Обзор практики межгосударственных органов по защите прав и основных свобод человека N 5 (2022)

В силу пункта 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (раздел 3; статьи 3-33). Согласно подпункту "b" пункта 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.

В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам необходимо при рассмотрении административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, уголовных и иных дел учитывать правовые позиции, сформулированные межгосударственными органами по защите прав и свобод человека1.

В сфере административно-правовых отношений

вопросы административного выдворения2

практика Комитета ООН против пыток3

Дело "К.М. против Швейцарии". Решение Комитета против пыток от 28 апреля 2022 года. Сообщение N 881/20184.

Правовые позиции Комитета: запрет пыток является абсолютным и не допускает отступлений и что для оправдания актов пыток государство-участник не может ссылаться на исключительные обстоятельства5 (пункт 9.2 Решения).

Комитет должен определить, имеются ли серьезные основания полагать, что лично заявителю будет грозить опасность применения пыток в случае его высылки в Демократическую Республику Конго. При оценке такой опасности Комитет должен принять во внимание все соответствующие соображения, вытекающие из пункта 2 статьи 3 Конвенции, включая наличие постоянной практики грубых, вопиющих или массовых нарушений прав человека. Вместе с тем Комитет напоминает, что целью такой оценки является определение того, будет ли данному лицу непосредственно угрожать предсказуемая и реальная опасность применения пыток в стране, высылке в которую оно подлежит. Следовательно, наличие практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в той или иной стране не является само по себе достаточным основанием для определения того, что конкретному лицу будет угрожать применение пыток при возвращении в эту страну. Должны быть приведены дополнительные основания для подтверждения того, что такая опасность будет угрожать данному лицу6. С другой стороны, отсутствие постоянной практики вопиющих нарушений прав человека не означает того, что соответствующее лицо не может быть подвергнуто пыткам с учетом конкретных обстоятельств его дела7 (пункт 9.3 Решения).

Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка N 4 (2017), согласно которому обязательство по невозвращению возникает каждый раз, когда есть "серьезные основания" полагать, что то или иное лицо может подвергнуться пыткам в государстве, куда оно должно быть выслано, либо в личном качестве, либо в качестве члена группы, которому угрожает опасность подвергнуться пыткам в государстве назначения. Обычно Комитет в таких случаях считает, что "серьезные основания" имеются каждый раз, когда опасность подвергнуться пыткам является "предсказуемой, личной, непосредственной и реальной"8. Факторы опасности, угрожающей лично автору, могут включать, в частности, политическую принадлежность или политическую деятельность автора сообщения или членов его семьи, а также наличие ордера на арест в условиях отсутствия гарантий надлежащего обращения и справедливого судебного разбирательства9. Комитет напоминает, что бремя доказывания возлагается на заявителя, который должен представить защитимые аргументы, то есть обстоятельные доводы, показывающие, что опасность подвергнуться пыткам является для него предсказуемой, личной, непосредственной и реальной опасностью. Однако в случае, если заявитель находится в ситуации, когда он не может представить более подробную информацию по своему делу, то бремя доказывания возлагается на противоположную сторону, и расследовать утверждения и проверять информацию, которые лежат в основе сообщения, надлежит соответствующему государству-участнику10. Комитет также напоминает, что он придает большое значение заключениям, сформулированным органами соответствующих государств-участников на основе выявленных фактов; тем не менее он не считает себя связанным такими заключениями и проводит свободную оценку представленной ему информации согласно пункту 4 статьи 22 Конвенции, принимая во внимание все обстоятельства, относящиеся к каждому делу11 (пункт 9.4 Решения).

Комитет напоминает, что наличие нарушений прав человека в стране происхождения само по себе не является достаточным для вывода о том, что заявителю лично угрожает опасность подвергнуться пыткам12 (пункт 9.6 Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: необходимо было определить, станет ли высылка заявителя в Демократическую Республику Конго нарушением обязательства государства-участника по статье 3 Конвенции не высылать или не возвращать какое-либо лицо в другое государство, если существуют серьезные основания полагать, что там ему будет угрожать применение пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (пункт 9.2 Решения).

Комитет принял к сведению аргумент заявителя о том, что в случае высылки в Демократическую Республику Конго государство-участник действовало бы в нарушение его прав по статье 3 Конвенции. Комитет также принял к сведению аргумент заявителя о том, что он, как дезертир из конголезской армии в званиях главного сержанта, аджюдана и аджюдана первого класса, который служил личным водителем генерала Шоры и перевозил войска и военное снаряжение, мог подвергнуться жестокому обращению в случае высылки в страну происхождения. В этой связи Комитет также отметил, что государство-участник не оспаривало тот факт, что заявитель служил в конголезской армии (пункт 9.5 Решения).

