Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 9/2009

Стивенс против Мальты
[Stephens v. Malta] (N 1) (N 11956/07)

Постановление от 21 апреля 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, английский подданный, проживающий в Испании, был задержан и заключен под стражу в Испании на основании ордера, выданного мальтийским судом, который требовал его выдачи в связи с подозрением в сбыте наркотиков. По жалобе заявителя мальтийский Гражданский суд постановил, что ордер нарушал мальтийское законодательство, поскольку выдавший его суд превысил полномочия. Решением, оставленным без изменения мальтийским Конституционным судом, он установил, что задержание заявителя не было основано на законе, и присудил ему компенсацию. Заявитель, который к тому времени провел под стражей более трех месяцев, был освобожден испанскими властями через 10 дней, однако затем вновь задержан в связи с новым требованием о его выдаче.

Вопросы права

По поводу применения статьи 1 Конвенции (вопрос о юрисдикции). Европейский Суд решил по собственной инициативе рассмотреть вопрос о том, может ли ответственность за содержание заявителя под стражей в Испании быть возложена на Мальту, и относятся ли жалобы заявителя против Мальты со ссылкой на статью 5 Конвенции к юрисдикции Европейского Суда. Он отмечает, что хотя в период содержания под стражей заявитель находился под контролем испанских властей, единственное основание лишения его свободы заключалось в мерах, принятых мальтийскими властями. Выдвигая требование о содержании заявителя под стражей в ожидании выдачи, Мальта была обязана обеспечить действительность ордера о задержании и требования о выдаче с точки зрения ее материального и процессуального права. В контексте разбирательства об экстрадиции запрашиваемое государство вправе презюмировать действительность правовых документов, выданных запрашивающим государством, на основании которых предъявлено требование о содержании под стражей. В деле заявителя ордер о задержании имел техническую ошибку, обязанность по выявлению которой не может быть возложена на испанский суд. Соответственно, за дефектный ордер, выданный Мальтой на основании ее национального законодательства и исполненный Испанией в соответствии с ее договорными обязательствами, должна нести ответственность Мальта, несмотря на то, что он был исполнен в Испании. Жалобы заявителя со ссылкой на статью 5 Конвенции, таким образом, затрагивают ответственность Мальты с точки зрения ее конвенционных обязательств.

Европейский Суд также установил, что заявитель более не обладает статусом жертвы в связи с его содержанием под стражей до отмены Гражданским судом ордера о задержании, поскольку нарушение Конвенции было признано мальтийскими судами, и ему была присуждена компенсация. Однако суд счел, что по делу допущено нарушение требований Конвенции в связи с 10-дневным периодом, истекшим до его фактического освобождения, и присудил выплатить заявителю 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Шилих против Словении
[Silih v. Slovenia] (N 71463/01)

Постановление от 9 апреля 2009 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 3 статьи 35 Конвенции.)

Мендель против Швеции
[Mendel v. Sweden] (N 28426/06)

Постановление от 7 апреля 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница была зарегистрирована в службе занятости и участвовала в гарантийной программе, направленной на расширение возможностей поиска работы. Каждый участник программы был обязан посещать информационные собрания, регулярно встречаться со своим консультантом и посещать подходящие рабочие места. В 2005 году служба занятости исключила заявительницу из программы на том основании, что она не исполняла эти требования. Она безуспешно обжаловала это решение в Национальном совете по рынку труда. В решении последнего указывалось, что оно не подлежит обжалованию.

Вопросы права

Вопрос о приемлемости жалобы. Конвенция не гарантирует права участия в программах рынка труда. Таким образом, вопрос о том, существует ли в Швеции право, на которое ссылается заявительница, должен быть разрешен исключительно с учетом национального законодательства. Поскольку соответствующие положения законодательства сформулированы с использованием слова "может" и подразумевают оправданность такого участия с учетом политики занятости, право, на которое ссылается заявительница, не может быть признанным в качестве доказуемого в национальном праве. Однако Европейский Суд должен также рассмотреть вопрос о том, имеет ли лицо, уже допущенное к гарантийной программе деятельности, по крайней мере, на доказуемых основаниях, право на то, чтобы его участие не было произвольно прекращено. Согласно соответствующему положению участие в гарантийной программе деятельности могло быть прекращено в случае, если лицо отказалось от подходящей работы или иных предусмотренных программой мер без уважительной причины или если оно действует ненадлежащим образом или иным образом причиняет ущерб деятельности, или имеются иные конкретные причины для прекращения его участия. Следует считать, что это положение устанавливает определенные критерии, которые могут без особых сложностей рассматриваться компетентными органами и при обжаловании быть предметом проверки национальных судов. Оно не оставляет национальным органам широких пределов усмотрения. Кроме того, отстранение от участия в этой программе влечет для заинтересованного лица серьезные экономические последствия, поскольку оно теряет право на пособие и может приобрести право на получение нового пособия лишь при наличии нового периода занятости. Таким образом, жалоба заявительницы на произвольное отстранение от участия в программе затрагивает "право", которое должно считаться признаваемым в шведском законодательстве на доказуемых основаниях. Разбирательство в Национальном совете рынка труда, по результатам которого отстранение заявительницы от участия в программе было оставлено без изменения, оказало непосредственное влияние на использование этого права. Соответственно, пункт 1 статьи 6 Конвенции является применимым.

Существо жалобы. Европейский Суд установил нарушение права заявительницы на доступ к правосудию.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 2 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Савино и другие против Италии
[Savino and Others v. Italy] (NN 17214/05, 20329/05 и 42113/04)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Жалобы NN 17214/05 и 20329/05. Заявители, геодезист и архитектор, являлись сотрудниками Палаты депутатов Италии. Они обратились к администрации по вопросу о выплате вознаграждения за специальный проект, а первый заявитель дополнительно просил возместить ему страховые взносы. Дело было передано в Судебный комитет для должностных лиц Палаты депутатов. Комитет частично удовлетворил требования заявителей и признал дополнительное требование первого заявителя относительно возмещения страховых взносов. Администрация обратилась в Судебную секцию бюро Палаты депутатов и просила о приостановлении исполнения решений. В 2004 году Судебная секция бюро Палаты депутатов, признав неприемлемыми ходатайства о приостановлении как поданные за пределами срока, удовлетворила жалобу администрации по существу и отменила обжалуемые решения комитета.

Жалоба N 42113/04. В августе 2000 г. Палата депутатов уведомила о конкурсе для замещения 130 должностей парламентских ассистентов, требования об их профессиональной квалификации и условиях труда были указаны в регламенте обслуживания и персонала Палаты депутатов. Заявители прошли предварительный отбор и приняли участие в конкурсе. Однако они не были включены в список кандидатов, сдавших письменный экзамен. Они обратились в Судебный комитет для должностных лиц Палаты депутатов, оспорив организацию экзамена и критерии, установленные для оценки работ. Они просили отменить решение администрации об их исключении из списка кандидатов, приглашенных на устный экзамен, и одновременно приостановить исполнение этого решения. Комитет удовлетворил жалобы заявителей. Администрация обратилась в Судебную секцию бюро президиума Палаты депутатов и также просила о приостановлении исполнения решений комитета. Секция удовлетворила жалобы администрации. Заявители обратились в Кассационный суд, который признал неприемлемой их жалобу на решения внутренних судебных органов Палаты депутатов.

