Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 февраля 2012 г. Дело "Коляденко и другие (Kolyadenko and Others) против Российской Федерации" (жалобы NN 17423/05, 20534/05, 20678/05, 23263/05, 24283/05 и 35673/05) (Первая секция)

24. 6 августа 2001 г., в 13.45, краевая метеорологическая служба направила штормовое предупреждение на 7 августа 2001 г. в администрации Приморского края и Владивостока. Она сообщала, что ожидаются обильные осадки объемом 100-120 мм в Приморском крае и Владивостоке. В частности, на 7 августа 2001 г. служба прогнозировала обильные осадки 15-49 мм в течение 12 часов, которые могут продолжаться в течение дня 8 августа 2001 г. и на следующую ночь. В предупреждении также указывалось на угрозу наводнений на реках юга края. По мнению властей Российской Федерации, население было надлежащим образом предупреждено об обильных осадках средствами массовой информации.

25. В ту же дату на основании указанного выше предупреждения водопроводное предприятие произвело расчет, согласно которому Пионерское водохранилище, имеющее максимальную вместимость в 7 млн куб. м и на 6 августа 2001 г. содержавшее 5,3 млн куб. м воды, пополнится на 1,65 млн куб. м воды. С учетом этого водопроводное предприятие приступило к спуску 12 куб. м воды в секунду из водохранилища.

26. Рано утром 7 августа 2001 г. начался дождь. Интенсивность осадков оказалась выше, чем прогнозировалось метеорологической службой накануне. Количество осадков, выпавших в тот день, было эквивалентно месячной норме. В частности, в течение 12 часов количество осадков в районе Пионерского водохранилища составило от 236 до 276 мм. Наиболее сильным дождь был с 10.00 до 12.00, когда выпали 189 мм осадков.

27. До 9.00 7 августа 2001 г. сброс воды из Пионерского водохранилища составлял 12 куб. м в секунду.

28. В 9.00 водопроводное предприятие увеличило скорость до 22,8 куб. м в секунду.

29. В 9.30 водопроводное предприятие увеличило сброс воды до 44,6 куб. м в секунду и продолжало его увеличивать каждые полчаса. К 11.30 сброс воды составлял 122 куб. м в секунду.

30. Между 12.00 и 14.00 сброс воды находился на предельном уровне 167 куб. м в секунду.

31. В 14.00 водопроводное предприятие уменьшило сброс до 119 куб. м в секунду, в 15.00 - до 109 куб. м в секунду, а в 18.30 - до 90 куб. м в секунду.

32. Как утверждали заявители, в результате срочного сброса большого количества воды из Пионерского водохранилища 7 августа 2001 г. большая территория вокруг водохранилища была сразу же затоплена, включая места, где проживали заявители. По мнению заявителей, вода появилась и быстро поднималась примерно между 11.00 и 12.00.

33. Как утверждали заявители, до наводнения предупреждений о стихийном бедствии не поступало. Власти Российской Федерации ссылались на письмо Главного управления Министерства по чрезвычайным ситуациям в Приморском крае от 11 сентября 2009 г., указывавшее, что в соответствующий период в районе Пионерского водохранилища отсутствовали местные системы оповещения о чрезвычайных ситуациях.

34. Как утверждала первая заявительница, являющаяся инвалидом, в указанную дату она находилась дома и узнала о наводнении от дочери и внучки, которые прибежали к ней, чтобы помочь перейти в безопасное место. Как только они добрались до ее дома, вода начала стремительно прибывать, и ко времени, когда родственницы помогли ей взобраться на крышу дома, вода поднялась примерно на метр в доме, а во дворе была еще выше. По словам первой заявительницы, ее квартира и имущество, земля, пристройки и две машины были затоплены.

35. Вторая заявительница отсутствовала дома в эту дату и находилась на работе. Ее брат-инвалид, который находился дома во время наводнения, по-видимому, позже рассказал ей, что в 12.00 вода начала прибывать из погреба, и в течение 15-20 минут дом был затоплен. По утверждениям второй заявительницы, часть ее пристроек была смыта, а часть повреждена водой, которая еще некоторое время оставалась в доме.

36. Третья заявительница находилась дома со своим 21-месячным сыном, когда дом начало стремительно затапливать. Ей удалось одеть мальчика и выбежать на улицу. Находясь по пояс в воде, она вышла на близлежащую магистраль, которая на тот момент еще не была затоплена, там она села в автобус и выбралась в безопасное место. Вскоре после того, как третья заявительница выбралась, все дороги в районе оказались затоплены, а транспортное сообщение было прервано. Согласно объяснениям третьей заявительницы ее имущество сильно пострадало в результате наводнения.

37. Четвертая заявительница, свекровь третьей заявительницы, находилась на работе во время наводнения. Она вернулась домой вечером и, обнаружив исчезновение невестки и внука, разрушенные имущество и дом, испытала сильные моральные страдания.

38. Заявитель во время наводнения был на работе. Его сын, А.Б., находившийся дома в то время, рассказал ему о случившемся. По словам А.Б., примерно в 11.30 он услышал шум прибывающей воды в погребе и потом увидел стекающую с улицы в погреб воду. Он выглянул во двор и понял, что уровень воды повышается быстрыми темпами. Он пытался выйти, однако входную дверь было невозможно открыть, поскольку уровень воды на улице уже составлял 1,30 м. Тогда А.Б. выпрыгнул через окно на затопленную улицу, где уровень воды был выше его плеч. Он поплыл к соседнему сараю по бурлящему потоку среди домашних вещей, досок, бревен и другого мусора. Ему удалось забраться на крышу сарая и увидеть, как вода уничтожает сараи и заборы, а люди в это время панически кричали и плыли к возвышенным местам, которых могли достичь. По словам заявителя, когда он вернулся вечером домой, вода уже схлынула. Согласно его объяснениям его дом и имущество, земля, пристройки и машина были повреждены наводнением.