Комитет напомнил, что он должен определить, угрожает ли автору в настоящее время опасность подвергнуться пыткам в случае его высылки в Демократическую Республику Конго. Он констатировал, что у заявителя имелись все возможности для обоснования и уточнения своих жалоб на национальном уровне - в Государственном секретариате по вопросам миграции и Федеральном административном суде, но что представленные автором аргументы не позволили национальным органам прийти к выводу, что по возвращении в Демократическую Республику Конго его могут подвергнуть пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Комитет также установил, что ситуация в стране изменилась в связи с окончанием режима Жозефа Кабилы после президентских выборов 30 декабря 2018 года и освобождением политических заключенных.... [С]ам по себе факт нарушения прав человека в Демократической Республике Конго не является достаточным основанием для вывода о том, что высылка заявителя в эту страну будет представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции13. Комитет указал, что, как следовало из материалов дела, при рассмотрении ходатайств заявителя о предоставлении убежища власти государства-участника приняли во внимание соответствующую информацию общего характера. Он принял во внимание, что по делу заявитель не представил доказательств того, что он подвергался преследованию за действия, связанные с режимом Жозефа Кабилы, и что его дезертирство из армии имело достаточное значение, чтобы привлечь интерес властей страны происхождения14, и поэтому пришел к выводу, что представленная информация не свидетельствовала о том, что заявителю лично угрожает опасность подвергнуться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в случае его высылки в Демократическую Республику Конго (пункт 9.6 Решения).

Комитет отметил утверждение заявителя о том, что он страдает посттравматическим стрессовым расстройством, но заявитель не смог доказать, что в недавнем прошлом он был жертвой пыток или жестокого обращения, и не представил никаких доказательств, которые могли бы поставить под сомнение выводы швейцарских властей об отказе в удовлетворении его ходатайства о предоставлении убежища15 (пункт 9.7 Решения).

Комитет подчеркнул, что заявитель представил обоснование своей жалобы медицинские заключения от 2017, 2018 и 2019 годов, свидетельствующие о том, что он страдает, в частности, посттравматическим стрессовым расстройством и что высылка в Демократическую Республику Конго, по его мнению, нарушит его права по Конвенции. Комитет также принял к сведению аргумент государства-участника о том, что указанные проблемы со здоровьем могут быть решены в стране происхождения заявителя. Поэтому Комитет счел: положение заявителя, включая его физическое и психологическое здоровье, было тщательно изучено швейцарскими властями, которые резюмировали, что не существует серьезных рисков, которые могли бы представлять собой посягательство на права, гарантированные Конвенцией, в случае высылки заявителя в Демократическую Республику Конго (пункт 9.8 Решения).

Выводы Комитета: представленная заявителем информация недостаточна для того, чтобы подтвердить существование грозящей лично ему предсказуемой и реальной опасности подвергнуться пыткам в случае его высылки в Демократическую Республику Конго.

недопустимость дискриминации лиц с ограниченными возможностями16

практика Комитета ООН по правам инвалидов17

Дело "С.К. против Финляндии". Соображения Комитета по правам инвалидов от 24 марта 2022 года. Сообщение N 46/201818.

Правовые позиции Комитета: вести самостоятельный образ жизни и быть вовлеченным в местное сообщество, как это отражено в статье 19 Конвенции, означает осуществление свободы выбора и контроля в отношении решений, влияющих на жизнь человека, с максимальной степенью самоопределения и взаимозависимости внутри общества19. Статья 19 Конвенции требует, чтобы государства-участники принимали эффективные и надлежащие меры для содействия полной реализации людьми с инвалидностью их права жить в общине, при равных с другими вариантами выбора, и их полному включению и вовлечению в жизнь местного сообщества, обеспечивая людям с инвалидностью доступ к ряду услуг по поддержке на дому, по месту жительства и иным вспомогательным услугам на базе местного сообщества, включая персональную помощь, необходимую для поддержки жизни в местном сообществе и включения в него, а также для недопущения изоляции или сегрегации от местного сообщества. Комитет далее напоминает, что люди с инвалидностью имеют право на выбор услуг20, и что, хотя индивидуальные вспомогательные услуги могут различаться по названию, типу или виду в зависимости от культурных, экономических и географических особенностей государства-участника, но все они должны предназначаться для содействия жизни в местном сообществе, недопущения изоляции и сегрегации от других людей и должны на практике соответствовать этим целям21 (пункт 9.2 Соображений).

Комитет напоминает, что согласно статьи 2 Конвенции "дискриминация по признаку инвалидности" означает любое различие, исключение или ограничение по причине инвалидности, целью или результатом которого является умаление или отрицание признания, реализации или осуществления наравне с другими всех прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной, гражданской или любой иной области. Она в том числе включает отказ в разумном приспособлении. Комитет также напоминает, что закон, применяемый нейтральным образом, может оказывать дискриминационное воздействие, если не учитываются особые обстоятельства отдельных лиц, в отношении которых он применяется. Право не подвергаться дискриминации при пользовании правами, гарантируемыми Конвенцией, может быть нарушено, если государство без объективных и разумных на то оснований не относится дифференцированно к лицам, положение которых значительно отличается22. Комитет далее напоминает, что в случае косвенной дискриминации законы, политика или практика, которые на первый взгляд кажутся нейтральными, оказывают непропорциональное негативное влияние на людей с инвалидностью. Косвенная дискриминация имеет место, когда возможность, которая кажется доступной, на практике оказывается недоступной для некоторых лиц в силу того, что их статус не позволяет им воспользоваться такой возможностью23. Комитет отмечает, что согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции государства-участники признают, что все люди равны перед законом и имеют право на равную защиту и равное пользование им без какой-либо дискриминации и на основании пункта 2 статьи 5 государства-участники обязаны запретить любую дискриминацию по признаку инвалидности и гарантировать инвалидам равную и эффективную правовую защиту от дискриминации на любой почве (пункт 9.5 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: принят к сведению аргумент автора о том, что для самостоятельной жизни в своем жилье ему подойдет только персональная помощь. Комитет также отметил аргумент государства-участника о том, что самостоятельное проживание человека с инвалидностью может быть обеспечено за счет специального жилья с обслуживанием - еще одного вида услуг, определенного в Законе о социальной поддержке людей с инвалидностью. Комитет далее указал на разногласия между сторонами относительно соответствия специального жилья с обслуживанием потребностям автора, наличия такого жилья и согласия автора жить в нем. В любом случае, Комитет подчеркнул, что государство-участник не продемонстрировало на практике пригодность жилья с обслуживанием для удовлетворения потребностей автора. Напротив, оно отказало ему в просьбе о предоставлении персональной помощи на дому на том основании, что он не способен делать выбор - этот аргумент, по всей видимости, является проявлением эйблизма и противоречит правозащитной модели инвалидности24, по мнению Комитета. Учитывая отсутствие элементов, которые могли бы показать практическое применение этого теоретического вида услуг, Комитет счел, что отклонение ходатайства автора о предоставлении персональной помощи лишило его доступа к практическому варианту, способного содействовать его самостоятельной жизни и включению в местное сообщество25. Поэтому Комитет пришел к выводу о том, что права автора в соответствии с пунктом "b" статьи 19 Конвенции были нарушены (пункт 9.3 Соображений).

