Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 10/2008

V. C. против Словакии
[V. C. v. Slovakia] (N 18968/07)

[IV Секция]

В 2000 году заявительница-цыганка подверглась стерилизации во время пребывания в больнице при родах второго ребенка путем кесарева сечения. Заявление о стерилизации с подписью заявительницы прилагалось к медицинским документам, связанным с родами. Однако заявительница утверждала, что не понимала слова "стерилизация" и подписала заявление в процессе родовых схваток. По мнению заявительницы, ее национальность, которая была отмечена в медицинских документах, сыграла определяющую роль в решении персонала больницы о ее стерилизации. Она также утверждает, что была отделена от нецыганских женщин в так называемой цыганской комнате, и ей не разрешалось пользоваться их ванными комнатами и туалетами. Она безрезультатно требовала возмещения в рамках гражданского разбирательства, утверждая, что стерилизация была проведена в нарушение национального законодательства и международных стандартов прав человека, и что она не была надлежащим образом информирована относительно процедуры, ее последствий или альтернативных решений.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3, 8, 12, 13, 14 и пункта 1 статьи 35 Конвенции. Государству-ответчику было предложено сообщить Европейскому Суду о применимых правилах и существующей практике стерилизации в Словакии. В частности, истребована статистическая информация об общем количестве проведенных стерилизаций и их доле, которая приходилась на цыганок, как в больнице, где рожала заявительница, так и в масштабах страны.

См. также дело "I. G., M. K. и R. H против Словакии" [I. G., M. K. and R. H. v. Slovakia], N15966/04 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 82* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)).

Исмоилов и другие против России
[Ismoilov and Others v. Russia] (N 2947/06)

Постановление от 24 апреля 2008 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 2 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о применимости к делу положений статьи 6 Конвенции

Вопрос о применимости к делу положений статьи 6 Конвенции

Возбуждение уголовного дела в другой стране достаточно для применения пункта 2 статьи 6 Конвенции к сопутствующей процедуре экстрадиции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

V. C. против Словакии
[V. C. v. Slovakia] (N 18968/07)

[IV Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

C. G. и другие против Болгарии
[C. G. and Others v. Bulgaria] (N 1365/07)

Постановление от 24 апреля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Первым заявителем по делу выступает гражданин Турции, который поселился в Болгарии в 1992 году и женился на болгарской гражданке (вторая заявительница), от которой имеет дочь (третья заявительница). Он получил постоянный вид на жительство в Болгарии. В 2005 году его вид на жительство был прекращен, и в его отношении был принят приказ о депортации, поскольку он представлял угрозу для безопасности государства. Решение, основанное на соответствующих положениях закона о статусе иностранных граждан, содержало ссылку на секретный доклад органа внутренних дел г. Пловдива, но не указывало фактических причин депортации.

9 июня 2005 г., в 6 ч. 30 мин., первый заявитель был вызван в полицейское отделение, где ему вручили приказ о депортации и задержали с целью высылки. Его депортировали в Турцию в тот же день, не разрешив связаться с адвокатом или женой и дочерью. Поданная затем жалоба в Министерство внутренних дел была отклонена. В последующем судебном разбирательстве болгарские суды отклонили жалобы первого заявителя на незаконность высылки. Их решения были основаны на информации, содержащейся в докладе Министерства внутренних дел, согласно которому в результате негласного наблюдения была установлена причастность первого заявителя к незаконному обороту наркотиков. На этом основании суды отказались от дальнейшего установления обстоятельств дела заявителя или исследования иных доказательств. После депортации первый заявитель виделся с женой и дочерью несколько раз в год в Турции. Они также поддерживали связь по телефону.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Первый заявитель законно проживал в Болгарии до депортации в 2005 году, а после этого мог видеться с женой и дочерью лишь от случая к случаю в течение коротких промежутков времени. Таким образом, депортация представляла собой вмешательство властей в осуществление заявителями права на уважение семейной жизни. Даже если речь идет об обеспечении государственной безопасности, меры по депортации должны основываться на какой-либо форме состязательного разбирательства в независимом органе или суде, уполномоченном осуществлять эффективный контроль оснований для таких мер и проверять относимые доказательства при необходимости с надлежащими ограничениями на использование секретной информации.

