим приказом наложено и за совершенный прогул 09 июня.

Однако судом не было учтено то обстоятельство, что работодателем истица была уволена за неявку на работу в течение трех рабочих дней - 09, 11 и 15 июня. Право выбора конкретной меры дисциплинарного взыскания из числа предусмотренных законодательством принадлежит работодателю.

Суду следовало принять во внимание то, что суд, являющийся органом по разрешению индивидуальных трудовых споров, в силу ч. 1 ст. 195 ГПК РФ, должен вынести законное и обоснованное решение, обстоятельством, имеющим значение для правильного рассмотрения дел об оспаривании дисциплинарного взыскания или о восстановлении на работе и подлежащим доказыванию работодателем, является соблюдение им при применении к работнику дисциплинарного взыскания вытекающих из статей 1, 2, 15, 17, 18, 19, 54 и 55 Конституции РФ и признаваемых Российской Федерацией как правовым государством общих принципов юридической, а, следовательно, и дисциплинарной ответственности, таких как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм.

В этих целях работодателю необходимо представить доказательства, свидетельствующие не только о том, что работник совершил дисциплинарный проступок, но и о том, что при наложении взыскания учитывались тяжесть этого проступка, обстоятельства, при которых он был совершен, а также предшествующее поведение работника, его отношение к труду.

Если при рассмотрении дела о восстановлении на работе суд придет к выводу, что проступок действительно имел место, но увольнение произведено без учета вышеуказанных обстоятельств, иск может быть удовлетворен (п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 2 от 17.03.2004 года "О применении судами Российской Федерации Трудового Кодекса Российской Федерации").

Таким образом, с учетом того, что в судебном заседании не нашел своего подтверждения факт совершения истицей прогулов в течение трех рабочих дней, а было установлено, что истица отсутствовала на работе только 09 июня, суд был обязан поставить на обсуждение сторон вопрос о соразмерности дисциплинарного взыскания, примененного к истице, в виде увольнения, и тяжести совершенного проступка. Указанная обязанность судом выполнена не была, соответствующие доводы суда по указанному вопросу в решении отсутствуют.

(дело N 33-1068 от 01.03.2007 г.)

Удовлетворяя требования И-вой о восстановлении ее на работе в образовательное учреждение в должности учителя русского языка и литературы, суд исходил из того, что в школе действительно имели место изменения организационных и технологических условий труда, которые давали администрации школы право в одностороннем порядке изменить работнику существенные условия трудового договора при продолжении им работы по той же специальности и квалификации, в той же должности, т.е. без изменения его трудовой функции, обусловленной трудовым соглашением.

Вместе с тем, суд указал, что увольнение истицы по п. 7 ст. 77 ТК РФ (отказ работника от продолжения работы в связи с изменением существенных условий трудового договора (статья 73), было произведено ответчиком с нарушением установленного порядка. Работодателем не были выполнены требования, изложенные в ст. 73 ТК, в части предложения истице должности заведующей библиотекой. Делая указанный вывод, суд исходил из того, что должность заведующей библиотекой на момент предупреждения истицы о предстоящем изменении существенных условий трудового договора и на момент увольнения была вакантной.

При этом судом не были учтены требования п. 2.1 Раздела 2 "Должности в культурно-просветительных учреждениях и организациях" Приложения 2 "Требования по должностям работников культуры РФ" Постановления Министерства труда РФ от 01.02.1995 г. N 8 "О согласовании разрядов оплаты труда и тарифно-квалификационных характеристик (требований) по должностям работников культуры РФ", в котором содержатся тарифно-квалификационные характеристики для директора (заведующего) библиотеки централизованной библиотечной системы, в том числе требования к квалификации: высшее профессиональное образование и стаж работы по специальности не менее 5 лет.

Суд также не учел, что согласно Должностной инструкции заведующей библиотекой школы заведующий библиотекой должен иметь высшее профессиональное образование и стаж работы в должности библиотекаря (библиографа) не менее 5 лет.

В соответствии с разделом "Заведующий научно-технической библиотекой" Квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и других служащих, утвержденного Постановлением Минтруда РФ от 21.08.1998 г. N 37, требованиями к квалификации указанной должности является высшее профессиональное (библиотечное) образование и стаж работы по специальности не менее 1 года или среднее профессиональное (библиотечное) образование и стаж библиотечной работы не менее 3 лет.

Согласно ст. 73 ТК РФ (в редакции Федерального Закона от 09.05.2005 г.) если работник не согласен на продолжение работы в новых условиях, то работодатель обязан в письменной форме предложить ему иную имеющуюся в организации работу, соответствующую его квалификации и состоянию здоровья, а при отсутствии такой работы - вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу, которую работник может выполнять с учетом его квалификации и состояния здоровья.

Судом не была проверена возможность занятия И-вой указанной вакантной должности заведующей библиотекой с учетом имеющейся у нее квалификации, профессионального образования, состояния здоровья. Делая утвердительный вывод о том, что из уровня своего профессионального образования и квалификации И-ва могла претендовать на занятие должности заведующей библиотекой, суд не истребовал соответствующую квалификационную характеристику занимаемой истицей должности учителя русского языка и литературы, не проанализировал требования квалификационной характеристики занимаемой И-вой должности и квалификационной характеристики должности заведующего библиотекой.

Делая вывод о возможности занятия истицей указанной вакантной должности заведующей библиотекой, суд не учел положения п. 67 Типового положения об общеобразовательном учреждении, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 19.03.2001 г. N 196, согласно которому работники общеобразовательного учреждения должны соответствовать требованиям квалификационных характеристик.

(дело N 33-2609 от 07.06.2007 г.)

Принимая решение об отказе П-вой в удовлетворении исковых требований о признании ее бывшего мужа П-ва утратившим право пользования жилым помещением, принадлежащим на праве собственности истице и их общим с ответчиком детям, суд пришел к выводу о том, что у П-ва возникло право пользования квартирой на законных основаниях, поскольку при его вселении в 1989 году какого-либо соглашения, связанного с порядком и временем проживания между сторонами не заключалось, он был вселен как член семьи истицы и в соответствии со ст. 127 ЖК РСФСР, и это право за ним сохраняется даже при расторжении брака с истицей.

Делая вывод о том, что П-в приобрел право пользования спорной квартирой и сохраняет его до настоящего времени, суд не учел, что в настоящее время семейные отношения П-ых прекращены в связи с расторжением брака в 2005 году.

Действительно, ст. 127 ЖК РСФСР, которой руководствовался суд при рассмотрении дела, предусматривала, что право пользования помещением сохраняется за членами семьи собственника и в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения.

Вместе с тем, суд не принял во внимание, что жилищные правоотношения носят длящийся характер, и по общему правилу к длящимся правоотношениям применяется закон, который действует в настоящее время. Соответственно, при рассмотрении данного спора применению подлежали положения Жилищного кодекса Российской Федерации.

Согласно частям 1 и 2 ст. 31 ЖК РФ члены семьи собственника жилого помещения, к которым относятся супруг, его дети и родители, другие родственники и иные лица, вселённые в качестве членов семьи, имеют право пользования данным жилым помещением наравне с его собственником, если иное не установлено соглашением между собственником и членами его семьи.

Эта гарантия жилищных прав членов семьи собственника жилого помещения действует до тех пор, пока поддерживаются семейные отношения между ними и собственником жилого помещения.

В случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшими членами семьи собственника не сохраняется, если иное не будет установлено соглашением между собственником и бывшими членами его семьи (ч. 4 ст. 31 ЖК РФ). При этом правила статьи 31 ЖК РФ не ставятся в зависимость от того момента, когда были прекращены семейные отношения между собственником жилого помещения и бывшим членом его семьи.

Таким образом, чтобы сделать вывод о том, что за П-ым сохраняется право пользования спорным жилым помещением, суду следовало установить, имеется ли между П-вой и П-м какое-либо соглашение об этом. Однако судом это юридически значимое обстоятельство установлено не было.

(дело N 33-759 от 17.02.2007 г.)

Удовлетворяя иск В-ва и принимая решение о признании В-вой неприобретшей право пользования жилым помещением, суд пришел к выводу о том, что в соответствии с положениями ст. 53 ЖК РСФСР, действовавшей на момент вселения ответчицы в квартиру, она не являлась членом семьи нанимателя квартиры А-вой. При этом суд исходил из того, что для приобретения прав на жилое помещение ответчица должна была проживать совместно с нанимателем и вести с ней общее хозяйство.

Вместе с тем, выводы суда о наличии оснований для удовлетворения иска вследствие отсутствия доказательств, подтверждающих ведение общего хозяйства, основаны на неправильном применении ст.ст. 53, 54 ЖК РСФСР.

Суд не учел, что юридически значимыми обстоятельствами для разрешения заявленного иска является то, вселялась ли ответчица В-ва в спорное жилое помещение как на постоянное место жительства с согласия нанимателя, а также иных совершеннолетних членов семьи нанимателя спорной квартиры, являлась или признавалась ли она членом семьи нанимателя, не было ли при вселении между нею и нанимателем квартиры А-вой достигнуто соглашение о порядке пользования жилым помещением.

Из материалов дела следует, что В-ва состояла в зарегистрированном браке с В-м, была вселена и зарегистрирована в спорной квартире в 1988 году постоянно в установленном законом порядке, проживала в квартире до 1993 года, после чего была вынуждена съехать из-за неприязненных отношений с мужем и в связи с расторжением брака.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено законом. Поскольку именно истцом В-м оспаривается право пользования спорным жилым помещением В-вой в связи с отсутствием письменного согласия нанимателя - его бабушки А-вой на ее вселение, на нем и лежит обязанность представить доказательства отсутствия такого письменного согласия в момент вселения и регистрации ответчицы. Таких доказательств В-в не представил. При таких обстоятельствах, из анализа всех имеющихся доказательств по делу в совокупности следует, что ответчица В-ва вселилась в спорную квартиру в установленном законом порядке. Доказательств о наличии какого-либо соглашения о порядке пользования жилым помещением между нанимателем квартиры и В-вой истцом также представлено не было. Поскольку В-ва, вселенная в спорную квартиру постоянно в 1988 году, являлась супругой члена семьи нанимателя, право пользования жилым помещением которого никем не оспаривалось, вела с ним общее хозяйство, она являлась членом семьи нанимателя, исходя из общего смысла ст. 53 ЖК РСФСР.

Кроме того, суд не учел, что жилищные права истца В-ва, являющегося нанимателем спорной квартиры с 2000 года, тем обстоятельством, что его бывшая супруга не вела общего хозяйства с его бабушкой А-вой, не нарушаются, поскольку с ним лично В-ва вела общее хозяйство. Сама же А-ва по день своей смерти в 2000 году право пользования В-вой на спорное жилое помещение не оспаривала, с соответствующими исковыми требованиями в суд не обращалась.

(дело N 33-509 от 30.01.2007 г.)

Решение суда в части взыскания с Н-вой в пользу Б-на суммы квартплаты и коммунальных платежей за период, когда он не проживал в комнате вследствие чинимых ответчицей препятствий, основано на неправильном применении норм материального права.

Данные платежи не могут расцениваться как убытки истца применительно к ст. 15 ГК РФ, и их взыскание с ответчика не является способом защиты жилищных прав истца применительно к ст. 11 ЖК РФ, на которые сослался суд. Поскольку Б-н не отказывался от права пользования жилым помещением, соответственно, он несет все обязанности нанимателя, в числе которых - внесение платы за жилое помещение и коммунальные услуги (п. 5 ч. 3 ст. 67 ЖК РФ). Выполнение данной обязанности не зависит от фактического проживания в жилом помещении. В случае препятствий в пользовании жилым помещением со стороны других лиц способом защиты права является вселение заинтересованного лица, либо выселение других лиц из спорного помещения в зависимости от конкретных обстоятельств.

(дело N 33-1045 от 06.03.2007 г.)

Принимая решение о возложении обязанности на администрацию города по предоставлению Ф-вой жилого помещения жилой площадью не менее 8 кв. м., суд исходил из того, что она является лицом из числа детей-сирот, своевременно встала на жилищный учет в администрации района, до настоящего времени жильем не обеспечена.

При этом суд не учел положений Примерных правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в РСФСР, утвержденных постановлением Совета Министров РСФСР от 31.07.1984 г. N 335 с последующими изменениями и дополнениями, и Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в Пермской области, утвержденных решением исполкома Пермского областного Совета народных депутатов от 16.08.1988 г. N 102 с последующими изменениями и дополнениями.

В соответствии с указанными нормативными актами жилая площадь лицу, имеющему право на ее получение, в том числе и во внеочередном порядке, предоставляется с учетом членов его семьи.

Само по себе то обстоятельство, что Ф-ва предъявила иск о предоставлении жилой площади только на нее, не могло явиться основанием для предоставления жилой площади без учета членов семьи.

Несовершеннолетняя дочь истицы С-ва 1998 г.рождения является членом ее семьи в силу положений ст. 53 ЖК РСФСР, ст. 69 ЖК РФ. Как член одной семьи, один из которых имеет право на внеочередное предоставление жилья, в силу п. 2 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ, С-ва подлежит обеспечению жилой площадью по установленным нормам.

При рассмотрении дела суду не выяснил, не было ли предоставлено ли жилое помещение на несовершеннолетнюю С-ву, как члена семьи ее отца С-ва, также являющегося воспитанником детского дома.

Кроме того, суд не учел решение Пермской городской Думы от 30.05.2006 г. N 103 "Об утверждении учетной нормы и нормы предоставления площади жилого помещения по договору социального найма", согласно которому утверждена минимальная норма предоставления площади жилого помещения по договору социального найма в размере 15 квадратных метров общей площади жилого помещения на одного члена семьи.

(дело N 44-г-2457/8 от 13.04.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования Т-вой о предоставлении ей отдельной благоустроенной квартиры в черте города площадью не менее 15 кв. м., суд исходил из того, что истица является нуждающейся в улучшении жилищных условий, поэтому, в силу ст. 30 Закона РФ "О милиции", имеет право на получение жилого помещения в течение шести месяцев со дня вступления в должность участкового уполномоченного милиции. При этом нуждаемость истицы определялась судом по месту ее регистрации по ул. Я.

При этом судом не принято во внимание то обстоятельство, что в списке очередности сотрудников отдела участковых уполномоченных на улучшение жилищных условий состоит муж истицы Т-в с составом семьи 6 человек /брат, мать, жена и двое сыновей/.

Судом не выяснено, на каком основании истица требует предоставления ей отдельного жилья и определяет свою нуждаемость в улучшении жилищных условий отдельно от членов семьи притом, что на учет был поставлен ее муж, а она сама включена в состав его семьи. Судом не принято во внимание, что Т-в зарегистрирован в трехкомнатной квартире по ул. Т. и не установлено, должно ли указанное жилое помещение учитываться при определении нуждаемости в улучшении жилищных условий исходя из положений п. 2 ст. 51 ЖК РФ.

(дело N 33-2415 от 22.05.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования М-на о признании незаконным и отмене решения жилищно-бытовой комиссии и возложении обязанности по восстановлению его в списках сотрудников, нуждающихся в улучшении жилищных условий, суд первой инстанции исходил из того обстоятельства, что в соответствии с положениями ст. 51 ЖК РФ истец остается нуждающимся в жилом помещении, так как является членом семьи собственника жилого помещения и обеспечен общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее установленной учетной нормы. Кроме того, семья М-на проживает в помещении, не отвечающем установленным для жилых помещений требованиям (п.п. 2, 3 ч. 1 ст. 51 ЖК РФ). При этом, говоря о том, что помещение, в котором проживает семья истца не отвечает установленным для жилых помещений требованиям, суд исходил из того, что дом по ул. Л. не может быть признан благоустроенным применительно у условиям города, поскольку в доме отсутствует горячее водоснабжение, центральное отопление, канализация местная.