39. Шестая заявительница и ее 19-летний сын находились в доме, когда началось наводнение. Они открыли дверь на улицу, и в их дом устремилась вода. Они выбежали на улицу, где в течение 15 минут вода поднялась до уровня груди. По утверждениям шестой заявительницы, она находилась в состоянии шока, поскольку не умела плавать. Ее сын отплыл и достал лестницу, которая позволила им подняться на крышу гаража. Согласно объяснениям шестой заявительницы ее дом и имущество, земля и хозяйственные пристройки были затоплены.

40. Как следует из доводов сторон, вода в домах первых четырех заявительниц достигла уровня 120 см, в доме заявителя уровень воды находился в пределах от 130 до 180 см и в доме шестой заявительницы 150 см. По словам заявителей, вода оставалась на данном уровне в течение примерно одного дня.

41. Как утверждали заявители, в ходе наводнения 7 августа 2001 г. эвакуация населения из затопленных районов не была организована. Согласно их объяснениям они были вынуждены сами искать способы эвакуации и в дальнейшем самостоятельно справляться с последствиями наводнения.

42. В документах, предоставленных властями Российской Федерации, указывается, что решением от 7 августа 2001 г. Комиссия по чрезвычайным ситуациям Владивостока распорядилась о принятии ряда мер по оказанию помощи. Такое же решение было принято 8 августа 2001 г. Комиссией по чрезвычайным ситуациям Приморского края.

43. Как утверждали власти Российской Федерации, пострадавшие от наводнения были эвакуированы и обеспечены питанием и жильем в центрах временного размещения. В район наводнения были направлены сотрудники различных спасательных служб.

44. Письмом от 14 августа 2001 г. Управление торговли и услуг Владивостока отчиталось перед Комиссией по чрезвычайным ситуациям Владивостока о мерах, принятых с 7 по 13 августа 2001 г. для обеспечения питанием и питьевой водой пострадавших от наводнения и сотрудников, привлеченных к спасательной операции.

45. 9 августа 2001 г. прокуратура Владивостока возбудила уголовное дело в связи с наводнением 7 августа 2001 г. В неустановленную дату Л., директор водопроводного предприятия, был привлечен в качестве подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации (халатность при исполнении должностных обязанностей). Делу был присвоен N 916725.

46. Двумя постановлениями от 21 сентября 2001 г. назначенный по делу следователь признал первую заявительницу потерпевшей и гражданской истицей. В неустановленную дату вторая, четвертая, шестая заявительницы и заявитель, по-видимому, также были признаны потерпевшими. Шестая заявительница и заявитель были уведомлены о данных решениях письмами Управления внутренних дел по Владивостоку от 2 июля и 27 сентября 2002 г. соответственно.

47. 21 сентября 2001 г. следователь осмотрел место происшествия по месту проживания первой заявительницы и допросил ее. Первая заявительница утверждала, что 7 августа 2001 г. находилась дома. Шел дождь, но сначала воды во дворе не было. Примерно в 11.00 волна приблизилась со стороны Пионерского водохранилища, и в течение 15-20 минут уровень воды поднялся до 2 м. Первая заявительница утверждала, что никаких предупреждений о сбросе воды из Пионерского водохранилища не было. Первая заявительница также указала, что прожила в доме 41 год, и ей никогда не сообщали, что она проживает в зоне возможного наводнения. Такое масштабное наводнение произошло впервые. Она также предоставила перечень утраченного имущества и указала его стоимость.

48. В ту же дату следователь осмотрел место происшествия по месту проживания заявителя. В протоколе подтверждалось, в частности, наличие следов на стенах на высоте 1,8 м, оставленных водой, которая находилась здесь продолжительное время. Следователь допросил заявителя, утверждавшего, что он не находился дома во время наводнения, о котором сообщил его сын. В тот день заявитель вернулся домой в 18.00, и вода уже схлынула. Заявитель также сообщил, что никакого предупреждения о сбросе воды из Пионерского водохранилища не было. Он прожил в доме 41 год, и ему никогда не сообщали, что это зона возможного наводнения. Заявитель также составил перечень утраченного имущества и указал его стоимость.

49. В неустановленную дату следственные органы допросили вторую заявительницу, которая утверждала, что прожила в своем доме 60 лет, и только в последние десять лет ее дом регулярно затапливается, что она объяснила отсутствием надлежащих водоотводов вдоль дорог и тем обстоятельством, что река Пионерская была захламлена и имела препятствия в виде самовольных построек. Она объяснила, что 7 августа 2001 г., примерно в 12.00 , вода стала прибывать из погреба ее дома и затопила его в течение 15-20 минут. Никаких предупреждений о сбросе воды из Пионерского водохранилища не было, и она не видела представителей администрации района или города 7 или 8 августа 2001 г. Она указала сумму материального ущерба, который был ей причинен в результате наводнения.

50. Четвертая заявительница также была допрошена в качестве свидетельницы и дала устные показания, сходные с показаниями второй заявительницы.

51. 25 января 2003 г. следственные органы вынесли решение прекратить следствие в отношении Л. в связи с отсутствием состава уголовного преступления в его действиях. Как указывалось в постановлении, предварительное расследование установило, что в связи с исключительно обильными осадками 7 августа 2001 г. уровень воды в Пионерском водохранилище был близок к критическому, в связи с чем возникла угроза разрушения плотины, которое повлекло бы многочисленные жертвы и большой материальный ущерб, и что, распорядившись о сбросе воды из водохранилища, Л. действовал в пределах своих полномочий и в соответствии с инструкциями и, таким образом, предотвратил причинение более существенного ущерба жителям Владивостока. В то же время согласно заключению экспертизы от 24 января 2003 г. (см. §§ 72-80 настоящего Постановления) главной причиной наводнения 7 августа 2001 г. признавались неудовлетворительное состояние русла реки Пионерской и, в частности, то обстоятельство, что оно заросло деревьями и кустарником и имело препятствия в виде различных объектов. 24 января 2003 г. следственные органы соответственно начали отдельное производство по части 1 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий) в отношении муниципальных служащих Владивостока и чиновников администрации Приморского края.