Вопросы права

Вопрос о приемлемости жалобы. Европейский Суд сослался на свою прецедентную практику по делу "Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии" [Vilho Eskelinen and Others v. Finland] (Постановление Большой Палаты, жалоба N 63235/00, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2007), где он установил два критерия, которые должны быть соблюдены государством-ответчиком для того, чтобы оно могло обоснованно ссылаться на неприменимость пункта 1 статьи 6 Конвенции к заявителю, являющемуся государственным служащим, в связи с отсутствием "гражданского" права: с одной стороны, заявитель - государственный служащий должен быть прямо лишен права обращения в суд в соответствии с национальным законодательством; во-вторых, лишение прав, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно иметь объективные основания, связанные с интересами государства. При оценке применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции в каждом деле необходимо устанавливать, пользовались ли заявители судебной защитой на национальном уровне, то есть обладали ли они возможностью обращения к судебному средству правовой защиты на национальном уровне и, таким образом, рассмотрения их требований относительно зарплаты, вознаграждений и даже вопросов трудоустройства. Из соответствующих нормативных положений Регламента обслуживания и персонала Палаты депутатов следует, что Судебный комитет и Судебная секция Палаты депутатов обладали полномочиями по рассмотрению любого спора с участием администрации Палаты депутатов. Они выносили свои решения по завершении организованного разбирательства, имея полную юрисдикцию, и их решения обладали обязательной силой для администрации и заявителей. Следовательно, нет сомнения в том, что они осуществляли судебную функцию и что пункт 1 статьи 6 Конвенции, таким образом, применим к настоящим жалобам с точки зрения первого критерия, установленного Постановлением по делу Вильхо Эскелинена. Однако в настоящем деле, даже если национальная законодательная база прямо отказывала заявителям в праве на доступ к правосудию, неприменимость пункта 1 статьи 6 Конвенции в любом случае не могла быть основана на объективных причинах, связанных с интересами государства. С учетом объекта разбирательств, возбужденных заявителями, которые затрагивали право получения вознаграждения за специальный проект (связанный с исполнением обязанностей производителя общественных работ) и право замещения должности парламентского помощника, особая связь доверия между государством и заявителями не являлась предметом рассмотрения. Следовательно, нельзя утверждать, что в настоящем деле затрагивался вопрос использования публичной власти, или что существовала особая связь доверия между государством и заявителями, которая оправдывала бы лишение их прав, гарантированных Конвенцией. Таким образом, пункт 1 статьи 6 Конвенции также применим с учетом второго критерия, сформулированного в Постановлении по делу Вильхо Эскелинена.

По существу дела. В настоящих делах необходимо установить, были ли комитет и секция Палаты депутатов "независимыми и беспристрастными судами, созданными на основании закона" при рассмотрении дел заявителей.

1. Были ли суды "созданы на основании закона"?

Вопрос о пределах регулирования Регламента обслуживания и персонала Палаты депутатов рассматривался национальными судами, которые установили, что правила, касающиеся Палаты депутатов, основаны на конституции и не подлежат контролю со стороны иных государственных органов. Что касается требований доступности и предсказуемости указанного закона, тот факт, что "Регламент судебной защиты должностных лиц Палаты депутатов" не был опубликован в "Официальном журнале", сам по себе не умаляет его доступности при условии, что заинтересованные лица могли ознакомиться с ним без каких-либо сложностей. Учитывая сферу регулирования этого регламента, а именно внутренние судебные разбирательства в Палате депутатов, их публикация в бюллетене для внутреннего использования являлась достаточной для удовлетворения критерия доступности, установленного Конвенцией. Кроме того, заявители не ссылались на то, что столкнулись с трудностями при получении указанного текста. Наконец, данные положения были изложены с использованием выражений, достаточно ясных для того, чтобы обеспечить понимание любым участником разбирательства правил, регулирующих процедуру в комитете и секции. Отсюда следует, что Судебный комитет и Судебная секция Палаты депутатов удовлетворяли требованию наличия правовой основы в национальном законодательстве, предусмотренному в пункте 1 статьи 6 Конвенции.

2. Отвечали ли суды требованию беспристрастности и независимости?

Заявители жаловались на то, что комитет и секция не имели объективной беспристрастности и независимости в отношении одной из сторон спора (Палаты депутатов), особенно с учетом порядка назначения их членов.

Сам факт того, что члены обоих судебных органов Палаты депутатов избирались из числа депутатов Палаты, не является достаточным для того, чтобы поставить под сомнение независимость этих органов. Тем не менее секция (апелляционный орган), решения которой являлись окончательными, полностью состояла из членов бюро, то есть органа Палаты депутатов, который обладал юрисдикцией для разрешения основных административных вопросов, включая финансы и организацию конкурсов для замещения должностей. В частности, дополнительный протокол к финансовому регламенту Палаты депутатов и регламент организации конкурсов, являвшиеся предметом соответствующих жалоб заявителей, были приняты Бюро на основании их законодательных полномочий. Кроме того, Палату депутатов представлял на заседании секции генеральный секретарь, который сам был назначен Бюро. По мнению Европейского Суда, факт того, что административный орган с такими полномочиями, как у Бюро, был одновременно судебным органом, имеющим компетенцию разрешения любого административного спора, достаточен для того, чтобы породить сомнения в беспристрастности суда, образованного таким образом. Кроме того, нельзя не учитывать тесную связь между предметом разбирательства, возбужденного в секции, и решениями, принятыми бюро в контексте его функций. Ввиду вышеизложенного опасения заявителей относительно отсутствия независимости и беспристрастности Судебной секции Палаты депутатов являются объективно оправданными.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям морального вреда.

"Герагюйн Хорхурд Патгамаворакан Акумб" против Армении
[Geraguyn Khorhurd Patgamavorakan Akumb v. Armenia] (N 11721/04)

Решение от 14 апреля 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, неправительственная организация, выступавшая в качестве наблюдателя на парламентских выборах в мае 2003 г., обратилась в Центральную избирательную комиссию (ЦИК), направив заказное письмо с просьбой о предоставлении различных документов, связанных с выборами. Государство-ответчик утверждало, что ЦИК не получала этого письма. Утверждая, что его требования были оставлены без ответа, заявитель обжаловал бездействие ЦИК в суде. Суд первой инстанции отклонил его жалобу как необоснованную. Заявитель обжаловал это решение, представив соответствующие почтовые квитанции. Жалоба была отклонена на том основании, что на них отсутствовал штемпель. Приложив копии тех же почтовых квитанций со штемпелями на оборотной стороне, заявитель подал кассационную жалобу, но безрезультатно.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Что касается статьи 6 Конвенции. Документы, которые заявитель стремился получить, не содержали информации, относящейся к нему самому, но были необходимыми для эффективного осуществления его неоплачиваемой публичной функции наблюдателя на выборах. Исход указанного разбирательства не затрагивал прав заявителя согласно частному праву. Соответственно, это разбирательство не затрагивало определения "гражданских прав и обязанностей" заявителя и не относится к сфере действия пункта 1 статьи 6 Конвенции. Жалоба не совместима с требованиями Конвенции ratione materiae* (*Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).).

Что касается статьи 10 Конвенции и статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Даже если заявитель представил в кассационный суд копии квитанций со штемпелями, юрисдикция этого суда распространялась лишь на вопросы права и не предусматривала рассмотрения доказательств или выводов о фактах, поскольку эти вопросы относятся к исключительной юрисдикции судов первой инстанции и апелляционных судов. Таким образом, вследствие неспособности заявителя обосновать свое требование надлежащим образом его требование не было рассмотрено судами страны по существу. Заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты.

Мендель против Швеции
[Mendel v. Sweden] (N 28426/06)

Постановление от 7 апреля 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше.)

K.H. и другие против Словакии
[K.H. and Others v. Slovakia] (N 32881/04)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Савино и другие против Италии
[Savino and Others v. Italy] (NN 17214/05, 20329/05 и 42113/04)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше.)