Комитет отметил, что заявление автора о предоставлении определенного количества часов персональной помощи осталось без удовлетворения, поскольку он не отвечал ресурсному критерию, предусмотренному статьей 8 Закона о социальной поддержке людей с инвалидностью; то есть заявитель не имеет возможности определить содержание помощи, которая ему потребуется для самостоятельной жизни в собственном доме, и способы ее предоставления. Комитет также указал, что автору было предоставлено меньшее количество часов персональной помощи, чем он просил, и эта помощь предполагалась для его жизнедеятельности вне дома, а не на дому. Комитет принял к сведению аргумент государства-участника о том, что целью персональной помощи является поддержка личного выбора - другими словами, права на самоопределение - людей с ограниченными возможностями здоровья. Он также отметил заявление государства-участника о том, что эта цель не может быть достигнута, если человек с инвалидностью не в состоянии сделать свой собственный выбор. Комитет учел довод автора, согласно которому требование о том, чтобы люди с инвалидностью могли определять содержание помощи и способы ее предоставления - без поддержки в принятии решений - является дискриминационным по отношению к лицам с интеллектуальной инвалидностью, поскольку им для этого требуется поддержка (пункт 9.6 Соображений).

В рассматриваемом случае Комитет отметил, что автору предоставлена персональная помощь во время нахождения вне дома. Государство-участник не объяснило, на каком основании было сочтено, что автор в состоянии определить содержание необходимой ему помощи на улице, но не имеет такой же способности в отношении помощи, предоставляемой в помещении. Государство-участник также не пояснило, каким образом такое требование с интеллектуальным компонентом - возможностью определять содержание помощи и способы ее предоставления - позволяет людям, нуждающимся в поддержке, иметь возможность выразить свой выбор наравне с другими. Поэтому Комитет пришел к выводу, что в данном случае, в отсутствие объективного и разумного обоснования со стороны государства-участника, применение ресурсного критерия на основании статьи 8 Закона о социальной поддержке инвалидов непропорционально затронуло автора как лицо, которому требуется поддержка для соответствия этому критерию, и привело к тому, что он подвергся косвенной дискриминации (пункт 9.7 Соображений).

Комитет резюмировал: тот факт, что национальные власти отклонили ходатайство автора о персональной помощи на основании критериев, являющихся косвенно дискриминационными для лиц с интеллектуальной инвалидностью, повлек за собой умаление или отрицание реализации или осуществления автором права на самостоятельный образ жизни и вовлеченность в местное сообщество наравне с другими в нарушение его прав, предусмотренных пунктами 1 и 2 статьи 5, рассматриваемыми отдельно и в совокупности со статьей 19 Конвенции (пункт 9.8 Соображений).

Выводы Комитета: государство-участник не выполнило своих обязательств, содержащихся в подпункте "b" статьи 19 и пунктах 1 и 2 статьи 5, рассматриваемых отдельно и в совокупности со статьей 19 Конвенции.

В сфере гражданско-правовых отношений

вопросы выселения26

практика Комитета ООН по экономическим, культурным и социальным правам27

Дело "Айша Насер против Испании". Соображения Комитета по экономическим, социальным и культурным правам от 28 февраля 2022 года. Сообщение N 127/201928.

Правовые позиции Комитета: право человека на достаточное жилище имеет решающее значение для пользования экономическими, социальными и культурными правами29 и во всех своих аспектах связано с другими правами человека, включая права, закрепленные в Международном пакте о гражданских и политических правах30. Право на жилище должно быть гарантировано каждому, независимо от уровня дохода или доступа к экономическим ресурсам31, и государства-участники должны предпринимать все необходимые меры для полной реализации этого права в максимальном объеме имеющихся у них ресурсов32 (пункт 8.1 Соображений).