(a) Следствие в 2003-2004 годах

(b) Постановление от 20 июля 2004 г.

(c) Следствие в 2009-2010 годах

71. Как сообщали власти Российской Федерации, в этом заключении указывалось, что в связи с исключительными метеорологическими условиями 7 августа 2001 г., когда реальное количество осадков в несколько раз превысило прогнозируемое, было невозможно избежать экстренного масштабного сброса воды из Пионерского водохранилища. Как утверждали власти Российской Федерации, в заключении далее отмечалось, что действия водопроводного предприятия в эту дату соответствовали применимым нормам и были правильными, и, в частности, режим сброса воды, избранный водопроводным предприятием в этот день, был близким к оптимальному. Согласно заключению 7 августа 2001 г. между 12.00 и 14.00 сброс воды имел максимальную скорость 167 куб. м в секунду. Из объяснений властей Российской Федерации следовало, что в отсутствие Пионерского водохранилища осадки затопили бы русло реки Пионерской со скоростью в 440 куб. м в секунду.

72. Между 21 мая 2002 г. и 24 января 2003 г. была проведена экспертиза в районе затопления 7 августа 2001 г.

73. Заключение от 24 января 2003 г. называлось "О затоплении нежилых и жилых объектов в районе ниже [Пионерского водохранилища]... в результате сброса воды из водохранилища [7 августа 2001 г.]". В нем описывалась система сброса избыточной воды из Пионерского водохранилища как включающая открытый водослив с воротами плотины, расположенными ниже нормального уровня воды, и сифонный водосброс. Максимальная пропускная способность каждого из путей слива равнялась 200 куб. м в секунду. Согласно технической документации Пионерского водохранилища избыточная вода должна была спускаться посредством водослива в воротах плотины. Сифонный водосброс приводился в действие автоматически, только если уровень воды продолжал повышаться при полностью открытой плотине.

74. Заключение объясняло внезапное повышение уровня воды в водохранилище 7 августа 2001 г. обильными осадками в этот день, которые были сильнее, чем прогнозировалось, и привели к необходимости сброса воды. В нем утверждалось, что тип наводнения, случившийся в этот день, отмечался раз в столетие.

75. В заключении также отмечался огромный ущерб, причиненный наводнением, перечислялись, в частности, жилые строения, которые были затоплены вблизи реки Пионерской, включая те, в которых проживали заявители, и указывалось, что в большей части затопленного района уровень воды составлял от 1,5 до 2 м.

76. В заключении также утверждалось, что русло реки было обильно покрыто растительностью и захламлено бытовыми отходами, что его русло было сильно изменено человеческой деятельностью и что большое количество самовольных построек, включая автомобильные и пешеходные мосты, снижали его пропускную способность.

77. В заключении был сделан вывод о том, что сотрудники водопроводного предприятия действовали правомерно, спуская воду из Пионерского водохранилища 7 августа 2001 г. В частности, после частичного открытия ворот плотины на короткое время работники открыли плотину полностью. Тем не менее вода хлынула вниз по реке в форме волны, что усилило ее разрушительный эффект, а наличие зарослей и сооружений в пойме в большой мере содействовали подъему уровня воды в ходе наводнения. В частности, наличие мостов и трубопроводов в некоторых местах реки Пионерской увеличили уровень воды до 1,5 м, что стало основной причиной разрушения автомобильных и железнодорожных мостов в устье реки.

78. В заключении отмечалось, что в соответствии с применимыми нормами и правилами планирования и развития городских и сельских поселений территории размещения или строительства жилых и нежилых зданий должны быть защищены от наводнений, происходящих раз в столетие, таких как наводнение 7 августа 2001 г. Те же нормы запрещают возведение различных объектов в зонах возможного катастрофического наводнения.

79. В заключении отмечалось, что инструкция по эксплуатации Пионерского водохранилища прямо предусматривала, что никакие конструкции не могут быть возведены в районе сброса воды из водохранилища без принятия мер по защите этого района от наводнений. Согласно генеральному плану развития Владивостока никакие жилые строения в зоне сброса воды из Пионерского водохранилища не могут быть возведены, частные домовладения, так же как и рекреационные или промышленные объекты, размещенные в данном районе, должны быть снесены или перемещены.

80. В заключении делался вывод о том, что любое строительство в районе ниже водохранилища нарушало применимые технические стандарты и генеральный план развития Владивостока. Дополнительно отмечалось, что постоянное увеличение плотности застройки в районе сброса водохранилища в отсутствие мер для защиты территории от наводнений привело к росту ущерба во время наводнений.

95. Двумя решениями от 27 октября 2004 г., решением от 28 октября 2004 г. и решением от 14 декабря 2004 г., весьма сходными между собой, Советский районный суд Владивостока (далее - районный суд) отклонил иски соответственно первой, второй, шестой заявительницы и заявителя. Он отметил, в частности, что согласно заключению экспертизы от 24 января 2003 г. действия, совершенные водопроводным предприятием в ситуации экстремально обильных осадков, были правильными. Суд далее ссылался на заключение экспертизы от 29 сентября 2002 г., в котором было установлено, что наводнение было вызвано сужением русла реки различными объектами и обильной растительностью, а действия, совершенные водопроводным предприятием, при данных обстоятельствах были верными. Суд нашел, что в обоих заключениях экспертиз делались выводы об обильных осадках как главной причине наводнения.

