Справка

г. Москва

18 января 2012 г.

Дело N А40-25394/11-118-213

Резолютивная часть объявлена 11 января 2012 года.

Полный текст постановления изготовлен 18 января 2012 года.

Федеральный арбитражный суд Московского округа

в составе председательствующего-судьи Волкова С.В.,

судей Русаковой О.И., Тихоновой В.К.

при участии в заседании: от истца - Татарчук Ю.А., нотариальная доверенность от 12.05.2009 г. действующая по 11.05.2012 г., удостоверена нотариусом Л.И.Мархель г. Красноярск, зарегистрирована в реестре N 0-1523, от ответчика - Кулиев Н.И., доверенность N 732/2011

рассмотрев 11 января 2012 года в судебном заседании кассационную жалобу ООО "РЕСО-Лизинг" (ответчик)

(наименование лица, подавшего кассационную жалобу, и его процессуальное положение)

на решение от 29 июня 2011 года

Арбитражного суда города Москвы

принятое судьей Кондрашовой Е.В.

(фамилии, инициалы судей, принявших решение, определение, постановление)

по иску индивидуального предпринимателя Алигузуева Меджид Санан оглы (ИНН 245500113108, ОГРН 304245522900150)

(наименование истца)

к обществу с ограниченной ответственностью "РЕСО-Лизинг" (ИНН 7709431786, ОГРН 1037709061015),

(наименование ответчика)

о признании недействительными пунктов 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 от 29.09.2010 г., взыскании неосновательного обогащения в сумме 199 489 руб. и процентов в сумме 6098 руб. 27 коп.

(предмет спора)

УСТАНОВИЛ:

индивидуальный предприниматель (далее - ИП) Алигузуев Меджид Санан оглы обратился в Арбитражный суд города Москвы к обществу с ограниченной ответственностью "РЕСО-Лизинг" (далее - ООО "РЕСО-Лизинг") с иском о признании недействительными пунктов 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 от 29 сентября 2010 года к договору лизинга N 070КЯ-АЛИ/01/2009 от 01 декабря 2009 года, заключенного между сторонами, взыскании с ответчика неосновательного обогащения в сумме 199 489 руб. и процентов за пользование чужими денежными средствами в сумме 6 098 руб. 27 коп.

Требования, предъявленные со ссылкой на нормы статей 168, 450, 452, 665, 395, 1102, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, статью 28 Федерального закона N 164-ФЗ от 29.10.1998 г. "О финансовой аренде (лизинге)", мотивированы тем, что поскольку договор лизинга N 070КЯ-АЛИ/01/2009 от 01.12.2009 г. расторгнут, а предмет лизинга уничтожен и возможность выкупа имущества лизингополучателем (истцом) утрачена, удержанию ответчиком подлежат только лизинговые платежи за пользование имуществом, то есть до августа 2010 года, поэтому истец вправе требовать возврата уплаченного аванса в сумме 515 857 руб. за период, когда предмет лизинга не использовался.

По мнению истца, пункты 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 к договору лизинга, предусматривающие включение суммы аванса 515 857 руб. в сумму закрытия сделки, являются недействительными, и удержание ответчиком невозвращенного остатка аванса в сумме 199 489 руб. для покрытия убытков ответчика является неправомерным и составляет неосновательное обогащение.

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 29 июня 2011 года требования удовлетворены в полном объеме.

Суд первой инстанции счел требования истца правомерными, указав на то, что пункты 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 от 29.09.2010 г противоречат нормам статей 168, 614, 665 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 28 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)". Более того, суд счел пункты дополнительного соглашения N 2 противоречащими условиям договора лизинга, заключенного между сторонами.

Определением Девятого арбитражного апелляционного суда от 04 октября 2011 года N 09АП-24283/2011 отказано в удовлетворении ходатайства ООО "РЕСО-Лизинг" о восстановлении пропущенного срока на подачу апелляционной жалобы на решение суда от 29 июня 2011 года и производство по апелляционной жалобе ответчика было прекращено.

Законность вынесенного решения проверяется в порядке статей 274, 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации по кассационной жалобе ООО "РЕСО-Лизинг", которое считает, что при принятии решения судом первой инстанции неправильно применены нормы материального права, сделаны выводы, не соответствующие обстоятельствам дела, просит решение отменить и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Как указывает заявитель кассационной жалобы, суд первой инстанции, сославшись лишь на общие нормы права, не указал, каким именно правовым нормам противоречат признанные судом недействительными пункты дополнительного соглашения. Более того, судом неправильно истолкованы положения дополнительного соглашения N 2, которым в силу статей 450, 452 ГК РФ вносились изменения в договор лизинга, поэтому условия дополнительного соглашения не могут противоречить условиям договора лизинга.