Принудительные выселения являются prima facie несовместимыми с требованиями Пакта; они могут быть оправданными только при самых исключительных обстоятельствах33, и соответствующие органы должны обеспечивать, чтобы такие выселения осуществлялись на основе законодательства, совместимого с Пактом, и с соблюдением общих принципов целесообразности и пропорциональности между законной целью выселения и последствиями выселения для затрагиваемых лиц34. Эта обязанность вытекает из толкования обязательств государства-участника по пункту 1 статьи 2 Пакта в сочетании со статьей 11 и в соответствии с требованиями статьи 4, устанавливающей общие рамки допустимых ограничений в отношении пользования правами в соответствии с Пактом35 (пункт 8.2 Соображений).

Для того чтобы принудительное выселение было правомерным, оно должно соответствовать следующим критериям. Во-первых, оно должно осуществляться на законных основаниях. Во-вторых, выселение должно способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе. В-третьих, оно должно быть соразмерным упомянутой законной цели. В-четвертых, оно должно быть необходимым в том смысле, что если имеется несколько мер, которые могут разумно привести к достижению цели данного ограничения, то должна быть избрана мера, наименее ограничивающая право. Наконец, положительные результаты, достигаемые в результате выселения, способствующего общему благосостоянию, должны перевешивать его воздействие на использование ограничиваемого права. Чем серьезнее воздействие на права, защищаемые Пактом, тем больше внимания следует уделять обоснованию такого ограничения36. Наличие другого достаточного жилища, личные обстоятельства жильцов и членов их семей, а также их сотрудничество с властями в поиске подходящего для них жилья... являются важнейшими факторами, которые необходимо учитывать при анализе ситуации. В обязательном порядке нужно проводить различие между недвижимостью, принадлежащей частным лицам, которым соответствующая собственность необходима для использования в качестве жилья или для получения средств к существованию, и недвижимостью, принадлежащей финансовым или любым другим структурам37. Таким образом, государство-участник, предусматривающее незамедлительное выселение лица в случае прекращения действия договора аренды независимо от обстоятельств, при которых будет исполняться постановление о принудительном выселении, нарушает право соответствующего лица на достаточное жилище38. Анализ соразмерности применяемой меры должен проводиться судебным или другим беспристрастным и независимым органом, уполномоченным выносить постановления о прекращении нарушения и предоставлять эффективные средства правовой защиты. Этот орган должен установить, отвечает ли выселение положениям Пакта, включая изложенные выше элементы критерия соразмерности, предусмотренные в статье 4 Пакта39 (пункт 8.3 Соображений).

Кроме того, должна существовать реальная возможность проведения подлинных и эффективных предварительных консультаций между государственными органами и затрагиваемыми выселением лицами, должны быть предусмотрены альтернативные средства или меры, которые бы в меньшей мере ущемляли право лица на жилище, и лицо, затрагиваемое принудительным выселением, не должно оказываться в ситуации, когда нарушаются закрепленные в Пакте или другие права человека или существует риск таких нарушений40 (пункт 8.4 Соображений).

Выселения не должны приводить к появлению бездомных лиц и лиц, уязвимых с точки зрения нарушения других прав человека. В тех случаях, когда затрагиваемые лица не способны обеспечить себе средства к существованию, государству-участнику следует принять все необходимые меры при максимальном использовании имеющихся ресурсов для предоставления, в зависимости от конкретных обстоятельств, надлежащего альтернативного жилья, расселения или доступа к плодородным землям41. Государство-участник обязано принимать разумные меры для предоставления альтернативного жилья лицам, которые в результате выселения могут остаться без крыши над головой, независимо от того, было ли решение о выселении принято властями государства-участника или частными лицами, например, арендодателем42. Если в случае выселения государство-участник не гарантирует или не предоставляет затрагиваемому лицу альтернативное жилье, то оно должно продемонстрировать, что им были рассмотрены конкретные обстоятельства дела и что право соответствующего лица на жилище не может быть удовлетворено даже после принятия всех разумных мер в максимальных пределах имеющихся у него ресурсов. Представляемая государством-участником информация должна позволять Комитету оценить обоснованность мер, принятых в соответствии с пунктом 4 статьи 8 Факультативного протокола43 (пункт 9.1 Соображений).

Обязательство предоставлять альтернативное жилье нуждающимся в нем выселяемым лицам подразумевает, что согласно пункту 1 статьи 2 Пакта государства-участники должны принимать все необходимые меры в максимальных пределах имеющихся ресурсов для осуществления этого права. Для достижения этой цели государства-участники могут проводить самую разнообразную политику44. Вместе с тем любые принимаемые меры должны быть осознанными, конкретными и как можно более четко нацеленными на осуществление этого права45 наиболее оперативным и эффективным образом. Стратегии обеспечения альтернативным жильем в случае принудительных выселений должны быть соразмерны потребностям затрагиваемых лиц и степени неотложности ситуации, а также осуществляться с уважением к достоинству личности. Кроме того, государствам-участникам следует принимать согласованные и скоординированные меры для устранения институциональных сбоев и структурных причин нехватки жилья46 (пункт 9.2 Соображений).