В настоящем деле решение о депортации первого заявителя не содержало фактических оснований, а лишь цитировало соответствующие положения законодательства, касающиеся серьезных угроз для государственной безопасности. Этот вывод был основан на неопределенной информации, содержащейся в секретном докладе. Поскольку первый заявитель не получил даже минимальных пояснений в отношении того, почему он представлял угрозу для государственной безопасности, он не мог привести надлежащие доводы в жалобе или при последующей судебной проверке. Более того, в этих разбирательствах болгарские суды подвергли решение о депортации исключительно формальной проверке, отказавшись рассматривать доказательства, которые могли подтвердить или опровергнуть обвинения в отношении первого заявителя, и основали свои выводы исключительно на неподтвержденной информации из секретного доклада, составленного по результатам негласного наблюдения. Кроме того, болгарское законодательство о таком наблюдении не предусматривало минимальных гарантий, установленных статьей 8 Конвенции, например, обеспечения добросовестного воспроизведения оригинала письменного доклада о специальном наблюдении или установления надлежащих процедур защиты целостности таких данных. Вместе с тем в материалах дела заявителя отсутствовала информация о том, были ли меры по негласному наблюдению законно разрешены и осуществлены, или даже о том, рассматривался ли этот аспект судами. Наконец, во время судебной проверки выяснилось, что вывод о том, что первый заявитель представляет угрозу национальной безопасности, был основан лишь на его предполагаемой причастности к незаконному обороту наркотиков.

Европейский Суд полагает, что подозрения в отношении первого заявителя - даже самые серьезные - нельзя обоснованно рассматривать как потенциальную угрозу государственной безопасности Болгарии. Таким образом, болгарские суды не подвергли серьезной проверке подозрения в отношении первого заявителя. Несмотря на формальное право требовать судебной проверки приказа о депортации, первый заявитель не пользовался минимальной степенью защиты от произвола. Следовательно, вмешательство со стороны властей в семейную жизнь заявителя не "соответствовало закону" в значении статьи 8 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции. Иностранные граждане, проживающие на законных основаниях на территории государства, ратифицировавшего Протокол N 7 к Конвенции, пользуются при депортации определенными процессуальными гарантиями, такими как знание причин высылки и проверка ее законности. В настоящем деле болгарские суды отказались собирать доказательства, подтверждающие подозрения в отношении первого заявителя, и их решение было формальным, в результате чего он не мог воспользоваться правом на судебное слушание или проверку законности высылки, как предусмотрено подпунктом "b" пункта 1 статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции. Таким образом, его высылка не "соответствовала закону". Более того, поскольку первый заявитель был выслан в день получения им приказа о депортации, он мог обжаловать принятые против него меры лишь из-за границы.

Статья 1 Протокола N 7 к Конвенции допускает такую ситуацию, но только в случаях, когда высылка была "необходима в интересах общественного порядка" или "основана на причинах, связанных с государственной безопасностью". Европейский Суд установил ранее, что депортация первого заявителя не была основана на каких-либо действительных причинах, связанных с государственной безопасностью. Более того, из материалов дела не следует, и государство-ответчик не привело убедительных доводов, подтверждающих, что в интересах общественного порядка действительно было необходимо депортировать первого заявителя незамедлительно. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что первому заявителю не была предоставлена возможность реализовать свои права до высылки из Болгарии.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил по делу нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить первому заявителю 10 000 евро, а второй и третьей заявительницам 6 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется отказ зарегистрировать общественную организацию на основе расширительного толкования неопределенных положений законодательства. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Вассерман против России (N 2)
[Wasserman v. Russia] (N 2) (N 21071/05)

Постановление от 10 апреля 2008 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель ранее обращался в Европейский Суд (жалоба N 15021/02) по поводу неисполнения судебного решения о взыскании в его пользу денежных средств. Постановлением Палаты от 18 ноября 2004 г. Европейский Суд единогласно установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (право на доступ к правосудию) и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (защита права собственности). Настоящее дело связано с жалобой заявителя на неисполнение того же решения и отсутствие эффективного внутреннего средства правовой защиты. Он возбудил гражданское дело с требованием о компенсации морального вреда, вызванного продолжительным неисполнением решения, в связи с чем ему была присуждена компенсация в 8 000 руб. (менее 250 евро).