Сибгатуллин против России
[Sibgatullin v. Russia] (N 32165/02)

Постановление от 23 апреля 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В феврале 2002 г. заявитель был осужден за три убийства и приговорен к 20 годам лишения свободы. В своей жалобе он оспаривал качество доказательств, на которых было основано его осуждение. В августе 2002 г. Верховный Суд с участием прокурора рассмотрел жалобу заявителя и отклонил ее. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на данном заседании. В апреле 2006 г. по представлению заместителя Генерального прокурора президиум Верховного Суда отменил определение, вынесенное по жалобе заявителя, поскольку он не был надлежащим образом уведомлен о рассмотрении жалобы, и возвратил дело на новое рассмотрение. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на этом заседании и, по-видимому, не были уведомлены о его результатах. 23 мая 2006 г. заявитель получил в тюрьме телеграмму о том, что его дело будет рассмотрено Верховным Судом 29 июня 2006 г. Аналогичное уведомление было направлено его адвокату. В последнюю дату Верховный Суд рассмотрел жалобу в отсутствие заявителя и его адвоката. По-видимому, суд не удостоверился в том, был ли заявитель надлежащим образом уведомлен о заседании и выражал ли он желание участвовать в нем. Заслушав заключение прокурора, суд оставил приговор, вынесенный заявителю, без изменения.

Вопросы права

Рассмотрев разбирательство в целом, Европейский Суд, во-первых, заключил, что суд кассационной инстанции не мог правильно разрешить поставленные перед ним вопросы без прямой оценки доказательств лично заявителем. Как признает государство-ответчик, рассмотрение кассационной жалобы в августе 2002 г. не удовлетворяло требованиям справедливого судебного разбирательства, поскольку ни заявитель, ни его адвокат не были надлежащим образом уведомлены о заседании суда кассационной инстанции. Однако необходимо установить, были ли соблюдены гарантии при кассационном рассмотрении дела после отмены в надзорном порядке первого определения суда кассационной инстанции, и утратил ли заявитель возможность участвовать в этом заседании, не подав особого требования. В этой связи Европейский Суд напоминает, что государства-участники пользуются свободой выбора средств в обеспечении использования обвиняемыми в совершении преступлений своего права на защиту лично или за счет юридической помощи. Кроме того, требование о заблаговременной подаче заявления о своем желании участвовать в заседании кассационной инстанции само по себе не противоречит положениям статьи 6 Конвенции, если такой порядок прямо установлен национальным законодательством. Аналогичным образом обвиняемые вправе отказаться, прямо или по умолчанию, от использования своего права на эти гарантии справедливого судебного разбирательства. В деле заявителя отсутствовал прямой отказ от этого права. Что касается умолчания, Европейский Суд отмечает, что 23 мая 2006 г., когда заявитель получил телеграмму с извещением о том, что его дело будет рассмотрено Верховным Судом, он не был уведомлен о том, что ранее принятое решение по его делу было отменено, следовательно, он не мог знать, какое слушание будет проведено Верховным Судом. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что заявитель не был надлежащим образом уведомлен о заседании суда кассационной инстанции 29 июня 2006 г. Кроме того, с учетом того, что суд кассационной инстанции не удостоверился в том, были ли заявитель или его адвокат надлежащим образом уведомлены о заседании, он не мог заключить, что заявитель недвусмысленно отказался от своего права участия в заседании.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Брэндусе против Румынии
[Branduse v. Romania] (N 6586/03)

Постановление от 7 апреля 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был осужден к 10 годам лишения свободы за мошенничество. В период предварительного заключения он вначале содержался в Арадском полицейском управлении. После осуждения он был переведен в тюрьмы Тимишоары и Арада, где до настоящего времени провел большую часть срока своего заключения. Заявитель возбудил судебное разбирательство, обжаловав условия своего содержания под стражей и тот факт, что в Арадской тюрьме он должен был выносить спертый воздух и отвратительное зловоние от находящегося примерно в 20 м от тюрьмы объекта, ранее использовавшегося для вывоза бытового мусора. Эта бывшая свалка, управляемая компанией S., которой, в свою очередь, управлял Арадский городской совет, эксплуатировалась с 1998 по 2003 год. Национальные суды отклонили жалобы заявителя.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Заявитель жаловался на условия, в которых он содержался в Арадском полицейском управлении и тюрьмах Тимишоары и Арада, особенно в части переполненности камер, неудовлетворительного качества пищи и условий гигиены. Хотя в настоящем деле не имеется данных о реальном намерении унизить или оскорбить заявителя, отсутствие подобной цели не может исключать вывода о нарушении требований статьи 3 Конвенции. Указанные условия содержания, которые заявитель был вынужден претерпевать в течение нескольких лет, подвергли его испытанию, по своей интенсивности выходящему за пределы уровня страданий, присущего содержанию под стражей.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Вопрос применимости. В настоящем деле утверждения заявителя об агрессивном запахе, который он был вынужден претерпевать, подкреплялись рядом элементов, включая исследования воздействия на окружающую среду, проведенные экспертами по требованию властей, которые подтвердили весьма высокий уровень загрязнения воздуха по периметру мусорной свалки и "крайние неудобства", причиняемые жителям соседних построек. Притом, что здоровье заявителя не ухудшилось из-за близости к бывшей мусорной свалке, с учетом выводов упомянутых исследований и длительности причиненных заявителю неудобств следует отметить, что качество его жизни и благополучие подверглись воздействию в ущерб его личной жизни, которые не являлись следствием его лишения свободы. Жалоба заявителя относилась к аспектам, выходившим за рамки условий его содержания под стражей и, кроме того, затрагивавшим единственное "жилое пространство", которым заявитель располагал в течение нескольких лет. Статья 8 Конвенции применима к настоящему делу.

По существу дела. Румынские власти несут ответственность за агрессивный запах и испарения, на которые жаловался заявитель, поскольку компания S. управлялась Арадским городским советом. Кроме того, городской совет передал полномочия компании S. только в феврале 2006 г., и даже после этой даты природоохранные органы требовали закрытия мусорной свалки непосредственно от городского совета. Материалы дела свидетельствуют о том, что указанная свалка активно эксплуатировалась с 1998 по 2003 год и продолжала использоваться частными лицами впоследствии, поскольку власти не приняли меры для обеспечения реального прекращения деятельности объекта. Однако на протяжении этого периода на эксплуатацию и закрытие свалки не выдавалось надлежащее разрешение. Не соблюдая требуемой процедуры, местные власти не исполнили ряд своих обязательств. Хотя соответствующие органы должны были заблаговременно организовать исследования для оценки влияния указанной загрязняющей деятельности с целью обеспечения справедливого равновесия между различными конкурирующими интересами, они исполнили эту обязанность лишь впоследствии. Эти исследования показали, что данная деятельность была не совместима с природоохранными требованиями, что уровень загрязнения превышал допустимые нормы, и что проживающие там лица должны были претерпевать значительный уровень загрязнения, вызванный агрессивным запахом. В частности, соответствующие органы применили к Арадскому городскому совету санкции в связи с отсутствием на объекте каких-либо средств информирования общественности относительно угрозы окружающей среде и здоровью населения, вытекающей из существования свалки, по отношению к которой не проводились работы по закрытию и экологическому восстановлению. Наконец, разбирательство в связи с работами по закрытию мусорной свалки поблизости от Арадской тюрьмы до сих пор продолжается, и государство-ответчик не представило информации о ходе или даже начале работ по закрытию и реабилитации объекта, которые должны были завершиться в 2009 году. Соответственно, следует заключить, что государство-ответчик не исполнило своих обязанностей, вытекающих из статьи 8 Конвенции, и что по делу допущено нарушение права заявителя на уважение его личной жизни в значении данной статьи.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 8 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Глор против Швейцарии
[Glor v. Switzerland] (N 13444/04)

Постановление от 30 апреля 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Брэндусе против Румынии
[Branduse v. Romania] (N 6586/03)

