Валашинас (Valasinas) против Литвы (Жалоба N 44558/98). Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2001 г.

12. Блок состоял из общего спального помещения, где содержались 22 заключенных, небольшой кухни, комнаты отдыха и душевой. По мнению заявителя, только шесть или восемь человек могут содержаться в САБ, и соответственно он был серьезно переполнен. Только в общем спальном помещении были окна. На кухне и в комнате отдыха не было окон или вентиляции. На кухне окно было установлено в 1999 году во время реконструкции.

13. В САБ был коридор, ведущий в небольшой внутренний двор на открытом воздухе. Двор был закрыт сверху проволочной сеткой, которая в зимнее время покрывалась снегом, в результате чего в зимнее время во дворе было мало света.

14. Туалеты состояли из восьми дыр для сидения на корточках (так называемого азиатского типа), которые не имели перегородок. Заключенные в САБ использовали туалеты по очереди из уважения к интимной сфере друг друга. Окна отсутствовали, а вентиляция была установлена только после реконструкции в конце 1999 года. В результате в туалетах стоял ужасный запах.

15. Доступа в прачечную тюрьмы для стирки личных принадлежностей, таких, как носильные вещи, не было; это приходилось делать руками в мисках в душе. Сушка этих принадлежностей в маленьком внутреннем дворе была затруднена. Помимо этого не было личных спальных принадлежностей. Каждый заключенный получал от администрации тюрьмы белье и полотенца, которые регулярно стирались в тюремной прачечной.

16. Сотрудники посещали САБ только во время раздачи пищи и проверок. Директор тюрьмы посещал блок время от времени. Врачи заходили в САБ очень редко. Единственным способом общения с внешним миром был телефон. 11 июня 1998 г. заявитель почувствовал, что у него высокая температура. Его состояние было настолько серьезным, что он пропустил обычную проверку в САБ и лежал в постели. Он попросил охранников послать за врачом. Он также использовал специальный телефон, соединяющий САБ с медицинской службой. Однако никто не ответил, поскольку было время обеда. Больше в медицинскую службу заявитель не звонил. Вместо этого, он несколько раз в день устно просил охранников САБ позвать врача. Медицинские работники прибыли только 16 июня 1998 г. и подтвердили, что он простудился. Заявителю было рекомендовано оставаться в постели.

17. Работа, отдых или какая-либо другая значимая деятельность не были организованы в блоке. Единственным разрешенным видом занятий в САБ были игры в шахматы. Заявитель признает тот факт, что не было ограничений на просмотр телепередач, чтение или слушание радио.

18. Заявитель содержался под стражей в секциях 13 и 21, расположенных в 1-м секторе тюрьмы. Каждый из пяти секторов тюрьмы был рассчитан на содержание 300 заключенных. Тюрьма была серьезно переполнена. В 1-м секторе, состоящем из 12 секций, т.е. общего спального помещения со смежным туалетом, рассчитанного на 20-30 заключенных, находилось приблизительно 400 заключенных. В то время, когда в секции 13 находился заявитель, там спало 32 заключенных. В секции 21 размещались 24 заключенных. По мнению заявителя, максимум восемь человек могли содержаться в секции 13 и шесть - в секции 21. Из-за большого количества заключенных в секциях недоставало воздуха, особенно ночью. Двухъярусные койки были установлены в общих спальных помещениях, а окна почти полностью были скрыты за ними, что препятствовало притоку свежего воздуха снаружи. В течение дня заключенным разрешалось свободно перемещаться в пределах крыла сектора и его прогулочного двора.

19. Санитарные условия были плачевными. Туалеты, раковины и душевые удобства являлись рассадниками бактерий. Имелись различные протечки, трубы для воды были очень старыми, ржавыми и поражены плесенью. Туалеты в секциях состояли из нескольких дыр для сидения на корточках (так называемого азиатского типа) без перегородок между ними. Туалетная бумага выдавалась нерегулярно. Заявитель утверждает, что было крайне затруднительно оставаться чистым, поскольку ему было позволено пользоваться душем раз в неделю по определенным дням. Пользование душем в неустановленные дни строго каралось. Душевые удобства функционировали только пять дней в неделю, всегда были переполнены. В течение лета горячая вода подавалась только по выходным дням. Постельное белье заявителя стиралось в тюремной прачечной. Личные принадлежности, такие, как носильные вещи, вынуждены были стираться вручную в раковине.