Вопросы права

Предварительные возражения об отсутствии у Европейского Суда компетенции ratione materiae* (*Ratione materiae - ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы (прим. переводчика).) . Государство-ответчик утверждало, что, во-первых, Европейский Суд не вправе рассматривать дело с точки зрения пункта 2 статьи 46 Конвенции, поскольку Комитет министров не завершил исполнение Постановления Палаты от 18 ноября 2004 г. Европейский Суд признает, что не обладает юрисдикцией для проверки мер, принимаемых российскими властями, но полагает, что вправе учитывать обстоятельства, возникшие впоследствии. Он считает, что жалобы заявителя затрагивают последующий период, в течение которого судебное решение, вынесенное в его пользу, также оставалось неисполненным, поэтому он обладает компетенцией для их рассмотрения.

По существу дела. По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что российское законодательство не устанавливает процедуру обжалования чрезмерной продолжительности исполнительного производства. Заявитель предъявил иск о компенсации в связи с длительным неисполнением решения, вынесенного в его пользу, но его рассмотрение продолжалось больше двух с половиной лет. Таким образом, разбирательство не отвечало требованию неотложности, предъявляемому к "эффективному средству правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции. Кроме того, компенсация, присужденная заявителю в счет морального вреда национальными судами, являлась явно необоснованной с учетом прецедентной практики Европейского Суда по аналогичным делам.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушения прав заявителя, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции (право доступа к правосудию) и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (защита права собственности).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 373 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Берден против Соединенного Королевства

[Burden v. United Kingdom] (N 13378/05)

Постановление от 29 апреля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Согласно закону 1984 года о налоге на имущество, переходящее в порядке наследования, ставка этого налога установлена в размере 40% от стоимости имущества наследодателя, превышающей пороговое значение, предусмотренное годовым бюджетом. Однако имущество, переходящее от умершего к супругу или "гражданскому партнеру" (категория, предусмотренная законом 2004 года о гражданском партнерстве применительно к однополым парам, не охватывающая совместно проживающих членов семьи), освобождается от обложения. Заявительницы, пожилые незамужние сестры, проживают совместно всю свою жизнь, в том числе в течение последнего 31 года в доме, находящемся в общей собственности и расположенном на участке, унаследованном после родителей. Каждая из них составила завещание в пользу сестры. Они обеспокоены тем, что в случае смерти одной из них пережившая сестра столкнется с непосильным налоговым бременем (в отличие от пережившего супруга или гражданского партнера) и будет вынуждена продать дом, чтобы иметь возможность уплатить налог.

В постановлении от 12 декабря 2006 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 92* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 6 /2007.)) Палата Европейского Суда четырьмя голосами "за" и тремя - "против" оставила открытым вопрос, могут ли заявительницы утверждать, что находятся в аналогичном положении с парой, состоящей в браке или в гражданском партнерстве, указав, что в любом случае различие в подходе должно быть объективно и разумно обосновано с учетом широких пределов усмотрения, которым пользуются государства в области налогообложения.

Вопросы права

(a) Предварительные возражения государства-ответчика. (i) Наличие статуса жертвы нарушения Конвенции. Большая Палата напоминает, что лицо вправе утверждать, что закон нарушает его права, если принадлежит к группе лиц, которых законодательство может прямо затронуть. С учетом возраста, оформленных завещаний и стоимости имущества, которое им принадлежит, заявительницы пришли к выводу о том, что существует реальная угроза того, что в недалеком будущем одна из них столкнется с необходимостью уплаты значительного налога на наследование в отношении имущества, перешедшего от сестры. При данных обстоятельствах они могут утверждать, что являются жертвами предполагаемого дискриминационного обращения.

(ii) Исчерпание заявительницами внутренних средств правовой защиты. Государство-ответчик утверждало, что заявительницы, которые не произвели никаких выплат в связи с налогом на имущество, переходящее в порядке наследования, могли потребовать в судах страны на основании Закона о правах человека принятия декларации о несовместимости законодательства с конвенционным правом. Большая Палата отмечает, что такая декларация давала дискреционное право соответствующему члену правительства изменить оспоренное законодательное положение. Однако, хотя меры по изменению оспоренных норм действительно принимались во всех случаях, когда декларации о несовместимости становились окончательными, было бы преждевременно утверждать, что эта процедура является эффективным средством правовой защиты. Тем не менее нельзя исключать возможности того, что практика изменения законодательства в связи с декларацией о несовместимости станет в будущем столь определенной, что это создаст для заявителей соответствующую обязанность. При таких обстоятельствах, за исключением случаев, когда эффективное средство правовой защиты направлено на возмещение ущерба, заявители будут обязаны прежде всего исчерпать данное средство до обращения в Европейский Суд.