Заявитель жалобы также указывает на то, что по условиям дополнительного соглашения N 2 незачтенная часть авансового платежа на дату расторжения договора лизинга составила 515 857 руб. и была включена в сумму закрытия лизинговой сделки, которая составила 3 276 489 руб. При этом, оказание услуги по закрытию сделки было необходимо в целях бухгалтерского учета несписанной суммы аванса 515 857 руб. Более того, на момент расторжения договора незачтенная часть авансового платежа представляла собой ту часть суммы закрытия сделки, которая уже уплачена лизингодателю, что не противоречит ни действующему законодательству, ни условиям договора лизинга.

Представитель заявителя кассационной жалобы в судебном заседании суда кассационной инстанции поддержал изложенные в жалобе доводы, просил решение отменить.

Представитель истца в судебном заседании суда кассационной инстанции возражал против доводов кассационной жалобы, просил в ее удовлетворении отказать.

Выслушав представителей сторон, обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы дела, проверив в соответствии со статьей 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, правильность применения норм процессуального и материального права при вынесении решения, Федеральный арбитражный суд Московского округа считает, что решение подлежит отмене, а дело направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции в связи со следующим.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, 01 декабря 2009 года между ООО "РЕСО-Лизинг" (лизингодатель) и ИП Алигузуевым М.С. (лизингополучатель) был заключен договор лизинга N 070КЯ-АЛИ/01/2009, по условиям которого лизингодатель обязался приобрести в собственность по заявке лизингополучателя у продавца ООО "ИЛАРАВТО" грузовой тягач седельный, характеристики которого указаны в пункте 1.1. договора и передать его лизингополучателю в лизинг на срок до 31 мая 2012 года.

В пунктах 6.1, 6.2 договора лизинга предусмотрено, что лизингополучатель обязуется уплачивать лизингодателю лизинговые платежи в сроки и в суммах, указанных в Графике лизинговых платежей (Приложение N 1). Уплаченный аванс засчитывается в лизинговые платежи в сроки и в суммах, указанных в Графике лизинговых платежей.

Согласно графику лизинговых платежей (Приложение N 1 к договору лизинга), лизинговый платеж состоит из части аванса и суммы ежемесячных платежей. Аванс, уплаченный ответчику 03 декабря 2009 года в сумме 680 000 руб. засчитывается в лизинговый платеж равными долями до окончания срока действия договора лизинга.

В соответствии с условиями Договора лизинга (пункт 5), истец застраховал предмет лизинга в ОСАО "РЕСО-Гарантия".

В тоже время, в связи с утратой предмета лизинга, признанием данного случая страховым и получением лизингодателем страхового возмещения за утраченное имущество в сумме 3 077 0000 руб., 29 сентября 2010 года сторонами заключено Дополнительное соглашение N 2, в котором они договорились досрочно расторгнуть договор лизинга с момента подписания данного соглашения, определив в нем порядок проведения окончательных расчетов, с использованием предусмотренной договором лизинга суммы закрытия лизинговой сделки (л.д. 38 т. 1).

В соответствии с условиями лизинга (Приложение N 4 к договору лизинга от 01.12.2009 г.) суммой закрытия лизинговой сделки является сумма, включающая в себя отступной платеж по сделке, сумму всех лизинговых платежей, штрафов, пеней и неустоек, неоплаченных лизингополучателем на текущий расчетный период.

Согласно пункту 3 дополнительного соглашения N 2 от 29.09.2010 г. для проведения окончательных расчетов Стороны используют предусмотренную договором лизинга Сумму закрытия лизинговой сделки 3 276 489 руб., в том числе 18% НДС и включает в себя остаток аванса в сумме 515 857 руб., в том числе НДС (18%).

В соответствии с пунктом 4 дополнительного соглашения N 2 для погашения Суммы закрытия сделки используется полученное лизингодателем страховое возмещение и остаток аванса на общую сумму 3 592 857 руб.

