Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23 августа 2018 г. N 301-ЭС17-7613 Суд отменил кассационное постановление, оставив в силе решения судов первой и апелляционной инстанций, поскольку имеются все необходимые условия для признания спорной сделки недействительной

Резолютивная часть определения объявлена 16 августа 2018 г.

Полный текст определения изготовлен 23 августа 2018 г.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего судьи Букиной И.А.,

судей Корнелюк Е.С. и Самуйлова С.В. -

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью коммерческого банка "Бизнес для бизнеса" (далее - банк, должник) в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (далее - агентство) на постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 23.01.2018 (судьи Елисеева Е.В., Ногтева В.А. и Прыткова В.П.) по делу N А79-8396/2015 Арбитражного суда Чувашской Республики - Чувашии о несостоятельности (банкротстве) банка.

В судебном заседании приняли участие представители:

агентства - Ковчик Р.Ю. и Плотников И.О. по доверенности от 19.04.2018, Кряжков А.В. по доверенности от 10.12.2015;

общества с ограниченной ответственностью "ТрансТехРесурс" (далее - общество) - Борисова О.А. и Воробьева А.А. по доверенностям от 09.08.2018.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Букиной И.А. и объяснения представителей явившихся в судебное заседание лиц, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации установила:

в рамках дела о банкротстве банка агентство обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным дополнительного соглашения от 24.08.2015 N 2 к договору залога недвижимого имущества от 05.02.2013 N 799-00-НД, заключенного между банком и обществом в обеспечение исполнения обязательств общества с ограниченной ответственностью "Металл Прокат Монтаж" (далее - общество "МПМ") по договору возобновляемой кредитной линии от 05.02.2013 N 800-КЛ-ЮЛ, и применении последствий недействительности сделки.

Определением Арбитражного суда Чувашской Республики - Чувашии от 26.06.2017 (судья Ортикова А.Н.), оставленным без изменения постановлением Первого арбитражного апелляционного суда от 15.09.2017 (судьи Кирилова Е.А., Рубис Е.А. и Смирнова И.А.), заявленные требования удовлетворены, оспариваемое дополнительное соглашение признано недействительным, применена реституция в виде восстановления прав и обязанностей банка и общества по договору залога и восстановления с 24.08.2015 права залога банка на недвижимое имущество (производственную базу по подготовке и монтажу трубопровода общей площадью зданий 7 141,5 кв.м и земельный участок для производственной базы общей площадью 19 358 кв.м).

Постановлением суда округа от 23.01.2018 названные судебные акты отменены, в удовлетворении заявления отказано.

Агентство обратилось в Верховный Суд Российской Федерации с кассационной жалобой, в которой просит обжалуемое постановление отменить и оставить в силе судебные акты судов первой и апелляционной инстанций.

Определением Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2018 (судья Букина И.А.) кассационная жалоба вместе с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

В отзыве на кассационную жалобу общество просило оставить обжалуемое постановление без изменения.

В судебном заседании представители агентства поддержали доводы кассационной жалобы, а представители общества возражали против ее удовлетворения.

Проверив материалы обособленного спора, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, выслушав представителей участвующих в обособленном споре лиц, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации считает, что обжалуемое постановление подлежит отмене по следующим основаниям.

Как установлено судами и следует из материалов дела, между банком и обществом "МПМ" 05.02.2013 заключен договор возобновляемой кредитной линии N 800-КЛ-ЮЛ, в соответствии с которым банк предоставил заемщику кредит на условиях возобновляемой кредитной линии с лимитом задолженности и установленной процентной ставкой в размере 13% годовых, сроком возврата 04.02.2018.

В обеспечение исполнения обязательств заемщика по кредитному договору общество (залогодатель) по договору залога недвижимого имущества от 05.02.2013 N 799-00-НД передало банку (залогодержателю) названные выше производственную базу по подготовке и монтажу трубопровода и земельный участок для производственной базы общей стоимостью 307 730 000 руб. Согласно пункту 7.3 договора залога его действие прекращается надлежащим исполнением заемщиком своих обязательств в полном объеме, а также в случае продажи предмета залога - при обращении на него взыскания залогодержателем.

Дополнительным соглашением от 03.08.2015 N 1 к договору залога стороны изменили оценочную стоимость предмета залога на сумму 238 910 000 руб., указав, что залогом данных объектов недвижимости дополнительно обеспечивается исполнение обязательств общества "МПМ" перед банком по договору возобновляемой кредитной линии от 07.04.2011 N 589-КЛ-ЮЛ со сроком возврата кредита 06.04.2016.

Дополнительным соглашением от 24.08.2015 N 2 к договору залога недвижимого имущества от 05.02.2013 N 799-00-НД стороны установили срок действия договора до 24.08.2015.