Постановление

Предварительные возражения государства-ответчика отклонены (принято единогласно).

(b) По существу дела. Взаимоотношения сестер имеют качественно иную природу, нежели отношения супругов или гомосексуальных гражданских партнеров согласно закону о гражданском партнерстве. Суть взаимоотношений сестер составляет родство, тогда как решающей характеристикой брака или сожительства в соответствии с законом о гражданском партнерстве является запрет его распространения на близких родственников. Тот факт, что заявительницы проживали совместно всю свою взрослую жизнь, не отменяет принципиальной разницы между двумя видами отношений. Брак создает особый статус для вступивших в него лиц, а гражданское партнерство создает правоотношения, которые, по мысли парламента, максимально близко напоминают брак. Правовые последствия, которые пары, состоящие в браке или в гражданском партнерстве, явно и сознательно намерены создать, обособляют эти виды взаимоотношений от других видов сожительства. Более важным, чем продолжительность взаимоотношений, является существование общественной единицы, сопряженной с рядом прав и обязанностей договорной природы. Отсутствие такого взаимно обязывающего соглашения между заявительницами делает их отношение сожительства, несмотря на его длительность, принципиально иным, чем отношения супружеской или партнерской пары. Следовательно, дискриминация в данном случае не была допущена.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

Градинар против Молдавии
[Gradinar v. Moldova] (N 7170/02)

Постановление от 8 апреля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос об урегулированном споре

Сторонами подписано мировое соглашение, учитывающее индивидуальные и общие меры, предусмотренные в деле, по которому Европейским Судом было принято пилотное Постановление. Жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Компания "Мегадат. ком СРЛ" против Молдовы
[Megadat. com SRL v. Moldova] (N 21151/04)

Постановление от 8 апреля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Компания-заявитель, частная корпорация, которая на тот момент являлась крупнейшим в Молдавии провайдером интернет-услуг, изменила место нахождения в 2002 году. Изменение было зарегистрировано в Государственной регистрационной палате, о нем было сообщено налоговым органам. В мае 2003 г. компания-заявитель обратилась в регулирующий орган страны в сфере телекоммуникаций (ANRTI) за дополнительной лицензией.

Хотя она указала в заявлении свой новый адрес, выданная лицензия содержала старый адрес. В сентябре 2003 г. компания-заявитель и ряд других операторов получили письмо регулирующего органа с требованием об уплате годового лицензионного сбора и предоставлении сведений об их адресах в течение 10 дней и предупреждением о возможном приостановлении лицензий на осуществление деятельности в случае неисполнения. Хотя компания-заявитель впоследствии попыталась исправить эти упущения, регулирующий орган поставил под сомнение представленную информацию и, не дожидаясь реакции с ее стороны и не приостанавливая лицензий, отозвал последние. Изменение, внесенное вскоре после этого в правила, на шесть месяцев лишило компанию-заявителя права на обращение за новой лицензией. Она безуспешно обжаловала решение регулирующего органа в судах и, в конечном счете, была вынуждена уйти из бизнеса. Из более чем 50 операторов, которые, как предполагалось, не выполнили требования, содержавшиеся в предупредительном письме регулирующего органа, лицензия была отозвана лишь у компании-заявителя. Лицензии других операторов были приостановлены на три месяца.