Постановление от 7 апреля 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

A. против Норвегии
[A. v. Norway] (N 28070/06)

Постановление от 9 апреля 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, отбывший сроки лишения свободы за убийство и нападение с использованием ножа, был освобожден из тюрьмы примерно за год до того, как две девочки были изнасилованы и заколоты ножом в местности, где он часто бывал. Он был допрошен по поводу убийств в качестве возможного свидетеля, но освобожден через 10 часов; впоследствии за убийства были осуждены двое других лиц. Проявленный к заявителю интерес полиции привлек большое внимание средств массовой информации, и несколько газет сообщили об этом допросе и уголовном прошлом заявителя, не раскрывая его личности. Однако основная местная газета последовательно опубликовала в мае 2000 г. две статьи, в которых описывались подробности прежних судимостей заявителя и указывалось, что свидетели предположительно видели его в этом районе в то время, когда были убиты дети. Газета также утверждала, что заявитель был, "возможно, самым интересным из нескольких судимых, чьи действия полиция проверяет в настоящее время". В статьях не указывалось имя заявителя, но раскрывались подробности его места работы и жительства; статья была иллюстрирована его фотоснимками (хотя сделанными на расстоянии и несколько расплывчатыми). Газета также опубликовала интервью с начальником полиции и показания заявителя, который отрицал свою вину. Заявитель впоследствии возбудил разбирательство о диффамации против газеты и телевизионной компании, которая также распространила информацию о деле. Суды страны удовлетворили его требования и присудили ему компенсацию со стороны телевизионной компании. В отношении газеты Верховный суд установил, что хотя статьи являлись диффамационными, поскольку создавали впечатление, что заявитель подозревается в убийстве, их публикация была оправданной с учетом собственных заявлений истца для средств массовой информации и общественного интереса, особенно в связи с тем, что освещение событий было взвешенным, и полиция подчеркивала, что подозреваемые по делу отсутствуют.

Вопросы права

Перед Европейским Судом поставлен вопрос о том, исполнило ли государство-ответчик свое позитивное обязательство по защите чести и репутации заявителя в качестве составной части его права на уважение личной жизни. Нет оснований не соглашаться с выводом судов страны о том, что оспариваемые статьи имели диффамационный характер. Хотя заявитель не был назван по имени, фотографии и подробности его места работы и жительства делали его опознание возможным. Хотя фактическая информация, опубликованная о расследовании, была в основном верной и сопровождалась заверениями заявителя в своей невиновности и разъяснениями начальника полиции о том, что это лицо допрашивалось в качестве свидетеля, а не подозреваемого, общее впечатление, создаваемое статьями для рядового читателя, заключалось в том, что заявитель подозревался в убийствах, и для таких подозрений имелись фактические основания. Хотя пресса имеет право распространять, а общество - право получать информацию по такому серьезному вопросу, это не может оправдывать таких диффамационных предположений и вреда, который они причиняют. Заявитель преследовался журналистами с целью получения его изображений и интервью в тот момент, когда он проходил реабилитацию и реинтеграцию в общество. Вследствие газетных сообщений он не мог продолжать работу и был вынужден покинуть дом и находиться в социальном отчуждении. Указанные статьи оказали отрицательное влияние на его репутацию и честь и причинили особенно серьезный ущерб его моральной и психологической неприкосновенности. Несмотря на осторожный и тщательный подход и широкие пределы усмотрения в этой сфере, национальные суды не установили справедливое равновесие между правом газеты на свободу выражения мнения и правом заявителя на уважение его личной жизни.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 19 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Карако против Венгрии
[Karakу v. Hungary] (N 39311/05)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем выступает политический деятель, член парламента. В ходе парламентских выборов 2002 года в избирательном округе заявителя была распространена листовка, подписанная L.H., председателем областного собрания. Листовка содержала критику поведения заявителя в отношении важных решений, касающихся его области. Впоследствии заявитель подал жалобу в порядке уголовного судопроизводства против L.H., обвиняя его в клевете. Прокуратура прекратила производство по делу, сочтя, что оспариваемое действие не охватывалось публичным обвинением. В 2005 году заявитель, действуя в качестве частного обвинителя, выдвинул обвинение против L.H. Однако районный суд отклонил обвинительное заключение, установив, что спорные высказывания являлись оценочными суждениями, касающимися политического деятеля, который был обязан демонстрировать большую терпимость.

Вопросы права

Заявитель жаловался, что, отказываясь преследовать его оппонента за предположительное умаление его репутации в глазах избирателей, власти уклонились от защиты его личной жизни в значении статьи 8 Конвенции. Европейский Суд отмечает, во-первых, что в делах, где предполагаемое вмешательство в права, гарантированные статьей 8 Конвенции, было обусловлено высказыванием, защита со стороны государства должна пониматься с учетом его обязательств по статье 10 Конвенции. Проводя различие между понятиями личной неприкосновенности, как она толкуется в деле "Фон Ганновер против Германии" (Von Hannover v. Germany)* (*Постановление Европейского Суда от 24 июня 2004 г., жалоба N 59320/00 (прим. переводчика).), и репутации, Европейский Суд далее отмечает, что последняя рассматривалась как самостоятельное право только в отдельных случаях, когда фактические обвинения носили столь серьезный оскорбительный характер, что их публикация имела неизбежное прямое влияние на личную жизнь заявителя. В настоящем деле заявитель, однако, не продемонстрировал, что публикация, которая предположительно умаляла его репутацию, составляла столь серьезное вмешательство в его личную жизнь, чтобы нарушалась его личная неприкосновенность. Предметом разбирательства была лишь его репутация. Учитывая, что пункт 2 статьи 10 Конвенции признает, что свобода слова может быть ограничена в целях защиты репутации, такое правило предупреждает возможность конфликта со статьей 8 Конвенции. Кроме того, "права других лиц", упомянутые в последнем положении* (*Так в тексте. По-видимому, имеется в виду не статья 8 Конвенции, а пункт 2 статьи 10 Конвенции (прим. переводчика).), включают право на личную неприкосновенность и служат основанием для ограничения свободы выражения мнения постольку, поскольку вмешательство в целях защиты личной жизни было соразмерным. Таким образом, Европейский Суд призван определить, надлежащим ли образом применяли венгерские власти принципы, воплощенные в статье 10 Конвенции, в деле заявителя. Поскольку спорные утверждения были признаны оценочными суждениями, были сделаны в ходе политической кампании, и заявитель являлся политическим деятелем, Европейский Суд убежден, что решение властей не преследовать L.H. соответствовало применимым конвенционным стандартам. Таким образом, утверждение заявителя о том, что его репутация была умалена, не являлось перспективным требованием, касающимся защиты его права на уважение личной неприкосновенности согласно статье 8 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Фаччо против Италии
[Faccio v. Italy] (N 33/04)

Решение от 31 марта 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.)