Вместе с тем указанные выводы суда не могут быть признаны правильными.

В соответствии с ч 2 ст. 6 ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" граждане, принятые на учет до 1.03.2005 года в целях последующего предоставления им жилых помещений по договорам социального найма, сохраняют право состоять на данном учете до получения ими жилых помещений по договорам социального найма. Указанные граждане снимаются с данного учета по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 3 - 6 части 1 статьи 56 Жилищного кодекса РФ, а также в случае утраты ими оснований, которые до введения в действие Жилищного кодекса РФ давали им право на получение жилых помещений по договорам социального найма. Указанным гражданам жилые помещения по договорам социального найма предоставляются в порядке, предусмотренном Жилищным кодексом РФ, с учетом положений настоящей части.

Суд не учел, что истец был поставлен на учет в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий до 01.03.2005 года в соответствии с ранее действовавшим жилищным законодательством, то есть в порядке ст. 29 ЖК РСФСР и Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий и предоставления жилых помещений в Пермской области, утвержденных решением Пермского облисполкома 16.08.1988 года за N 102.

В силу положений ч 2 ст. 6 указанного выше Федерального закона М-н может быть снят с учета по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 3 - 6 части 1 статьи 56 ЖК РФ, а также в случае если утрачены основания, которые ранее давали ему право на получение жилого помещения по договору социального найма.

Как видно из материалов дела, М-н был поставлен на учет в качестве нуждающегося с 25.02.1991 года, основанием для постановки его на очередь явился п. 6.3 названных выше Правил, то есть проживание в квартире, занятой семьями нескольких нанимателей. Поскольку 14.05.2003 года дом по ул. Л., являющийся местом жительства истца, был приватизирован, и в результате приватизации жена истца стала собственником 3/5 долей дома, истец перестал быть членом семьи нанимателя, и стал членом семьи собственника. Таким образом, то основание (проживание в квартире, занятой семьями нескольких нанимателей), которое давало истцу право на получение жилого помещения по договору социального найма, тот признак нуждаемости в улучшении жилищных условий, который послужил основанием для постановки истца на жилищный учет, отпали.

Ссылка в решении суда на то обстоятельство, что М-н является нуждающимся в улучшении жилищных условий, поскольку обеспечен общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее установленной учетной нормы, а также в связи с тем, что его семья проживает в помещении, не отвечающем установленным для жилых помещений требованиям, несостоятельна, поскольку указанные обстоятельства юридически значимыми для разрешения заявленного спора не являются. Указанные обстоятельства могут лишь свидетельствовать о наличии оснований для постановки истца на учет в настоящее время в качестве нуждающегося в жилом помещении применительно к положениям ст. 51 ЖК РФ.

Поскольку основанием для принятия оспариваемого истцом решения жилищно-бытовой комиссии о снятии М-на с учета в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий явилась ч. 2 ст. 6 Федерального закона N 189-ФЗ, суду следовало дать оценку действиям комиссии именно с точки зрения законности оснований снятия истца с учета по указанной норме, а не решать вопрос о том, может ли быть признан М-н нуждающимся в жилом помещении в силу ст. 51 ЖК РФ.

(дело N 33-1872 от 17.04.2007 г.)

Удовлетворяя требования С-ва и признавая договор приватизации квартиры, заключенный его родителями, ничтожной сделкой, суд исходил из того, что при его заключении не было получено согласие органа опеки и попечительства на отказ несовершеннолетнего на тот момент истца от участия в приватизации.

Согласно ст. 12 ГК РФ защита гражданских прав осуществляется путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Признавая договор приватизации спорной квартиры недействительным и приводя стороны в первоначальное положение, суд не принял во внимание то, что истец С-в обосновывал свои требования тем, что он незаконно был лишен возможности участвовать в приватизации квартиры, и в связи со смертью его отца его право собственности на долю в этой квартире возникает только по праву наследования, а не в порядке приватизации.

При таком обосновании нарушений прав истца, избранный им способ защиты своих прав не влечет восстановления положения, которое имело бы место в случае соблюдения его прав, поскольку право собственности всех лиц на квартиру прекращается, а с учетом того, что С-в умер, то вновь передача квартиры в собственность лицам, проживавшим в квартире в 1993 году невозможна. А полное же прекращение права долевой собственности на квартиру умершего С-ва нарушает права и интересы других лиц.

Исходя из положений ст. 180 ГК РФ недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. В связи с тем, что истец просил признать сделку недействительной в целом, суду с учетом изложенного выше следовало отказать в удовлетворении иска.

(дело N 33-1089 от 01.03.2007 г.)

Отказывая в удовлетворении иска К-ва о признании состоявшимся договора о передаче квартиры в собственность и удовлетворяя встречный иск С-вой о признании договора незаключенным, суд исходил из того, что договор приватизации квартиры заключен не был.

Данный вывод основан на неправильном толковании закона и не соответствует обстоятельствам дела.

Из материалов дела следует, что 26.02.1993 г. был оформлен договор передачи квартиры в собственность К-ым, который был зарегистрирован в исполнительном комитете поселкового Совета народных депутатов. Право собственности зарегистрировано в БТИ района 18.03.1993 г.

Согласно ст. 2 и ст. 8 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" граждане Российской Федерации, занимающие жилые помещения в государственном и муниципальном жилищном фонде на условиях социального найма, вправе приобрести эти помещения в собственность на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными актами Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Решение вопроса о приватизации жилых помещений должно приниматься по заявлениям граждан в двухмесячный срок со дня подачи документов.

В силу ст. 7 данного Закона в редакции, действовавшей на момент заключения договора, право собственности на приобретенное жилье возникает с момента регистрации договора в исполнительном органе местного Совета народных депутатов.

Гражданам не может быть отказано в приватизации занимаемых ими жилых помещений на предусмотренных этим Законом условиях, если они обратились с таким требованием. При этом необходимо учитывать, что соблюдение установленного ст.ст. 7, 8 названного Закона порядка оформления передачи жилья обязательно как для граждан, так и для должностных лиц, на которых возложена обязанность по передаче жилых помещений в государственном и муниципальном жилищном фонде в собственность граждан (в частности, вопрос о приватизации должен быть решен в двухмесячный срок, заключен договор на передачу жилья в собственность, подлежащий регистрации, со времени совершения которой и возникает право собственности гражданина на жилое помещение).

Как видно из материалов дела, К-вы выразили свое намерение на приватизацию занимаемого жилого помещения: К-в подал заявление от 23.11.1992 г о передаче ему и сыну К-ву в собственность жилого помещения на основании Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации". Данное намерение было реализовано - в двухмесячный срок заключен соответствующий договор, зарегистрированный в установленном законом порядке, зарегистрировано и право собственности за указанными выше лицами на основании данного договора.

То обстоятельство, что истец К-в не подписывал заявление о приватизации, не свидетельствует об отсутствии его воли на участие в приватизации, поскольку он фактически одобрил действия своего отца. Зная о договоре приватизации, его не оспаривал, считал себя сособственником квартиры, что подтверждается и самим фактом обращения с настоящим иском.

Само по себе отсутствие в договоре подписей лиц, в чью собственность передается квартира, не означает, что договор не заключен. Отношения по приватизации жилых помещений регулируются специальным законом, а не общими нормами гражданского законодательства о договоре. Для местной администрации заключение договора передачи жилья в собственность граждан является обязательным, если граждане имеют право на приватизацию и представили необходимые для оформления договора документы. С момента регистрации договора он считается заключенным. Учитывая специфику таких договоров, которыми по существу лишь оформляется передача жилых помещений в собственность граждан по их заявлениям, отсутствие подписи гражданина в тексте договора притом, что сама процедура приватизации возможна только в случае волеизъявления гражданина и договор и право собственности зарегистрированы, не позволяет сделать вывод о незаключении договора.

Доводы С-вой о том, что на момент подачи заявления на приватизацию истец К-в в квартире не проживал, проходил срочную военную службу и был снят с регистрационного учета по данному адресу, не имеют значения для разрешения настоящего спора. Право пользования К-ым квартирой никем не оспаривалось. Согласно действующей на тот период ст. 60 ЖК РСФСР жилое помещение сохранялось за временно отсутствующими гражданами в случае призыва на военную службу - в течение всего времени прохождения службы. Более того, отец истца, включая своего сына в число собственников жилого помещения, тем самым признавал за ним право пользования и право участия в приватизации.

Встречные исковые требования С-вой, заявленные в интересах своего несовершеннолетнего сына К-ва, не подлежали удовлетворению и по тем основаниям, что договор приватизации права несовершеннолетнего К-ва не затрагивает.

Согласно ст. 3 ГПК РФ, иск может быть подан в защиту нарушенного или оспариваемого права. Рассматривая требования С-вой о признании договора незаключенным, суд не учел, что ни она, ни ее ребенок стороной договора не являлись. Изложенные во встречном иске доводы о том, что при удовлетворении иска К-ва будут нарушены права ее несовершеннолетнего сына на жилое помещение, так как он был вселен отцом К-м и зарегистрирован по месту жительства, несостоятельны. Тот факт, что в результате реализации К-ми предоставленного им законом права на приватизацию жилого помещения объем и характер прав несовершеннолетнего К-ва в отношении спорной квартиры является иным, нежели он бы был при отсутствии договора приватизации, нельзя оценивать как нарушение прав ребенка, родившегося уже после заключения договора.

(дело N 33-1853 от 17.04.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования Д-вой, суд пришел к выводу о несоответствии сделки приватизации квартиры ввиду отсутствия воли Д-ва на передачу квартиры ему в собственность. Судом установлено, что Д-в не подписывал заявление о передаче квартиры в собственность и договор безвозмездной передачи квартиры в собственность, что свидетельствует об отсутствии его воли на приобретение собственности.

В соответствии с ч. 2 ст. 166 ГК РФ сделка может быть признанна недействительной по мотиву ничтожности по заявлению заинтересованного лица.

По смыслу указанного положения закона лицо, обращающееся с требованием о признании сделки недействительной, необязательно должно являться стороной в сделке, но данная сделка обязательно должна влиять на его права и обязанности (создавать дополнительные обязанности, лишать прав и т.д.). В этом и заключается заинтересованность лица, заявляющего требование о ничтожности сделки. Несоответствие сделки действующему законодательству не является безусловным основанием к признанию ее ничтожной, если вопрос об этом поставлен лицом, не имеющим интереса к совершенной сделке. В противном случае с иском о признании сделки ничтожной могло бы обращаться в суд любое постороннее лицо, что нарушало бы принцип стабильности гражданских правоотношений.

Из материалов дела не усматривается, что при жизни Д-в заявлял о нарушении своих прав, выразившихся в том, что квартира навязана ему в собственность против его воли. Следовательно, оснований заявлять о нарушении его прав, как лица, не выражавшего своей воли на приватизацию квартиры, нет.

Таким образом, в судебном заседании подлежал исследованию вопрос о заинтересованности других лиц, не являющихся участниками сделки, в признании ее ничтожной. При этом, поскольку по смыслу ст. 168 ГК РФ сделка должна соответствовать закону, действующему на момент ее совершения, то и наличие или отсутствие заинтересованности лиц, не участвующих в сделке, должно проверяться на момент совершения такой сделки.

Вместе с тем, ни из искового заявления, ни из позиции истицы в ходе судебного разбирательства нельзя сделать вывод о том, в чем заключалась ее заинтересованность на момент заключения сделки. Судом этот вопрос также не исследован.

(дело N 33-2500 от 24.05.2007 г.)

Отказывая налоговому органу в удовлетворении иска о взыскании с К-ной недоимки по налогу на доходы физических лиц, пени и штрафных санкций, суд исходил из пропуска истцом сроков для обращения в суд с иском, предусмотренных ст. 48, 115 НК РФ.

Вместе с тем, указанный вывод основан на неверном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения.

Исходя из правовых позиций, изложенных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 14.07.2005 г. N 9-П, привлечение к ответственности включает в себя ряд последовательных этапов и представляет собой стадийный процесс возникновения, изменения и прекращения соответствующих правоотношений, субъектами которых являются, государство в лице властных органов, наделенных правомочием выявлять и доказывать совершение лицом правонарушения, налагать налоговые штрафы и осуществлять их взыскание, а с другой - лицо, совершившее правонарушение и обязанное претерпевать лишения в виде мер налоговой ответственности.

По смыслу статьи 113 во взаимосвязи со статьями 88, 89, 100 и 101 Налогового кодекса РФ, если для оформления результатов налоговой проверки, в ходе которой обнаруживается налоговое правонарушение, акта налоговой проверки не требуется, процесс привлечения лица к ответственности за налоговое правонарушение начинается с соответствующего решения руководителя (заместителя руководителя), выносимого по материалам проверки. В этом случае течение срока давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения прекращается (т.е. срок давности считается исчерпанным) с вынесением соответствующего решения руководителя (заместителя руководителя) налогового органа о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности.

Если налогоплательщик отказался добровольно уплатить сумму санкции или пропустил срок её уплаты, налоговый орган может обратиться в суд с иском о взыскании налоговой санкции согласно п. 1 ст. 115 НК РФ не позднее шести месяцев со дня обнаружения налогового правонарушения и составления соответствующего акта.

Если налоговое правонарушение, совершенное налогоплательщиком, обнаруживается и фиксируется актом выездной налоговой проверки, то начало течения шестимесячного срока давности для взыскания налоговой санкции, как следует из ст.ст. 100, 101, 113 и 115 НК, связывается именно с указанным актом, с принятием которого начинается процесс привлечения к налоговой ответственности, а не с решением руководителя налогового органа.

В случаях, когда составление акта налоговой проверки не требуется, начало течения шестимесячного срока давности для обращения в суд о взыскании налоговой санкции связывается с выносимым по материалам проверки решением руководителя налогового органа.

Как следует из материалов дела, К-на обратилась в налоговую инспекцию с заявлением о предоставлении имущественного налогового вычета от дохода, полученного в 2003 г. от реализации ценных бумаг, 31.01.2006 г., а 13.02.2006 г. ответчицей была представлена уточненная налоговая декларация по налогу на доходы физических лиц. Кроме того, судом было установлено, что первоначально К-на предоставляла декларацию на доходы физических лиц, полученных ею в 2003 г., 04.11.2004 г. К ответственности за несвоевременное предоставление налоговой декларации ответчица не привлекалась, равно как и не привлекалась ответчица в названный период к налоговой ответственности, за совершение налогового правонарушения, предусмотренного ст. 122 НК РФ, за неуплату или неполную уплату сумм налога. Впоследствии указанная налоговая декларация ответчицы была утеряна истцом. Уведомлением по камеральной проверке от 23.05.2006 г. К-ной было сообщено о том, что 06.06.2006 г. руководителем налогового органа будут рассмотрены материалы камеральной налоговой проверки и вынесено решение по результатам рассмотренных материалов камеральной налоговой проверки. Решением от 06.06.2006 г. К-на была привлечена к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного ст. 122 НК РФ в виде взыскания штрафа в размере 20 % от неуплаченных сумм, ей предложено уплатить суммы неуплаченных налогов, штраф и пени. Требованиями налогового органа от 06.06.2006 г. К-ной предложено в срок до 16.06.2006 г. погасить задолженность по налогам и уплатить налоговые санкции.

В соответствии с п. 1 ст. 113 НК РФ лицо не может быть привлечено к ответственности за совершение налогового правонарушения, если со дня его совершения либо со следующего дня после окончания налогового периода, в течение которого было совершено это правонарушение, и до момента вынесения решения о привлечении к ответственности истекли три года (срок давности).