Вопросы права

Отзыв лицензий представлял собой меру контроля за использованием имущества, которая подлежит проверке согласно второму абзацу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Основным вопросом является соразмерность вмешательства. Что касается нарушения правил компанией-заявителем, власти государства-ответчика не указали какой-либо конкретный ущерб вследствие того, что адрес в тексте лицензий не был изменен. Регулирующий орган был осведомлен об изменении адреса и мог связываться с компанией-заявителем. Иные компетентные органы и клиенты также были информированы. Отсутствовало подозрение в том, что компания стремилась уклониться от налогообложения. Учитывая обстоятельства дела, вызывает удивление серьезность примененной меры, которая вынудила крупнейшего в Молдавии провайдера интернет-услуг ликвидировать свой бизнес и продать все свои активы. Со своей стороны, регулирующий орган не исполнил обязанность действовать своевременно, надлежащим образом и последовательно. Несмотря на осведомленность об изменении адреса он выдал компании-заявителю новую лицензию с указанием прежнего адреса, согласился с техническим несоответствием в ее лицензиях и впоследствии дал ей основания ошибочно полагать, что она сможет продолжить деятельность, если предоставит запрошенную информацию в течение установленного срока. Необходимые процессуальные гарантии также отсутствовали, поскольку компании-заявителю не была предоставлена возможность явки или пояснения своей позиции регулирующему органу, и в рамках разбирательства по обжалованию дело было решено в ее отсутствие, после отклонения без указания причин ее ходатайства об отложении. К тому же рассмотрение дела национальными судами носило формальный характер, без стремления к соблюдению баланса. Наконец, имеются признаки дискриминации, поскольку отношение к компании-заявителю, как представляется, было более строгим, чем к иным компаниям при аналогичных обстоятельствах. Учитывая произвольный характер разбирательства, дискриминационное отношение и непропорционально строгую примененную меру, нельзя признать, что при отзыве лицензий власти применяли добросовестную и последовательную политику, в связи с чем они не достигли требуемого справедливого равновесия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Вопрос не готов к рассмотрению.

Пасхалидис, Кутмеридис и Захаракис против Греции
[Paschalidis, Koutmeridis and Zaharakis v. Greece] (NN 27863/05, 28422/05
и 28028/05)

Постановление от 10 апреля 2008 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители жаловались на лишение своих парламентских мандатов решением Особого верховного суда. Они участвовали во всеобщих выборах в марте 2004 г. и победили в своих округах. Однако соперница первого заявителя на выборах подала жалобу в Особый верховный суд, рассматривавший споры по поводу выборов, в которой просила признать недействительными их результаты. Она, в частности, жаловалась на то, что незаполненные избирательные бюллетени, опущенные в урны избирателями округа, не были учтены при подсчете избирательного коэффициента, что повлияло на распределение мандатов на ее избирательном участке и в округе Центральная Македония, в связи с чем первый заявитель был избран вместо нее. В окончательном решении от 9 мая 2005 г., отступив от своей последовательной практики, Особый верховный суд указал, что незаполненные избирательные бюллетени должны учитываться при подсчете избирательного коэффициента и распределении мандатов. Применяя такое толкование избирательного закона, он перераспределил мандаты, лишив их троих заявителей. В феврале 2006 г. греческий парламент установил новое правило (статья 1 Закона N 3434/2006), согласно которому незаполненные избирательные бюллетени не учитываются при определении результатов выборов.

Вопросы права

Вопрос заключается в том, является ли примененный способ толкования Особым верховным судом избирательного закона совместимым с содержанием права заявителей быть избранным и занять выборную должность. Европейский Суд отмечает прежде всего, что заявители приняли участие в выборах и были избраны на основании действовавшего в то время избирательного закона, который согласно последовательному толкованию Особого верховного суда устанавливал, что незаполненные избирательные бюллетени не учитываются при определении результатов выборов. Заявители ожидали, что закон будет применен и положен в основу при определении результатов выборов, и не могли предвидеть, что результаты выборов будут признаны недействительными вопреки сложившейся практике. Европейский Суд также учитывает, что указанное решение Особого верховного суда было единственным, предусмотревшим включение незаполненных избирательных бюллетеней в общее количество действительных бюллетеней, поскольку греческий парламент впоследствии принял новое правило, устранявшее всякую неопределенность при определении результатов выборов, согласно которому такие бланки не должны были в дальнейшем учитываться.

Во-вторых, игнорирование положений избирательного закона на выборах, которые уже состоялись, влекло изменение волеизъявления избирателей, отразившегося на результатах выборов. В частности, опуская незаполненный бюллетень, часть избирателей в округе Центральная Македония желали выразить неудовлетворенность деятельностью всех политических партий. Однако вследствие отхода от прецедентной практики их незаполненные бюллетени были расценены как позитивное голосование в пользу партий. Кроме того, на указанных всеобщих выборах округ Центральная Македония был единственным, где избирательный коэффициент рассчитывался на основе новой практики Особого верховного суда. Таким образом, решение суда создало две категории членов греческого парламента: избранных без учета незаполненных бюллетеней и тех, кто получил мандаты вследствие принятия во внимание таких бюллетеней в ущерб трем заявителям. Непредсказуемый способ толкования и применения избирательного закона Особым верховным судом оказал влияние на содержание прав, гарантированных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 119 613 евро первому заявителю, 78 298 евро второму заявителю и 142 532 евро третьему заявителю в счет компенсации причиненного материального ущерба. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.