Альтернативное жилье должно быть достаточным. Хотя достаточность определяется отчасти социальными, экономическими, культурными, климатическими, экологическими и иными факторами, Комитет считает, что тем не менее можно определить некоторые аспекты этого права, которые можно принимать во внимание для определения достаточности в каком-либо конкретном контексте. Они включают в себя, в частности, следующее: правовое обеспечение проживания; наличие услуг, материалов, возможностей и инфраструктуры; доступность с точки зрения расходов; пригодность для проживания; доступность для тех, кто имеет на него право; географическое местонахождение, позволяющее иметь доступ к возможностям в области занятости, медицинского обслуживания, к школам и другим социальным учреждениям; и адекватность с точки зрения культуры, позволяющая соблюсти право на выражение культурной самобытности и многообразие47 (пункт 9.3 Соображений).

В определенных обстоятельствах государства-участники могут демонстрировать, что даже после всех усилий, предпринятых ими в максимальных пределах имеющихся ресурсов, было невозможно предоставить постоянное альтернативное жилье выселяемому лицу, которое нуждается в альтернативном жилище. В таких обстоятельствах возможно использование временного размещения в помещениях маневренного фонда, не отвечающих всем требованиям, предъявляемым к достаточному альтернативному жилью. Вместе с тем государства должны стремиться к тому, чтобы временное жилье было совместимо с защитой человеческого достоинства выселенных лиц, отвечало всем требованиям безопасности и чтобы его предоставление являлось не постоянным решением, а шагом на пути к обеспечению достаточным жилищем48. Необходимо также принимать во внимание право членов семьи не быть разлученными49 и право на разумный уровень защиты частной жизни (пункт 9.4 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: установлено, что автор сообщения проживала в жилище по договору аренды, который был аннулирован после того, как на имущество владельца ее жилища, заложенное по договору об ипотеке, было обращено взыскание. Автор была уведомлена об этой ситуации 30 июня 2017 года, и ее договор аренды помещения был признан аннулированным приказом от 5 сентября 2017 года. 8 февраля 2018 года принято решение о принудительном выселении жильцов дома. Автор неоднократно просила приостановить это выселение, но в конечном счете оно состоялось 21 января 2020 года. Кроме того, Комитет отмечает, что с 2011 года и, по крайней мере, до 2019 года автор неоднократно обращалась в социальные службы с просьбами о предоставлении помощи, в том числе с просьбами о предоставлении социального жилья (пункт 7.2 Соображений).

В свете установления Комитетом соответствующих фактов и представленных сторонами материалов поднятый в сообщении вопрос заключался в том, являлось ли принудительное выселение автора и находящихся под ее опекой несовершеннолетних из их места жительства нарушением права на достаточное жилище. Комитет ответил на этот вопрос с напоминания о своей доктрине правовой защиты от принудительных выселений. Затем он проанализировал данный случай принудительного выселения автора сообщения и ответил на конкретные вопросы, поднятые в его сообщении (пункт 7.5 Соображений).

Комитет приступил к анализу вопроса о том, являлось ли выселение автора сообщения из занимаемого ею жилища нарушением права на достаточное жилище, или же такое вмешательство могло быть оправдано как ограничение ее права на жилище на основании статьи 4 Пакта. Автор не утверждала, что она не пользовалась процессуальными гарантиями, и имеющаяся в распоряжении Комитета информация не позволила предположить, что соответствующий судебный процесс был произвольным (пункт 10.1 Соображений).

Комитет признал законную заинтересованность государства-участника в обеспечении защиты всех прав, существующих в его правовой системе, при условии, что это не противоречит правам, изложенным в Пакте50. Поскольку прекращение правового титула автора было установлено в судебном порядке, Комитет счел, что для выселения семьи автора существовало законное основание (пункт 10.2 Соображений).

Однако, хотя автор утверждала, что данная мера затронет ее право на достаточное жилище, это утверждение не заставило суд рассмотреть вопрос о соразмерности последствий выселения для выселяемых лиц с законной целью этой меры. Суд не дал оценки влияния этой меры на права автора и ее семьи, хотя автор просила об этом и представила соответствующие документы. За период с марта 2018 года до января 2020 года срок выселения семьи автора несколько раз продлевался, эти продления, как об этом говорится в самих принятых решениях, были возможны только потому, что арендодатель соглашался приостановить выселение. В законодательстве государства-участника не предусмотрено никакого другого судебного механизма, которым автор могла бы воспользоваться для оспаривания постановления о выселении, с тем чтобы другой судебный орган мог оценить соразмерность выселения или условий, в которых оно должно быть осуществлено произвольным (пункт 10.3 Соображений).

Выводы Комитета: непроведение судом анализа соблюдения критерия соразмерности при выселении представляло собой нарушение государством-участником права автора на жилище, закрепленного в статье 11 Пакта, рассматриваемой в совокупности с пунктом 1 статьи 2 Пакта.

право на свободу выражения мнений51 в аспекте привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности за нарушение норм профессиональной этики

практика Комитета ООН по правам человека52

Дело "Х. против Австралии". Решение о неприемлемости от 26 июля 2019 года. Сообщение N 3580/201953.