K.H. и другие против Словакии
[K.H. and Others v. Slovakia] (N 32881/04)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительницы, восемь женщин цыганского происхождения, получали медицинскую помощь в отделениях акушерства и гинекологии двух больниц в Восточной Словакии в период беременности и родов. Несмотря на неоднократные попытки, ни одна из заявительниц не забеременела после последнего пребывания в больницах, где им было сделано кесарево сечение. Заявительницы подозревали, что причиной их бесплодия могла быть стерилизация без их ведома и согласия во время кесарева сечения. В 2004 году заявительницы выдали доверенности адвокатам неправительственной организации, которые затем пытались проверить медицинские карты заявительниц и сделать их фотокопии. Столкнувшись с трудностями при получении доступа к документам, заявительницы начали разбирательство в местных судах. В результате большинству заявительниц было разрешено ознакомиться со своими картами. Однако их просьбы о снятии фотокопий были в конечном счете отклонены со ссылкой на действовавшее на тот момент национальное законодательство, которое предусматривало, что медицинские карты являлись собственностью больницы, и что ограничение на доступ было оправданно с целью предотвращения злоупотребления сведениями, содержащимися в них. После принятия в 2005 году нового законодательства все заявительницы, кроме второй, чья медицинская карта тем временем была утрачена, в конечном счете, получили полный доступ к требуемой медицинский документации и разрешение на снятие фотокопий.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Позитивные обязательства государств на основании статьи 8 Конвенции включают обязательство предоставить доступ субъекту данных к копиям документов, содержащих его или ее данные. Государства обязаны обеспечить условия для копирования документов, содержащих персональные данные, или, в соответствующих случаях, указать убедительные причины для отказа в копировании. В деле заявительниц суды страны оправдывали запрет на копирование медицинских карт, главным образом, необходимостью защиты от злоупотреблений соответствующей информацией. Однако Европейский Суд не видит, каким образом заявительницы, которым в любом случае был предоставлен полный доступ к медицинским картам, могли злоупотребить информацией о них самих. Кроме того, риск такого злоупотребления мог быть предотвращен с помощью иных мер, чем отказ заявительницам в копировании карт, таких как ограничение круга лиц, которым разрешен доступ к картам. Таким образом, государство не доказало наличие достаточно убедительных причин для отказа заявительницам в эффективном доступе к информации, касающейся их здоровья.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Кроме того, заявительницы жаловались на то, что отказ властей в разрешении на фотокопирование их медицинских карт лишил их эффективного доступа к суду, поскольку они не могли получить ключевое доказательство для любого будущего иска в порядке гражданского судопроизводства о возмещении вреда, который они желали бы предъявить. Хотя право на доступ к суду не является неограниченным, Европейский Суд полагает, что данная гарантия в обязательном порядке распространяется на такие ситуации, как ситуация заявительниц, в которых лица, которые, в принципе, обладают гражданско-правовым требованием, полагают, что законодательные ограничения на доступ к доказательствам эффективно препятствуют им требовать возмещения в суде или затрудняют обращение за такой судебной защитой без приемлемого оправдания. Заявительницы, хотя и не были полностью лишены возможности предъявить иски в порядке гражданского судопроизводства, в результате применения, не допускающего исключений положения национального законодательства, были подвергнуты несоразмерному ограничению в части возможности эффективно представлять свои дела. По причинам, аналогичным приведенным в отношении статьи 8 Конвенции, ограничение прав заявительниц на копирование их медицинских карт не может быть признано совместимым с эффективным осуществлением их права на доступ к суду.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 3 500 евро каждой заявительнице в счет компенсации причиненного морального вреда.

Эгеланн и Хансей против Норвегии
[Egeland and Hanseid v. Norway] (N 34438/04)

Постановление от 16 апреля 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают главные редакторы двух центральных норвежских газет, которые освещали громкий процесс по делу об убийстве. Дело привлекло пристальное внимание средств массовой информации, и личности подсудимых были известны общественности. Подсудимые, в отношении которых до суда более года действовала мера пресечения в виде залога, во время разбирательства были признаны виновными и приговорены к длительным срокам лишения свободы. Газеты заявителей опубликовали фотографии одной из подсудимых, В, которой предстояло отбыть 21 год лишения свободы за соучастие в преступлении, идущей по направлению к полицейскому автомобилю без опознавательных знаков, припаркованному возле здания суда. Она не смогла дослушать приговор, и ее состояние было описано как "глубокое отчаяние". Заявителям были предъявлены обвинения на основании статьи, предусматривающей ответственность за фотографирование подсудимых по уголовному делу по пути в суд или из суда без их согласия в отсутствие особых оснований, позволяющих сделать исключение из этого правила. Они были оправданы судом первой инстанции, но признаны виновными Верховным судом по жалобе прокурора и приговорены к штрафу в 10 000 норвежских крон (примерно 1 139 евро), а в случае неуплаты - к 15 суткам лишения свободы. Верховный суд постановил, что хотя личность подсудимой была широко известна, после осуждения она, тем не менее, пребывала в состоянии явного стресса и "сниженного контроля", то есть находилась в одной из основных сфер, которые законодательство было признано защищать. Ни шокирующий характер преступления, в совершении которого она была признана виновной, ни повышенный интерес общественности к делу не могли лишить ее этой защиты.

Вопросы права

Верховный Суд, которому была предоставлена широкая свобода усмотрения для соизмерения конфликтующих интересов, обосновал свое решение осудить заявителей необходимостью защиты частной жизни и обеспечения надлежащей процедуры. Несомненно, это были относимые причины вмешательства в право заявителей на свободу выражения мнения, но Европейский Суд должен также определить, были ли они достаточными.

Он признает, что с учетом жестокости преступлений признание B виновной, назначение наказания и немедленный арест являлись вопросом всеобщего интереса, что фотографии представляли публичное событие в публичном месте, и что личность B уже была известна общественности. Тем не менее он полагает, что манера, в которой B была запечатлена на фотографиях, отличалась особенной назойливостью: она была только что взята под стражу в здании суда после того, как узнала о своем осуждении за тройное убийство и назначении максимального наказания продолжительностью в 21 год; фотограф изобразил ее в слезах и в состоянии сильного стресса, эмоционально потрясенную и в наиболее уязвимом состоянии. Она не давала согласия на фотографирование, и тот факт, что ранее она сотрудничала с прессой, не мог оправдать лишение ее защиты в данном случае.

В итоге, хотя на основании фактов Европейский Суд придает большее значение защите частной жизни B, чем обеспечению надлежащей процедуры, оба основания, на которые ссылался Верховный суд, отвечали настоятельной общественной необходимости и были достаточны, чтобы оправдать ограничение права заявителей на свободу выражения мнения. Наконец, штрафы, наложенные на заявителей, были не слишком серьезными.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

"Таршашаг а сабадшагьогокерт" против Венгрии
[Tarsasag a szabadsagjogokert v. Hungary] (N 37374/05)

Постановление от 14 апреля 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В марте 2004 г. член парламента и другие лица обратились с запросом о проверке конституционности изменений Уголовного кодекса, касающихся преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Несколько месяцев спустя заявитель, неправительственная организация по защите прав человека, осуществляющая деятельность в сфере политики в отношении наркотических средств, ходатайствовала о предоставлении доступа к рассматриваемому в порядке конституционного судопроизводства запросу. Без консультаций с членом парламента Конституционный суд отклонил ходатайство заявителя, пояснив, что доступ к запросам, находящимся на его рассмотрении, может быть предоставлен третьим лицам лишь с согласия лица, обратившегося с запросом. Впоследствии заявитель обратился в региональный суд с требованием обязать Конституционный суд предоставить доступ к материалам дела в соответствии с применимыми положениями закона о персональных данных 1992 года* (*Закон N 63 "О защите персональных данных и публичном характере данных, представляющих всеобщий интерес" 1992 года (прим. переводчика).). В решении, оставленном без изменения вышестоящим судом, региональные суды отклонили иск заявителя, установив, что требуемые данные являлись "персональными" и, таким образом, к ним не мог быть предоставлен доступ без согласия лица, обратившегося с запросом. Защита таких данных не могла быть, по мнению судов, исключена иными законными интересами, включая доступность публичной информации. Тем временем Конституционный суд принял решение по вопросу конституционности и опубликовал выдержку из запроса в своем решении.