96. Суд также ссылался на постановление следственных органов от 25 января 2003 г. о прекращении уголовного дела в отношении Л., директора водопроводного предприятия, в отсутствие существенных признаков состава преступления в его действиях, и на постановление от 5 марта 2004 г. о прекращении уголовного дела в отношении должностных лиц администрации Владивостока и Приморского края за отсутствием состава преступления.

97. Суд отметил, что согласно применимому законодательству водные пути вроде реки Пионерской не могли находиться в муниципальной собственности, таким образом, на администрацию Владивостока не возлагалась обязанность выделять средства из местного бюджета на проведение очистных мероприятий на реке. Администрация Владивостока обратилась в администрацию Приморского края для выделения средств на работы из краевого бюджета.

98. Таким образом, суд заключил, что ни на одного из ответчиков не может быть возложена вина за ущерб, причиненный заявителями, который был результатом действия непреодолимой силы (форс-мажора). По мнению суда, этот вывод подтверждался тем обстоятельством, что с 7 по 11 августа 2001 г. власти ввели режим чрезвычайной ситуации во всем Владивостоке, а не только в районе затопления у реки Пионерской.

99. 29 ноября 2004 г. Приморский краевой суд (далее - краевой суд) оставил без изменений решение по делу второй заявительницы. Он согласился с тем, что власти Владивостока не имели обязательства проведения очистки поймы реки Пионерской, поскольку она не относилась к ведению муниципальных властей, и что любые очистные работы должны были проводиться водопроводным предприятием. Суд далее сообщал, что из двух заключений экспертиз, на которые ссылался суд первой инстанции, следовало, что даже если река Пионерская и ее пойма были бы очищены, нельзя исключить, что жилые строения вблизи ее, включая дом, в котором проживала вторая заявительница, были бы затоплены ввиду исключительного обилия осадков в рассматриваемую дату. Суд также отметил, что ответчики оказали материальную помощь пострадавшим от наводнения, включая вторую заявительницу, в пределах средств, выделенных для этой цели, и что ее требования относительно материального ущерба не подтверждены какими-либо документальными доказательствами и, следовательно, являются необоснованными.

100. 16 декабря 2004 г. и 9 марта 2005 г. краевой суд также оставил без изменений решения, принятые по делам первой и шестой заявительниц и заявителя, поддержав мотивировку суда первой инстанции.

(a) Первый этап судебного разбирательства

(b) Второй этап разбирательства

131. Заявители утверждали, что ответственность за ущерб от наводнения 7 августа 2001 г. несут государственное водопроводное предприятие и органы власти Приморского края и Владивостока.

132. Заявители подчеркивали, что о неудовлетворительном состоянии русла реки Пионерской и о повышенной угрозе крупномасштабного наводнения в районе в случае сброса воды из Пионерского водохранилища власти знали за два года до событий 7 августа 2001 г. Они утверждали, что власти различного уровня - районного, городского и краевого - последовательно игнорировали предупреждения, заявления и жалобы со стороны жителей данного района и должностных лиц. Они ссылались на результаты инспекции русла реки Пионерской, проведенной незадолго до наводнения 7 августа 2001 г. (см. § 22 настоящего Постановления), которая указала на то, что русло реки продолжало оставаться в неудовлетворительном состоянии, несмотря на решения различных органов о необходимости проведения работ по очистке.

133. Заявители утверждали, что власти имели обязательство провести необходимые очистные работы в русле реки для обеспечения пропускной способности при максимальном сбросе воды из Пионерского водохранилища, которая, согласно заключению от 24 января 2003 г., составляла 200 куб. м в секунду при открытых воротах плотины и увеличивалась еще на 200 куб. м в секунду, если использовался водослив (см. § 73 настоящего Постановления).

134. Заявители утверждали, что водопроводное предприятие пренебрегло своими обязанностями, возложенными на него статьей 9 Федерального закона "О безопасности гидротехнических сооружений" (см. § 129 настоящего Постановления), по обеспечению безопасности Пионерского водохранилища, включая контроль за состоянием русла реки Пионерской и содержание его в надлежащем порядке. Кроме того, в нарушение статьи 6 Закона о защите населения (см. § 125 настоящего Постановления) водопроводное предприятие не создало систему предупреждения и не информировало жителей района вдоль реки Пионерской о внезапном сбросе воды 7 августа 2001 г.

135. Заявители далее утверждали, что, как установлено в соответствующем заключении экспертизы, наличие различных сооружений в пойме реки Пионерской значительно повлияло на уровень воды в ходе наводнения, увеличив его разрушительное действие. Они утверждали, что в соответствии с национальным законодательством вопросы градостроительства и, в частности, правила возведения сооружений в Владивостоке относились к сфере ответственности администрации Владивостока. Тем не менее в течение многих лет городские власти не обращали внимания на стихийные и незаконные постройки рядом с рекой Пионерской и, таким образом, несли ответственность за драматические последствия наводнения.

136. Заявители дополнительно указали, что в тот период река Пионерская относилась к ведению администрации Приморского края и что в соответствии со статьей 5 Федерального закона "О безопасности гидротехнических сооружений" (см. § 127 настоящего Постановления) краевые власти были обязаны обеспечить безопасную эксплуатацию Пионерского водохранилища и информировать население о любой угрозе аварий на таких сооружениях, которые могли бы привести к чрезвычайным ситуациям. Распределение средств для очистки русел рек и принятие мер, обеспечивающих безопасность водохранилищ, также относились к предметам ведения Приморского края, однако власти не выделили необходимых средств на эти цели.