Правовые позиции Комитета: по общему правилу, именно судам государств-участников Пакта надлежит производить оценку фактов и доказательств и обеспечивать применение внутреннего законодательства в конкретном деле, кроме тех случаев, когда может быть доказано, что такая оценка или применение явным образом носили произвольный характер или составили очевидную ошибку или отказ в правосудии или же когда суд каким-либо другим образом нарушил свое обязательство в отношении независимости и беспристрастности54 (пункт 4.5 Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: было принято к сведению утверждение автора о том, что государство-участник нарушило его права по статье 19 Пакта, заключив, что он нарушил профессиональную этику, поскольку выразил свои политические взгляды в электронном письме, направленном судье, и не приняв и не обеспечив соблюдение внутренних законов для защиты его прав по статье 19 Пакта... Комитет счел, что имеющаяся в его распоряжении информация не свидетельствовала о том, что судебному разбирательству по делу автора были присущи такого рода недостатки. Напротив, эта информация продемонстрировала, что принятые государством-участником меры основаны на законе и направлены на защиту целостности судебной системы как одного из элементов общественного порядка и что санкции, назначенные автору сообщения, соразмерны нарушению профессиональной этики, в котором он был признан виновным (пункт 4.5 Решения).

Выводы Комитета: объявил утверждения автора по статье 19 Пакта и статье 2, рассматриваемой в совокупности со статьей 19, неприемлемыми в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

В сфере уголовных и уголовно-процессуальных отношений

право на справедливое судебное разбирательство в аспекте обеспечения права обвиняемого на вызов свидетелей55

практика Комитета ООН по правам человека

Дело "Евгений Пирогов против Российской Федерации". Соображения Комитета по правам человека от 20 октября 2021 года. Сообщение N 2916/201656.

Правовые позиции Комитета: отказ суда вызвать эксперта в качестве свидетеля может представлять собой нарушение [подпункта "е" пункта 3] статьи 14... Пакта, поскольку цель участия экспертов в разбирательстве по аналогии может уподобляться цели участия свидетелей, прямо упомянутых в [подпункте "е" пункта 3] статье 14..., в том смысле, что показания обоих фигур могут быть необходимы для предоставления соответствующей информации об обстоятельствах дела57 (пункт 9.2 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: именно государство-участник должно продемонстрировать, что автор, которого судили за серьезное преступление на почве ненависти, наказуемое лишением свободы на срок до пяти лет, мог в полной мере осуществить свое право на вызов, обеспечение явки и допрос свидетелей на тех же условиях, что и прокурор (пункт 9.2 Соображений).

[С]огласно имеющейся в материалах информации, выводы двух судебных экспертиз имели решающее значение для дела, а решение суда первой инстанции в значительной степени основывалось на этих выводах. Более того, официальное обвинение по части 1 статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации было предъявлено автору только после того, как заключения по результатам этих двух судебных экспертиз передали органам предварительного расследования. В этих обстоятельствах Комитет счел, что суд первой инстанции был обязан обеспечить участие экспертов и разрешить автору и его защитнику задать им вопросы (пункт 9.3 Соображений).

Выводы Комитета: предоставленная информация свидетельствовала о нарушении государством-участником прав автора, предусмотренных в подпункте "е" пункта 3 статье 14 Пакта.

Тексты приведенных документов, принятых договорными органами Организации Объединенных Наций, размещены по адресу:

URL: http://www.ohchr.org/EN/HRBodies/Pages/TreatyBodies.aspx.

В текстах в основном сохранены стиль, пунктуация и орфография авторов перевода.

------------------------------

1 В рамках настоящего обзора понятие "межгосударственные органы по защите прав и основных свобод человека" охватывает международные договорные органы ООН, действующие в сфере защиты прав и свобод человека.

2 Для сведения: в 2018 году в Верховном Суде Российской Федерации было подготовлено Обобщение практики и правовых позиций международных договорных и внедоговорных органов, действующих в сфере защиты прав и свобод человека, по вопросам, связанным с защитой прав и свобод лиц при назначении им наказания в виде административного выдворения (по состоянию на 1 августа 2018 года).

Размещено на официальном сайте Верховного Суда Российской Федерации в подразделе "Международная практика" за 2018 год раздела "Документы". Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/documents/international_practice/27085/

3 Комитет ООН против пыток действует на основании Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года (далее - Конвенция). Российская Федерация является участником указанного международного договора и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником положений Конвенции.

4 Как усматривалось из текста Решения, заявитель утверждал о нарушении статьи 3 Конвенции в связи с его предстоящей высылкой в Демократическую Республику Конго, где ему грозят пытки и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, так как он знает о перевозке трупов и месте их захоронения и совершил побег, будучи военнослужащим конголезской армии, что равносильно дезертирству, наказуемому конголезской военной юстицией (пункт 3.1 Решения).

5 Комитет против пыток, Замечание общего порядка N 2 (2007), п. 5.

6 См. дела: "Альхадж Али против Марокко" (CAT/C/58/D/682/2015), п. 8.3; "Р. А. И. против Марокко" (CAT/C/52/D/525/2012), п. 7.2; "Л. М. против Канады" (CAT/C/63/D/488/2012), п. 11.3; и "K. М. против Швейцарии" (CAT/C/71/D/865/2018), п. 7.3.

7 См. дела: "Калиниченко против Марокко" (CAT/C/47/D/428/2010), п. 15.3; и "K. М. против Швейцарии", п. 7.3.

8 Комитет ООН против пыток, Замечание общего порядка N 4 (2017), п. 11.

9 Там же, п. 45.

10 Там же, п. 38.

11 Там же, п. 50.

12 См. дело: "A. М. против Швейцарии", п. 7.7.