Исчисление срока давности со дня совершения налогового правонарушения применяется в отношении всех налоговых правонарушений, кроме правонарушений, предусмотренных статьями 120 и 122 НК РФ.

Исчисление срока давности со следующего дня после окончания соответствующего налогового периода применяется в отношении налоговых правонарушений, предусмотренных статьями 120 и 122 настоящего Кодекса.

В данном случае налоговый орган в 2006 г. не был лишен права проверить деятельность налогоплательщика К-ной за 2003 г. При этом не имеют правового значения для разрешения дела мотивы и обстоятельства подачи ответчицей уточненной налоговой декларации в 2006 г.

В соответствии с п. 2 ст. 48 НК РФ шестимесячный срок на обращение налогового органа в суд с заявлением о взыскании налога за счет имущества налогоплательщика - физического лица, не являющегося индивидуальным предпринимателем, являющийся пресекательным, начинает течь с момента истечения срока исполнения требования об уплате налога.

В силу статьи 70 НК РФ требование об уплате налога и соответствующих пеней, выставляемое налогоплательщику в соответствии с решением налогового органа по результатам налоговой проверки, должно быть направлено ему в десятидневный срок с даты вынесения соответствующего решения.

Таким образом, срок на обращение в суд с иском о взыскании налога надлежит исчислять в данном случае с 17.06.2006 г., то есть по истечении 10 дней, определенных в требовании об уплате налога.

Поскольку заявление налоговым органом было представлено в суд 14.08.2006 г., то есть в пределах срока, предусмотренного п. 2 ст. 48 НК РФ, то вывод суда об истечении срока в октябре 2005 г. не может быть признан правильным.

Также не может быть признан правильным вывод суда о пропуске истцом срока для обращения в суд с иском о взыскании налоговой санкции, который, по мнению суда, истек 04.08.2005 г. Исчисление судом 6 месячного срока давности взыскания недоимки по налогу и пени, налоговых санкций, предусмотренных п. 2 ст. 48 и п. 1 ст. 115 НК РФ, с момента подачи ответчицей первоначально налоговой декларации 04.11.2004 г., противоречит требованиям названных норм права, поскольку в указанный период налоговыми органами каких-либо действий в рамках налогового контроля не проводилось, налоговые правонарушения не выявлялись и не были зафиксированы.

(дело N 33-254 от 09.02.2007 г.)

Отказывая П-ну в удовлетворении заявленных требований о предоставлении имущественного налогового вычета в полном объёме, суд исходил из правомерности действий налогового органа, предоставившего налогоплательщику вычет в размере фактически произведённых затрат на приобретение акций в сумме 467 руб. При этом суд посчитал, что фактически произведённые П-м затраты на приобретение реализованных в 2005 году акций подлежат определению на основании содержания договора купли-продажи от 28.11.1995 года, в соответствии с которым истец приобрёл 120 акций по цене 4.250 неденоминированных рублей за акцию. Такой вывод суд мотивировал ссылкой на то обстоятельство, что при получении в дальнейшем акций ЗАО "К" в порядке конвертации при его реорганизации никаких дополнительных расходов на приобретение акций вновь созданного путём реорганизации акционерного общества истец не нёс, в связи с чем суд посчитал положения ст. 277 НК РФ, на которую ссылался истец, неприменимыми при разрешении заявленного иска.

Такой вывод суда основан на неправильном толковании норм материального права, а именно положений абзаца 12 п. 3 ст. 214.1, абзаца 3 п. 5 ст. 227 НК РФ.

Согласно абз. 12 п. 3 ст. 214.1 НК РФ при реализации акций (долей, паев), полученных налогоплательщиком при реорганизации организаций, расходами на их приобретение признаётся стоимость, определяемая в соответствии с пунктами 4 - 6 статьи 277 НК РФ.

Абзацем 3 п. 5 ст. 277 НК РФ предусмотрено, что при реорганизации в форме выделения стоимость акций каждой вновь создаваемой организации признаётся равной части стоимости принадлежащих акционеру акций реорганизуемой организации, пропорциональной отношению стоимости чистых активов созданной организации к стоимости чистых активов реорганизуемой организации.

Положения приведённых выше норм НК РФ, регламентирующие особенности определения налоговой базы по доходам от реализации акций, полученных при реорганизации организаций, не содержат указания на возможность их применения в зависимости от наличия у налогоплательщика каких-либо затрат на приобретение акций вновь созданных при реорганизации организаций. Сам факт получения акций при реорганизации организаций в форме выделения являлся основанием для определения расходов на их приобретение исходя из стоимости, определяемой по правилам пунктов 4 - 6 статьи 277 НК РФ, поэтому вывод суда о неприменении положений ст. 277 НК РФ является ошибочным, в связи с чем ошибочен вывод суда о доказанности наличия у истца документально подтверждённых расходов на приобретение акций в размере 467 руб.

Стоимость акций, проданных истцом в 2005 году, не определялась судом как соотношение стоимости чистых активов вновь созданных организаций к стоимости чистых активов реорганизуемой организации, не выяснялся и вопрос о наличии документов, позволяющих определить такое соотношение, тем самым судом были неправильно определены значимые для дела обстоятельства.

(дело N 33-440 от 30.01.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования частного нотариуса З-ной об отмене решения налогового органа, суд пришел к выводу об отсутствии оснований для привлечения истицы к налоговой ответственности, выразившейся в неуплате (неполной уплате) налога на доходы физических лиц и единого социального налога. Делая такой вывод, суд усмотрел экономическую обоснованность в несении истицей расходов за оказание ей бухгалтерских услуг ООО "К" по трем договорам на общую сумму 1.000.000 руб. и за оказание информационно-консультационных услуг ООО "У" по двум договорам на общую сумму 1.100.000 руб.

Пунктом 1 ст. 252 НК РФ установлены критерии, при соответствии которым осуществленные налогоплательщиком затраты признаются расходами. В частности, определено, что расходами признаются обоснованные и документально подтвержденные затраты, осуществленные налогоплательщиком. Согласно абз. 3 п. 1 ст. 252 НК РФ, под обоснованными расходами понимаются экономически оправданные затраты, оценка которых выражена в денежной форме.

Таким образом, для правомерного отнесения затрат в состав произведенных расходов необходимо установить не только факт их документального подтверждения, но и экономическую оправданность этих затрат.

Как следует из материалов дела, предметом договоров с ООО "У" являлись информационно-консультационные услуги по правовым вопросам и вопросам делопроизводства. Суд исходил из того, что нотариусу в целях осуществления своей деятельности и, исходя из требований ст. 16 Основ законодательства РФ о нотариате, обязывающей оказывать физическим и юридическим лицам содействие в реализации ими своих прав путем разъяснений, предупреждений о последствиях совершаемых нотариальных действий, необходимо знать законы и существующую правоприменительную практику.

Вместе с тем, суд не дал оценки тому обстоятельству, что в соответствии со ст. 2 Основ на должность нотариуса может быть назначено лицо, отвечающее следующим требованиям: наличие высшего юридического образование, прохождение стажировки, сдача квалификационного экзамена. По смыслу закона, лицо, назначенное на должность нотариуса, обладает тем объемом специальных познаний, которые позволяет ему осуществлять свою профессиональную деятельность самостоятельно. Из представленных договоров с ООО "К" и ООО "У" не представляется возможным сделать вывод о том, какие конкретно услуги были оказаны истице. Суд данный вопрос также не исследовал, в то время как для оценки экономической обоснованности понесенных расходов данное обстоятельство является значимым.

Исключение по настоящему делу составляет приложение к акту принятия услуги по одному из договоров, согласно которому нотариусу оказаны консультации по вопросам жилищного и налогового законодательства, делопроизводства, предоставление информации по вопросам законодательства, правоприменительной практики, нотариальных действий, а также предоставление информации о работе над проектами законов в области гражданского, семейного и наследственного права в Государственной Думе и сроках их "прохождения".

Однако и в данном случае суд не проверил, было ли обусловлено целями осуществления истицей своих обязанностей в рамках ст. 16 Основ (разъяснение прав и обязанностей граждан, обратившихся за совершением нотариального действия, а также последствий данного нотариального действия) получение информации о проектах законов, находящихся на рассмотрении в ГД РФ, информация по вопросу их обсуждения, "прохождения" и т.д. Судом не исследовался вопрос о том, для каких целей истице требовались консультационные услуги по вопросам жилищного и налогового законодательства, если учесть, что непосредственно в круг профессиональных обязанностей нотариуса не входит консультирование юридических и физических лиц по вопросам законодательства, если это напрямую не связано с конкретным нотариальным действием, и правоприменительной практикой.

Аналогично суд не дал оценки с точки зрения их экономической обоснованности расходам, понесенным истицей за оказание ей бухгалтерских услуг. Доводам представителей налогового органа о том, что осуществляемые частным нотариусом операции, его имущество и обязательства не являются объектом бухгалтерского учета в силу действующего законодательства, оценка не дана.

Суду надлежало учесть, что принцип свободы договора, реализуемый сторонами гражданских правоотношений, неприменим в сфере налоговых отношений, которые носят особый характер. Также надлежало учесть, что сам факт выполнения своих налоговых обязательств ООО "У" и ООО "К" не имеет значение при оценке экономической обоснованности понесенных истицей расходов по договорам с указанными юридическими лицами. Каждый из них является самостоятельным субъектом налоговых отношений, следовательно, выполнение обществами своих обязанностей по налогам не влияет на существо прав и обязанностей истицы в сфере налоговых отношений.

(дело N 33-712 от 13.02.2007 г.)

Признавая решение налогового органа о привлечении К-ной к налоговой ответственности правильным, и отказывая К-ной в удовлетворении исковых требований о предоставлении ей имущественного налогового вычета, суд исходил из того, что истицей не представлено доказательств, подтверждающих возмездный характер приобретения ею акций, разграничить которые на акции, приобретенные самой истицей возмездно у ОАО "М", и полученные ею в порядке наследования после смерти ее мужа, невозможно. При этом суд посчитал, что акции, перешедшие по наследству, приобретены истицей безвозмездно.

Вместе с тем, при разрешении спора, суд не учел положения ч. 1 ст. 256 ГК РФ, согласно которой имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества.

Приобретенные супругами в период брака за счет общих доходов ценные бумаги независимо от того, на имя кого из супругов они приобретены либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства, относятся к общему имуществу супругов (ч. 2 ст. 34 СК РФ).

Следовательно, право собственности на акции, приобретенные одним из супругов в период брака на совместные средства, у второго супруга возникает с момента приобретения этих акций.

Смерть супруга, осуществлявшего права акционера по получению дивидендов от акций и выполнявшего в связи с этим налоговые обязательства, не прекращает право собственности на акции пережившего супруга, а предполагает после раздела совместного имущества приобретение их доли в единоличную собственность, то есть лишь преобразование одной формы собственности в другую.

Как было установлено судом, К-н являлся владельцем акций ОАО "М". После его смерти его жена К-ной в порядке наследования получила данные акции. Вместе с тем, само по себе получение акций в порядке наследования еще не свидетельствует о том, что при продажи ценных бумаг переживший супруг не может претендовать на получение имущественного налогового вычета.

В данном случае суду следовало установить, каким образом К-м были приобретены данные акции: возмездно или на безвозмездной основе и являются ли данные акции совместным имуществом супругов К-х.

(дело N 33-891 от 20.02.2007 г.)

Принимая решение об отказе в удовлетворении требований адвоката А-ва о праве на получение профессионального налогового вычета, в части касающейся расходов на содержание и эксплуатацию автомашины, суд исходил из того, что заявителем не было представлено доказательств того, что автомобиль был использован им для осуществления своей адвокатской деятельности, а не в личных целях. Суд счел, что для отнесения автомобиля к средствам труда для оказания услуг, заявителем при подаче налоговой декларации и в ходе камеральной проверки должны были быть представлены доказательства того, что автомобиль используется им именно для поездок по конкретным делам. В противном случае, заявитель, как собственник, использовал принадлежащий ему автомобиль по своему усмотрению в личных целях, в связи с чем должен нести бремя содержания своего имущества без права на получение профессионального налогового вычета.

Отказывая А-ву в удовлетворении требований, касающихся расходов связанных с содержанием жилого помещения, которое находится в его собственности и которое используется им в качестве адвокатского кабинета, суд пришел к выводу о том, что заявитель учредил свой адвокатский кабинет по месту своей регистрации, что не противоречит действующему законодательству об адвокатуре и Жилищному кодексу РФ. Однако, данный факт, по мнению суда, не влечет за собой освобождение собственника жилого помещения от возмещения коммунальных и прочих платежей по месту своей регистрации. Заявитель не произвел перевод жилого помещения в нежилое, что свидетельствовало бы о том, что данное помещение используется только для адвокатской деятельности.

Согласно п. 2 ст. 11 НК РФ индивидуальными предпринимателями для целей налогообложения признаются физические лица, зарегистрированные в установленном порядке и осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а также частные нотариусы, адвокаты, учредившие адвокатские кабинеты.

В соответствии со ст. 221 НК РФ при исчислении налоговой базы в соответствии с пунктом 3 статьи 210 настоящего Кодекса право на получение профессиональных налоговых вычетов имеют налогоплательщики, указанные в пункте 1 статьи 227 настоящего Кодекса, - в сумме фактически произведенных ими и документально подтвержденных расходов, непосредственно связанных с извлечением доходов.

При этом состав указанных расходов, принимаемых к вычету, определяется налогоплательщиком самостоятельно в порядке, аналогичном порядку определения расходов для целей налогообложения, установленному главой "Налог на прибыль организаций".

Согласно п. 1 ст. 252 НК РФ в целях настоящей главы налогоплательщик уменьшает полученные доходы на сумму произведенных расходов (за исключением расходов, указанных в статье 270 настоящего Кодекса).

Расходами признаются обоснованные и документально подтвержденные затраты (а в случаях, предусмотренных статьей 265 настоящего Кодекса, убытки), осуществленные (понесенные) налогоплательщиком.

Под обоснованными расходами понимаются экономически оправданные затраты, оценка которых выражена в денежной форме.

Под документально подтвержденными расходами понимаются затраты, подтвержденные документами, оформленными в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо документами, оформленными в соответствии с обычаями делового оборота, применяемыми в иностранном государстве, на территории которого были произведены соответствующие расходы, и (или) документами, косвенно подтверждающими произведенные расходы (в том числе таможенной декларацией, приказом о командировке, проездными документами, отчетом о выполненной работе в соответствии с договором). Расходами признаются любые затраты при условии, что они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.

Суд не учел, что Глава 25 НК РФ не предусматривает каких-либо ограничений в отношении размера расходов, связанных с содержанием автотранспорта организации, помимо выплаты компенсаций работникам (пп. 11 п. 1 ст. 264 НК РФ). Следовательно, если личный автомобиль адвокат использует для целей, направленных на извлечение им доходов, то расходы на содержание транспортного средства он вправе включить в состав профессионального налогового вычета.

Делая вывод о том, что заявителем должны были быть представлены доказательства того, что автомобиль используется им именно для поездок по конкретным делам, суд не учел, что согласно ч. 1 ст. 8 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, являются адвокатской тайной. Следовательно, заявитель не мог представить налоговому органу сведения о поездках по конкретным делам.

Заявителем были представлены документы, которые, по его мнению, подтверждают, что расходы на содержание автомобиля непосредственно связаны с извлечением доходов. В частности, представлены путевые листы, распоряжение, кассовые чеки. Также налоговому органу представлялась книга учета доходов и расходов, где отражены ежедневные сведения о доходах и расходах адвокатского кабинета. Однако указанным доказательствам судом никакой оценки в решении не дано.