Через три дня (27.08.2015) у банка отозвана лицензия и назначена временная администрация по управлению кредитной организацией.

Полагая, что дополнительное соглашение N 2, сократившее срок действия обеспечения до 24.08.2015, является недействительным, конкурсный управляющий банком обратился в суд с настоящим заявлением.

Разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что имеются все необходимые условия для признания сделки недействительной по основаниям, предусмотренным пунктом 1 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), отметив, что встречного исполнения как в виде погашения задолженности по кредиту, так и в виде предоставления в залог иного равноценного имущества взамен прекращенного обременения в пользу банка не осуществлено. Суды оценили данное обстоятельство как существенное, свидетельствующее о заключении сделки при неравноценном встречном исполнении, влекущем уменьшение активов должника, за счет которых могли быть удовлетворены требования кредиторов.

Суды также квалифицировали оспариваемую сделку как совершенную со злоупотреблением правом (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), так как целью ее заключения являлось освобождение имущества залогодателя от обеспечительного бремени во вред интересам должника и его кредиторов.

При таких условиях суды признали дополнительное соглашение N 2 к договору залога недействительным и применили реституцию.

Отменяя названные судебные акты, суд округа отметил, что коль скоро дополнительное соглашение заключено в пределах года до назначения временной администрации, его действительность подлежала оценке применительно к положениям пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Сославшись на разъяснения абзаца шестого пункта 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление N 63), суд отметил, что такое соглашение (как и сама выдача обеспечения за третье лицо) в принципе не предусматривает встречное исполнение, а потому не могло быть оспорено по мотиву неравноценности.

Кроме того, суд округа счел не подлежащими применению в рассматриваемом случае нормы о злоупотреблении правом, поскольку не доказана недобросовестность залогодателя на момент подписания дополнительного соглашения. При этом залогодатель не являлся заемщиком по основному обязательству, следовательно, он не мог располагать информацией о том, предоставил ли заемщик взамен иное обеспечение по долгу, у него отсутствует обязанность подтверждать собственную добросовестность. В обоснование своих выводов суд округа сослался на правовую позицию, изложенную в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475.

Суд округа также отметил, что конкурсным управляющим не приведены доводы о наличии у оспариваемой сделки пороков, выходящих за пределы дефектов подозрительной сделки, что препятствует применению норм о ее ничтожности. При таких условиях суд счел, что не имеется оснований для признания оспариваемого дополнительного соглашения недействительным и отказал в удовлетворении заявленных требований.

Судебная коллегия не может признать выводы суда округа о действительности сделки правомерными. При этом мотивы, по которым суды первой и апелляционной инстанций пришли к обратным выводам, также являются ошибочными.

В рассматриваемом случае оспаривалось дополнительное соглашение к договору залога от 24.08.2015, согласно которому стороны установили срок действия залога до той же даты - 24.08.2015.

Исходя из положений статей 431 и 450 Гражданского кодекса Российской Федерации это фактически означает, что стороны расторгли соглашение о залоге на будущее, поэтому действительность оспариваемой сделки необходимо проверять так, как если бы оспаривалось соглашение о расторжении договора залога.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что такое соглашение было заключено в условиях отсутствия равноценного встречного предоставления со стороны общества (пункт 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве).

Однако, исходя из разъяснений абзаца шестого пункта 8 постановления N 63, по названному основанию недействительности могут оспариваться только сделки, в принципе или обычно предусматривающие встречное исполнение. Сделки же, в предмет которых в принципе не входит встречное исполнение или обычно его не предусматривающие (например, договор поручительства или залога), не могут оспариваться на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Учитывая, что соглашение о расторжении договора залога обычно не предусматривает предоставление встречного исполнения, его действительность, как правильно отметил суд округа, не могла быть проверена исходя из диспозиции названной нормы, однако данное соглашение могло быть оспорено на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

При оспаривании сделки по указанному основанию истец должен доказать одновременное наличие трех условий:

- сделка совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

- в результате совершения сделки такой вред был причинен;

- другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки (недобросовестность).

Тот факт, что сделка причинила вред кредиторам должника, в рассматриваемом случае не вызывает сомнения, поскольку в результате ее совершения должна была прекратиться ипотека, то есть исполнение обязательств общества "МПМ" перед банком осталось без обеспечения задолго до наступления срока возврата кредита.

Относительно цели причинения вреда в пункте 6 постановления N 63 разъяснено, что она предполагается, если имеются одновременно два следующих условия:

- на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

- имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона, в частности, сделка совершена безвозмездно.