137. Заявители, таким образом, утверждали, что халатное отношение властей к своим обязанностям, недостаток контроля и неисполнение их собственных решений значительно увеличили угрозу жизни для населения района реки Пионерской, включая заявителей.

138. Заявители далее жаловались, что в ходе наводнения они были предоставлены сами себе, что эвакуация не была организована и что они должны были самостоятельно искать способы спасения и ликвидировать последствия наводнения.

139. Заявители отмечали, что даже сейчас власти не приняли никаких мер для устранения угрозы наводнения: состояние реки Пионерской остается неудовлетворительным, и район, в котором они проживают, постоянно затапливается. В поддержку своих доводов они ссылались на рабочий доклад от 23 ноября 2004 г. (см. § 89 настоящего Постановления).

140. Наконец, заявители утверждали, что ни одно из двух уголовных разбирательств, проводившихся в связи с событиями 7 августа 2001 г., не привело к каким-либо ощутимым результатам и что они, таким образом, не получили адекватного судебного ответа на предполагаемое нарушение их права на жизнь.

141. Следовательно, заявители настаивали на том, что в их деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

142. Власти Российской Федерации утверждали, что статья 2 Конвенции неприменима в настоящем деле. Прежде всего они отмечали, что вторая и четвертая заявительницы, заявитель отсутствовали дома во время наводнения и что нет доказательств того, что их жизнь в какой-либо момент была поставлена под угрозу. Власти Российской Федерации далее утверждали, что первая, третья и шестая заявительницы, которые находились дома во время наводнения, никогда не ссылались в гражданских разбирательствах на то, что их жизнь находилась в опасности. В частности, третья заявительница смогла покинуть дом с ребенком и добраться до безопасного места. Власти Российской Федерации утверждали, что обстоятельства настоящего дела отличались от обстоятельств дела "Будаева и другие против Российской Федерации" (Budayeva and Others v. Russia) (жалобы N N 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 и 15343/02, Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г.) или дела "Мурильо Сальдиас и другие против Испании" (Murillo Saldias and Others v. Spain) (Решение Европейского Суда от 28 ноября 2006 г., жалоба N 76973/01), в которых родственники заявителей погибли и большое число заявителей были ранены в результате природных катастроф - оползня и наводнения соответственно, - тогда как в настоящем деле никто из заявителей не потерял родственников и не получил травм во время наводнения 7 августа 2001 г.

143. Что касается существа настоящей жалобы заявителей и насколько вопрос Европейского Суда затрагивал законодательную и административную основы защиты от наводнений в районе, где проживали заявители, и ее реализацию в период, относящийся к обстоятельствам дела, власти Российской Федерации ссылались на большое количество федеральных законов и правовых актов и другие инструменты, применявшиеся различными органами власти в Приморском крае, однако без объяснения того, как они могут быть применимы в данных обстоятельствах или в отсутствие ссылки на конкретные применимые положения.

144. Власти Российской Федерации далее утверждали, что власти приняли ряд мер для исполнения решения Комиссии по чрезвычайным ситуациям Владивостока от 6 сентября 1999 г. (см. § 16 настоящего Постановления), включая очистку русла реки Пионерской. Согласно объяснениям властей Российской Федерации они не имели информации о том, действительно ли эти меры обеспечили общую пропускную способность реки Пионерской не менее 30-40 куб. м в секунду, как это было предусмотрено указанным выше решением. Власти Российской Федерации отмечали, что, даже если бы такая пропускная способность была обеспечена, было бы невозможно избежать наводнения или хотя бы смягчить его последствия, учитывая, что с 12.00 до 14.00 сброс воды из Пионерского водохранилища максимально составлял 167 куб. м в секунду.

145. Власти Российской Федерации также утверждали, что в районе Владивостока количество осадков 7 августа 2007 г. в несколько раз превышало прогноз. Фактически такие обильные осадки еще не выпадали в данном месте. Следовательно, согласно объяснениям Российской Федерации у властей не было никакой возможности предвидеть драматические последствия этих осадков. В частности, ссылаясь на соответствующие заключения экспертизы (см. §§ 71-80 настоящего Постановления), власти Российской Федерации утверждали, что было невозможно избежать экстренного крупномасштабного сброса воды из Пионерского водохранилища и что уровень сброса воды из водохранилища 7 августа 2001 г. был близок к оптимальному. Если бы Пионерского водохранилища не существовало, в рассматриваемую дату скорость наводнения в устье реки Пионерской достигла максимального уровня в 440 куб. м в секунду. Власти Российской Федерации также указывали, что до обильных осадков 7 августа 2001 г. Пионерское водохранилище имело достаточный объем для сбора осадков, если бы их количество соответствовало прогнозу, и, таким образом, до 7 августа 2001 г. не было необходимости спускать воду в меньших количествах в течение большего времени, чтобы избежать наводнения. Действительно, как отмечали власти Российской Федерации, Пионерское водохранилище, которое снабжало питьевой водой Владивосток, обычно наполнялось в течение сезона дождей.

146. Власти Российской Федерации признали, что во время наводнения 7 августа 2001 г. отсутствовала оперативная система оповещения о чрезвычайных ситуациях в районе Пионерского водохранилища, которая была бы задействована в случае крупномасштабного сброса воды, и создание которой была предусмотрена в решении Комиссии по чрезвычайным ситуациям Владивостока от 6 сентября 1999 г. Тем не менее они считали, что население Владивостока было информировано о надвигающихся обильных осадках через средства массовой информации. Они также утверждали, что отсутствие системы оповещения не помешало третьей заявительнице покинуть свой дом, когда вода начала прибывать, и направиться в безопасное место.

147. Кроме того, власти Российской Федерации указывали, что сразу же после начала наводнения была организована эвакуация населения в соответствии с решением Комиссии по чрезвычайным ситуациям Владивостока от 7 августа 2001 г. В частности, жители, оказавшиеся в затопленном районе, были направлены во временные центры размещения и обеспечены питанием и питьевой водой.