13 См. дела: "Х. K. против Швейцарии" (CAT/C/49/D/432/2010), п. 7.5; "Р. Д. против Швейцарии" (CAT/C/51/D/426/2010), п. 9.7; "X. против Дании" (CAT/C/53/D/458/2011), п. 9.6; "E. E. Е. против Швейцарии" (CAT/C/54/D/491/2012), п. 7.7; "М. Ф. против Швейцарии", п. 7.7; "Т. З. против Швейцарии", п. 8.7; "X. против Швейцарии" (CAT/C/65/D/765/2016), п. 7.8; и "K. М. против Швейцарии", п. 7.6.

14 См. дело "З. против Швейцарии" (CAT/C/64/D/738/2016 и CAT/C/64/D/738/2016/Corr.1), п. 7.6.

15 Комитет ООН против пыток, Замечание общего порядка N 4 (2017), п. 49 .

16 Для сведения: в 2018 году в Верховном Суде Российской Федерации было подготовлено Обобщение правовых позиций международных договорных и внедоговорных органов, действующих в сфере защиты прав и свобод человека, по вопросам защиты прав лиц с ограниченными возможностями.

Размещено на официальном сайте Верховного Суда Российской Федерации в подразделе "Международная практика" за 2018 год раздела "Документы". Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/documents/international_practice/27222/

17 Комитет ООН по правам инвалидов (далее - Комитет) действует на основании Конвенции о правах инвалидов от 13 декабря 2006 года (далее, если иное не следует из контекста излагаемого материала, - Конвенция). Российская Федерация является участником указанного международного договора.

По состоянию на 1 декабря 2022 года Российская Федерация не признавала компетенцию Комитета на принятие индивидуальных сообщений.

18 Как усматривалось из текста Соображений, ссылаясь на Замечание общего порядка N 5 (2017) Комитета, автор в соответствии со статьей 19 Конвенции жаловался на то, что он был лишен возможности делать личный и самостоятельный выбор и осуществлять контроль во всех сферах жизни. Его сочли неспособным жить самостоятельно в своем жилье, пользуясь персональной помощью. Оказываемая ему поддержка на практике привязана к конкретным условиям проживания. Ресурсы направлялись не на индивидуально подбираемые услуги, а скорее на обслуживание на базе специализированных учреждений. Муниципалитет и государство-участник отказались предоставить автору требуемые социальные услуги, которые позволили бы ему самостоятельно жить в обществе, что в его случае привело к зависимости от семьи, изоляции и сегрегации (пункт 3.1 Соображений).

19 Комитет ООН по правам инвалидов, Замечание общего порядка N 5 (2017), п. 8.

20 Там же, п. 28.

21 Там же, п. 30.

22 Там же, п. 8.3.

23 Комитет ООН по правам инвалидов, Замечание общего порядка N 6 (2018), п. 18.

24 A/HRC/43/41, пп. 9?15.

25 См. дело "Х.М. против Швеции", п. 8.9.

26 Для сведения: в 2019 году в Верховном Суде Российской Федерации было подготовлено Обобщение правовых позиций межгосударственных органов по защите прав и свобод человека и специальных докладчиков (рабочих групп), действующих в рамках Совета ООН по правам человека, по вопросу защиты права лица на уважение частной и семейной жизни, жилища.

Размещено на официальном сайте Верховного Суда Российской Федерации в подразделе "Международная практика" за 2019 год раздела "Документы". Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/documents/international_practice/28123/

27 Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (далее - Комитет) действует с целью контроля за обеспечением выполнения государствами-участниками их обязательств по Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года (далее - Пакт). Российская Федерация является участником указанного международного договора в качестве государства-продолжателя Союза ССР.

Комитет вправе принимать индивидуальные сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником положений Пакта на основании Факультативного протокола к Пакту от 10 декабря 2008 года. По состоянию на 1 декабря 2022 года Российская Федерация участником этого Протокола не являлась.

28 Как усматривалось из текста Соображений, автор заявляла, что она не в состоянии самостоятельно обеспечить себя жильем в силу своего социального и семейного положения, поскольку доход ее семьи формируется только из средств, выделяемого по линии Мадридского автономного сообщества денежного пособия в размере 587,78 евро, известного как пособие для обеспечения минимального социального дохода. Автор не имеет работы, и возможности ее выхода на рынок труда очень ограничены, поскольку она не умеет читать и писать. Автор сочла, что с учетом этих обстоятельств распоряжение о ее выселении без предоставления другого жилья также противоречит обязательствам, вытекающим для государства-участника из принятия Пакта, и фактически является нарушением статьи 11 Пакта. Автор напомнила, что она заявила в суде, что у нее нет другого жилья. Тем не менее суд решил продолжить процедуру выселения, оставив решение о возможной отсрочке выселения или даже о предоставлении семье жилья по договору социального найма на усмотрение организации, которой принадлежит соответствующая недвижимость. До настоящего времени попытки достичь этих решений не дали положительных результатов (пункт 3.2 Соображений).

29 Комитет по экономическим, социальным и культурным правам. Замечание общего порядка N 4 (1991), п. 1.

30 Там же, пп. 7 и 9.

31 Там же, п. 7.

32 Там же, п. 12.

33 Там же, пункт 18, и Замечание общего порядка N 7 (1997), п. 1.

34 См. дело: "Бен Джазия и др. против Испании", п. 13.4.

35 См. дело: "Гомес-Лимон Пардо против Испании", п. 9.4.

36 Там же.

37 См. дело: "Лопес Альбан против Испании", п. 11.5.