Относительно первого из названных условий ответчиком не опровергнуто, что за три дня до отзыва лицензии (27.08.2015) банк уже являлся неплатежеспособным. Более того, как установлено в решении от 02.11.2015 о признании должника банкротом по состоянию на 27.08.2015, размер обязательств банка превышал размер его активов более чем на 330 млн. руб. При этом не имеется оснований полагать, что недостаточность имущества в столь крупном размере могла наступить в пределах трех дней до отзыва лицензии, а не ранее. В любом случае доводов об обратном обществом не приведено.

Учитывая, что условия сделки, а также все сопутствующие обстоятельства не свидетельствуют о наличии встречного предоставления со стороны общества в пользу банка, следует признать, что в рассматриваемом случае ее можно квалифицировать для целей оспаривания по специальным основаниям как безвозмездную.

Таким образом, имеется совокупность двух условий (неплатежеспособность/недостаточность имущества и безвозмездность), подтверждающая наличие презумпции цели причинения вреда.

Относительно третьего условия (недобросовестности) суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о неосведомленности ответчика (общества) об указанной цели причинения вреда, поскольку он не является аффилированным по отношению к должнику и не представлено иных документов, из которых можно было бы сделать вывод о том, что на момент заключения сделки он знал или должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Однако с указанным выводом нельзя согласиться.

Трудно предположить, что любой обычный банк может без видимых к тому причин отказаться от залога по обязательству, которое не исполнено. По мнению судебной коллегии, поведение кредитора, отказывающегося от обеспечения по обязательству (что влечет существенное снижение гарантий возврата долга), должно породить у любого добросовестного и разумного участника гражданского оборота сомнения относительно правомерности подобных действий. Такой участник оборота должен осознавать, что сделка по расторжению соглашения об обеспечении с высокой степенью вероятности может нарушать права и законные интересы кредиторов его контрагента, справедливо рассчитывающих на удовлетворение своих требований за счет пополнения конкурсной массы посредством возврата кредитных средств. Учитывая, что в результате подобной сделки лицо, освобожденное от обеспечительного бремени, получает существенную нетипичную выгоду (которую бы оно никогда не получило при нормальном развитии отношений), на него подлежит возложению риск последующего скорого банкротства контрагента, заключающийся в оспаривании соответствующей сделки.

Отклонение поведения банка от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав указывает на сомнительность отмены обеспечительного обязательства, что должен был понимать залогодатель в отсутствие полного погашения обеспеченного залогом обязательства перед банком.

Необходимо также отметить следующее. Системный анализ действующих положений об оспаривании сделок по специальным основаниям (например, сравнение пунктов 1 и 2 статьи 61.2 или пунктов 2 и 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве) позволяет прийти к выводу, что по мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности (предпочтительности), законодателем снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента как условия для признания сделки недействительной. Учитывая, что оспариваемое соглашение заключено за три дня до назначения временной администрации (27.08.2015 - пункт 3 статьи 189.40 Закона), квалификация поведения общества на предмет недобросовестности (осведомленности о цели причинения вреда) должна была осуществляться исходя из такого пониженного стандарта доказывания в отличие от аналогичных сделок, заключенных, например, за два года до названной даты.

В данном случае приведенные выше сомнения в добросовестности общества должны истолковываться в пользу истца и перелагать бремя процессуальной активности на другую сторону, которая становится обязанной раскрыть добросовестный характер мотивов своего поведения и наличие у сделки по отмене обеспечительного обязательства разумных экономических оснований.

Однако таких мотивов и оснований в рамках настоящего обособленного спора общество не раскрыло, поэтому его следует признать осведомленным о наличии цели причинения вреда от совершения спорной сделки, что завершает состав недействительности по правилам пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Таким образом, сделка была совершена с целью причинения вреда имущественным правам независимых кредиторов банка; в результате ее совершения такой вред был причинен; общество должно было осознавать наличие указанной противоправной цели в момент совершения сделки, а потому подлежит применению пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Учитывая недействительность сделки по специальным основаниям, условий для проверки иных (общегражданских) оснований недействительности не имеется.

В связи с тем, что судом округа допущены существенные нарушения норм материального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов иных кредиторов банка в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, обжалуемое постановление на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежит отмене. Несмотря на то, что часть мотивов, по которым суды первой и апелляционной инстанций пришли к своим выводам, являются ошибочными, в конечном счете, обособленный спор ими разрешен правильно, в связи с чем принятые ими судебные акты подлежат оставлению в силе.

Руководствуясь статьями 291.11 - 291.14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определила:

постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 23.01.2018 по делу N А79-8396/2015 Арбитражного суда Чувашской Республики - Чувашии отменить.

Определение Арбитражного суда Чувашской Республики - Чувашии от 26.06.2017 и постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 15.09.2017 по тому же делу оставить в силе.