20. Еда подавалась три раза в день. Властями выделялось на обеспечение продовольствием тюрьмы Правинишкес только 2,17 литовских лита (LTL) на каждого заключенного в день. Еда была всегда холодной, а удобства, чтобы разогреть ее, отсутствовали. Овощи добавлялись к рациону только один раз в неделю. По крайней мере, трижды в неделю обед было невозможно есть из-за его отвратительного качества. В целом пища готовилась в антисанитарных условиях. Иногда заключенные находили в своей еде деревянную стружку, мелкие камни и кусочки железа. Дополнительное питание могло быть обеспечено тюремной столовой только в том случае, когда особая диета была рекомендована врачом. Поскольку тюремная столовая была недостаточно большой, чтобы вместить всех заключенных, питание было организовано посменно. Вместе с тем, число заключенных в столовой в каждую смену всегда было больше, чем количество мест в столовой. Опоздавший заключенный оставался без еды. В тюрьме был магазин, где заключенные могли покупать дополнительную еду. Заявитель признает, что он регулярно имел пару сотен литов на своем счету в тюремном магазине. Также существовал ограниченный список предметов, которые родственники заключенных могли передавать во время личных посещений. Заявителю разрешалось получать дополнительную еду от своих родственников.

21. Квалифицированные врачи посещали тюрьму только время от времени. Поэтому в тюремном лазарете было невозможно иметь постоянную, квалифицированную медицинскую помощь. В лазарете не хватало лекарств, особенно болеутоляющих. Все заболевания лечились аспирином и парацетамолом. Заявитель утверждал, что он страдает болезнью сердца. Однако он не проходил соответствующей кардиологической проверки в лазарете. Заявитель также утверждал, что у него из-за его большого избыточного веса были проблемы с коленом. Из-за отсутствия соответствующих возможностей администрация тюрьмы не провела операции на колене. Вместе с тем, заявитель признал, что операция на колене не была вопросом первой необходимости. Выйдя из тюрьмы, он не стремился сделать операцию на колене из-за ее высокой стоимости. Далее заявитель утверждал, что он страдал гастритом, но тюремные врачи отказались прописать ему улучшенное питание в тюремной столовой.

22. На основании приказа министра внутренних дел с августа по ноябрь 1998 года ко всем заключенным был применен "стоячий режим". Ни одному заключенному не разрешалось ложиться на кровать с момента подъема в 6.30 до запирания помещения в 22.30 (т.е. 16 часов в сутки). Исключения из данного правила делались только по рекомендации врача. Заявитель жаловался, что многие заключенные, в частности он сам, учитывая его вес и проблемы с сердцем, не могли выдерживать этот режим. Однако тюремные врачи признали такой режим приемлемым для него. На основании различных жалоб со стороны заявителя и других заключенных литовский омбудсмен рекомендовал отменить приказ. Заявитель утверждает, что режим сохранялся.

23. В тюрьме не предусматриваюсь работа для заключенных, а количество значимых видов деятельности было ограниченным. Когда позволяла погода, можно было для зарядки заниматься различными видами спорта на открытом воздухе во дворе; вместе с тем, таких возможностей не было зимой. Были также даны для заключенных несколько концертов и сеансов кино. В тюрьме не были организованы программы переподготовки и образовательные программы.

24. Поначалу заявитель жаловался на вмешательство в его право на посещение родственниками. Во время опроса представителями Суда он признал, что ему были предоставлены достаточные возможности для встреч, особенно после вмешательства омбудсмена в результате жалобы заявителя.

25. С 5 по 20 января 1999 г. заявитель был помещен в одиночную камеру, размером приблизительно в шесть квадратных метров, где он содержался вместе с еще одним заключенным. Там были азиатского типа туалет для сидения на корточках, раковина для умывания и стол посередине комнаты.

26. 7 мая 1998 г. заявитель имел личное свидание с родственниками, когда ему передали кое-какую дополнительную еду. После этого он был остановлен в пропускной зоне для обычной проверки безопасности, чтобы установить, не предали# ли ему каких-нибудь запрещенных предметов. Главный охранник П. проводил обыск, в то время как два других наблюдали за этим. П. приказал заявителю снять одежду. Когда заявитель был только в нижнем белье, женщина, служащая тюрьмы Ю., вошла в комнату. Затем П. приказал заявителю раздеться догола. Служащий угрожал ему дисциплинарным взысканием в случае неподчинения. Заявитель подчинился распоряжению, сняв нижнее белье в присутствии Ю. Она с остальными служащими наблюдала за проверкой и курила. Тело заявителя, включая его мошонку, было ощупано служащими мужского пола. Служащие не надевали перчаток, прикасаясь к половым органам заявителя, а затем, не вымыв рук, - к еде, которую ему передали родственники. Заявителю также было приказано несколько раз сесть-встать для проверки, не спрятал ли он чего-нибудь в своем заднем проходе. Никаких неразрешенных предметов обнаружено не было. Он утверждает, что целью этой проверки было его унижение перед женщиной.