Суд не учел также, что если налоговый орган счел указанные документы недостаточными для предоставления профессионального налогового вычета заявителю, то в соответствии со ст. 31 ч. 1 п. 1 НК РФ он вправе был требовать от него иные документы, подтверждающие правильность исчисления заявителем налога, и оформленные по формам, установленным государственными органами и органами местного самоуправления.

Суд правильно сослался в решении на п. 6 ст. 21 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", согласно которому адвокат вправе использовать для размещения адвокатского кабинета жилые помещения, принадлежащие ему либо членам его семьи на праве собственности, с согласия последних. Однако с выводом суда о том, что расходы, связанные с содержанием жилого помещения, которое находится в собственности заявителя и которое используется им в качестве адвокатского кабинета, не относятся к расходам к расходам, непосредственно связанным с извлечением доходов, нельзя согласиться. Суд не учел, что доказательства, представленные заявителем, свидетельствуют о том, что помещение хотя и значится жилым, фактически переоборудовано в нежилое помещение с отдельным входом. Указанное помещение используется заявителем для адвокатской деятельности, о чем свидетельствуют фотографии и иные доказательства, представленные истцом. Налоговый орган данные доказательства не опроверг. Сама же по себе регистрация заявителя в указанном помещении, а также наличие статуса помещения, как жилого, не является основанием к отказу в удовлетворении требований заявителя.

Следует отметить также, что из смысла налогового законодательства, а также из ряда Определений Конституционного Суда РФ (N 138-О от 25.07.2001 г.; N 442-О от 04.12.2003 г.; N 329-О от 16.10.2003 г.; N 324-О от 04.11.2004 г. и др.) следует, что в сфере налоговых отношений действует презумпция добросовестности налогоплательщика. Следовательно, обязанность по доказыванию недобросовестности заявителя, предоставившего в налоговый орган декларацию с указанием суммы фактически произведенных расходов, учитываемых в составе профессионального налогового вычета, а также документы, подтверждающие эти расходы, лежала на налоговом органе.

(дело N 33-1371 от 03.04.2007 г.)

Удовлетворяя требования налогового органа о взыскании с А-ва налога, суд исходил из того, что истцом направлялось ответчику требование об уплате налога, в добровольном порядке налог не уплачен, в связи с чем он подлежит взысканию.

В соответствии с требованиями п. 5 ст. 101 НК РФ (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений), регулирующей порядок вручения решения налогового органа, копии решения налогового органа и требования, вынесенного на основании решения, вручаются налогоплательщику либо его представителю под расписку или передаются иным способом, свидетельствующим о дате получения налогоплательщиком либо его представителем. Если указанными выше способами решение налогового органа вручить налогоплательщику или его представителям невозможно, оно отправляется по почте заказным письмом и считается полученным по истечении шести дней после его отправки.

Согласно п. 2 ст. 48 НК исковое заявление о взыскании налога за счет имущества налогоплательщика - физического лица, не являющегося индивидуальным предпринимателем, может быть подано в суд общей юрисдикции налоговым органом (таможенным органом) в течение шести месяцев после истечения срока исполнения требования об уплате налога.

Судом при вынесении решения не учтены требования вышеуказанных норм, из положений которых следует, что до обращения в суд с иском о взыскании налога требование об уплате налога, вынесенное на основании решения налогового органа, должно быть вручено налогоплательщику в установленном порядке. То есть, для того, чтобы направленное по почте заказным письмом требование об уплате налога можно было считать полученными по истечении шести дней с момента направления, налоговому органу необходимо доказать факт отказа или уклонения налогоплательщика от получения требования об уплате налога.

Таким образом, положениями Налогового кодекса РФ предусмотрен обязательный досудебный порядок урегулирования спора.

Данный порядок налоговым органом не соблюден, доказательств уклонения А-ва от получения требования об уплате налога налоговым органом не представлено, в материалах дела доказательств данного обстоятельства не имеется.

Несоблюдение досудебного порядка урегулирования спора в соответствии с требованиями ст. 222 ГПК РФ являлось основанием для оставления заявления налогового органа о взыскании с А-ва налога без рассмотрения.

(дело N 44-г-315 от 16.05.2007 г.)

Удовлетворяя требования П-ва о признании за ним права на получение налогового вычета и, соответственно, признавая незаконным решение налогового органа в части привлечения его к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 122 НК РФ, суд обоснованно исходил из наличия у него права на получение данного вычета, поскольку акции находились у него в собственности более трех лет.

Делая вывод о признании решения налогового органа о привлечении П-ва к налоговой ответственности незаконным в полном объеме, в том числе и в части привлечения его к ответственности по п. 1 ст. 119 НК РФ, суд исходил из того, что штраф за нарушение срока представления налоговой декларации исчисляется из суммы налога, подлежащего уплате, а, поскольку истец имеет право на имущественный налоговый вычет, сумма налога, подлежащая уплате, составляет 0 рублей.

Вместе с тем, само по себе данное обстоятельство не влечет за собой освобождение истца от налоговой ответственности за несвоевременное представление налоговой декларации, поскольку санкция п. 1 ст. 119 НК РФ предусматривает минимальный размер штрафа, подлежащего уплате за нарушение срока представления декларации, - 100 рублей. Полное освобождение от уплаты штрафа данная норма не предусматривает.

То обстоятельство, что П-в имел право на получение имущественного налогового вычета, не освобождало его от необходимости подачи налоговой декларации в установленный срок, поскольку ст. 119 НН РФ установлена ответственность не за нарушение налогоплательщиком своей обязанности по уплате налогов, а за неисполнение иной обязанности - по представлению в соответствующих случаях налоговой декларации.

Таким образом, у налогового органа имелись основания для привлечения П-ва к налоговой ответственности по п. 1 ст. 119 НК РФ за несвоевременное представление налоговой декларации по налогу на доходы физических лиц.

(дело N 33-2040 от 24.04.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования детей погибшей К-вой в результате наезда на нее автомашины под управлением С-вой, и возлагая ответственность по возмещению морального вреда на С-ва, суд первой инстанции исходил из того, что С-в должен нести ответственность как владелец источника повышенной опасности, выдавший доверенность на управление принадлежащим ему автомобилем своей жене С-вой, которая не имела опыта управления автомашиной. Таким образом, суд исходил из наличия вины в действиях ответчика.

Вместе с тем, этот вывод не основан на законе и противоречит положениям ст. 1079 ГК РФ. В данном случае С-в не подпадает под категорию владельца источника повышенной опасности. На момент дорожно-транспортного происшествия владельцем автомашины ВАЗ являлась С-ва, поскольку управляла транспортным средством на законном основании - на основании доверенности, выданной собственником автомашины. Поскольку С-ва имела право управления транспортным средством, выдача собственником автомобиля на ее имя доверенности на право управления автомашиной не может рассматриваться как виновное противоправное поведение и исключает возможность возложения на него ответственности по возмещению морального вреда.

(дело N 33-16 от 16.01.2007 г.)

Отказывая Г-ву в удовлетворении исковых требований о взыскании с ОАО "Р" страхового возмещения, суд исходил из того, что невыполнение страхователем своих обязанностей, предусмотренных условиями страхования, дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения.

Как было установлено судом, 17.10.2005 г. между Г-м и ОАО "Р" был заключен договор добровольного страхования транспортного средства. При этом было предусмотрено, что страховая премия уплачивается в рассрочку: до 17.10.2005 г., до 17.01.2006 г. и до 17.04.2006 г.

Согласно п. 11.2.3 Условий добровольного страхования, страхователь обязан незамедлительно, как только стало известно о произошедшем событии, но в любом случае не позднее 1 рабочего дня, с того дня, когда он узнал о нанесении ущерба ТС, известить об этом страховщика.

Согласно п. 11.2.5 Условий страхователь обязан в течение 3 рабочих дней с даты сообщения об ущербе подать страховщику письменное заявление о факте наступления страхового события установленной страховщиком формы.

В соответствии с п. 7.6 Условий в случае неуплаты страхователем очередного страхового взноса или уплаты его в меньшей, чем предусмотрено сумме, обязанность страховщика по выплате страхового возмещения не распространяется на страховые случаи, произошедшие в период времени, исчисляемый с 00 ч 00 мин даты, следующей за датой, указанной в полисе как дата уплаты очередного взноса, до 24 ч 00 мин даты фактической уплаты суммы задолженности (при этом ТС предъявляется страховщику для осмотра). За период, прошедший с момента прекращения договора до момента его восстановления, страховщик ответственности не несет.

Поскольку страхователем нарушены сроки уплаты страховой премии (второй взнос уплачен лишь 10.03.2006 г.), а также сроки извещения и обращения к страховщику с заявлением, то есть не выполнены требования Условий страхования, суд пришел к выводу о том, что ответчиком правомерно отказано истцу в страховой выплате.

При этом судом не учтены положения ГК РФ, регламентирующие основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения. В соответствии с условиями договора, заключенного между Г-м и страховой кампанией, страховщик взял на себя обязательство выплатить страхователю страховое возмещение при наступлении страхового случая. Основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения прямо предусмотрены законом - ст. 963, 964 ГК РФ, перечень таких оснований носит исчерпывающий характер. Такого основания для освобождения страховщика от исполнения своего обязательства по выплате страхового возмещения, как неисполнение страхователем своих обязанностей, предусмотренных правилами страхования, указанные нормы не содержат.

Сделав вывод о несвоевременной уплате страхователем второго страхового взноса, и применив в связи с этим п. 3 ст. 954 ГК РФ и п. 7.6 Условий страхования как основание для освобождения страховщика от обязанности выплаты страхового возмещения, суд не учел положения п. 4 ст. 954 ГК РФ, согласно которому, если страховой случай наступил до уплаты очередного страхового взноса, внесение которого просрочено, страховщик вправе при определении размера подлежащего выплате страхового возмещения по договору имущественного страхования или страховой суммы по договору личного страхования зачесть сумму просроченного страхового взноса.

Толкование закона и условий договора таким образом, что в случае несвоевременного внесения очередного страхового взноса у страховщика отсутствует обязанность по выплате страхового возмещения вообще, нельзя признать правильным. Анализ п. 3 и п. 4 ст. 954 ГК РФ в совокупности позволяет сделать вывод о том, что неуплата страхователем в установленные сроки очередных страховых взносов не может повлечь прекращение обязательств страховщика по договору. Пункт 7.6. Условий страхования также не исключает выплату страхового возмещения, поскольку страховщик сам признает страховыми (применительно к понятию страхового случая, предусмотренному разд. 4) случаи, произошедшие в период просрочки внесения страховых взносов, что предполагает выплату страхового возмещения исходя из предмета договора. Кроме того, страховщик и по этим случаям требует предъявить транспортное средство для осмотра. При таком положении применительно к п. 7.6 речь может идти о том, что выплата не производится до уплаты суммы задолженности страхователя, а не об освобождении страховщика от обязанности как таковой выплачивать страховое возмещение.

Вывод суда о нарушении страхователем обязанности в установленный срок сообщить страховщику о причинении ущерба ТС и подать письменное заявление, не является безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска. В Условиях страхования ОАО "Р" несоблюдение сроков уведомления страховщика не указано в качестве основания для отказа в выплате страхового возмещения. Кроме того, суд не дал оценки доводам истца о том, что он своевременно сообщил о страховом случае страховщику по телефону.

(дело N 33-620 от 06.02.2007 г.)

Принимая решение о взыскании с А-ва в пользу К-ной компенсации морального вреда, причиненного в результате наезда мотоцикла под управлением ответчика на несовершеннолетнего сына истицы, в размере 100 тыс. руб., суд неправильно применил нормы материального права.

Как следует из искового заявления, истица оценивала причиненный ей моральный вред в 50 тыс. руб. В такую же сумму она оценивала моральный вред, причиненный ее сыну.

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Вывод суда об удовлетворении требований истицы в целом в заявленной ею сумме, без определения размера морального вреда отдельно матери и сыну не основаны на нормах гражданского законодательства. Суд в данном случае не учел требования вышеуказанной правовой нормы, не придал значения тому, что размер компенсации морального вреда определяется судом с учетом конкретных обстоятельств дела и индивидуальных особенностей потерпевшего. В рассматриваемом случае суду следовало определить размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию в пользу К-ной и малолетнего К-на с учетом фактических обстоятельств произошедшего дорожно-транспортного происшествия, индивидуальных особенностей потерпевших с учетом заявленных истицей требований, изложенных в исковом заявлении, а также с учетом требований разумности и справедливости.

Указывая о несостоятельности доводов ответчика о том, что заявленный в исковом заявлении К-ной размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию в ее пользу (50.000 руб.), является завышенным, суд исходил из того, что дорожно-транспортное происшествие, в результате которого пострадал малолетний ребенок истицы, произошло у нее на глазах, состояние ребенка после аварии было тяжелым, истица опасалась за жизнь и здоровье ребенка. Определяя размер денежной компенсации морального вреда, суд указал на то, что он определяется с учетом требований разумности и справедливости. Между тем определенный судом размер компенсации морального вреда в 100.000 руб. не соответствует вышеназванным требованиям закона, явно несоразмерен характеру и объему нравственных страданий, которые претерпела К-на.

(дело N 33-942 от 27.02.2007 г.)

Делая вывод о взыскании со страховой компании в пользу П-вой суммы страхового возмещения, суд исходил из того, что в совершении дорожно-транспортного происшествия, в результате которого пострадал мотоцикл, принадлежащий истице, виновата Ш-на, управлявшая автомобилем, принадлежащем на праве собственности К-вой, гражданская ответственность которой была застрахована.

Согласно п. 1 ст. 6 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" объектом обязательного страхования являются имущественные интересы, связанные с риском гражданской ответственности владельца транспортного средства по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства на территории РФ.

Из указанной правовой нормы следует, что по договору обязательного страхования является застрахованной ответственность только владельца транспортного средства.

При этом в соответствии с абзацем 4 ст. 1 этого же Федерального закона владельцем транспортного средства признается собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и т.д.).

Из смысла указанной правовой нормы следует, что лицо, управляющее автомобилем без законных оснований, нельзя признать владельцем транспортного средства, поэтому его ответственность не может быть застрахована по договору обязательного страхования.

Таким образом, если вред потерпевшему причинен в результате повреждения транспортного средства по вине лица, управлявшего транспортным средством без законных оснований, то у страховщика отсутствует обязанность по выплате страхового возмещения по договору обязательного страхования, поскольку в данном случае указанное лицо не является субъектом страховых отношений.

Однако данное лицо не освобождается от гражданско-правовой ответственности. При возложении ответственности за вред, причиненный транспортным средством, на лицо, управлявшее автомобилем без законных оснований, суду необходимо было выяснить обстоятельства, при которых произошло выбытие автомобиля из обладания законного владельца, и при разрешении спора руководствоваться положениями п. 2 ст. 1079 ГК РФ.

Аналогичная позиция отражена в определении Конституционного Суда РФ от 12.07.2006 г. N 337-О, в котором указано на то, что по смыслу пункта 2 статьи 15, абзаца четвертого статьи 1 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и пункта 1 статьи 931 ГК РФ владельцы транспортного средства, управляющие им на основании доверенности, являются участниками страхового правоотношения на стороне страхователя независимо от того, указаны они в страховом полисе или нет.