В пункте 5 дополнительного соглашения N 2 стороны указали, что в соответствии с пунктом 6 Приложения N 3 (условия страхования) договора лизинга N 070КЯ/АЛИ/01/2009 от 01 декабря 2009 года сумма разницы между поступившими денежными средствами, указанными в п.4 настоящего Соглашения и суммой закрытия сделки, указанной в п.3 настоящего Соглашения, составляющая 316 368 руб. подлежит перечислению без НДС из суммы полученного страхового возмещения на расчетный счет лизингополучателя в течение 10 рабочих дней с даты подписания настоящего Соглашения.

Согласно пункту 6 дополнительного соглашения N 2, лизингодатель в течение 10 рабочих дней с даты заключения настоящего Соглашения обязуется оформить Акт об оказании услуг по закрытию сделки и счет-фактуру на сумму 515 857 руб., в том числе НДС (18%). Данная услуга оплачивается из суммы остатка аванса в размере 515 857 руб., в том числе НДС (18%).

После проведения расчетов, предусмотренных дополнительным соглашением N 2 от 29.09.2010 г. лизингополучателю была перечислена сумма 316 368 руб.

Удовлетворяя требования истца и признавая недействительными пункты 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 от 29 сентября 2010 года, суд первой инстанции сделал вывод об их несоответствии нормам статей 168, 614, 665 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 28 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)".

Так, в решении суд указал на то, что поскольку Договор лизинга N 070КЯ-АЛИ/01/2009 сторонами расторгнут, предмет лизинга уничтожен и возможность его выкупа утрачена, удержанию ответчиком подлежали только лизинговые платежи за пользование имуществом, то есть до августа 2010 года. Таким образом, поскольку авансовые платежи по Договору лизинга N 070КЯ-АЛИ/01/2009 включены (подлежали включению) в сумму авансовых платежей, то пункты 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 следует признать не соответствующими вышеприведенным нормам права.

Однако, с таким выводом суда нельзя согласиться, поскольку он сделан при неправильном применении норм материального права.

Согласно статье 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Между тем, сделка признается несоответствующей закону или иному правовому акту тогда, когда при ее совершении нарушено какое-либо конкретное требование, предусмотренное тем или иным актом.

В связи с этим, признавая сделку, в данном случае отдельные пункты дополнительного соглашения, недействительной на основании ст. 168 ГК РФ, суд должен указать, какая норма закона была нарушена при совершении сделки.

Суд первой инстанции по настоящему делу сослался на нормы пункта 1 статьи 614 Гражданского кодекса Российской Федерации, где содержатся общие положения о порядке, условиях и сроках внесения арендной платы, а также на нормы статьи 665 Гражданского кодекса Российской Федерации, в которой дается определение договора лизинга.

Между тем, суд первой инстанции не указал, в чем именно состоит несоответствие пунктов 3 и 5 дополнительного соглашения N 2 от 29 сентября 2010 года названным общим нормам, и каким образом они их нарушают.

Суд первой инстанции помимо норм Гражданского кодекса Российской Федерации сослался на статью 28 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)" (далее - Закон о лизинге), однако нормы этой статьи регулируют общие положения о лизинговых платежах, и в чем состоит нарушение этих норм судом также не указано.

Поскольку иных (конкретных) норм права, регулирующих возникшие по данному спору отношения и которые бы были нарушены, судом первой инстанции не указано, в связи с этим, является недостаточной ссылка суда на вышеуказанные общие нормы как правовое основание для признания недействительными пунктов 3 и 5 дополнительного соглашения N 2.

В тоже время, в Законе о лизинге содержатся нормы, регулирующие вопрос распределения рисков между сторонами договора лизинга.

Так, в пункте 1 статьи 22 Закона о лизинге указано, что ответственность за сохранность предмета лизинга от всех видов имущественного ущерба, а также за риски, связанные с его гибелью, утратой, порчей, хищением, преждевременной поломкой, ошибкой, допущенной при его монтаже или эксплуатации, и иные имущественные риски с момента фактической приемки предмета лизинга несет лизингополучатель, если иное не предусмотрено договором лизинга.

Таким образом, нормы указанной статьи возлагают на лизингополучателя риск утраты и повреждения имущества. Такой риск должен выражаться именно в сохранении денежных обязательств лизингополучателя перед лизингодателем в случае утраты предмета лизинга по обстоятельствам, за которые не отвечает лизинговая компания.

Кроме того, статьей 26 Закона о лизинге предусмотрено исключение из общего принципа наступления ответственности участников предпринимательской деятельности.