Вопросы права

В отношении свободы прессы Европейский Суд последовательно приходил к выводу, что общественность имеет право получать информацию, представляющую всеобщий интерес. Учитывая характер деятельности заявителя, включающей судопроизводство в сфере прав человека, в частности, в сфере защиты свободы информации, Европейский Суд рассматривает заявителя как общественного "контролера", чьей деятельности гарантирована та же конвенционная защита, что и прессе. Европейский Суд далее отмечает, что запрос об абстрактной проверке конституционности, особенно со стороны члена парламента, несомненно представлял собой вопрос всеобщего интереса. Создавая административный барьер и отказывая в предоставлении доступа к содержанию такого запроса заявителю, который осуществлял законный сбор информации по вопросам всеобщего интереса, власти осуществили вмешательство в подготовительную стадию этого процесса. Кроме того, монополия Конституционного суда на информацию по таким делам представляла собой вид цензуры. По существу жалобы Европейский Суд напоминает, что право на свободу получения информации согласно статье 10 Конвенции в первую очередь запрещает государствам ограничивать получение информации, которую иные лица намереваются или могут намереваться распространять. Однако дело заявителя в первую очередь касалось осуществления функций общественного контролера, а не отказа в реализации общего права на получение доступа к официальным документам. Информация, требуемая заявителем, была подготовлена и доступна и не требовала сбора каких-либо данных государством-ответчиком. При таких обстоятельствах государства имеют обязанность не препятствовать распространению информации, требуемой заявителем. Далее в запросе члена парламента не могли быть усмотрены какие-либо ссылки на его личную жизнь. Возможность публичных фигур осуществлять цензуру в отношении прессы и публичных дебатов во имя своих личных прав имела бы пагубное влияние на свободу выражения мнения в политической сфере. Наконец, Европейский Суд полагает, что барьеры, предназначенные для ограничения доступа к информации, представляющей всеобщий интерес, могут воспрепятствовать лицам, работающим в средствах массовой информации или связанных областях, осуществлять их жизненно важную роль "публичного контролера" и тем самым повлиять на их способность предоставлять точную и достоверную информацию.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителю вреда.

Фаччо против Италии
[Faccio v. Italy] (N 33/04)

Решение от 31 марта 2009 г. [вынесено II Секцией]

Заявитель обратился в абонентский отдел государственного вещательного канала с целью отказа от подключения к государственному телевещанию. Спустя три года налоговая полиция опечатала его телевизор, поместив его в нейлоновый мешок для предотвращения его использования.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Не оспаривалось, что опечатывание телевизора заявителя представляло собой вмешательство в его право на получение информации и право на уважение личной жизни. Эта мера, предусмотренная законом, преследовала законную цель, а именно предупреждение неуплаты лицами налога или предупреждение их отказа от подключения к государственному телевещанию. Европейский Суд, как и государство-ответчик, полагает, что пропорциональность меры должна исследоваться в свете налогового характера абонентской платы. Абонентская плата являлась налогом, предназначенным для финансирования государственного вещательного обслуживания. По мнению Европейского Суда, и это следует из формулировки применимого законодательства, сам факт владения телевизором налагал обязанность по уплате спорного налога, независимо от желания заявителя смотреть программы, демонстрируемые по государственным каналам.

Действительно, в противном случае, даже при наличии технической возможности системы, позволяющей смотреть только частные каналы без внесения абонентской платы, это было бы равнозначно лишению налога, который представляет собой источник средств для общественного обслуживания, а не плату лица за пользование определенным каналом, его существа. В этом контексте следует отметить, что налоговые вопросы относятся к "ядру" прерогатив государственных властей, и что публичный характер отношений между налогоплательщиком и обществом остается доминирующим. В свете изложенного, и учитывая разумность суммы спорного налога (107,50 евро в 2009 году), опечатывание телевизора заявителя являлось мерой, пропорциональной цели, преследуемой государством. Жалоба признана явно необоснованной.

"Энержи япи-йол сен" против Турции
[Enerji yapi-yol sen v. Turkey] (N 68959/01)

Постановление от 21 апреля 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает профсоюз государственных служащих, осуществляющий деятельность в сфере земельной регистрации, энергетики, обслуживания инфраструктуры и дорожного строительства. В 1996 году Дирекция премьер-министра по персоналу государственной службы опубликовала циркуляр за пять дней до забастовки, запланированной Федерацией профсоюзов публичного сектора в целях обеспечения права на коллективный договор, согласно которому, в частности, "была получена информация о возможном объединении государственных служащих для целей забастовок и снижения темпов работы, в нарушение запрета, установленного законодательством, регулирующим правовой статус государственных служащих", и что "администрация должна воспрепятствовать участию служащих публичного сектора в указанных собраниях или протестах". Три члена правления профсоюза-заявителя приняли участие в забастовках и выступлениях перед прессой, в результате чего к ним были применены дисциплинарные наказания. Профсоюз-заявитель обратился в Государственный совет с требованием об отмене циркуляра. Его заявление было отклонено, и пленум Государственного совета оставил решение без изменения.

Вопросы права

Профсоюз-заявитель был прямо затронут оспариваемым циркуляром и, таким образом, мог считаться жертвой вмешательства в осуществление его права на свободу профсоюзов. Для членов профсоюза забастовки - которые помогают профсоюзу заставлять прислушиваться к своей позиции - были важным элементом защиты их интересов. Так, право на забастовку признано контрольными органами Международной организации труда (МОТ) как важное следствие права на объединение в профсоюз, защищаемого Конвенцией МОТ N 87 "О свободе ассоциации и защите права на организацию". Европейская социальная хартия также признает право на забастовку в качестве средства обеспечения эффективного осуществления права на коллективные переговоры.

Что касается необходимости вмешательства в демократическом обществе, следует отметить, что оспариваемый циркуляр был принят за пять дней до забастовки, запланированной Федерацией профсоюзов публичного сектора, во время работы по приведению турецкого законодательства в соответствие с международными конвенциями о правах профсоюзов работников государственного сектора, и правовое положение государственных служащих было неясным. Хотя принцип свободы профсоюзов может быть совместим с отсутствием права на забастовку у определенных категорий государственных служащих, это ограничение, однако, не могло распространяться на всех государственных служащих, как в настоящем деле, или на работников государственных торговых или промышленных концернов. В данном конкретном деле циркуляр был составлен в общих выражениях, полностью лишая всех государственных служащих права на забастовку. Кроме того, запрет в циркуляре касался лишь участия государственных служащих в данной национальной акции, и отсутствуют доказательства того, что указанная акция была запрещена. Участвуя в забастовке, члены правления профсоюза-заявителя лишь реализовывали свое право на свободу мирных собраний. Кроме того, дисциплинарная мера была принята в их отношении на основании оспариваемого циркуляра, который мог лишить членов профсоюза и иных лиц решимости осуществлять их законное право на участие в таких однодневных забастовках или акциях, направленных на защиту их членских интересов. Следовательно, принятие и применение циркуляра не отвечало "настоятельной общественной потребности", и имело место несоразмерное вмешательство в право профсоюза-заявителя на эффективную реализацию прав, провозглашенных в статье 11 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

Глор против Швейцарии
[Glor v. Switzerland] (N 13444/04)

Постановление от 30 апреля 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 1997 году заявитель был признан негодным для военной службы военным врачом в связи с заболеванием диабетом. В 1999 году он был также освобожден от обязанности проходить службу в системе гражданской обороны. В 2000 году второе освобождение было отменено, и он был зачислен в резервы гражданской обороны. В 2001 году власти направили ему требование об уплате налога в связи с освобождением от военной службы за 2000 год в сумме 716 швейцарских франков (примерно 477 евро), которая была рассчитана на основе его налогооблагаемого дохода за этот год. Заявитель обжаловал требование, утверждая, что подвергался дискриминации. Он утверждал, что всегда выражал готовность проходить военную службу. В 2001 году Федеральная налоговая администрация сообщила заявителю, что все граждане Швейцарии мужского пола, не страдающие "тяжелой" инвалидностью, были обязаны уплачивать налог на освобождение от военной службы, и указала, что в соответствии с недавней практикой Федерального суда под "тяжелой" понималась физическая или психическая инвалидность, по крайней мере, на 40%. В решении от июля 2003 г. компетентные власти указали, на основе медицинского обследования и экспертного заключения, что заявитель не мог быть освобожден от уплаты налога, так как степень его инвалидности была ниже 40%. Федеральная налоговая апелляционная комиссия оставила решение без изменения. Решением от 2004 года Федеральный суд отклонил административную жалобу заявителя.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Государственный налог, который, как в настоящем деле, был основан на неспособности служить в армии по причине болезни, то есть на факте, не зависящем от воли лица, несомненно попадал в сферу действия статьи 8 Конвенции, даже если последствия этой меры носили преимущественно финансовый характер.