38 Там же, п. 11.7.

39 Там же.

40 См. дело: "Бен Джазия и др. против Испании", п. 15.1.

41 Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Замечание общего порядка N 7 (1997), п. 16.

42 См. дело: "Бен Джазия и др. против Испании", п. 15.2.

43 Там же, п. 15.5. См. также заявление Комитета, касающееся оценки обязательства по принятию мер "в максимальных пределах имеющихся ресурсов", предусмотренного Факультативным протоколом к Пакту (E/C.12/2007/1).

44 Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Замечание общего порядка N 4 (1991), пп. 8. См. также п. 13.

45 Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Замечание общего порядка N 3 (1990), п. 2.

46 См., например, доклад Специального докладчика по вопросу о достаточном жилище как компоненте права на достаточный жизненный уровень и о праве на недискриминацию в этом контексте (A/HRC/31/54), пп. 28?38.

47 Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Замечание общего порядка N 4 (1991), п. 8.

48 См. дело: "Лопес Альбан и др. против Испании", пп. 9.1-9.4.

49 Там же, п. 9.3.

50 Там же, п. 11.5.

51 Для сведения: в 2018 году в Верховном Суде Российской Федерации было подготовлено Обобщение правовых позиций межгосударственных органов по защите прав и свобод человека и специальных докладчиков (рабочих групп), действующих в рамках Совета ООН по правам человека, по вопросу защиты права лица на свободу выражения мнения.

Размещено на официальном сайте Верховного Суда Российской Федерации в подразделе "Международная практика" за 2018 год раздела "Документы". Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/documents/international_practice/26427/

52 Комитет ООН по правам человека действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (далее - Пакт) и Факультативного протокола к указанному Пакту.

Российская Федерация является участником этих международных договоров и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под ее юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.

53 Как усматривалось из текста Решения, автор утверждал, что государство-участник нарушило его права (в том числе по статье 19 Пакта), возбудив против него гражданское дисциплинарное производство в связи с предполагаемым нарушением профессиональной этики и заключив, что он совершил такое нарушение, поскольку использовал в адресованном судье электронном письме "оскорбительные" и "чрезвычайно невежливые" выражения (пункт 3.1 Решения).

Как следовало из текста Решения, 31 июля 2014 года автор направил судье по электронной почте письмо с просьбой о пересмотре дела. В электронном письме автора заявлялось, что "австралийские общественные и демократические ценности требуют и заслуживают более высокого стандарта принятия решений... чем тот, который демонстрируют ваши доводы". 1 сентября 2014 года Федеральный суд отклонил апелляцию, поданную автором от имени его клиента (пункт 2.5 Решения). Судья подал жалобу на автора в комитет по нормам профессионального поведения Общества юристов Нового Южного Уэльса. 4 марта 2015 года дисциплинарный орган этого комитета начал дисциплинарное разбирательство в Суде по гражданским и административным делам штата Новый Южный Уэльс, заявив, что автор нарушил профессиональную этику, использовав в адресованном судье электронном письме "оскорбительные" и "чрезвычайно невежливые" выражения. Комитет не объяснил, что это были за выражения (пункт 2.6 Решения). 8 апреля 2016 года Суд по гражданским и административным делам штата Новый Южный Уэльс удовлетворил жалобу на нарушение автором профессиональной этики и назначил ему штраф. В своем решении Суд не сослался на гарантии защиты свободы слова, закрепленные в пункте 3 статьи 19 Пакта, хотя автор упоминал их в качестве аргумента в своих представлениях (пункт 2.8 Решения). 6 мая 2016 года автор обжаловал решение Суда по гражданским и административным делам штата Новый Южный Уэльс в Верховном суде (Апелляционном суде) штата Новый Южный Уэльс (полного состава). 16 декабря 2016 года жалоба была отклонена. 30 марта 2017 года Высокий суд отклонил ходатайство автора о разрешении обжаловать определение Верховного суда (пункт 2.9 Решения).

54 См. Замечание общего порядка Комитета N 32 (2007), принятое Комитетом ООН по правам человека. См. также дело: "Тыванчук и др. против Беларуси" (CCPR/C/122/D/2201/2012), п. 6.6.

55 Для сведения: в 2016 году в Верховном Суде Российской Федерации было подготовлено Обобщение правовых позиций международных договорных органов по вопросам обеспечения права обвиняемого на защиту при оценке доказательств по уголовному делу.

Размещено на официальном сайте Верховного Суда Российской Федерации в подразделе "Международная практика" за 2016 год раздела "Документы". Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/documents/international_practice/26347/

56 Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждал, что суд нарушил его права по статье 14 Пакта, поскольку отказал стороне защиты в вызове и допросе ею экспертов, проводивших психолого-лингвистическую и лингвистическую судебные экспертизы, результаты которых обвинение предъявило в качестве доказательств его вины. Позднее суд отклонил ходатайство защиты об исключении из числа доказательств заключений двух судебных экспертиз, несмотря на доводы стороны защиты о том, что они были проведены с нарушением Уголовно-процессуального кодекса и что защите было отказано в допросе ею экспертов (пункт 3.4 Соображений).

57 См. дела: "Щетка против Украины" (CCPR/C/102/D/1535/2006), п. 10.4; "Фуэнсалида против Эквадора" (CCPR/C/57/D/480/1991), п. 9.5.