Согласно указанной статье лизингополучатель не освобождается от обязательств по договору лизинга, если утрата предмета лизинга или утрата предметом лизинга своих функций произошла по его вине.

Таким образом, в соответствии со статьей 26 Закона о лизинге договором может предусматриваться сохранение обязательств лизингополучателя в случае утраты имущества, в том числе обязанность лизингополучателя уплатить лизингодателю сумму невыплаченных платежей в полном объеме.

В тоже время, нормы статей 22 и 26 Закона о лизинге не содержат четкого и подробного регулирования тех отношений, когда гибель предмета лизинга произошла не по вине лизингополучателя, в связи с чем, при такой ситуации и в силу диспозитивности положений указанных норм, следует исходить из положений и условий договора лизинга (соглашений сторон лизинговой сделки).

Между тем, по настоящему делу суд не установил обстоятельства, входящие в предмет доказывания по данному спору, а именно, не исследовал и не установил, по какой причине и по чьей вине произошла гибель предмета лизинга. В решении не содержится указаний на данные обстоятельства (п.п.1,3 ч.2 ст.170 АПК РФ).

Кроме того, суд должен был исследовать положения договора лизинга, регулирующие правила распределения рисков между сторонами, содержащиеся, в частности в Приложении N 3, и установить, какая ответственность предусмотрена и какие юридические последствия наступают при утрате предмета лизинга в случае отсутствия вины лизингополучателя.

При этом, по смыслу норм статей 22 и 26 Закона о лизинге отсутствие вины должен доказать лизингополучатель.

Помимо этого, суд сделал вывод о противоречии пунктов 3, 5, 6 дополнительного соглашения N 2 условиям договора лизинга.

Так, суд указал на то, что сумма закрытия сделки не предусматривает включение в нее платы за услугу по закрытию сделки и в пункте 5 Условий лизинга (Приложение N 4) не содержится обязанности лизингополучателя оплачивать услугу по закрытию сделки, тогда как согласно пункту 6 дополнительного соглашения N 2 сумма 515 857 руб. является платой за услугу по закрытию сделки и должна быть оплачена истцом за счет остатка аванса.

Между тем, суд не учел, что поводом для составления сторонами дополнительного соглашения N 2 о досрочном расторжении договора лизинга и окончательных расчетах между сторонами послужила гибель предмета лизинга и возникшая в связи с этим невозможность исполнения обязательств по договору лизинга.

Как пояснил представитель ответчика в судебном заседании суда кассационной инстанции, поскольку сумма страхового возмещения не покрыла сумму закрытия лизинговой сделки, стороны руководствуясь п. 6 Приложения N 3 к договору лизинга, провели окончательные расчеты путем подписания дополнительного соглашения N 2 от 29.09.2010 г.

Таким образом, стороны по взаимному соглашению в соответствии с требованиями действующего законодательства (норм главы 29 ГК РФ) договорились о юридических последствиях и изменениях своих взаимоотношений.

Между тем, само по себе несоответствие положений дополнительного соглашения условиям договора лизинга не может являться основанием для признания их недействительными, поскольку дополнительное соглашение N 2 было подписано сторонами в связи с изменением обстоятельств - гибели предмета лизинга и регулирует последующие взаимоотношения сторон ввиду невозможности продолжения договора лизинга.

Более того, суд не учел принцип свободы договора (ст. 421 ГК РФ), согласно которому стороны по взаимному согласию имеют право договориться об условиях договора и об их последующем изменении, а также свободу участников оборота в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора (абз. 1 п. 2 ст. 1 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.

При разрешении вопроса о наличии или отсутствии со стороны лизингодателя неосновательного обогащения, суд должен был с учетом действительного экономического смысла заключенного договора, установить приобрел ли лизингодатель такие суммы, которые ставили бы его в более благоприятное положение по сравнению с тем, в котором он бы находился, исполняя договор лизинга при обычных условиях, которые были предусмотрены, до момента его досрочного расторжения.

Для выяснения этих обстоятельств, суду необходимо было исследовать срок, на который был заключен договор лизинга, установить, сколько было предусмотрено лизинговых платежей в этот период, на каком периоде были прекращены договорные обязательства, и какую экономическую выгоду получил лизингодатель, для чего следовало сопоставить ту прибыль, которая причиталась бы ему при обычном исполнении договора с той, которую он получил при досрочном расторжении договора лизинга в связи с утратой предмета лизинга.