Данный вывод подтверждается правилом ст. 14 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", предусматривающим, что при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в договоре водителями (обязательное страхование при ограниченном использовании транспортных средств) страховщик имеет право предъявить регрессное требование к причинившему вред лицу (страхователю, иному лицу, риск ответственности которого застрахован по договору обязательного страхования) в размере произведенной страховщиком страховой выплаты, если указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством (абзац шестой части первой).

В данном случае суд вышеуказанные юридически значимые обстоятельства не выяснил. Судом не был исследован факт законного владения Ш-ной автомобилем, принадлежащим К-вой.

(дело N 33-2133 от 03.05.2007 г.)

Удовлетворяя требования Н-вой о выделении земельного участка в натуре площадью 530 кв. м., суд исходил из положений п. 2 ст. 252 ГК РФ, согласно которому участник долевой собственности вправе требовать выдела своей доли из общего имущества. При этом судом было установлено, что Н-вой и Ш-ву принадлежат по 1/2 доле в праве пожизненного наследуемого владения земельного участка для индивидуального жилищного строительства общей площадью 1.060 кв. м.

Согласно п.п. 1, 2 ст. 21 ЗК РФ, право пожизненного наследуемого владения земельным участком, находящимся в государственной или муниципальной собственности, приобретенное гражданином до введения в действие настоящего Кодекса, сохраняется. Предоставление земельных участков гражданам на праве пожизненного наследуемого владения после введения в действие настоящего Кодекса не допускается.

Распоряжение земельным участком, находящимся на праве пожизненного наследуемого владения, не допускается, за исключением перехода прав на земельный участок по наследству. Государственная регистрация перехода права пожизненного наследуемого владения земельным участком по наследству проводится на основании свидетельства о праве на наследство.

Выделив истице долю из долевой собственности на земельный участок, суд не учел, что земельный участок принадлежит сторонам на ином праве - праве пожизненного наследуемого владения, истица и ответчик сособственниками земельного участка не являлись.

В соответствии с п. 3 ст. 21 ЗК РФ, действующим на момент вынесения решения, граждане, имеющие земельные участки в пожизненном наследуемом владении, имеют право приобрести их в собственность. Каждый гражданин имеет право однократно бесплатно приобрести в собственность находящийся в его пожизненном наследуемом владении земельный участок, при этом взимание дополнительных денежных сумм помимо сборов, установленных федеральными законами, не допускается.

Из анализа положений ст. 21 ЗК РФ следует, что приобретение права собственности на земельный участок, предоставленный на праве пожизненного наследуемого владения, зависит от волеизъявления правообладателя. В обязательном порядке, в том числе по решению суда, переоформление права пожизненного наследуемого владения на право собственности законом не предусмотрено.

Как усматривается из искового заявления, пояснений истицы и ответчика, данных в судебном заседании, ответчик не желал изменять правовой режим земельного участка на право долевой собственности. Данное обстоятельство суд не учел, выделение истице доли из долевой собственности на земельный участок, без наличия согласованного волеизъявления сторон на приобретение земельного участка в собственность и приобретения сторонами (либо признания судом) права долевой собственности на земельный участок не соответствует положениям ст. 21 ЗК РФ.

В связи с тем, что правоотношения между обладателями права пожизненного наследуемого владения по владению и пользованию земельным участком не урегулированы Земельным кодексом РФ, в соответствии со ст. 6 ГК РФ возможно применение гражданского законодательства, регулирующего сходные правоотношения (аналогия закона), а именно, ст.ст. 247, 252 ГК РФ.

Принимая во внимание вышеуказанные нормы, раздел земельного участка (выдел доли), принадлежащего сторонам на праве пожизненно наследуемого владения, при недостижении совладельцами соглашения о способе и условиях раздела имущества, возможен в судебном порядке.

При этом при решении вопроса о возможности раздела земельного участка в натуре, необходимо учитывать критерии делимости земельного участка, определенные абзацем 2 п. 2. ст. 6 ЗК РФ, согласно которым, делимым является земельный участок, который может быть разделен на части, каждая из которых после раздела образует самостоятельный земельный участок, разрешенное использование которого может осуществляться без перевода его в состав земель иной категории, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

При рассмотрении дела суду следовало установить, является ли делимым земельный участок, принадлежащий нескольким лицам на праве пожизненного наследуемого владения, возможно ли выделение истице земельного участка, соответствующего ее доле. При этом необходимо было также учесть то, что в соответствии с п. 1 ст. 33 ЗК РФ предельные (максимальные и минимальные) размеры земельных участков, предоставляемых гражданам в собственность из находящихся в государственной или муниципальной собственности земель для ведения крестьянского (фермерского) хозяйства, садоводства, огородничества, животноводства, дачного строительства, устанавливаются законами субъектов Российской Федерации, для ведения личного подсобного хозяйства и индивидуального жилищного строительства - нормативными правовыми актами органов местного самоуправления.

(дело N 44-г-2812/63 от 13.04.2007 г.)

Установив, что в соответствии с п. 4 ст. 13 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" по истечении 30 дней со дня опубликования извещения возражений относительно местоположения выделяемого в счет земельной доли земельного участка от участников земельной доли не поступило, суд пришел к выводу о том, что местоположение земельного участка согласовано. Установив эти обстоятельства, суд сделал вывод о том, что ответчиками соблюдена вся необходимая процедура по выделу земельного участка из общей долевой собственности земель сельскохозяйственного назначения, а потому заявленный истцами иск о признании незаконным выделения земельного участка в счет земельных долей не подлежит удовлетворению.

Выводы суда о соблюдении ответчиками процедуры выделения земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения в счет своей земельной доли не соответствуют положениям ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения".

Согласно п. 3 ст. 13 названного Закона в случае, если общее собрание участников долевой собственности не утвердило границы части находящегося в долевой собственности земельного участка, предназначенный для выделения в первоочередном порядке земельных участков в счет земельных долей в соответствии со ст. 14 настоящего Федерального закона, участник долевой собственности на земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения обязан известить в письменной форме о своем намерении выделить земельный участок в счет своей земельной доли остальных участников долевой собственности или опубликовать сообщение в средствах массовой информации, определенных субъектов РФ, с указанием предполагаемого местоположения выделяемого в счет своей земельной доли земельного участка.

Указанные извещение или сообщение должны содержать описание местоположения выделяемого в счет земельной доли земельного участка, которое позволяет определить его границы на местности, а также указание на необходимость направления в письменной форме возражений остальных участников долевой собственности относительно местоположения этого земельного участка требующему выделения земельного участка в счет его земельной доли участнику долевой собственности или указанному в извещении представителю участника долевой собственности.

Судом установлено, что ответчикам К-ым колхозом был предоставлен земельный участок сельхозугодий без выдела в натуре в праве общей собственности на земельный участок. К-вы с целью выдела в натуре принадлежащей им земельной доли опубликовали извещение в газете "О" о намерении каждого выделить земельный участок с предполагаемым местоположением в вблизи деревни Ш.

В то же время, как усматривается из сведений государственного земельного кадастра о земельном участке, вблизи деревни Ш. расположено несколько обособленных участков, в то время как в извещении не конкретизировано, какой именно участок выделяется в счет земельной доли, что не позволяет однозначно определить его местоположение. Анализ извещения на предмет соответствия его положениям п. 3 ст. 13 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", судом не произведен.

Кроме того, п. 3 ст. 13 указанного Закона предусмотрено, что средства массовой информации, в которых публикуются подобные извещения, определяются субъектом РФ.

В силу п.п. 5 п. 1 ст. 19.1 Закона в случае, если на день вступления в силу настоящего Федерального закона субъектом РФ не принят закон, обеспечивающий реализацию Закона, на территории такого субъекта РФ применяются следующие правила: средствами массовой информации, в которых в соответствии с п. 2 ст. 10, п. 2 ст. 12, п. 1 ст. 13 и ст. 14 настоящего Федерального закона предусмотрено опубликование сообщений, является источник официального опубликования нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта РФ и (или) источник официального опубликования нормативных правовых актов органов местного самоуправления по месту нахождения земельного участка.

Согласно Закону Пермской области от 31.12.2003 г. N 1080-220 "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения в Пермской области" информационное сообщение о намерении выделить земельный участок в счет доли в праве общей долевой собственности подлежит опубликованию за счет средств заявителя в определенных губернатором Пермского края СМИ, предназначенных для распространения в Пермском крае и муниципальном районе по месту расположения земельных участков (земельных долей).

То обстоятельство, что в настоящее время губернатором Пермского края такой печатный орган не определен, тем не менее, Законом Пермской области установлены критерии, которым должны удовлетворять средства массовой информации - их распространение в Пермском крае и муниципальном районе по месту расположения земельных участков (земельных долей). Указанные положения закона судом не учтены, не установлено, удовлетворяет ли требованиям вышеназванных норм выбранный ответчиками печатный орган для публикации извещения - районная газета "О", и надлежащим ли образом были извещены участники долевой собственности о местоположении земельного участка.

Так же судом не учтено, что земельные участки были предоставлены как истцам, так и ответчикам на праве собственности на основании Указа Президента РФ от 27.10.1993 г. N 1767. Суд не учел, что согласно ст. 15 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" земельная доля, полученная при приватизации сельскохозяйственных угодий до вступления в силу настоящего Федерального закона, является долей в праве общей собственности на земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения. Процедура выделения такой доли предусмотрена ст.ст. 13, 14 этого Закона и предполагает учет прав и интересов других участников общей собственности. В материалах дела имеются данные о наличии иных правообладателей земельных долей в праве общей долевой собственности на земельный участок, предоставленным колхозом. Разрешая спор по требованиям истцов о правомерности выделения ответчиками земельного участка в счет доли в праве общей собственности, суд не решил вопрос о привлечении участников долевой собственности к участию по настоящему делу в качестве заинтересованных лиц.

(дело N 33-2263 от 15.05.207 г.)

Отказывая в удовлетворении иска М-вой о признании недействительным свидетельства о праве собственности на землю, выданного на имя ее внучки С-ной, и признании за ней права собственности, суд исходил из того, что документов, подтверждающих право на получение участка в пожизненное наследуемое владение или постоянное пользование у М-вой не имелось. Дом по ул. Б., расположенный на спорном земельном участке, фактически купил сын М-вой (отец ответчицы), М-ва, имея право получить в собственность земельный участок как собственник дома, добровольно передала это право внучке С-ной, оформив на нее завещание.

Указанные выводы не могли быть положены в основу решения исходя из следующего.

Отсутствие документов о предоставлении земельного участка М-вой в пожизненное наследуемое владение или постоянное пользование не исключает возможности приобретения права собственности на землю, поскольку М-ва является собственником жилого дома, расположенного на этом участке.

Фактически выводы суда противоречат друг другу. Признавая, что М-ва является собственником дома и имела право на получение в собственность земельного участка, суд в то же время ссылается на показания свидетелей о том, что этот дом купил ее сын М-в. Последнее обстоятельство значения для разрешения заявленных требований не имеет, так как право собственности М-вой на дом никем не оспаривается.

Вывод суда о том, что М-ва отказалась от права на получение земельного участка, составив завещание на имя С-ной, нельзя признать основанным на законе. Завещание может иметь юридические последствия для наследника после открытия наследства. При жизни наследодатель вправе завещание отменить или изменить. В настоящее время юридически собственником дома остается М-ва. Земельный участок в собственности или пожизненном наследуемом владении М-вой не находился и предметом завещания быть не мог. В связи с этим нет оснований полагать, что истица отказалась от своих прав на дом или землю.

На момент перехода права собственности на дом к М-вой действовал ЗК РСФСР от 01.07.1970 г, в соответствии со ст. 87 которого на землях городов при переходе права собственности на строение переходит также и право пользования земельным участком или его частью. В случаях, предусмотренных настоящей статьей, право землепользования лица, к которому перешло право собственности на строение, регистрируется органами коммунального хозяйства.

На момент выдачи свидетельства о праве собственности на землю С-ной действовал ЗК РСФСР 1991 г. Согласно ст. 37 данного Кодекса при переходе права собственности на строение, сооружение или при передаче их другим предприятиям, учреждениям, организациям и гражданам вместе с этими объектами переходит и право пользования земельными участками. При этом им выдается новый документ, удостоверяющий право на землю.

Таким образом, право пользования земельным участком возникло у М-вой при переходе права собственности на дом в силу положений закона. Отсутствие документа, удостоверяющего ее право на земельный участок, само по себе не свидетельствует об отсутствии у нее права пользования земельным участком. При этом фактическое проживание в доме или использование земельного участка юридического значения не имеет, определяющим будет право собственности на жилой дом.

С-ной в 1995 г. свидетельство на право собственности на землю было выдано на основании Указа Президента РФ от 27.10.93. N 1767 "О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России". Вместе с тем, правом на получение земельных участков в собственность по данному Указу имели лица, которым земля принадлежала на праве пожизненного наследуемого владения, бессрочного пользования или аренды, а также в случаях первичного предоставления земельного участка (п. 3). С-ной земельный участок не предоставлялся, собственником дома она также не являлась, поэтому правовых оснований для выдачи ей свидетельства не усматривается.

Несмотря на данное обстоятельство, оно является недостаточным для правильного разрешения спора. Получение земельного участка в собственность (за плату или бесплатно) носит заявительный характер. Из материалов дела не следует, что М-ва обращалась с таким заявлением. Признание свидетельства, выданного С-ной, недействительным не влечет автоматически признание права собственности на этот же участок за М-вой. Поэтому суду необходимо было установить, имеет ли право М-ва по действующему законодательству получить спорный участок в собственность, и, соответственно, нарушает ли наличие свидетельства на имя ответчицы ее права. При отсутствии такого права отсутствует и правовой интерес истца в признании свидетельства недействительным.

(дело N 33-2639 от 05.06.2007 г.)

Удовлетворяя требование Г-ва о признании несоответствующим законодательству постановление нотариуса об отказе в совершении нотариального действия - выдаче свидетельства о праве на наследство по закону, после умершей М-вой, суд, руководствуясь положениями ч. 2 ст. 13, ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, исходил из того, что вступившим в законную силу решением суда установлен факт принятия Г-м наследства, открывшегося после смерти его тети М-вой. В связи с наличием обязательного к исполнению вступившего в законную силу судебного решения нотариус обязан был совершить нотариальное действие - выдать Г-ву соответствующее свидетельство о праве на наследство по закону.

При этом суд не учел, что из анализа ст.ст. 1143, 1146 ГК РФ следует, что Г-в, являясь племянником умершего наследодателя М-вой, вправе наследовать по закону только в порядке представления, в то время как наследница М-вой - Г-ва (наследник второй очереди) - мать заявителя Г-ва в настоящее время жива.

В данном конкретном случае Г-в, претендующий на наследство, открывшееся после смерти М-вой, наследником по закону не является. Установленный решением суда юридический факт принятия Г-м наследства после смерти М-вой, тем не менее, сам по себе не порождает для Г-ва каких-либо значимых юридических последствий, в том числе и выдачу свидетельства о праве на наследство по закону.

Согласно ст. 48 Основ законодательства о нотариате нотариус отказывает в совершении нотариального действия, если совершение такого действия противоречит закону.

В связи с изложенными обстоятельствами, отказ нотариуса в выдаче Г-ву свидетельства о праве на наследство по закону после смерти его тети является правомерным.

(дело N 33-1088 от 20.03.2007 г.)

Признавая М-ва добросовестным приобретателем и возлагая на Пермскую таможню обязанность по выдаче ему паспорта транспортного средства, суд исходил из того, что истец приобрёл автомобиль на территории Российской Федерации через специализированный магазин, получив при этом паспорт транспортного средства, содержащий отметку о регистрации автомобиля на территории Российской Федерации и сведения о предыдущих собственниках, в связи с чем суд посчитал, что М-в не имел оснований полагать, что автомобиль не прошёл таможенное оформление. Таким образом, судом сделан вывод о том, что истец проявил должную степень заботливости и осмотрительности при приобретении транспортного средства и является добросовестным приобретателем.