148. Наконец, власти Российской Федерации отмечали, что 9 августа 2001 г. было начато уголовное следствие по делу N 916725 в связи с наводнением 7 августа 2001 г., и заявители были признаны потерпевшими и гражданскими истцами по этому делу. Следствие было прекращено 25 января 2003 г. в связи с отсутствием признаков состава преступления в действиях Л., директора водопроводного предприятия. Власти Российской Федерации утверждали, что они не могли предоставить в Европейский Суд материалы следствия, поскольку, как указывалось в письме представителя Управления внутренних дел по Приморскому краю от 4 сентября 2009 г., материалы были уничтожены вследствие истечения сроков хранения. 24 января 2003 г. из данного уголовного разбирательства было выделено отдельное уголовное производство. Власти Российской Федерации отказались предоставить материалы этого уголовного дела, указав, что они рассматриваются Генеральной прокуратурой Российской Федерации.

149. В итоге власти Российской Федерации настаивали на том, что, если не считать создания системы оповещения о чрезвычайных ситуациях в районе Пионерского водохранилища, они приняли все возможные меры для предотвращения угрозы жизни заявителей. Однако осадки 7 августа 2001 г. были настолько обильными, что власти не смогли предвидеть и предотвратить наводнение и его последствия.

150. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации оспорили применимость статьи 2 Конвенции в настоящем деле, утверждая, что вторая, четвертая заявительницы и заявитель отсутствовали в своих домах, когда они были затоплены, и что первая, третья и шестая заявительницы, хотя и были дома во время наводнения, не получили травм и не утратили родственников в результате наводнения. Таким образом, по мнению властей Российской Федерации, отсутствовала угроза физической неприкосновенности любого из заявителей.

151. Европейский Суд напоминает в связи с вышеизложенным, что статья 2 Конвенции касается не только смерти в результате применения силы со стороны государства, но первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции также обязывает государства принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, относящихся к их юрисдикции (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 71, ECHR 2004-XII, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Будаева и другие против Российской Федерации", § 128). Кроме того, статья 2 Конвенции в целом охватывает не только ситуации, когда конкретное действие или бездействие со стороны государства привело к смерти, но и случаи, когда заявитель хотя и избежал гибели, но существовала угроза его жизни (см. с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты по делу "Макарадзис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, §§ 49-55, ECHR 2004-XI, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Будаева и другие против Российской Федерации", § 146). Следовательно, в настоящем деле важно определить, действительно ли жизни заявителей подвергались опасности в ходе событий, на которые они жаловались.

152. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали того, что вторая, четвертая заявительницы и заявитель отсутствовали дома во время наводнения 7 августа 2001 г. Более того, было установлено, что к моменту их возвращения вечером вода уже ушла из их домов (см. §§ 37-38 настоящего Постановления). Также вышеперечисленные заявители утверждали, что наводнение их застало в том месте, где они провели весь день. Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации об отсутствии данных о том, что существовала угроза жизни второй, четвертой заявительниц и заявителя в результате наводнения 7 августа 2001 г. Статья 2 Конвенции, таким образом, является неприменимой. Отсюда следует, что жалобы второй, четвертой заявительниц и заявителя на нарушение статьи 2 Конвенции неприемлемы ввиду несовместимости ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь", критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции и должны быть отклонены в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

153. С другой стороны, Европейский Суд не может прийти к тому же выводу в отношении жалоб первой, третьей и шестой заявительниц. Он отмечает, что стороны не оспаривали, что эти заявительницы находились дома во время наводнения. Европейский Суд далее принимает во внимание доводы данных заявительниц, которые не оспаривались властями Российской Федерации, о том, что вода прибывала и поднималась быстрыми темпами (см. §§ 32, 34, 36 и 39 настоящего Постановления). Также сторонами не оспаривалось, что вода достигла уровня 120 см в доме первой и третьей заявительниц и 150 см в доме шестой заявительницы (см. § 40 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, даже уровень в 120 см может рассматриваться как достаточно высокий, чтобы поставить жизни этих заявительниц под угрозу, учитывая, в частности, что первая заявительница являлась 63-летним инвалидом, а 55-летняя шестая заявительница, по ее словам, не умела плавать.

154. Что касается третьей заявительницы, Европейский Суд не может согласиться с властями Российской Федерации в том, что ее жизни ничего не угрожало, поскольку она выбралась из затопленного района самостоятельно. Европейский Суд полагает, что ситуация, когда третья заявительница была вынуждена пробираться с 21-месячным ребенком на руках через бурлящую, глубиной по грудь, мутную воду, полную плавающего мусора, представляла угрозу ее жизни. Европейский Суд также принимает во внимание, что уровень воды на улице был выше, чем внутри домов (см. §§ 34 и 38 настоящего Постановления), что соответствует выводу заключения экспертизы от 24 января 2003 г. о том, что в большей части затопленного района глубина воды составляла 1,5-2 м (см. § 75 настоящего Постановления).

155. В итоге, по мнению Европейского Суда, указанные обстоятельства не оставляют сомнений в наличии непосредственной угрозы жизни первой, третьей и шестой заявительниц, что относит их жалобы к сфере действия статьи 2 Конвенции. То обстоятельство, что они выжили и не получили травм, в этой связи не имеет значения.