27. По утверждению заявителя, младший тюремный персонал был малоквалифицированным, страдал комплексом неполноценности и проявлял свою власть в унижающей достоинство заключенных форме. Администрация терпимо относилась к постоянному употреблению алкоголя персоналом тюрьмы в течение рабочего времени. Многие заключенные были, предположительно, наняты администрацией в качестве секретных информаторов в обмен на обещание досрочного или условного освобождения. Действия персонала тюрьмы по отношению к заявителю носили провокационный характер. Заявитель подвергался ежедневным притеснениям из-за своей твердой позиции и критики общей политики пенитенциарной системы в Литве, а равно как и из-за его особенной острой критики условий содержания под стражей в данной конкретной тюрьме. Он привел следующие примеры его предполагаемой виктимизации.

28. Помещение заявителя в САБ в апреле 1998 года носило произвольный характер, поскольку запись о дисциплинарном проступке, совершенном до этого, отсутствует. Вслед за его освобождением из САБ 30 июня 1998 г. он содержался в обычном режиме и ему были предоставлены даже более хорошие условия содержания под стражей. 20 августа 1998 г. несколько заключенных учредили организацию для взаимной помощи и поддержки и назвали ее "Цель". Заявитель был избран председателем этой организации. 24 августа 1998 г. администрация применила к заявителю дисциплинарное наказание, лишив его улучшенных условий содержания под стражей. Официальным основанием для такого наказания был тот факт, что заявитель по сведениям секретного осведомителя администрации избил другого заключенного. Заявитель отрицал факт избиения, хотя и признал свое присутствие при инциденте без непосредственного личного вмешательства. Жалобы заявителя в Департамент тюрем Литвы и омбудсмену на незаконность наказания были отклонены как необоснованные.

29. 10 октября 1998 г. право заявителя на покупку еды в тюремном магазине было приостановлено на один месяц, а 13 октября 1998 г. он получил дисциплинарное предупреждение за угрозу применить силу к другим заключенным. Администрация отклонила его жалобы на эти наказания. Его жалоба на сотрудника персонала, офицера Кмиелеаускаса (Kmieleauskas), который предположительно инициировал эти наказания, не была рассмотрена.

30. 15 октября 1998 г. заявитель был наказан за то, что покинул территорию сектора 1. Ему было приказано вымыть окна в секции 21. Контроль за исполнением этого наказания был возложен на офицера Кмиелеаускаса. Вначале заявитель отказывался мыть окна в присутствии указанного сотрудника персонала и других заключенных, так как это, по его мнению, означало демонстрацию злоупотребления над его правом жаловаться на сотрудников персонала. Позже, в отсутствие представителей администрации, заявитель вымыл окна. Офицер Кмиелеаускас отказался принять работу.

31. 16 октября 1998 г., когда директор тюрьмы находился за ее пределами, офицер Кмиелеаускас приказал поместить заявителя в одиночную камеру. Он был незамедлительно переведен в одиночную камеру в наручниках. В течение часа после этого директор тюрьмы вернулся в тюрьму. Выслушав заявителя и некоторых служащих тюрьмы, директор тюрьмы решил, что заявитель не нарушал своих обязанностей 15 октября 1998 г., и заявитель был немедленно освобожден из одиночной камеры.

32. В своих письменных объяснениях Суду заявитель утверждал, что 23 октября 1998 г. он получил предупреждение за то, что продолжал спать в 6.40 утра, что на десять минут позже обычной команды на подъем. В ходе встречи с представителями Суда он настаивал на том, что служащие пришли и обнаружили его в кровати в 6.30 утра. 28 октября 1998 г. он получил еще одно дисциплинарное предупреждение за то, что его ожидание звонка своих родственников привело к созданию очереди на телефонную линию.

33. В декабре 1998 года из "конфиденциальных источников" заявителю стало известно, что один из сотрудников персонала, Б., был замешан в преступной деятельности, касающейся фальсификации документов. 28 декабря 1998 г. заявитель подал специальную жалобу против Б. от имени "Цели". Жалоба была передана администрации для направления омбудсмену. 29 декабря 1998 г. высокопоставленный сотрудник администрации тюрьмы якобы попросил заявителя не посылать жалобу, обещая, что Б. будет уволен, а заявителю будут предоставлены более хорошие условия содержания под стражей. Заявитель отказался сделать это и настаивал на дальнейшей отправке жалобы. По утверждению заявителя, Б. был вынужден оставить службу в тюрьме в результате расследования, проведенного омбудсменом. В декабре 1998 года заявитель также подал жалобу омбудсмену против другого сотрудника персонала, П., за якобы злоупотребление им должностным положением. Заявитель, в частности, утверждал, что П. преднамеренно провоцировал конфликты между заявителем и другими заключенными. Эта жалоба была отклонена как необоснованная.