Между тем, такой вывод основан на неправильном определении значимых для дела обстоятельств и не может быть признан доказанным.

В соответствии со ст. 302 ГК РФ если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Решая вопрос о том, может ли истец рассматриваться в качестве добросовестного приобретателя указанного автомобиля, суд в соответствии с положениями ст. 302 ГК РФ должен был установить, что, приобретая автомобиль иностранного производства, истец проявил достаточную осторожность и осмотрительность, которая не позволила бы ему обнаружить, что приобретаемый им автомобиль не прошел таможенное оформление, и в соответствии со ст. 131 Таможенного Кодекса РФ его отчуждение недопустимо.

Как следует из материалов дела, при приобретении автомобиля М-ву был выдан дубликат паспорта транспортного средства. Суд не выяснил, соответствовал ли полученный истцом дубликат транспортного средства требованиям, предъявляемым к данному документу.

Согласно п. 11 Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в государственной инспекции безопасности дорожного движения МВД РФ, утвержденных Приказом МВД России от 27.01.2003 г. N 59, транспортные средства, номерные агрегаты, ввезенные на территорию Российской Федерации, регистрируются за юридическими или физическими лицами, указанными в документах, которые были выданы таможенными органами Российской Федерации при таможенном оформлении транспортных средств, номерных агрегатов в порядке, установленном нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно п. 2.2.25.2 Положения о паспортах транспортных средств и шасси транспортных средств, утвержденного приказами МВД РФ N 399, ГТК РФ N 388, Госстандарта РФ N 195 от 30.06.1997 г., при совершении в установленном порядке сделок, направленных на отчуждение и приобретение права собственности на транспортные средства:

в строках "Наименование (ф.и.о.) собственника", "Адрес" указываются данные нового собственника, который приобрел право собственности на транспортное средство;

в строке "Дата продажи (передачи)" указывается число, месяц и год совершения сделки, направленной на отчуждение и приобретение права собственности на транспортное средство;

в строке "Документ на право собственности" указывается наименование документа, подтверждающего право собственности на транспортное средство, его номер (если имеется) и дата составления. Например, запись о справке-счете производится следующим образом: "справка-счет, N 77 АА 000001 от 01.01.97"; о договоре купли-продажи - "договор купли-продажи, N 175 от 01.02.97".

В дубликате транспортного средства, полученном М-м при приобретении автомобиля, в сведениях о первоначальном собственнике транспортного средства Б-вой отсутствовало указание на дату продажи ей автомобиля, на документ, подтверждающий ее право собственности. Кроме того, не были заполнены графы 17, 18, 19, касающиеся указания на страну вывоза транспортного средства, серию, номер удостоверения, грузовую таможенную декларацию и таможенные ограничения. Отсутствие этих сведений в паспорте автомобиля импортного производства не позволяло сделать вывод о том, что транспортное средство прошло таможенное оформление.

Вместе с тем, данным недостаткам оформления паспорта транспортного средства, как и тому факту, что в справке-счёте стоимость автомобиля была указана в размере 150.000 руб., что бесспорно не соответствовало реальной стоимости автомобиля "Мерседес-Бенц 500" 2000 года выпуска, в то время как доказательства того обстоятельства, что за автомобиль была уплачена иная цена, истец не представил, суд должной оценки не дал. При таком положении вывод суда о том, что истцом была проявлена достаточная степень заботливости и осмотрительности при приобретении автомобиля, не может быть признан доказанным.

Кроме того, возлагая на Пермскую таможню обязанность по выдаче М-ву паспорта транспортного средства, суд не учёл, что согласно Положению о паспортах транспортных средств и шасси транспортных средств (Приложение 1 к Приказу МВД России, ГТК России и Госстандарта России от 30.06.97 N 399/388/195) паспорта выдаются таможенными органами после завершения таможенного оформления ввозимых на территорию Российской Федерации транспортных средств и (или) шасси в соответствии с таможенными режимами выпуска для свободного обращения, реимпорта, свободной таможенной зоны, отказа в пользу государства, а также при выпуске либо условном выпуске таможенными органами транспортных средств и (или) шасси, ввозимых в упрощенном, льготном порядке физическими лицами, за исключением случаев временного ввоза (п. 1.5). В данном же случае автомобиль таможенное оформление не прошел.

(дело N 33-506 от 01.02.2007 г.)

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований Ф-вой о возложении на МРЭО ГИБДД обязанности по снятию с регистрационного учета принадлежащего ей автомобиля, суд исходил из того, что истица не проявила необходимой добросовестности и осмотрительности в июле 2001 года при покупке автомобиля иностранного производства, имеющего номерные агрегаты, нанесенные кустарным способом. При приобретении автомобиля ей было известно о кустарном способе нанесения номера двигателя автомобиля. Следовательно, на основании п.п. 55, 49 Приказа МВД РФ от 27.01.2003 года N 59 "О порядке регистрации транспортных средств" истице обоснованно отказано в проведении регистрационных действий.

Как следует из материалов дела, причастность истицы к изменению маркировки двигателя на автомобиле не установлена, по факту признаков кустарного нанесения номера двигателя истице ничего не известно. Маркировка двигателя, как выполненная кустарным способом (установленная в результате исследования эксперта), указана в паспорте транспортного средства, который выдан 24.07.2001 г. взамен ПТС от 19.06.1997 г., т.е. изменения маркировки двигателя зарегистрированы органами ГИБДД. До приобретения истицей автомобиля иного номера двигателя установлено не было, а сам автомобиль не находился и не находится в розыске, не истребован от истицы, у которой имеются документы, подтверждающие законность приобретения.

Суд при вынесении решения не учел, что из содержания паспорта транспортного средства от 24.07.2001 года следует, что ответчику - МРЭО ГИБДД при ГУВД Пермской области было известно о кустарном способе нанесения номера двигателя автомобиля еще до приобретения его истицей, поскольку в ПТС имеются отметки об этом, которые сделаны в 2001 году. Несмотря на это обстоятельство, автомобиль истицы был поставлен на учет 24.07.2001 г., и кустарные изменения маркировки двигателя были зарегистрированы.

Анализ содержания постановления Правительства РФ от 12.08.1994 г. N 938 "О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации", Правил регистрации транспортных средств, утвержденных Приказом МВД России от 27.01.2003 г. N 59, п. 3 ст. 15 ФЗ "О безопасности дорожного движения", Указа Президента РФ "О дополнительных мерах по обеспечению безопасности дорожного движения" от 15.06.1998 г. N 711 позволяет сделать вывод о том, что регистрация транспортного средства Госавтоинспекцией возможна и в том случае, когда номер двигателя (кузова, шасси, рамы) изменен по каким-либо причинам. При этом законодательством предусмотрен особый порядок регистрации. При регистрации транспортных средств подразделениями Госавтоинспекции производится их осмотр. При обнаружении признаков скрытия, изменения, уничтожения маркировки, нанесенной на транспортных средствах организациями-изготовителями, регистрационные действия не производятся, информация об обнаружении признаков преступления передается в орган внутренних дел по месту их обнаружения для проведения необходимых действий и принятия решения в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Наложенные ограничения на совершение регистрационных действий снимаются при представлении мотивированного постановления органа внутренних дел об отказе в возбуждении (прекращении) уголовного дела.. Пунктом 76 Правил предусмотрена регистрация транспортных средств, в отношении которых проводилась проверка на предмет обнаружения признаков преступления, при этом предусмотрена возможность при регистрации таких транспортных средств делать отметки об измененных номерах кузова, двигателя, шасси, рамы.

Таким образом, из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в отношении автомобиля истицы (с учетом того, что при регистрации транспортного средства сделана отметка о кустарном изменении номера двигателя) уже проводилась проверка. Суд это обстоятельство у ответчика не выяснил. Если такая проверка проводилась, и автомобиль был зарегистрирован уже с учетом изменения маркировки двигателя, о чем свидетельствуют данные содержащиеся в паспорте транспортного средства, то не ясно, какие обстоятельства явились основанием к отказу в снятии автомобиля с учета.

(дело N 33-1909 от 17.04.2007 г.)

Разрешая требования Д-вой и взыскивая в ее пользу с казны Российской Федерации компенсацию морального вреда, суд исходил из факта осуждения ее по приговору мирового судьи и оправдательного приговора районного суда. При этом суд пришел к выводу о том, что надлежащим ответчиком по заявленным требованиям является Министерство финансов РФ, исходя из того, что федеральные суды и мировые судьи составляют единую судебную систему Российской Федерации, финансирование которой осуществляется за счет средств федерального бюджета, приговор постановлен именем Российской Федерации. Поскольку осуждение Д-вой осуществлялось от имени государства, вред, причиненный истице незаконными действиями мирового судьи, подлежит возмещению за счет средств казны РФ.

Данные выводы суда не основаны на законе.

Из материалов дела следует, что уголовное преследование в отношении Д-вой, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, осуществлялось по заявлению частного обвинителя С-вой. Приговором районного суда Д-ва признана невиновной в совершении преступления, предусмотренного по ст. 116 УК РФ, и оправдана на основании ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в ее действиях состава данного преступления.

Основанием возбуждения дел частного обвинения являются фактические данные, достаточные для предположения о совершении деяния, подпадающего под признаки преступления, предусмотренного ст.ст. 115, 116, ч. 1 ст.129, ст. 130 УК РФ.

Согласно ч.ч. 1, 7 ст. 318 УПК РФ уголовное дело частного обвинения считается возбужденным с момента вынесения мировым судьей постановления о принятии к своему производству заявления потерпевшего. Заявление частного обвинителя становится частным обвинением - утверждением о совершении определенным лицом деяния, запрещенного законом. Лицо, подавшее заявление, становится частным обвинителем, а лицо, в отношении которого подано заявление, принятое судьей к рассмотрению, становится обвиняемым. Заявление потерпевшего по делу частного обвинения - это основание для привлечения лица, в отношении которого оно подано, к судебному уголовному преследованию.

Правовой анализ совокупности норм Уголовно-процессуального кодекса РФ позволяет сделать вывод о том, что момент привлечения к уголовной ответственности определяется моментом возбуждения уголовного дела. Определяя статус потерпевшего по делам частного обвинения одновременно со статусом частного обвинителя, законодатель возлагает на частного обвинителя обязанность бремени доказывания, обязанность возместить имущественный вред, устранить последствия морального вреда в случае реабилитации обвиняемого по решению суда.

Поэтому, в данном случае моральный вред, причиненный Д-вой ее незаконным уголовным преследованием по делу частного обвинения, не подлежит возмещению по правилам ст. 1070 ГК РФ за счет средств казны РФ и, соответственно, и обязанность по возмещению истице морального вреда не может быть возложена на Министерство Финансов РФ.

Указанная норма закона регулирует правоотношения между гражданином и государством при осуществлении им властных полномочий в случаях, прямо предусмотренных ст. 1070 ГК РФ. Поскольку по делу частного обвинения государственные органы не осуществляют обвинительной функции, уголовное дело возбуждается по заявлению частного обвинителя, на которого и возлагается обязанность несения и бремени доказывания и, в случае вынесения оправдательного приговора, обязанность по возмещению морального вреда.

Суд не учел изложенное, ошибочно исходя из наличия обвинительного приговора мирового судьи в отношении истицы, тогда как данное обстоятельство не имеет правового значения для разрешения заявленного требования.

(дело N 33-1263 от 15.03.2007 г.)

Принимая решение о взыскании в пользу П-ва компенсации морального вреда в связи с необоснованными обвинениями в совершении ряда преступлений, суд сделал правильный вывод о том, что обстоятельство одновременного обвинения лица в совершении одних преступлений и оправдания его в совершении других не исключает возможность возмещения вреда.

Вместе с тем, судом не было учтено то обстоятельство, что по приговору суда П-в был признан виновным в совершении ряда преступлений, предусмотренных ст. 158 ч. 3 УК РФ, и при этом оправдан в совершении аналогичных преступлений по другим эпизодам. Право истца на реабилитацию приговором установлено не было.

Данные обстоятельства имеют существенное значение для рассмотрения настоящего спора и должны учитываться судом при разрешении вопроса о возмещении морального вреда. Установление того, был ли реально причинен вред в результате уголовного преследования по обвинению в преступлении, виновность в совершении которого была признанна судом недоказанной, должно основываться на материалах конкретного уголовного дела, и при отсутствии прав на реабилитацию факт причинения вреда и его объем подлежит доказыванию по правилам, предусмотренным ст. 56 ГПК РФ.

(дело N 33-1925 от 19.04.2007 г.)

Принимая решение о признании за Ш-ной право собственности на самовольно возведенные постройки, суд неправильно применил нормы материального права.

В соответствии с ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросу оформления в упрощенном порядке прав граждан на отдельные объекты недвижимого имущества" от 30.06.2006 г. N 93-ФЗ, вступившим в силу с 01.09.2006 г., абзац первый п. 3 ст. 222 ГК РФ признан утратившим силу. Таким образом, федеральным законодательством исключена возможность признания судом права собственности на самовольные постройки за лицами, застроившими не предоставленные им в установленном порядке земельные участки.

В соответствии с положениями п. 3 ст. 222 ГК РФ в редакции Закона от 30.06.2006 г. N 93-ФЗ право собственности на самовольную постройку может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке, за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка.

Согласно п. 1 ст. 4 ГК РФ акты гражданского законодательства обратной силы не имеют и применяются к правоотношениям, возникшим после ведения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Прямого указания на то, что новая редакция ст. 222 ГК РФ распространяется на отношения, возникшие до 01.09.2006 г., в Законе от 30.06.2006 г. N 93-ФЗ не имеется.

Как следует из положений ст. 222 ГК РФ, самовольная постройка не является объектом гражданских прав, правоотношения по возникновению права собственности на постройку являются длящимися, возможность признания права собственности на такое строение определяется положениями ст. 222 ГК РФ.

Поскольку Ш-на обратилась в суд с исковыми требованиями 27.11.2006 г., правовые основания иска суду необходимо было анализировать в соответствии со ст. 222 ГК РФ в редакции ФЗ РФ от 30.06.2006 г. N 93-ФЗ. При этом следовало учесть, что в силу указанных положений возможность признания права собственности на самовольную постройку при условии предоставления земельного участка в будущем, законом не предусмотрена. Право собственности на самовольную постройку может быть признано за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. Таким образом, на момент подачи искового заявления, лицо должно являться законным обладателем одного из перечисленных прав на землю. Вместе с тем, в материалах дела отсутствуют данные о том, что Ш-ной земельный участок, на котором возведены постройки, предоставлялся в установленном законом порядке.

(дело N 33-1648 от 19.04.2007 г.)

Принимая решение об отказе Л-м в удовлетворении жалобы на действия Управления Федеральной регистрационной службы, суд сделал вывод о том, что регистрация права собственности на квартиру, как условие поступления ее в собственность истцов, возможна лишь одновременно для всех участников, названных в договоре приватизации.

Данный вывод суда не основан на нормах материального права.

Как следует из материалов дела, по договору приватизации от 20.01.2006 г. квартира передана в долевую собственность семье Л-х по 1/5 доле в праве собственности каждому. 19.04.2006 г. все собственники обратились в Управление с заявлениями о государственной регистрации права долевой собственности. 25.04.2006 г. один из сособственников умер. 09.06.2006 г. Управление известило заявителей об отказе в государственной регистрации права долевой собственности на квартиру в связи с утратой правоспособности одним из сособственников.