Вопрос об уважении права на свободу передвижения

По делу обжалуется длительность меры пресечения, установленной заявителю в период рассмотрения его уголовного дела и после его прекращения. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Вопрос о высылке при невозможности использования процессуальных прав

По делу обжалуется отсутствие процессуальных гарантий в разбирательстве относительно высылки из страны. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции.

Бетаев и Бетаева против России
[Betayev and Betayeva v. Russia] (N 37315/03)

Гехаева и другие против России
[Gekhayeva and Others v. Russia] (N 1755/04)

Ибрагимов и другие против России
[Ibragimov and Others v. Russia] (N 34561/03)

Сангариева и другие против России
[Sangariyeva and Others v. Russia] (N 1839/04)

Постановления от 29 мая 2008 г. [вынесены I Секцией]

Обстоятельства дела

Четыре настоящих дела касаются российских военных операций в Чечне в конце 2002 года и весной 2003 года. Обстоятельства этих дел аналогичны: близкие родственники заявителей исчезли после похищения во время ночных проверок cо стороны вооруженных людей, использовавших военную технику и носивших камуфляжную форму и вязаные шапки. Возбуждение уголовных дел не повлекло выявления или уголовного преследования похитителей. В разбирательстве в Европейском Суде государство-ответчик отказалось (как в ряде предыдущих дел) представить документы из уголовных дел на том основании, что их раскрытие нарушило бы статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку они содержат сведения военного характера или персональные данные свидетелей и иных участников уголовных дел.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции. Европейский Суд принимает во внимание имеющиеся доказательства, такие как свидетельские показания и тот факт, что большие группы вооруженных людей в форме могли беспрепятственно передвигаться через военные блокпосты во время комендантского часа, а пропавшие родственники были арестованы государственными служащими. В данном случае не рассматривается вопрос об отказе государства-ответчика предоставить истребованные документы с точки зрения подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, но, тем не менее, можно сделать выводы из этого отказа и отсутствия разумных объяснений указанных событий со стороны государства-ответчика. Учитывая, что непризнанное содержание под стражей со стороны неустановленных военнослужащих в период чеченского конфликта может рассматриваться как угрожающее жизни и отношение властей к похищениям только усугубляет ситуацию, Европейский Суд заключает, что родственники заявителей должны считаться умершими после их непризнанного содержания под стражей российскими военнослужащими при обстоятельствах, которые не оправдывали применение летальной силы.

Постановление

По делам допущены нарушения требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Другие выводы

Европейский Суд также находит, что по каждому из этих дел допущены нарушения требований статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте и нарушения требований статей 3, 5 и 13 Конвенции. В деле "Бетаев и Бетаева против России" он также установил нарушение требований статьи 8 Конвенции в связи с обыском дома заявителей в отсутствие ордера. Заявителям присуждены компенсации причиненного им морального вреда, а в деле "Сангариева и другие против России" - также компенсации материального ущерба.

Дедовский и другие против России
[Dedovskiy and Others v. Russia] (N 7178/03)