34. 21 декабря 1998 г. заявитель встретил директора тюрьмы, который разрешил ему навестить заключенных в других секторах и поздравить их с Рождеством от имени "Цели". В соответствии с письменными объяснениями заявителя Суду разрешение было устным, но во время встречи с представителями Суда он утверждал, что разрешение было сделано в письменной форме и помещено на специальной информационной доске. Разрешение действовало с 24 по 27 декабря 1998 г. 24 декабря 1998 г., когда заявитель попытался пройти из сектора 1 в сектор 3, на специальном пропускном пункте между этими секторами он был остановлен охранниками и ему было сказано, что у него нет разрешения на вход в сектор 3.

35. 29 декабря 1998 г., в качестве дисциплинарной санкции за "нарушение границ" 24 декабря 1998 г., заявителю было приказано привести в порядок место вокруг его кровати в секции 21. Поскольку Внутренние правила тюрьмы не требуют, чтобы уборка проводилась в присутствии сотрудника персонала, он выполнил работу без такового. Сотрудник персонала, офицер Кмиелеаускас, который должен был наблюдать за работой, не согласился с тем, что работа была сделана.

36. В результате, 5 января 1999 г., заявитель был наказан пятнадцатью днями одиночного заключения. Он немедленно объявил голодовку, поскольку считал санкцию демонстрацией произвола. 6 января 1999 г. заявитель написал жалобы в различные государственные органы и средства массовой информации. 8 января 1999 г. сестра заявителя позвонила директору тюрьмы, который, по ее мнению, солгал ей, сказав, что заявитель не голодал.

9 января 1999 г. крупнейшая литовская ежедневная газета "Лиетувас Ритас" ("Lietuvos Rytas") опубликовала на второй странице статью, утверждая, что заявитель продолжает голодовку. На шестой день голодовки, 11 января 1999 г., в тюрьму прибыл прокурор и побеседовал с заявителем для поиска компромисса с администрацией. 13 января 1999 г. заявитель прекратил голодовку. 15 января 1999 г. директор тюрьмы дал интервью газете "Акистата" ("Akistata"), которое было опубликовано под заголовком "Раздувание проблемы без причины". В интервью директор тюрьмы сказал, что заявитель "не сделал ничего (в отношении соблюдения режима тюрьмы), кроме подачи различного рода жалоб". Согласно утверждению заявителя, директор тюрьмы, таким образом, выразил свое предвзятое отношение к нему.

37. 21 января 1999 г. к заявителю были применены две дисциплинарные санкции за незаконную голодовку. Были приостановлены его право на доступ в тюремный магазин и право на получение дополнительных продуктов питания во время личных посещений родственников. Он также был переведен в САБ.

38. Заявитель полагал, что эти взыскания, взятые в целом, свидетельствуют об отсутствии действий администрации тюрьмы для проверки его утверждений о плохом с ним обращении. Его жалобы на дисциплинарные взыскания были отклонены омбудсменом с единственной ссылкой на утверждения администрации тюрьмы, без должного рассмотрения действительных обстоятельств. Согласно утверждениям заявителя, обращение с ним в тюрьме унижало его достоинство, потому что он не имел доступа к независимой и беспристрастной власти для обжалования условий своего содержания под стражей.

39. Отсутствовала информация о какой-либо эффективной проверке характера общего обращения администрации с заключенными или особого обращения с заявителем, потому что Внутренние правила тюрьмы (Pataisos darbu istaigu laikinosiostaisykles) не были опубликованы. Правила определяли правовую основу режима в тюрьме и действий администрации. Отсутствие гласности в отношении такого важного юридического документа давало право администрации действовать произвольно. Этот документ отсутствовал как в Департаменте тюрем, так и в самих тюрьмах. По мнению заявителя, в каждой секции тюрьмы должна была быть копия Правил. Однако в его тюрьме имелась только одна копия правил.

40. Заявитель утверждал, что первое письмо в его адрес от Европейской Комиссии по правам человека от 18 июня 1998 г. было показано ему, когда оно было уже вскрыто. Ему было позволено записать его содержание, и он был вынужден вернуть его администрации. Последующие письма от конвенционных органов вскрывались администрацией и передавались адресату в среднем через три дня после их доставки в тюрьму.