Что касается существа жалобы, заявитель не проходил военную службу, поскольку он был признан негодным к ней военным врачом. В результате он был обязан платить спорный налог, как и все лица в аналогичной ситуации, за исключением лиц, которые имели серьезную инвалидность или осуществляли альтернативную гражданскую службу. Однако лишь отказники по убеждениям могли проходить альтернативную гражданскую службу. Эта ситуация обжаловалась заявителем в настоящей жалобе. Лица, находящиеся в аналогичных ситуациях, сталкивались с различным обращением в двух отношениях. Учитывая, что перечень оснований для дискриминации, приведенный в статье 14 Конвенции, не является исчерпывающим, не вызывает сомнений, что это положение распространяется на запрет дискриминации, основанной на инвалидности. Остается рассмотреть вопрос о том, имело ли различное обращение объективные и разумные основания и, в частности, имелись ли разумные отношения соразмерности между преследуемой целью, а именно обеспечением определенного равенства между лицами, проходящими военную службу или службу в системе гражданской oбороны, и лицами, которые были освобождены от такой службы, и используемыми средствами.

Спорный налог, который взимался даже с лиц, которые не могли исполнять обязанность по прохождению военной службы или службы в системе гражданской oбороны по медицинским основаниям, как представляется, не взимается в иных странах, или в любом случае не в Европе. Кроме того, возложение на заявителя обязанности по уплате спорного налога после того, как ему было отказано в возможности осуществления военной службы (или службы в системе органов гражданской обороны), может представляться противоречащим необходимости борьбы с дискриминацией в отношении инвалидов и обеспечения их полноценного участия в жизни общества. Следовательно, свобода усмотрения, которой пользуются государства-участники при введении особого правового регулирования в отношении инвалидов, значительно ограничена.

Что касается интересов, затронутых в настоящем деле, Европейский Суд не убежден, что интересам общества отвечало требование от заявителя уплаты налога в связи с освобождением от военной службы для компенсации усилий, которых она требует. Что касается интереса заявителя, сумма налога в связи с освобождением от военной службы не может быть названа незначительной с учетом относительно невысокого налогооблагаемого дохода заявителя.

Кроме того, способ, которым действовали компетентные национальные власти, вызывает вопросы. Во-первых, они не учли в достаточной степени личные обстоятельства заявителя. Кроме того, поскольку было установлено, что заявитель имел легкую инвалидность, он был лишен возможности опровергать презумпцию, основанную на статье 4(1) (a) применимого федерального закона и практике Федерального суда, согласно которой лицо, имеющее легкую инвалидность, не находилось в невыгодном положении с профессиональной точки зрения. Иными словами, заявитель не мог доказывать, что его доход был относительно низок, и вследствие этого обязанность платить налог в связи с освобождением от военной службы была в его деле несоразмерна. Законодательство не предусматривало освобождения от спорного налога для лиц, степень инвалидности которых не достигала 40%, но которые, как заявитель, имели невысокий доход. Наконец, следует отметить, что заявитель всегда выражал желание проходить военную службу, но был признан негодным к ней военным врачом. В настоящем деле негодность заявителя к военной службе была обусловлена, как утверждало государство-ответчик, необходимостью для него делать себе инъекции инсулина четыре раза в день. Не вторгаясь в границы свободы усмотрения, которой пользуются государства в отношении организации и боевой эффективности вооруженных сил, возможность альтернативных форм службы для лиц в ситуации, аналогичной ситуации заявителя, могла быть обеспечена. Более того, не оспаривалось, что заявитель выражал готовность проходить и альтернативную гражданскую службу. Однако, даже хотя законодательство Швейцарии предусматривало такую возможность лишь в отношении отказников по убеждениям, предполагая, что гражданская служба требовала тех же физических и психических возможностей, что и военная служба, альтернативные формы гражданской службы, адаптированные к нуждам лиц в положении, аналогичном положению заявителя, тем не менее могли быть с легкостью обеспечены.

В заключение в настоящем деле национальные власти не достигли справедливого равновесия между защитой интересов общества и уважением прав и свобод заявителя. В свете цели и последствий спорного налога объективное оправдание различия, которое национальные власти проводили, в частности, между лицами, негодными к военной службе и не обязанными платить спорный налог, и лицами, негодными к военной службе, но, тем не менее, обязанными платить его, не представляется оправданным с точки зрения принципов, господствующих в демократических обществах.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято единогласно).

Карсон и другие против Соединенного Королевства
[Carson and Others v. United Kingdom] (N 42184/05)

Постановление от 4 ноября 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Дело касается предположительно дискриминационных правил, регулирующих право на индексацию государственной пенсии. Согласно правилам пенсия индексируется, только если пенсионер обычно проживал в Соединенном Королевстве или в стране, заключившей соглашение с Соединенным Королевством о перерасчете пенсий. Проживающие в других местах продолжают получать базовую государственную пенсию, но ее размер фиксируется на момент выезда из Соединенного Королевства.

В Постановлении, вынесенном Палатой шестью голосами "за" и одним голосом "против", Европейский Суд пришел к выводу о том, что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были, поскольку заявители не находились в относительно сходном положении по сравнению с пенсионерами, имевшими право на перерасчет, или с пенсионерами, проживавшими в странах, заключивших соглашение с Соединенным Королевством о перерасчете пенсий. Кроме того, различие в обращении в любом случае имело объективное и разумное обоснование, поскольку место жительства является вопросом выбора, поэтому не требуется такой же высокий уровень защиты от различий в обращении, как в случае различий, основанных на внутренних характеристиках, таких как пол, расовое или национальное происхождение. Кроме того, жители, выезжающие за границу, информировались о том, что в ряде стран отсутствует индексация пенсий, и система двусторонних отношений является результатом исторического развития и представлений каждой страны о затратах и выгоде таких мер. Соответственно, Соединенное Королевство не вышло за пределы своего усмотрения при решении вопросов макроэкономической политики.

Дело передано на рассмотрение Большой Палаты по требованию заявителей.

Иные подробности см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 113* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 113 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.).

Вопрос о наличии жалобы, по существу аналогичной той, которая является предметом другой процедуры

Жалоба ранее рассмотрена Рабочей группой ООН по произвольным задержаниям. Жалоба признана неприемлемой.

Вопрос о явной необоснованности жалобы

Европейский Суд не вправе опираться на поправку, содержащуюся в Протоколе N 14 к Конвенции и связанную с отсутствием "значительного неудобства". Предварительное возражение государства-ответчика отклонено.