Разрешая требования заявителей, суд исходил из того, что в силу п. 3 ст. 433 ГК РФ договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом. Правоспособность гражданина прекращается смертью /п. 2 ст. 17 ГК РФ/. С учетом приведенных норм закона, договор приватизации считается заключенным с момента государственной регистрации. Поскольку одна из сторон договора умерла, утратив правоспособность, по мнению суда, договор заключенным не является, и провести государственную регистрацию договора не представляется возможным.

Вместе с тем, суд не учел, что приведенные выше нормы Гражданского кодекса РФ, а также Закон РФ "О приватизации жилищного фонда в РФ" не содержат указания на то, что регистрация права общей долевой собственности возможна лишь одновременно за всеми участниками сделки. Положения ст. 24 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" также такого условия не устанавливают.

Ссылка суда на то, что один из сособственников утратил правоспособность, поэтому право долевой собственности за остальными сособственниками не может быть зарегистрировано, также не основана на законе. Суд не учел, что заявителями не ставился вопрос о регистрации права собственности на квартиру за умершим, они просили зарегистрировать право долевой собственности лишь за остальными участниками сделки. При этом суд установил, что перечень оснований для отказа в государственной регистрации права, установленный ст. 20 данного Закона, является исчерпывающим. В данном перечне отсутствует такое основание, как утрата правоспособности одним из участников сделки.

Необоснованной является и ссылка Управления на п. 1 ст. 16 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", согласно которому государственная регистрация прав проводится на основании заявления правообладателя, сторон договора. Как следует из реестра представленных на регистрацию документов, заявителями были представлены заявления всех сторон сделки, в том числе и заявление Л-на, который умер уже после принятия документов.

(дело N 33-1734 от 17.04.2006 г.)

Отказывая М-ву в удовлетворении требования о возложении обязанности по заключению с ним договора беспроцентного целевого займа путем предоставления ему денежной суммы в качестве целевого беспроцентного займа на жилищное строительство однокомнатной квартиры в г. Перми с рассрочкой погашения предоставленного беспроцентного займа в течение 20 лет с условием погашения 50 % суммы займа за счет ответчика, суд исходил из того, что в соответствии с положениями Инструкции о порядке оказания безвозмездной финансовой помощи сотрудникам органов внутренних дел по оплате стоимости кооперативного жилья и погашению кредита банка на индивидуальное жилищное строительство, утвержденной Приказом МВД РФ от 02.07.12002 г. N 631, безвозмездная финансовая помощь по оплате стоимости кооперативного жилья и погашению кредита банка на индивидуальное жилищное строительство оказывается сотрудникам внутренних дел по месту их службы за счет средств соответствующих бюджетов либо средств, поступающих от организаций на основании заключенных в установленном порядке договоров, один раз в порядке очередности, при условии наличия у сотрудника внутренних дел выслуги безупречной и непрерывной службы в органах внутренних дел, 10 и более лет в календарном исчислении, не обеспеченным жильем или нуждающимся в улучшении жилищных условий. В связи с тем, что у истца продолжительность службы в органах внутренних дел составляла менее 10 лет, суд сделал вывод об отсутствии у него права на получение беспроцентной ссуды.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании в его пользу денежной суммы в качестве целевого беспроцентного займа на жилищное строительство, суд исходил из того, что взыскание денежной суммы возможно только при наличии заключенного договора беспроцентного целевого займа, тогда как указанное требование М-ва удовлетворению не подлежало по вышеизложенном основаниям.

Делая вышеуказанные выводы, суд не учел, что согласно ст. 30 Закона РФ "О милиции" сотрудники милиции имеют право на получение беспроцентных ссуд на индивидуальное и кооперативное жилищное строительство с рассрочкой на 20 лет и погашением 50 процентов предоставленной ссуды за счет средств соответствующих бюджетов.

Суд не учел, что истец в исковом заявлении указывал на то, что порядок реализации п. 5 ст. 30 Закона РФ "О милиции" предусмотрен Соглашением Министерства финансов РФ и Сберегательного банка РФ от 09.04.1993 г. "О ссудах, выдаваемых учреждениями Сбербанка РФ".

Судом не дана надлежащая правовая оценка указанному Соглашению, не проанализированы его положения, возможность его применения к спорным правоотношениям.

Суд также не выяснил, кем именно должна предоставляться беспроцентная ссуда на перечисленные в законе цели, за счет каких источников (соответствующих бюджетов) производится финансирование на погашение 50 % предоставленной ссуды на индивидуальное и кооперативное жилищное строительство.

Кроме того, основывая решение на положениях вышеуказанной Инструкции, суд не придал значения, что она предусматривает не порядок предоставления беспроцентных ссуд сотрудникам органов внутренних дел, а порядок оказания им безвозмездной финансовой помощи по оплате стоимости кооперативного жилья и погашению кредита банка на индивидуальное жилищное строительство.

С учетом изложенного, не может быть признан правильным вывод суда о том, что требования истца подлежали разрешению в соответствии с указанной Инструкцией, поскольку она затрагивает правоотношения, которые связаны непосредственно с социальной защитой сотрудников милиции, регулирует правовой вопрос о погашении кредита банка на индивидуальное жилищное строительство сотрудника органов внутренних дел. Правоотношения между истцом и МВД РФ в случае заключения договора беспроцентного займа будут носить безвозмездный характер, т.к. государство берет на себя обязанность по частичному погашению кредита сотрудника органов внутренних дел безвозмездно.

Необоснованность изложенных выводов суда также подтверждается ответом МВД РФ от 07.06.2006 г. N 31/М-1328, адресованным истцу, согласно которому в связи с резким возрастанием ставок рефинансирования Банка России, Министерство финансов РФ не заключает соглашения с коммерческими банками о компенсации разницы в процентах ставки при выдаче льготных ссуд за счет средств федерального бюджета на цели жилищного строительства, в связи с чем реализовать право на получение беспроцентной ссуды (п. 5 ст. 30 Закона РФ "О милиции") в настоящее время не представляется возможным. Вместе с тем, в соответствии с приказом МВД России от 02.07.2002 г. N 631 "Об утверждении Инструкции о порядке оказания безвозмездной финансовой помощи сотрудникам внутренних дел по оплате стоимости кооперативного жилья и погашению кредита банка на индивидуальное жилищное строительство" сотрудникам внутренних дел возможно оказание безвозмездной финансовой помощи при соблюдении определенных Инструкцией условий.

Суд отказывая в удовлетворении исковых требований М-ва, не привел мотивы, по которым его исковые требования к ГУВД Пермского края, УВД г. Перми, администрации г. Перми, МВД РФ, Министерству финансов РФ, УФК по Пермской области, Западно-Уральский банку Сбербанка России о предоставлении ему беспроцентной ссуды, право на которую ему гарантировано специальным законом, не подлежали удовлетворению.

(дело N 33-1907 от 08.05.2007 г.)

Взыскивая с индивидуального предпринимателя К-вой штраф, суд обоснованно исходил из требований ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей", поскольку установил нарушение прав истицы С-вой как потребителя, выразившееся в продаже ей товара ненадлежащего качества и неудовлетворении ее требований о возврате стоимости некачественного товара.

Однако в нарушение требований закона взыскание судом штрафа произведено в пользу потребителя.

Согласно ст. 46 Бюджетного Кодекса РФ штрафы подлежат зачислению в местные бюджеты по месту нахождения органа или должностного лица, принявшего решение о наложении штрафа, если иное не предусмотрено Бюджетным Кодексом РФ и иными законодательными актами РФ.

Изъятий в отношении штрафов, взыскиваемых в порядке ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" Бюджетным Кодексом РФ и иными законодательными актами не предусмотрено. Следовательно, штраф подлежал взысканию в бюджет города.

(дело N 44-г-2653/33 от 13.04.2007 г.)

Удовлетворяя иск А-вой и признавая договор купли-продажи автомобиля, заключенный ее мужем А-вым с К-вой, недействительным, суд руководствовался ст. 35 СК РФ и мотивировал свое решение тем, что покупатель К-ва, являясь родной сестрой А-ва, заведомо должна была знать о несогласии А-вой на продажу автомашины.

Согласно п. 2 ст. 35 СК РФ при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки

Таким образом, юридически значимым для дела обстоятельством является то, знал ли покупатель автомашины или заведомо должен был знать о несогласии истца на совершение данной сделки.

Выводы суда в этой части носят предположительный характер и не подтверждены доказательствами, позволяющими достоверно установить, что К-ва заведомо должна была знать о несогласии А-вой на продажу автомашины. Само по себе наличие родственных отношений с А-м и доверительных отношений в семье об этом обстоятельстве не свидетельствует. В ходе судебного разбирательства К-ва указывала на то, что о несогласии истицы на данную сделку ей не было известно. Данное утверждение А-вой не опровергнуто. Тот факт, что, приобретая автомашину, К-ва не поставила истицу об этом в известность, не согласовала с ней цену, о чем указано в решении суда, значения для разрешения спора не имеет.

При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов согласие другого супруга предполагается. Нотариально удостоверенного согласия супруга на продажу автомашины не требуется. Поэтому подлежало установлению не то обстоятельство, знала ли К-ва о согласии А-вой на совершение сделки, а то, знала ли она о ее несогласии. В связи с этим суду следовало правильно распределить между сторонами бремя доказывания, предложив истице представить доказательства в обоснование своих требований не только в части того, что она была не согласна на продажу автомобиля, но и в части того, что покупатель знал или должен был знать об этом обстоятельстве.

(дело N 33-2548 от 29.05.2007 г.)

Удовлетворяя жалобу налогового органа и признавая действия судебного пристава-исполнителя по возврату исполнительного документа о взыскании штрафа с муниципального образовательного учреждения незаконными, суд исходил из того, что в ст. 26 ФЗ "Об исполнительном производстве" не содержится такого основания для возврата исполнительного документа, как необходимость обращения для исполнения в органы Федерального казначейства.

Суд, ссылаясь на п. 8 ст. 103.1 НК РФ указал, что принудительное исполнение решения о взыскании налоговой санкции производится в порядке, установленном ФЗ "Об исполнительном производстве", мерами принудительного исполнения о взыскании с организации денежной суммы в силу ст. 57, 58 вышеназванного Закона, являются установление судебным приставом наличие денежных сумм, счетов, имущества. Такие действия судебным приставом-исполнителем не производились.

Данные выводы суда основаны на неправильном применении норм материального права.

В соответствии со ст. 103.1 НК РФ в редакции, действующей на момент возникновения спорных отношений, в случае если сумма штрафа, налагаемого на организацию, не превышает пятьдесят тысяч рублей по каждому неуплаченному налогу за налоговый период и (или) иному нарушению законодательства о налогах и сборах, руководитель (его заместитель) налогового органа принимает решение о взыскании налоговой санкции на основании решения о привлечении налогоплательщика (иного лица) к ответственности за совершение налогового правонарушения.

До обращения решения о взыскании налоговой санкции к принудительному исполнению налоговый орган обязан предложить налогоплательщику (иному лицу) - организации или индивидуальному предпринимателю добровольно уплатить соответствующую сумму налоговой санкции.

В случае если налогоплательщик (иное лицо) - организация или индивидуальный предприниматель добровольно не уплатили сумму налоговой санкции в срок, указанный в требовании об ее уплате, решение о взыскании налоговой санкции вступает в законную силу и обращается к принудительному исполнению.

Решение о взыскании налоговой санкции обращается к исполнению путем направления в течение пяти дней со дня вступления его в законную силу соответствующего постановления судебному приставу-исполнителю для исполнения в порядке, предусмотренном ФЗ "Об исполнительном производстве". В тот же срок копия указанного постановления направляется лицу, привлекаемому к ответственности за совершение налогового правонарушения.

Принудительное исполнение решения о взыскании налоговой санкции производится в порядке, установленном ФЗ "Об исполнительном производстве".

Вместе с тем, судом не учтено, что должником является бюджетная организация.

Согласно ст. 161 Бюджетного кодекса РФ бюджетные учреждения используют бюджетные средства исключительно через лицевые счета бюджетных учреждений, которые ведутся Федеральным казначейством или иными уполномоченными органами субъектов РФ или муниципальных образований.

Согласно положениям п. 4 ст. 254 БК РФ средства, полученные бюджетным учреждением от предпринимательской и иной деятельности, приносящей доход, поступают на лицевой счет по учету указанных средств.

Порядок обращения взыскания на денежные средства должника, установленный ст. 46 ФЗ "Об исполнительном производстве", не предусматривает обращение взыскания на лицевые счета, открытые бюджетным учреждением в органах Федерального казначейства, следовательно, налоговым органам не предоставлено право на такое взыскание и данное право может быть реализовано только в судебном порядке.

В соответствии с п. 1 ст. 239 БК РФ обращение взыскания на бюджетные средства осуществляется только на основании судебного акта. Обращение взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации службой судебных приставов не производится, за исключением случаев, установленных настоящим Кодексом.

Обращение взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации на основании судебных актов производится в соответствии с главой 24.1 настоящего Кодекса.

Как следует из постановления судебного пристава-исполнителя о возвращении исполнительного документа, в учреждениях банка РФ и кредитных организациях счет за должником не зарегистрирован. Взыскателю разъяснен порядок взыскания денежных средств с должника, указано, что к исполнительному документу должен быть приложен судебный акт. Таким образом, действия судебного пристава-исполнителя являются правомерными и основанными на требованиях закона.

(дело N 44-г-2935/94 от 11.04.2007 г.)

Отменяя постановление судебного пристава-исполнителя об ограничении выезда должника С-на за пределы Российской Федерации и изъятии его заграничного паспорта, суд исходил из положений ст.ст. 15 и 18 ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", из анализа которых сделал вывод о том, что временное ограничение права должника, уклоняющегося от исполнения своих обязательств, на выезд из Российской Федерации и изъятие его паспорта осуществляется судом. В связи с этим суд пришел к выводу о том, что к компетенции судебного пристава-исполнителя решение вопроса об ограничении выезда за пределы РФ и изъятии паспорта не относится. Также суд исходил из того, что Федеральный Закон "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" предусматривает изъятие паспорта гражданина РФ при наличии оснований для этого, однако судебным приставом-исполнителем принято решение об изъятии у С-на заграничного паспорта, что законом не предусмотрено.

Согласно п. 5 ст. 15 ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" право гражданина Российской Федерации на выезд из Российской Федерации может быть временно ограничено в случае, если он уклоняется от исполнения обязательств, наложенных на него судом, - до исполнения обязательств либо до достижения согласия сторонами.

В силу ст. 16 названного Закона во всех случаях временного ограничения права на выезд из Российской Федерации, предусмотренных статьей 15 настоящего Федерального закона, федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, или его территориальный орган выдает гражданину Российской Федерации уведомление, в котором указываются основание и срок ограничения, дата и регистрационный номер решения об ограничении, полное наименование и юридический адрес организации, принявшей на себя ответственность за ограничение права данного гражданина на выезд из Российской Федерации.

В случае если выезд из Российской Федерации гражданина Российской Федерации ограничен по основаниям, предусмотренным подпунктами 3 - 5 статьи 15 настоящего Федерального закона, его паспорт подлежит изъятию уполномоченными органами и направляется в государственный орган, осуществивший выдачу паспорта.

Изъятие паспорта гражданина Российской Федерации по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом, осуществляется судом, органами прокуратуры, органами внутренних дел, федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, и его территориальными органами, пограничными органами федеральной службы безопасности и таможенными органами, дипломатическими представительствами и консульскими учреждениями Российской Федерации (ст. 18).

Вывод суда о том, что решение об ограничении права гражданина на выезд из Российской Федерации принимается судом, не основан на законе.