Постановление 15 мая 2008 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 2001 году семь заявителей, отбывавших лишение свободы в исправительной колонии, подверглись жестокому обращению и избиению палками со стороны отряда "Варяг", специального подразделения, созданного в целях поддержания порядка в местах лишения свободы. Отряд был предположительно вызван в колонию с целью устрашения заключенных, которых подстрекал к подрывной деятельности лидер преступной группировки. Отряд получил инструкции о поддержании порядка путем проведения личных обысков заключенных и всех помещений колонии. Все служащие отряда, за исключением командира, носили вязаные шапки и камуфляжную форму без знаков различия и были вооружены резиновыми палками. Уголовные дела в связи с большинством жалоб на жестокое обращение были прекращены на том основании, что при расследовании не добыты подтверждающие их "объективные данные". Обвинения в превышении должностных полномочий, выдвинутые против командира и его подчиненных, были сняты за отсутствием доказательств.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. (a) Материально-правовой аспект. Принимая во внимание невыборочный характер действий отряда, которые были направлены на всю колонию, а не на отдельных заключенных, а также признание государством-ответчиком фактов, изложенных заявителями, Европейский Суд находит в достаточной степени установленным, что заявители подверглись жестокому обращению, на которое они жаловались. Использование палок не имело законодательных оснований. Закон Российской Федерации "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" допускает применение резиновых палок в определенных ситуациях, например, "для пресечения массовых беспорядков, групповых нарушений общественного порядка осужденными и заключенными, а также задержания правонарушителей, оказывающих злостное неповиновение или сопротивление персоналу". При этом отсутствуют данные о том, что заявители нападали на должностных лиц или других заключенных. Избиения носили индивидуальный, а не коллективный характер. Даже если некоторые заявители предположительно проявляли неповиновение или сопротивление по отношению к должностным лицам, попытки задержать их не делались. Если даже применение физической силы со стороны должностных лиц в некоторых случаях могло быть необходимо, их действия были несоразмерны предполагаемым проступкам заявителей и явно не совместимы с преследуемыми целями. Очевидно, что избиение заключенных палкой не могло привести к желаемому результату обеспечения возможности обыска. В такой ситуации удар палкой мог быть формой санкции или телесного наказания. Такая несоразмерная реакция наиболее поразительна в деле заявителей, которые просто отказывались назвать имя или сменить одежду. Следовательно, отряд прибегнул к сознательному и неспровоцированному насилию с целью устрашения и унижения, которые должны были сломить физическое или моральное сопротивление заявителей, унизить их достоинство и принудить к покорности. Удары палкой должны были вызвать душевное и физическое страдание, приравниваемое к пытке.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

(b) Процессуальный аспект. Уголовное дело было возбуждено только через полтора месяца после происшествия. Отсутствуют данные о том, что заявители были осмотрены врачом после происшествия, поскольку имеющиеся документы относятся к последующим осмотрам. Между тем отсутствие "объективных" доказательств в виде медицинских документов приводилось в качестве основания для прекращения дела по большинству жалоб. В докладе об использовании палок не указано, кто именно их использовал. Позволяя служащим отряда скрывать свои лица и не носить знаков различия на форме, власти сознательно сделали невозможным их опознание жертвами. Этот факт приводился в качестве главного основания для прекращения уголовного дела. Суды также воспрепятствовали попыткам привлечь виновных к ответственности. Кроме того, в то время как районный суд оправдал командира, поскольку он осуществлял надлежащий контроль законности действий своих подчиненных, региональный суд освободил его от ответственности, так как он не мог и не был должен контролировать служащих отряда в свое отсутствие. Европейский Суд отмечает явные противоречия между выводами судов страны. Право заявителей на эффективное участие в расследовании также не было обеспечено. Следователь не заслушал показания заявителей или других потерпевших лично и даже не упомянул их версию в своих решениях. Отсутствуют доказательства того, что копии решений прокурора были надлежащим образом вручены заявителям. Расследование утверждений заявителей о жестоком обращении с ними не было, таким образом, тщательным, адекватным или эффективным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Хотя российские суды теоретически имеют возможность независимой оценки материалов дела, на практике значение, придаваемое предварительному следствию, столь велико, что даже самые убедительные доказательства противного отбрасываются, и такое средство правовой защиты становится теоретическим и иллюзорным. Поскольку уголовное дело было прекращено, любое иное средство правовой защиты, включая требование о возмещении ущерба, имело ограниченные шансы на успех. Таким образом, заявители в соответствии с национальным законодательством не располагали эффективным средством правовой защиты в виде требования о компенсации в связи с жестоким обращением, которое они претерпели.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Несмотря на неоднократные требования, государство-ответчик отказалось представить копию доклада руководителя управления надзора за соблюдением законности в учреждениях исполнения наказаний. Сведения, содержащиеся в этом докладе, имеют решающее значение для установления обстоятельств дела. Причины отказа, приведенные государством-ответчиком, не были адекватными. Соответственно, государство-ответчик не исполнило обязательств, предусмотренных подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

Постановление

По делу допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю 10  000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Родич и другие против Боснии и Герцеговины
[Rodic and Others v. Bosnia and Herzegovina] (N 22893/05)

Постановление от 27 мая 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители, граждане Боснии и Герцеговины, были осуждены за военные преступления против босняков в период войны 1992-1995 годов в Боснии и Герцеговине. В августе 2004 г. - мае 2005 г. заявители были направлены в зеницкую тюрьму, единственную тюрьму особого режима в этой части страны, где 90% заключенных составляли босняки.