Шилих против Словении
[Silih v. Slovenia] (N 71463/01)

Постановление от 9 апреля 2009 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Сын заявителей скончался в больнице в мае 1993 г. после перенесенного анафилактического шока вследствие аллергической реакции на лекарство, назначенное дежурным врачом. Заявители немедленно подали заявление о возбуждении уголовного дела против врача, но оно было отклонено прокурором за отсутствием доказательств. 28 июня 1994 г. Конвенция о защите прав человека и основных свобод вступила в силу в отношении Словении. В августе 1994 г. заявители воспользовались предусмотренным словенским законодательством правом выступать в качестве вспомогательных обвинителей и потребовали уголовного расследования Расследование было возобновлено в апреле 1996 г., и 28 февраля 1997 г. было предъявлено обвинение; расследование дважды прекращалось, до того как уголовное дело было прекращено в октября 2000 г. за отсутствием доказательств. Заявители безуспешно обжаловали это решение.

Тем временем в июле 1995 г. заявители возбудили гражданское разбирательство против больницы и врача. Производство в суде первой инстанции было приостановлено с октября 1997 г. по май 2001 г. до окончания рассмотрения уголовного дела и окончилось отказом в удовлетворении иска в августе 2006 г. В этот период дело рассматривали не менее шести различных судей. Впоследствии заявители подали апелляционную и кассационные жалобы, которые были отклонены. На момент вынесения постановления Большой Палаты дело все еще рассматривалось в Конституционном суде.

Постановлением от 28 июня 2007 г. Палата Европейского Суда установила, что не обладает юрисдикцией для рассмотрения жалобы заявители в материальном аспекте статьи 2 Конвенции, поскольку сын заявителей скончался до вступления в силу Конвенции в отношении Словении. Однако он признал приемлемой жалобу в процессуальном аспекте и установил нарушение этого положения (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 98).

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. (a) Временная юрисдикция. Большая Палата разъяснила прецедентную практику Европейского Суда относительно рассмотрения жалоб с точки зрения процессуального аспекта статьи 2 Конвенции, затрагивающих случаи смерти, имевшей место до вступления в силу Конвенции в отношении государства-ответчика ("критической даты"). Он установил, что процессуальное обязательство проведения эффективного расследования согласно статье 2 Конвенции превратилось в обособленную и автономную обязанность, которая хотя и возникает в связи с действиями, затрагивающими материальный аспект статьи 2 Конвенции, может обусловить установление обособленного и независимого "вмешательства". Таким образом, процессуальное обязательство может рассматриваться в качестве отделяемого и связывающего государство, даже если смерть имела место до критической даты. Соответственно, Европейский Суд может принять временную юрисдикцию в таких делах. Однако принцип правовой определенности подразумевает, что такая юрисдикция не является неограниченной: во-первых, если смерть имела место до критической даты, к временной юрисдикции Европейского Суда относятся лишь те процессуальные действия и/или бездействие, которые имели место после этой даты. Во-вторых, требуется реальная связь между смертью и вступлением в силу Конвенции в отношении государства-ответчика для того, чтобы возникли процессуальные обязательства, предусмотренные статьей 2 Конвенции; это означает, что значительная часть процессуальных действий, требуемых этим положением, должна быть или должна была быть совершена после критической даты (хотя не исключено, что при определенных обстоятельствах связь может быть также основана на необходимости обеспечения защиты гарантий и фундаментальных ценностей Конвенции реальным и эффективным способом).

Применяя эти принципы к обстоятельствам дела заявителей, Европейский Суд отмечает, что смерть сына заявителей имела место за год до вступления в силу Конвенции в отношении Словении, и, помимо предварительного следствия, все уголовные и гражданские разбирательства были возбуждены и осуществлялись после этой даты. Соответственно, Европейский Суд обладает временной юрисдикцией в отношении процессуального аспекта жалобы в той части, которая относится к событиями, имевшим место до критической даты.

Постановление

Предварительное возражение государства-ответчика отклонено (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

(b) Существо жалобы. При наличии предположения о смерти вследствие неосторожности врача государство было обязано организовать эффективную и независимую судебную систему для определения причины смерти и привлечения виновных к ответственности. Заявители использовали два средства правовой защиты: уголовно-правовое и гражданско-правовое. Чрезмерная продолжительность уголовно-правовой процедуры и, в частности, расследования не может быть оправдана ни поведением заявителей, ни сложностью дела. Гражданское разбирательство продолжается в течение более чем 13 лет с момента его возбуждения. Хотя требования заявителей об изменении территориальной подсудности и отводе некоторых судей до некоторой степени затянули разбирательство, многие задержки, имевшие место после возобновления производства, являются неразумными. Отрицательное влияние на дело заявителей оказывало и рассмотрение его, по меньшей мере, шестью различными судьями в первой инстанции, поскольку частые замены судей препятствовали эффективному рассмотрению дела. Таким образом, национальные власти не смогли рассмотреть требование заявителей с необходимой степенью тщательности.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 7 540 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Биелич против Черногории и Сербии
[Bijelie v. Montenegro and Serbia] (N 11890/05)

Постановление от 28 апреля 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 1994 году в пользу первой заявительницы было вынесено судебное решение о выселении из квартиры бывшего мужа. Впоследствии первая заявительница подарила квартиру второму и третьему заявителям. В 1994-2007 годах судебные исполнители при содействии полиции несколько раз безуспешно пытались выселить ответчика.

Европейский Суд коммуницировал жалобу Государственному союзу Сербии и Черногории как государству-ответчику. 3 июня 2006 г. Черногория провозгласила независимость. Заявители указали, что намерены настаивать на рассмотрении жалобы против Черногории и Сербии в качестве двух независимых государств. В 2008 году Европейский Суд решил повторно коммуницировать первоначальную жалобу правительствам Черногории и Сербии.

Вопросы права

Вопрос о приемлемости жалобы. Национальное законодательство и объяснения властей Черногории позволяют предположить, что Конвенция и протоколы к ней имеют обязательную силу для Черногории с 3 марта 2004 г., то есть с даты, когда эти документы вступили в силу для Государственного союза Сербии и Черногории. Принимая во внимание первоначальную ратификацию Конвенции Государственным союзом Сербии и Черногории, Комитет министров признал, что для Черногории необязательно передавать депозитарию собственную ратификационную грамоту Конвенции. С учетом практики Европейского Суда, сформировавшейся после распада Чешской и Словацкой Федеративной Республики, практических требований статьи 46 Конвенции и принципа, устанавливающего, что фундаментальные права, гарантированные международными договорами о защите прав человека, принадлежат лицам, проживающим на территории заинтересованного государства независимо от его последующего распада или преемственности, Конвенция и протоколы к ней должны рассматриваться как непрерывно действующие в отношении Черногории с 3 марта 2004 г. Поскольку оспариваемые разбирательства относились исключительно к компетенции черногорских властей, Европейский Суд находит жалобу заявителей в отношении Черногории совместимой, а их жалобу в отношении Сербии не совместимой ratione personae с положениями Конвенции.

Существо жалобы. Европейский Суд установил нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с неспособностью черногорских властей исполнить решение о выселении.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Фаччо против Италии
[Faccio v. Italy] (N 33/04)

Решение от 31 марта 2009 г. [вынесено II Секцией]

Тэнасе и Киртоакэ против Молдавии
[Tanase and Chirtoacг v. Moldova] (N 7/08)

Постановление от 18 ноября 2008 г. [вынесено IV Секцией]

В Постановлении Палаты Европейский Суд единогласно установил, что по делу было допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в связи с жалобой Тэнасе на то, что новое избирательное законодательство Молдавии нарушило его право выдвинуть свою кандидатуру на свободных выборах и занять место в парламенте в случае избрания.

Дело передано на рассмотрение Большой Палаты по требованию государства-ответчика.

Иные подробности см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 113* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 113 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.).

Карсон и другие против Соединенного Королевства
[Carson and Others v. United Kingdom] (N 42184/05)

Постановление от 4 ноября 2008 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Тэнасе и Киртоакэ против Молдавии
[Tanase and Chirtoacг v. Moldova] (N 7/08)

Постановление от 18 ноября 2008 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 3 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.)