ПРЕЦЕДЕНТ

Третейский суд не признает наличие «хозяев»

Обеспечение беспристрастности рассмотрения споров третейским судом стало одной из наиболее широко обсуждаемых в прошедшем году тем в свете запланированной реформы третейского судопроизводства. Примечательно, что в первых рядах среди обозначенных в ее рамках проблем, как следовало, в частности, из пояснительной записки к законопроекту «О третейских судах и арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ» (результату совместной работы Минюста России, Минэкономразвития России и объединений предпринимателей), оказалось наличие так называемых «карманных» третейских институтов. Дискуссия вокруг этой формы коммерческого арбитража обострилась с появлением постановления Конституционного Суда РФ от 18 ноября 2014 г. № 30-П.
Судьи рассматривали жалобу банка, правомерность выдачи которому исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о взыскании в его пользу средств с должника и поручителя опроверг Президиум ВАС РФ (постановление от 16.07.2013 № 1567/13), сославшись на недоказанность беспристрастности его вынесения. Истребование долга по договору с третейской оговоркой
(по мнению задолжавших, им навязанной) осложнилось тем, что учредителем АНО, при которой был образован упомянутый третейский суд, и оказался этот банк, бывший стороной в споре. О проверке бесспорности такого признака судейской зависимости, повлекшего отказ в выдаче исполнительного листа, заявитель просил КС РФ, усомнившись в конституционности положений ст. 18 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ, п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ и п. 3 ст. 10 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ в их взаимосвязи.
Изучив вопрос о состоятельности обвинений в заведомой ангажированности решений третейского суда в указанных обстоятельствах, судьи КС РФ констатировали, что наличие организационно-правовых связей с истцом, победившим по итогам разбирательства, само по себе еще не свидетельствует о безусловном нарушении принципа беспристрастности и не дает повода к отмене принятого акта (или отказу в выдаче исполнительного листа). По сути, если соблюдение этого принципа оказывается под сомнением в связи с тем, что третейский суд выносит решение в пользу стороны, материальная заинтересованность которой в исходе дела потенциально способна побудить к использованию указанных связей в своих интересах, факт такого нарушения подлежит доказыванию. При этом возможная «аффилированность» устанавливается в отношении состава третейского суда, разбиравшего спор.
Поэтому верное представление о том, насколько признание не противоречащими Основному закону проанализированных КС РФ норм облегчит жизнь считающим данный акт карт-бланшем на «карманное» судопроизводство, можно составить, лишь помня еще и об обязательности соблюдения принципа невмешательства в работу третейских судов.