41. 7 декабря 1998 г. директор тюрьмы написал письмо в Суд утверждая, inter alia:

"2 декабря 1998 г. администрация тюрьмы получила письмо (написанное заявителем), адресованное (Суду). Ознакомившись с его содержанием, ... я хотел бы изложить некоторые размышления по поводу фактов, о которых утверждается (в нем). ...

Является истинным то, что в соответствии с приказом министра внутренних дел от 14 августа 1998 г. ... осужденным запрещено лежать на кровати кроме как в часы сна, определенные в расписании, если нет специального разрешения на это администрации ..., но ложным является то, что никому из осужденных не позволялось лежать на кровати в течение дня, как говорит Ю.Валашинас в своем письме. .., потому что престарелым (заключенным, а также заключенным) с физическими недостатками (такая) возможность была предоставлена...

(Заявитель) утверждает, что в некоторых секторах тюрьмы размещаются более 400 осужденных в нарушение требования пункта 11 правила 2 Внутренних правил тюрьмы о том, что "не более 300 заключенных должно содержаться в секторе". (Вместе с тем) отсутствует реальная возможность соблюдать вышеуказанное правило ввиду быстрого увеличения количества осужденных (лимит составляет 1830 (заключенных), (но) на 3 декабря 1998 г. их было 2109).

Что касается образования осужденных ..., то с 1 января 1999 г. администрация г. Каунас готова открыть в тюрьме учебный пункт для взрослых ... .

20 августа 1998 г. (заявитель) основал организацию взаимной помощи и поддержки "Цель"... Мы думаем, что учреждение подобной организации следует приветствовать ... . Однако на практике с момента ее создания эта организация и ее председатель Ю. Валашинас защищают только интересы ... "авторитетов" преступного мира ... ."

42. В письме Суду от 16 декабря 1998 г. сестра заявителя жалуется на то, что в телефонном разговоре 15 декабря 1998 г. заявитель рассказал ей о том, что ему запретили просмотр корреспонденции с Судом и что его письма Суду от 30 ноября и 3 декабря 1998 г. не были отосланы администрацией тюрьмы.

43. 18 декабря 1998 г. администрация тюрьмы направила в секретариат Суда письма заявителя от 30 ноября, 3 декабря и 15 декабря 1998 г. Она также послала протокол заседания администрации, которое происходило 15 декабря 1998 г., на котором обсуждались вопросы переписки заявителя с Судом. Исполняющий обязанности директора тюрьмы сказал (как отмечено в протоколе), что он:

"объяснил (заявителю), что он сначала должен обратиться в определенные органы власти Республики Литвы, а именно: Департамент тюрем, Министерство внутренних дел, Министерство юстиции, к омбудсмену, в Генеральную прокуратуру и другие учреждения. (Заявитель) знаком с этой процедурой, ... но он категорически требовал, чтобы его письмо (Суду) было отправлено .... (Заявитель) спросил меня, имею ли я право доступа к содержанию (его) письма ..., (в ответ на что) я объяснил, что я имею подобное право согласно пункту 1 (7) правила 7 Внутренних правил тюрьмы, (закрепляющих, что) "письма осужденных (кроме адресованных прокурору), которые приходят или отсылаются, подлежат цензуре". Учитывая категорическое требование заявителя, его письмо будет отправлено адресату".

44. 1 марта 1999 г. секретариат Суда получил еще одно письмо от заявителя, отосланное 15 февраля 1999 г. По его утверждению, это письмо было послано не через администрацию тюрьмы. Он приложил к этому письму оригинал письма секретариату Суда от 14 января 1999 г., в качестве свидетельства того, что его общение с Судом подвергается цензуре: на письме секретариата были штамп тюрьмы с датой получения, 1 февраля 1999 г., сделанная рукописно пометка директора тюрьмы с распоряжением ознакомить заявителя с письмом от 1 февраля 1999 г., и письменное подтверждение заявителя, что он имел соответствующий доступ к письму 3 февраля 1999 г.

45. Во время встречи с представителями Суда заявитель также утверждал, что в декабре 1998 года он передал в руки администрации тюрьмы еще одно письмо Суду от 16 декабря 1998 г. Такого письма в Суд не поступало.

47. Свидетель признал, что перегородки между дырами в туалетах до 1999 года отсутствовали. В этот год проводилась реконструкция, в ходе которой каждая дыра в туалете была отделена цементным ограждением, покрытым керамической плиткой.