В положениях ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" орган, к компетенции которого относится ограничение права гражданина на выезд из Российской Федерации, не указан.

Указание в ст. 18 Закона на то, что изъятие паспорта осуществляется судом, не свидетельствует о том, что только суд является органом, на который законом возложена обязанность по всем основаниям, предусмотренным ст. 15 указанного закона, принимать решение об ограничении права на выезд из Российской Федерации. В приведенной правовой норме имеются в виду все органы, которыми может осуществляться изъятие паспорта в случаях ограничения права на выезд, по всем основаниям, предусмотренным ст. 15 данного Федерального закона, в том числе и суды, например в случае осуждения гражданина за совершение преступления.

Однако из данной правовой нормы не следует, что изъятие паспорта в случае ограничения права на выезд из Российской Федерации на основании п. 5 ст. 15 указанного Федерального закона также осуществляется судом.

Согласно ст. 6 ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию граждане Российской Федерации осуществляют по действительным документам, удостоверяющим личность гражданина Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации. Порядок оформления, выдачи и изъятия этих документов определяется настоящим Федеральным законом.

Таким образом, ст. 18 данного Федерального закона предусматривает изъятие именно паспорта гражданина Российской Федерации, удостоверяющего личность гражданина Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации, каким является заграничный паспорт.

(дело N 44-г-355 от 16.05.2007 г.)

Возвращая А-ву жалобу на действия судебного пристава-исполнителя, судья исходил из того, что дело неподсудно районному суду, поскольку судебный пристав-исполнитель, постановление которого обжалуется, исполняет свои обязанности в районе деятельности мирового судьи.

При этом судьей было допущено неправильное применение требований ст. 441 ГПК РФ и не были учтены положения статьи 23 ГПК РФ, устанавливающие категории дел, подсудных мировому судье. Положениями названных статей к компетенции мирового судьи не отнесены дела по жалобам на действия судебного пристава-исполнителя.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 441 ГПК РФ дела по жалобам на действия судебного пристава-исполнителя рассматриваются судом, в районе деятельности которого исполняет свои обязанности судебный пристав-исполнитель. Районом деятельности судебного пристава-исполнителя является район г. Перми, в то время как территория судебного участка является лишь частью территории этого района.

Указанная позиция содержится в определении Конституционного Суда РФ от 03.10.2006 г. N 443-О. Как следует из п. 1 резолютивной части данного определения, положение части первой статьи 441 Гражданского процессуального кодекса РФ не предполагает рассмотрение дел по жалобам на решения, действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя при исполнении постановления мирового судьи иным судом, кроме районного суда, в районе деятельности которого исполняет свои обязанности судебный пристав-исполнитель.

(дело N 44-г-697 от 01.06.2007 г.)

P.S. Противоположная позиция, изложенная в обзоре практики областного суда за 2004 г., не подлежит применению

Принимая решение об удовлетворении жалобы К-ва и отменяя постановление судебного пристава-исполнителя о наложении ареста на легковой автомобиль ВАЗ, принадлежащий заявителю, суд сделал вывод о том, что арестованное имущество необходимо заявителю для профессиональной деятельности, и его стоимость не превышает 100 минимальных размеров оплаты труда, который с 1 мая 2006 г. и на момент наложения ареста составляет 1.100 рублей.

Данный вывод суда является ошибочным, основанным на неверном применении норм материального права.

Согласно абз. 5 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности: имущество, необходимое для профессиональных занятий гражданина-должника, за исключением предметов, стоимость которых превышает сто установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда.

В данном случае суд не учел положения Федерального закона "О минимальном размере оплаты труда", в ст. 3 которого установлено, что минимальный размер оплаты труда, установленный статьей 1 настоящего Федерального закона, применяется исключительно для регулирования оплаты труда, а также для определения размеров пособий по временной нетрудоспособности.

Согласно ч. 2 ст. 5 указанного Федерального закона, исчисление платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, производится с 1 июля 2000 г. по 31 декабря 2000 г. исходя из базовой суммы, равной 83 рубля 49 копеек, а с 1 января 2001 г. исходя из базовой суммы, равной 100 рублям.

Принимая во внимание, что арест автомобиля, принадлежащего должнику К-ву, произведен судебным приставом-исполнителем во исполнение решения суда о взыскании с К-ва в пользу П-ной денежных средств в возмещение вреда, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, т.е в связи с гражданско-правовыми обязательствами, определять его стоимость применительно к положениям ст. 446 ГПК РФ, следует исходя из базовой суммы, равной 100 рублям.

В соответствии с заключением специалиста стоимость автомобиля определена в сумме 20.570 рублей, что превышает 100 минимальных размеров оплаты труда.

Следовательно, на данный автомобиль может быть обращено взыскание по исполнительным документам, независимо от необходимости его для профессиональной деятельности К-ва. Таким образом, действия судебного пристава-исполнителя по наложению ареста на имущество К-ва являются правомерными.

(дело N 33-1177 от 13.02.2007 г.)

Признавая незаконным постановление судебного пристава-исполнителя, которым банку было предложено погасить оставшуюся задолженность, взысканную в пользу П-вой, суд руководствовался нормами НК РФ, регулирующими обязанность налогового агента удерживать и перечислять соответствующие налоги при фактической выплате дохода, на основании чего посчитал, что банк полностью выплатил взысканную с него сумму: частично в пользу П-вой, частично - в виде налога. Исходя из этих обстоятельств, суд пришел к выводу об отсутствии оснований требовать уплаты задолженности по исполнительному листу.

Данные выводы суда не могли быть положены в основу решения исходя из следующего.

В настоящем случае обязанность банка выплатить денежную сумму возникла на основании решения суда, поскольку добровольно банк свои обязанности по договору банковского вклада не исполнял, что и побудило вкладчика обратиться в суд.

В соответствии со ст. 13 ГПК РФ, вступившие в законную силу судебные постановления являются обязательными для всех без исключения граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории РФ.

Решение суда не содержит никаких предписаний относительно обязанности банка удержать и перечислить какую-либо сумму в виде налога на доходы. Судебный пристав-исполнитель руководствуется исполнительным документом, выданным на основании решения суда, и обязан произвести действия, направленные к исполнению, в соответствии с решением суда.

В рассматриваемой ситуации статус банка определяется, прежде всего, статусом должника по исполнительному производству. То обстоятельство, что банк является налоговым агентом применительно к налоговым правоотношениям, не исключает его обязанности по исполнению решения суда в том виде, в каком оно постановлено.

Суд исходил из пп. 1 и 4 ст. 226 НК РФ, определяющих общие правила удержания и перечисления сумм налога налоговым агентом, и не установил, должен ли был банк при наличии судебного решения руководствоваться п. 5 ст. 226 НК РФ, согласно которому при невозможности удержать у налогоплательщика исчисленную сумму налога налоговый агент обязан в течение одного месяца с момента возникновения соответствующих обстоятельств письменно сообщить в налоговый орган о невозможности удержать налог.

Применяя Налоговый кодекс РФ при рассмотрении дела, суд не установил, какие нормы закона нарушены судебным приставом-исполнителем при вынесении обжалуемого постановления, и обязан ли был судебный пристав-исполнитель руководствоваться теми положениями НК РФ, из которых исходил суд.

(дело N 33-2786 от 14.06.2007 г.)

Направляя дело по иску Т-ва о признании Т-вой утратившей право на жилое помещение в суд по месту нахождения одного из ответчиков - Управления миграционной службы по Пермскому краю, суд ошибочно исходил из общих положений ст. 28 ГПК РФ.

Часть 1 ст. 30 ГПК РФ устанавливает исключительную подсудность исков о правах на земельные участки, в том числе жилые и нежилые помещения, строения, сооружения, другие объемы, прочно связанные с землей. Такие иски предъявляются в суд по месту нахождения этих объектов.

Исключительная подсудность установлена для исков о любых правах на недвижимое имущество (земельные участки, жилые и нежилые помещения, здания, строения и т.д.), в том числе о праве владения и пользования им, о разделе недвижимого имущества, находящегося в долевой или совместной собственности, и выделе из него доли, о праве пользования недвижимым имуществом (включая определение порядка пользования им), не связанным с правом собственности на него (например, о правах, возникших из договоров найма жилого помещения, аренды и т.п.).

Таким образом, иски о любых правах на недвижимое имущество на основании ч. 1 ст. 30 ГПК РФ должны рассматриваться в суде по месту нахождения этого имущества. То есть заявленный иск, касающийся прав Т-вой по пользованию жилым помещением, подсуден суду по месту нахождения квартиры.

(дело N 44-г-320 от 11.04.2007 г.)

Суд апелляционной инстанции установив, что дело рассмотрено мировым судьей с нарушением правил подсудности, не разрешил вопрос о передаче дела на рассмотрение в районный суд в качестве суда первой инстанции, а продолжил рассмотрение дела по существу в качестве суда второй инстанции.

Из материалов дела следует, что предметом судебного разбирательства по делу о защите прав потребителя были, в числе прочего и исковые требования о возмещении вреда здоровью, которые подсудны районным судам.

Согласно ст. 24 ГПК РФ гражданские дела, подведомственные судам, за исключением дел, предусмотренных статьями 23, 25, 26 и 27 настоящего Кодекса, рассматриваются районным судом в качестве суда первой инстанции.

Таким образом, судом были нарушены правила судопроизводства в судах первой инстанции, поскольку дело не было принято и рассмотрено по существу районным судом в качестве суда первой инстанции, чем были нарушены права сторон на обжалование решения в кассационном порядке.

(дело N 44-г-699 от 118.04.2007 г.)

Оставляя кассационную жалобу Министерства финансов РФ без движения, судья исходил из того, что п. 19 ст. 336 НК РФ предусмотрено освобождение от уплаты государственной пошлины государственных органов, принимающих участие в деле только в качестве истцов. Поскольку в данном деле Министерство финансов РФ принимает участие в деле в качестве ответчика, оно должно уплачивать государственную пошлину при подаче кассационной жалобы.

Данный вывод судьи не соответствуют требованиям ст. 333.17 НК РФ и ст. 1071 ГК РФ.

В силу ст. 1071 ГК РФ в случаях, когда причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, от ее имени выступает Министерство финансов Российской Федерации.

На основании положений п. 1 ст. 333.17 НК РФ плательщиками государственной пошлины признаются: организации; физические лица.

Таким образом, из положений п. 1 ст. 333.17 НК РФ следует, что Российская Федерация не является плательщиком государственной пошлины. Вследствие этого не может быть плательщиком государственной пошлины и Министерство финансов РФ, которое в соответствии со ст. 1071 ГК РФ уполномочено выступать в судах общей юрисдикции от имени Российской Федерации, в том числе в качестве ответчика.

С учетом этого кассационная жалоба Министерства финансов РФ подлежала принятию судом без оплаты государственной пошлиной.

(дело N 44-г-2842/70 от 20.04.2007 г.)

Разрешая требование Л-ва о возложении на Н-ва обязанности по освобождению нежилого помещения, расположенного на первом этаже пятиэтажного дома, суд не принял во внимание, что отнесение дел к подведомственности арбитражных судов осуществляется на основе совокупности двух критериев: по характеру спора и по субъектному составу участников спора.

Предпринимательской является любая деятельность, осуществляемая лицом в целях извлечения прибыли. Как следует из материалов дела, истец и ответчик являются индивидуальными предпринимателями. Спорное недвижимое имущество представляет собою нежилое помещение, его использование в целях личного проживания без перевода из статуса нежилого в статус жилого не допускается. Также из материалов дела следует, что, приобретая нежилое помещение путем участия в аукционе по продаже муниципального имущества, Л-в выступал как индивидуальный предприниматель. В ходе судебного разбирательства истец, обосновывая свои требования, указывал, что по вине ответчика он лишен возможности осуществлять свою предпринимательскую деятельность в этом помещении. Ответчик также использовал помещение исключительно в целях осуществления предпринимательской деятельности, разместив в нем салон по ремонту бытовой техники.

Таким образом, характер спорных правоотношений свидетельствует о том, что они возникли в сфере осуществления каждым из них своей предпринимательской деятельности. Тот факт, что основанием к обращению истца в суд послужило незаконное использование ответчиком спорного помещения в отсутствие каких-либо договорных отношений с истцом, не свидетельствует об отнесении спора по подведомственности суду общей юрисдикции.

Из смысла ст. 28 АПК РФ не следует, что к подведомственности арбитражного суда отнесены только те споры, которые вытекают из осуществления субъектами гражданского права совместной предпринимательской деятельности. Действительно, между сторонами отсутствуют договорные отношения как между двумя предпринимателями, предметом спора не является невыполнение сторонами своих обязательств в сфере осуществления ими предпринимательской деятельности. Однако для отнесения данного спора к подведомственности арбитражного суда достаточным является то обстоятельство, что спорные отношения возникли не в сфере реализации сторонами личных потребностей. Как следует из позиции в судебном заседании, истец и ответчик мотивируют свои претензии к спорному помещению исключительно с точки зрения необходимости осуществления в нем предпринимательства. На подведомственность спора арбитражному суду либо суду общей юрисдикции влияет не предмет спора, из чего ошибочно исходил суд, отказывая ответчику в удовлетворении ходатайства о прекращении производства по делу, а характер спорных отношений. Следовательно, независимо от того, в чем конкретно заключается нарушение права и каким образом оно подлежит восстановлению, по своему субъектному составу и по характеру спорных взаимоотношений, спор подлежал разрешению Арбитражным судом Пермской области.

(дело N 33-369 от 30.01.2007 г.)

При рассмотрении жалобы К-ко Европейский Суд пришел к выводу о том, что, не исполняя в течение нескольких лет судебное решение о взыскании с комитета социальной защиты населения задолженности по выплате пенсии (решение вступило в законную силу 19.10.2000 г., исполнено - 02.03.2005 г.), национальные власти воспрепятствовали заявителю в получении денежных средств, которые она разумно ожидала получить. Следовательно, в данном деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующей право на уважение своей собственности, в связи с чем Европейский Суд обязал власти Российской Федерации выплатить К-ко в качестве компенсации материального ущерба 7.177 рублей и в качестве компенсации морального вреда 2.700 евро.

(постановление Суда N 21410/04 от 13.07.2006 г.)

За аналогичные нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции - неисполнение в течение нескольких лет решений суда о выплате задолженности по пенсиям Г-вой, Т-вой, Ш-вой, Ш-ной, П-вой и В-вой Европейский суд обязал власти Российской Федерации выплатить заявителям компенсации материального ущерба и компенсации морального вреда по 2.700 евро.

(постановления Суда N 21419/04, N 21425/04, N 21417/04, N 70501/01, N от 13.07.2006 г.)

Устанавливая нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции вследствие длительного (с 28.05.2001 г. по 13.05.2003 г.) неисполнения решения суда о взыскании в пользу Ш-вой задолженности по детскому пособию в размере 490 рублей, Европейский Суд пришел к выводу о том, что не исключается факт причинения заявительнице определенных страданий, но с учетом сущности нарушения по данному делу, исходя из принципа справедливости, счел, что установление нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.

(постановление Суда N 2047/03 от 05.10.2006 г.)

В связи с длительностью судебного разбирательства, которую Европейский Суд признал чрезмерной и несовместимой с требованием "разумного срока", установленного в пункте 1 статьи 6 Конвенции (судебное разбирательство о признании права собственности на квартиру длилось 7 лет и два месяца) на Российскую Федерацию была возложена обязанность по выплате К-вой компенсации морального вреда в размере 3.000 евро.

(постановление Суда N 44374/04 от 02.11.2006 г.)