Между тем, получение лизингодателем стоимости предмета лизинга с учетом износа в виде страхового возмещения само по себе не означает приобретение лизингодателем той экономической выгоды, которую он мог получить, если бы лизинговая сделка была исполнена на первоначально согласованных ее сторонами условиях.

Более того, суд не принял во внимание, что данный спор возник не в связи с наличием разногласий у сторон по условиям дополнительного соглашения на предварительной стадии их согласования при заключении соглашения, а в связи с несогласием истца в последующем с расчетами денежных сумм, содержащихся в подписанном им самим дополнительном соглашении.

В тоже время, в своих исковых требованиях истец не приводит признаков пороков сделки (дополнительного соглашения N 2 от 29.09.2010 г.), которые могли бы иметь правовое значение при рассмотрении требования о недействительности отдельных пунктов этого соглашения (ст.ст. 170, 178, 179 ГК РФ).

Кроме того, суд не принял во внимание то, что, несмотря на предусмотренное законом право признавать сделку недействительной в части, в данном случае признание недействительными отдельных пунктов дополнительного соглашения взаимосвязанных и взаимообусловленных с условиями других пунктов влечет возникновение правовой неопределенности во взаимоотношениях сторон.

Представитель ответчика в судебном заседании суда кассационной инстанции в частности пояснил, что стороны по взаимному согласию договорились о закрытии сделки, обговорили и пришли к обоюдному соглашению относительно условий дополнительного соглашения, которое было подписано обеими сторонами, согласовали денежные суммы, поэтому в случае признания недействительными отдельных частей дополнительного соглашения возникает правовая неопределенность в том, какие убытки возникли при досрочном расторжении договора в связи с утратой предмета лизинга и какие убытки должны быть покрыты.

Таким образом, суд, посчитав незаконным удержание ответчиком суммы аванса 515 857 руб. и неосновательным обогащением ответчика на сумму 199 489 руб., признавая в резолютивной части решения недействительными пункты 3 и 5 дополнительного соглашения N 2, фактически в мотивировочной части решения признал недействительным и пункт 6 дополнительного соглашения N 2, не указав об этом в резолютивной части решения.

Между тем, требования в отношении пункта 6 дополнительного соглашения истец не заявлял.

При этом, суд не учел, что в таком виде исполнение дополнительного соглашения и обязательств сторон при оставшихся действительными пунктами становится невозможным.

В тоже время, в пункте 7 дополнительного соглашения N 2 стороны договорились, что только после оплаты платежей и совершения указанных в этом соглашении процедур они считают все обязательства по договору исполненными в полном объеме и не имеют друг к другу финансовых и иных претензий.

Таким образом, при принятии решения о признании недействительными отдельных пунктов дополнительного соглашения суд должен был принять во внимание взаимосвязанность и взаимозависимость условий всех пунктов дополнительного соглашения и предусмотренных ими обязательств сторон, а также возможность последующего их исполнения в случае удовлетворения заявленного иска с целью недопущения правовой неопределенности в отношениях сторон и нарушения стабильности гражданского оборота.

Учитывая вышеизложенное, решение подлежит отмене, а дело направлению на рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела, суду следует предложить истцу уточнить свои требования и правовые основания, по которым он просит признать недействительными отдельные пункты дополнительного соглашения N 2, установить, с учетом конкретных обстоятельств дела, имеются ли такие основания и возможность для признания сделки недействительной в части; установить, по чьей вине произошла гибель предмета лизинга, кто несет ответственность за это и как договором лизинга урегулирован вопрос распределения рисков между сторонами, выяснить действительный экономический смысл сделки, получил ли лизингодатель экономическую выгоду в связи с досрочным расторжением договора лизинга ввиду гибели предмета лизинга и соответственно имеется ли с его стороны неосновательное обогащение, после чего с учетом установленных обстоятельств, принять законное и обоснованное решение.

Руководствуясь ст.ст. 274, 284, 286, п. 3 ч. 1 ст. 287, ч.ч. 1-3 ст. 288, ст. 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Федеральный арбитражный суд Московского округа постановил

решение Арбитражного суда г. Москвы от 29 июня 2011 года по делу N А40-25394/11-118-213 отменить, дело направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы.

Председательствующий судья

С.В. Волков

Судьи

О.И. Русакова В.К. Тихонова

---

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 18 января 2012 г. N Ф05-12313/11 по делу N А40-25394/2011