48. Во время содержания под стражей заявителя в обычных условиях в секторе 1 на каждого заключенного приходилось 2,7 кв.м общей площади в секции 13 и 3,2 кв.м общей площади в секции 21. Тюремный кодекс (Pataisos darbu kodeksas) требует как минимум 2 кв.м в помещениях, предназначенных для сна, в то время как специальные санитарные нормы Министерства здравоохранения Литвы, принятые в 1999 году, требовали, по крайней мере, 3 кв.м. Свидетель считал, что тюрьма не была серьезно переполнена в то время, когда там содержался под стражей заявитель, по крайней мере, по смыслу внутренних требований, действовавших до 1999 года. Ситуация улучшилась вслед за принятием Закона об амнистии 2000 года; в то время как в 1999 году общая наполненность тюрьмы составляла 2303 заключенных, к маю 2000 года под стражей находилось только 1782 заключенных, что является самым низким уровнем за последние пять лет.

49. Заключенные были обеспечены постельным бельем, которое стиралось и сушилось в тюремной прачечной бесплатно каждые две недели. Раз в неделю заключенные имели доступ в душ. Раковины в душевых могли также использоваться для стирки личных вещей. Каждому заключенному раз в месяц бесплатно выдавались 200 грамм мыла и в магазине также можно было купить мыло.

50. Заключенные могли покупать различные продукты, включая предметы личной гигиены, в тюремном магазине три раза в месяц. Цены в магазине не были завышенными и регулярно проверялись администрацией с учетом уровня цен в регионе. Поскольку наличные деньги в тюремном магазине не использовались, каждый заключенный имел счет, куда поступали средства от его семьи, его заработная плата в тюрьме, или финансовая помощь (в случае с сиротами). После покупки в магазине со счета списывалась соответствующая сумма.

51. Свидетель признал, что столовая, которая может обычно вмещать около 500 заключенных за один раз, временами была переполнена. Однако он отрицал, что любой заключенный мог пропустить прием пищи из-за переполнения столовой. Были сформированы пять смен для того, чтобы каждый заключенный мог принимать пищу три раза в день. Свидетель никогда ни от кого не получал жалоб на то, что тот был лишен еды из-за того, что в столовой слишком много людей. Свидетель не слышал каких-либо жалоб на качество пищи. Он говорил, что медицинская служба тюрьмы проверяла соблюдение санитарных норм и качество пищи в столовой каждый день.

52. Свидетель не получал каких-либо жалоб от заявителя по поводу отсутствия медицинской помощи в тюрьме. Свидетель также сказал, что тюремный врач и органы здравоохранения подтвердили, что операция на колене не была необходимой во время содержания заявителя под стражей. Свидетель никогда не получал жалоб от заявителя по поводу того, что ему выдавались продукты питания, не отвечающие санитарным нормам. Заявитель также никогда не жаловался на то, что ему не хватает особой диеты в тюрьме или он нуждается в дополнительном бесплатном питании.

53. Перегородок между дырами в туалетах не было; они были установлены в ходе проводимой в 1999 году реконструкции. В настоящий момент все туалеты оборудованы перегородками. Заявитель утверждает, что специальный декрет Правительства Литвы 1995 года требует, чтобы всем заключенным выдавалась туалетная бумага. Вместе с тем, администрация тюрьмы испытывала бюджетные трудности при исполнении этого декрета. Туалетная бумага не выдавалась в течение последних месяцев. У тюрьмы не хватало денег даже на оплату услуг почты. Свидетель считал, что отсутствие туалетной бумаги не являлось существенной проблемой, так как он не слышал ни одной жалобы от какого-нибудь заключенного по этому поводу. С точки зрения свидетеля, следует отметить, что туалетную бумагу всегда можно было приобрести в тюремном магазине по цене 0,50-0,60 LTL за рулон. Дополнительно туалетную бумагу могли принести родственники. В самом худшем случае могли использоваться другие виды бумаги, такие, как газеты, которые предоставлялись заключенным бесплатно. Свидетель сравнил потребность в туалетной бумаге и других принадлежностях личной гигиены, таких, как зубная паста и зубные щетки. Поскольку эти предметы не предоставляются бесплатно, заключенные могли получить их от своих родственников или приобрести в тюремном магазине.

54. Тюрьма имела деревообрабатывающую фабрику. Однако из-за отсутствия коммерческих заказов только небольшой процент заключенных работал на ней. Тем не менее, недавний правительственный заказ позволил увеличить производство и создать больше рабочих мест для заключенных. 115 заключенных также работали в Департаменте обслуживания тюрьмы, включая прачечную и столовую. Заявитель не работал во время своего содержания под стражей.

55. После личного посещения его родственниками заключенный должен быть обыскан, а любые предметы, которые он получил от посетителя, должны быть проверены в соответствии с Внутренними правилами тюрьмы. Подобная проверка может включать раздевание лица догола. Внутренние правила тюрьмы предусматривают, что только лицо того же пола может проводить обыск, связанный с обнажением.