156. Европейский Суд, таким образом, отмечает, что эта часть жалобы первой, третьей и шестой заявительниц (далее - соответствующих заявительниц) не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

(a) Материально-правовой аспект статьи 2 Конвенции

(b) Процессуальный аспект статьи 2 Конвенции

207. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что, хотя в некоторых случаях возможно частичное совпадение понятий "жилище" в значении статьи 8 Конвенции и "собственность" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, жилище может существовать, даже когда заявитель не имеет прав или интереса в отношении недвижимого имущества (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г. по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia), жалоба N 58255/00, §§ 35-39* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.), и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Хамидов против Российской Федерации" (Khamidov v. Russia), жалоба N 72118/01, § 128). Напротив, лицо может иметь право собственности на конкретное строение или землю в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отсутствие достаточных связей с ними, которые превратили бы их в жилище в значении статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы), § 66, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI). В настоящем деле жалобы заявителей касались ущерба, причиненного наводнением их жилищам - в которых первая, четвертая заявительницы и заявитель являлись собственниками, вторая и шестая заявительницы являлись нанимателями, а третья заявительница проживала вместе с четвертой заявительницей, ее родственницей (см. §§ 10-14 настоящего Постановления) - и их имуществу внутри и вне их жилищ. Европейский Суд считает возможным рассмотреть жалобы заявителей на основании статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

208. Европейский Суд далее отмечает, что заявители получили конкретные внесудебные компенсации материального ущерба, который был им причинен в результате наводнения 7 августа 2001 г. В частности, первая заявительница получила единовременную выплату в размере 14 000 рублей (приблизительно 350 евро), а остальные заявители получили каждый по 1 000 рублей (приблизительно 25 евро) финансовой помощи. Возникает вопрос: могут ли заявители в соответствии со статьей 34 Конвенции по-прежнему считаться "жертвами" предполагаемого нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции? В этой связи Европейский Суд напоминает, что заявитель лишается своего статуса жертвы, если национальные власти признали нарушение Конвенции прямо или по существу и предоставили целесообразное и достаточное возмещение в связи с ним (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy) ( N 1)), жалоба N 36813/97, §§ 178-193, ECHR 2006-V).

209. В настоящем деле нет никаких сведений о том, что власти когда-либо признавали нарушения, на которые жаловались заявители. Действительно, как следует из объяснений властей Российской Федерации в этом отношении, данная компенсация была предназначена для всех пострадавших во время наводнения 7 августа 2001 г. как материальная помощь и не означала признание властями ответственности за события, произошедшее в эту дату. Более того, такое признание не было сделано и в ходе уголовного разбирательства, возбужденного в связи с событиями 7 августа 2001 г., или во время гражданских разбирательств, в которых заявители требовали компенсации материального ущерба. В то же время, даже если Европейский Суд будет рассматривать компенсацию в 14 000 рублей, выплаченную первой заявительнице как надлежащее и достаточное возмещение, он явно не сможет прийти к такому же выводу в отношении компенсации в размере 1 000 рублей, выплаченной остальным заявителям.

210. Европейский Суд, таким образом, признает, что заявители сохраняют свои статусы жертв в соответствии со статьей 34 Конвенции в связи с их жалобами на основании статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

211. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

212. Европейский Суд ранее неоднократно устанавливал, что на государство-ответчика возложено позитивное обязательство принять разумные и надлежащие меры для обеспечения прав заявителя, предусмотренных статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 9 декабря 1994 г. по делу "Лопес Остра против Испании" (Lоpez Ostra v. Spain), § 51, Series A, N 303-C, Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1990 г. по делу "Пауэлл и Райнер против Соединенного Королевства" (Powell and Rayner v. United Kingdom), § 41, Series A, N 172, и много других примеров). Он также признает, что в контексте опасной деятельности сферы действия позитивных обязательств на основании статей 2 и 8 Конвенции в значительной степени совпадают (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Будаева и другие против Российской Федерации", § 133).

213. Вместе с тем Европейский Суд напоминает, что реальное, эффективное осуществление права, гарантированного статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, не зависит исключительно от обязанности государства не вмешиваться в его осуществление, но может требовать мер защиты позитивного характера, особенно если имеется прямая связь между мерами, которых заявитель может правомерно ожидать от властей, и эффективным уважением его собственности (см. Решение Европейского Суда от 4 мая 2000 г. по делу ""Биэлектрик С.р.л." против Италии" (Bielectric S.r.l. v. Italy), жалоба N 36811/97, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции", § 134). Жалобы на непринятие государством-ответчиком позитивных мер в целях защиты частной собственности должны рассматриваться в рамках общего правила первого предложения пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, в котором устанавливается право на беспрепятственное пользование имуществом (см. Постановление Большой Палаты по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy), жалоба N 33202/96, § 98, ECHR 2000-I, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции", § 133, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Будаева и другие против Российской Федерации", § 172).

214. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали, что домовладения, на которые указывал каждый из заявителей, действительно являлись их "жилищами" в значении статьи 8 Конвенции. Также они не оспаривали наличия у заявителей "имущества" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции или того, что жилища и имущество были повреждены в результате наводнения 7 августа 2001 г. Европейский Суд, следовательно, рассмотрит, в какой степени на власти была возложена обязанность совершить действия по защите жилищ и имущества заявителей, и было ли это обязательство выполнено в настоящем деле.

215. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации утверждали, ссылаясь на выводы национальных судов по гражданским делам заявителей, что предполагаемые нарушения их прав на основании статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были следствием стихийной силы в форме исключительно обильных осадков, которые не могли быть предвидены, и ответственность за которые не могла быть возложена на государство-ответчика. Европейский Суд не может согласиться с подобным доводом. Он напоминает в этой связи, что, учитывая субсидиарный характер своих функций и воздерживаясь от принятия функции суда первой инстанции, разрешающего вопрос о фактах, Европейский Суд, тем не менее, не связан выводами национальных судов и может отступать от них, когда это представляется неизбежным при обстоятельствах конкретного дела (см., например, Постановление Европейского Суда от 21 февраля 2002 г. по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey), жалоба N 23423/94, § 108). В настоящем деле Европейский Суд установил в §§ 162-165 Постановления, что наводнение 7 августа 2001 г. произошло после крупномасштабного сброса воды из Пионерского водохранилища, вероятные и потенциальные последствия которых власти могли предвидеть. Европейский Суд также установил, что основной причиной наводнения, как следовало из заключения экспертизы, было неудовлетворительное состояние обслуживания русла реки Пионерской вследствие очевидного уклонения властей от его очистки и, в частности, поддержания его адекватной пропускной способности в случае сброса воды из Пионерского водохранилища. Европейский Суд заключил, что это бездействие, как и уклонение властей от применения градостроительных ограничений с учетом технических требований эксплуатации водохранилища, поставило жизни населения под угрозу (см. §§ 168-180 и 185 настоящего Постановления).

216. Европейский Суд не имеет сомнений в том, что причинно-следственная связь, установленная между халатностью властей и угрозой жизни населения в окрестностях Пионерского водохранилища, также применима к ущербу, причиненному жилищам и имуществу заявителей во время наводнения. Аналогично, возникшее нарушение составляет не "вмешательство", а нарушение позитивного обязательства, поскольку должностные лица и органы власти не приняли всех возможных мер, чтобы обеспечить права заявителей, предусмотренные статьей 8 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции", § 135). Действительно, позитивное обязательство на основании статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции обязывает национальные власти принять некие практические меры из тех, которые требовались от них в контексте их позитивного обязательства на основании статьи 2 Конвенции (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции", § 136). Поскольку очевидно, что никаких мер принято не было, Европейский Суд заключает, что российские власти не исполнили своего позитивного обязательства по защите жилища и имущества заявителей.

217. Соответственно, в настоящем деле имело место нарушение статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

221. Европейский Суд напоминает, что согласно его прецедентной практике статья 13 Конвенции применяется только при наличии "доказуемой жалобы" лица о том, что оно является жертвой нарушения права, предусмотренного Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), § 52, Series A, N 131). В настоящем деле Европейский Суд установил нарушение в части непринятия властями мер по защите жизни первой, третьей и шестой заявительниц, а также их жилищ и имущества. С другой стороны, Европейский Суд решил, что жалобы, поданные на основании статьи 2 Конвенции второй, четвертой заявительницами и пятым заявителем, несовместимы ratione personae с положениями Конвенции.

222. При таких обстоятельствах Европейский Суд признает, что первая, третья и шестая заявительницы имели доказуемую жалобу на основании статей 2 и 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции для целей статьи 13 Конвенции и что остальные заявители имели доказуемую жалобу на основании статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции для целей статьи 13 Конвенции, но не на основании статьи 2 Конвенции, для применения статьи 13 Конвенции.

223. Соответственно, Европейский Суд находит, что жалоба первой, третьей и шестой заявительниц на нарушение статьи 13 Конвенции, во взаимосвязи со статьями 2 и 8 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и жалоба остальных заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции не являются явно необоснованными в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалобы не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми.

224. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба второй, четвертой заявительниц и заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции является несовместимой ratione personae с положениями Конвенции, и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

225. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, обеспечивающего соблюдение сущности конвенционных прав и свобод, независимо от того, в какой форме они могут обеспечиваться в правовой системе страны. Эта статья требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне, в частности, в том смысле, что его использованию не должны неоправданно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика (см. в числе недавних примеров Постановление Европейского Суда от 29 марта 2011 г. по делу "Эсмухамбетов и другие против Российской Федерации" (Esmukhambetov and Others v. Russia), жалоба N 23445/03, § 158* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2012.)).

226. В настоящем деле власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели возможность предъявить иски о возмещении ущерба, причиненного их жилищам и имуществу, и возмещении морального вреда за страдания и чувство тоски, которые они испытали в ходе наводнения 7 августа 2001 г. (см. § 94 настоящего Постановления). Европейский Суд приступит с учетом изложенных выше принципов к оценке эффективности внутренних средств правовой защиты для целей статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, а также во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части тех жалоб, которые Европейский Суд объявил приемлемыми (см. § 223 настоящего Постановления).

(a) Статья 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции

(b) Статья 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции

(a) Заявители

(b) Власти Российской Федерации

(c) Мнение Европейского Суда

250. Каждая из третьей, четвертой и шестой заявительниц требовала 5 000 000 рублей (приблизительно 120 000 евро), а каждый из первой заявительницы и заявителя требовал по 500 000 рублей (приблизительно 12 000 евро) в качестве компенсации морального вреда, который был им причинен в результате событий 7 августа 2001 г. Вторая заявительница не выдвинула никаких требований по данному основанию.

251. Власти Российской Федерации оспорили эти требования как полностью чрезмерные и необоснованные. Они утверждали, что никакая компенсация не может быть присуждена второй заявительнице в отсутствие требований с ее стороны по данному основанию.

252. Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации о том, что никакая компенсация морального вреда не может быть присуждена второй заявительнице, поскольку она не предъявила никаких требований по данному основанию.

253. Что касается остальных заявителей, Европейский Суд учитывает, что он установил нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах в части неисполнения государством-ответчиком его позитивного обязательства по защите права на жизнь первой, третьей и шестой заявительниц и обеспечению адекватного судебного реагирования в связи с событиями, которые поставили их жизни под угрозу. Он также установил нарушение статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части уклонения государства-ответчика от мер по защите жилищ и имущества заявителей. Заявители должны были испытать вследствие этого тоску и страдания. Учитывая вышеизложенное и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает по 20 000 евро первой, третьей и шестой заявительницам и по 10 000 евро четвертой заявительнице и заявителю, а также любой налог, подлежащий начислению на указанные выше суммы.