56. Свидетель сказал, что он не присутствовал при обыске заявителя. Ему стало известно об этом от заявителя. Свидетель признал то, что служащая женского пола Ю. работала в тюрьме и наблюдала за личными посещениями заключенных. В ее функции входило сопровождение заключенных до места для посетителей и от этого места и передача заключенного служащим мужского пола, проводившим обыск. Суд не смог опросить Ю., поскольку ее не было в день посещения тюрьмы представителями Суда.

57. Трое служащих мужского пола, которые проводили обыск, были немедленно опрошены свидетелем вслед за жалобой заявителя в мае 1998 года. Они отрицали присутствие женщины во время обыска. Отсутствуют записи о жалобе заявителя или каком бы то ни было расследовании по поводу инцидента.

58. Свидетель заявил, что он не знал того, принимала ли Ю. участие в обыске. Если заявителя раздевали догола в присутствии женщины, то это было нарушением Внутренних правил тюрьмы. Однако, учитывая функции Ю., свидетель допустил возможность того, что теоретически и практически она могла присутствовать при обыске.

59. Свидетель описал процедуру расследования, применяемую при совершении дисциплинарных правонарушений согласно Внутренним правилам тюрьмы. В соответствии с действующей схемой, в тюрьме Правинишкес существовала дисциплинарная комиссия, состоящая из директора тюрьмы, его заместителей и начальников секций. Комиссия отвечала за рассмотрение всех предполагаемых нарушений дисциплины в тюрьме. Когда конкретный инцидент имел место или конкретные сведения о таком инциденте становились известны администрации, старший сотрудник персонала (например, начальник секции) писал рапорт по имеющимся фактам и высказывал свое мнение по поводу того, указывают ли эти факты на нарушение заключенным положений Внутренних правил тюрьмы. Обычно заключенный знакомился с рапортом и имел право представить свои возражения. Заключенный информировался о содержании рапорта, если он не мог быть ему представлен, например, в случае, когда в нем содержались сведения, сообщенные свидетелем инцидента, если в отношении этого лица необходимо было соблюсти конфиденциальность источника. Однако даже в таких исключительных случаях заключенный имел право знать о таких обвинениях без упоминания имен свидетелей. Рапорт и возражения заявителя направлялись в дисциплинарную комиссию, которая принимала решение о наложении или неналожении дисциплинарного взыскания. Непременным требованием было, чтобы заключенный лично явился в комиссию до принятия ею решения. Свидетели, которые являлись заключенными, обычно лично не заслушивались при разбирательстве, их показания включались в рапорт в письменной форме. Вместе с тем, любой служащий, участвовавший в инциденте, должен был быть заслушан в комиссии лично, вместе с предполагаемым правонарушителем.

60. Решение комиссии можно было обжаловать. В случае, если рапорт по инциденту был составлен сотрудником персонала званием не выше заместителя директора, наказание мог отменить директор тюрьмы. Когда рапорт составлял сам директор, заключенный мог подать апелляцию директору Департамента тюрем. Затем апелляция направлялась министру внутренних дел или омбудсмену. Хотя омбудсмен не может отменить наказание, он может рекомендовать тюремным властям сделать это. В большинстве случаев рекомендации омбудсмена исполнялись. В целом, заключенным не было запрещено подавать жалобы в какие-либо органы власти по любому вопросу их содержания под стражей. Однако внутренняя иерархическая процедура являлась основным средством правовой защиты для заключенных.

61. Процедура подачи жалоб на сотрудников персонала очень схожа с процедурой проверки дисциплинарных правонарушений. Свидетель не имел представления о какой-либо поданной специальной жалобе заявителя на сотрудника персонала. Вместе с тем, он заявил, что если заявитель и подавал любую подобного рода жалобу, она была направлена в компетентный орган власти.

62. Все заключенные были знакомы с Внутренними правилами тюрьмы, которые устанавливали эту процедуру и излагали другие положения относительно режима во всех литовских тюрьмах. Копия Правил и Тюремного кодекса находились в библиотеке тюрьмы. Каждый заключенный имел неограниченный доступ к этим документам. В дополнение ко всему, по прибытии нового заключенного, начальник секции обязан ознакомить его с правилами, что должно подтверждаться подписью заключенного.

63. Свидетель лично почти не знал заявителя до августа 1998 года. У администрации отсутствовали записи о дисциплинарных правонарушениях заявителя в течение всего времени его содержания в тюрьме до указанного момента. Свидетель участвовал в учредительном собрании организации "Цель" в августе 1998 года. Он считал, что цели ассоциации, как они закреплены в уставе, а именно, взаимная помощь и поддержка для защиты прав заключенных и улучшений условий содержания под стражей, должны приветствоваться. В деятельность организации не было вмешательств со стороны администрации. Однако, по утверждению свидетеля, став лидером "Цели", заявитель забыл о том, что он сам является заключенным и что у него есть не только права, но и обязанности. Он игнорировал законные распоряжения персонала и по различным поводам серьезно нарушал дисциплину в тюрьме.

64. Свидетель подтвердил, что заявитель получил девять дисциплинарных наказаний во время своего нахождения в тюрьме, а именно, 24 августа, 10, 13, 15, 23 и 28 октября, 29 декабря 1998 г., 5 и 21 января 1999 г. Что касается характера этих наказаний, свидетель утверждает, что восемь из них были незначительными. Например, лишение улучшенных условий содержания под стражей 24 августа 1998 г., включающее временное лишение заявителя права на различные социально-экономические преимущества, такие, как право на дополнительные личные посещения родственников, право пользования тюремным магазином и получения посылок от родственников. Дисциплинарные предупреждения 13, 23 и 28 октября 1998 г. были записаны как существенные в тюремном досье заявителя. Занятия (bujejimas be eiles), предписанные к исполнению 15 октября и 29 октября, представляли собой незначительные работы по уборке. Взыскания были также незначительными, поскольку нарушения дисциплины заявителем не были серьезными.

Только взыскание от 5 января 1999 г., а именно, заключение в одиночную камеру, должно считаться серьезным, по мнению свидетеля. Оно было наложено за неподчинение законному распоряжению служащего тюрьмы, а именно за то, что 29 декабря 1998 г. заявитель не привел в порядок место вокруг своей кровати. В любом случае, ни одно из этих взысканий не унижало заявителя, по мнению свидетеля, но имело результатом нормальное обеспечение дисциплины в тюрьме.

65. Свидетель полагал, что для каждого наказания имелись серьезные основания. В каждом случае руководство тюрьмы тщательно оценивало факты дисциплинарных нарушений заявителя и надлежащим образом взвешивало все доказательства, имеющиеся в его распоряжении. Верность выводов руководства тюрьмы была подтверждена омбудсменом. В качестве примера свидетель упомянул события 16 октября 1998 г., когда не было ясно, выполнил ли заявитель возложенные на него 15 октября 1998 г. обязанности по уборке. Несмотря на утверждения служащего Кмиелеаускаса о том, что заявитель не выполнил задачу самостоятельно, свидетель решил, что заявитель должен иметь право на сомнения, а, следовательно, нарушение дисциплины не имело места. Однако в другом случае, связанном с исполнением рутинных обязанностей, предписанных к исполнению 29 декабря 1998 г., решающее доказательство подтверждало, что заявитель на самом деле нарушил дисциплину, приказав другому заключенному выполнить свои обязанности. В результате заявитель был наказан одиночным заключением.

66. Свидетель признал в своем интервью, опубликованном 19 января 1999 г. в специальной газете по вопросам преступности, закона и порядка "Акистана", что он сказал, что заявитель "только и делает, что подает жалобы". Свидетель не считает, что этим утверждением он в какой-либо степени унизил заявителя. Он сказал, что у него нет личного предвзятого отношения к заявителю из-за его активности среди заключенных, его председательства в "Цели", его жалобы в конвенционные органы, или по каким-либо другим причинам. Единственным основанием для ограничения прав заявителя было его неподчинение дисциплине в тюрьме, которая распространяется на всех.

67. Свидетель сказал, что разумный характер отношения к заявителю в тюрьме проявился в том, что он отменил запись о дисциплинарном нарушении заявителя в 1999 году. Впоследствии они нашли взаимопонимание и сотрудничали при организации различных культурных мероприятий в тюрьме. Более того, учитывая улучшения поведения заявителя, свидетель обратился к Президенту Литвы от имени заявителя для его помилования, которое в конечном итоге было предоставлено. Их сотрудничество продолжилось после освобождения заявителя, особенно в том, что касается организации культурных мероприятий в тюрьме.

68. Свидетель признал, что до июня 1999 года администрация тюрьмы проверяла письма заявителя в конвенционные органы в соответствии с Тюремным кодексом и Внутренними правилами тюрьмы. Свидетель утверждал, что никогда не препятствовал обращению заявителя с жалобой в Суд. Его замечание о том, что внутренние средства правовой защиты были исчерпаны, были сделаны для того, чтобы объяснить заявителю необходимые процессуальные требования, но не препятствовать его праву подать жалобу в соответствии с Конвенцией. Все письма в Суд, переданные заявителем в руки администрации тюрьмы, были отосланы, и все письма от конвенционных органов были получены заявителем.