В мае 2005 г. на стене столовой появились оскорбительные надписи в отношении двоих заявителей. Виновные не были установлены. В начале июня 2005 г. после демонстрации видеозаписи об убийствах босняков в г. Сребренице в 1995 году заключенный заманил второго заявителя в свою камеру, где ударил его в глаз кулаком. Через три дня этот заявитель был госпитализирован. Согласно официальным документам нападение имело мотив этнической нетерпимости, у нападавшего был в кулаке кусок стекла, и последствия могли быть более серьезными, если бы не вмешательство другого заключенного. В то же время на четвертого заявителя в тюремной столовой напал заключенный. Охрана вмешалась после того, как его несколько раз ударили по голове. Он был госпитализирован.

8 июня 2005 г. заявители объявили голодовку в целях привлечения внимания общественности к этой ситуации и были немедленно помещены в отдельную комнату в тюремной больнице. В тот же день заключенные, виновные в нападениях, были помещены в одиночное заключение на 20 дней, и специально созданная комиссия начала расследование происшествия. 15 июня 2005 г. Министерство юстиции Боснии и Герцеговины распорядилось о переводе заявителей в другую тюрьму по соображениям безопасности. Впоследствии специальная комиссия подготовила окончательный доклад, содержавший критику тюремной администрации за неспособность защитить заявителей. Администрация оправдывалась, в частности, нехваткой персонала. 1 июля 2005 г. заявители прекратили свою голодовку в ответ на предложение Европейского Суда.

Заявители безуспешно жаловались в Конституционный суд Боснии и Герцеговины в связи с неисполнением решения от 15 июня 2005 г. об их переводе в другую тюрьму и условиями их содержания в зеницкой тюрьме. Заявители были впоследствии переведены в мостарскую тюрьму.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается содержания совместно с другими заключенными в зеницкой тюрьме. Заявители утверждают, что преследовались другими заключенными с момента прибытия в зеницкую тюрьму до того, как им было предоставлено отдельное помещение в тюремной больнице. Европейский Суд не находит политику государства-ответчика по объединению осужденных за военные преступления в общей тюремной системе по природе бесчеловечной или унижающей достоинство. Однако он не исключает того, что применение этой политики может вызывать вопросы с точки зрения статьи 3 Конвенции.

Общеизвестно, что три основных этнические общины Боснии и Герцеговины (босняки-мусульмане, хорваты и сербы) вели между собой войну в 1992-1995 годах. Из-за жестокостей, имевших место во время войны, межэтнические отношения по-прежнему напряжены, и случаи насилия по мотивам этнической нетерпимости часто отмечались в соответствующий период. Такие инциденты, направленные против заключенных сербского и хорватского происхождения, отмечались и в зеницкой тюрьме. С учетом численности босняков в тюрьме и характера совершенных заявителями преступлений (военные преступления против босняков) совершенно ясно, что это создавало серьезный риск для их физического благополучия. Несмотря на это, никакие серьезные меры безопасности не принимались в зеницкой тюрьме в течение нескольких месяцев. Заявители были помещены в обычных камерных блоках, где они были вынуждены делить камеру с 20 другими заключенными, и им было выделено обособленное помещение в тюремной больнице только после нападений в июне 2005 г., объявления ими голодовки и привлечения внимания средств массовой информации. Это случилось почти через 10 месяцев после прибытия в тюрьму первого заявителя. Действительно, зеницкая тюрьма испытывала нехватку персонала в рассматриваемый период. Однако структурные недостатки не отменяют обязанности государства в достаточной степени обеспечивать благополучие заключенных. Европейский Суд заключает, что физическое благополучие заключенных не было в достаточной степени обеспечено со времени их прибытия в зеницкую тюрьму до предоставления им обособленного помещения в больнице - этот срок для разных заявителей колеблется от одного до 10 месяцев.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания в больнице зеницкой тюрьмы. Заявителям было выделено больше 4 м2 личного пространства (минимальное требование для одного заключенного в общих камерах согласно стандартам, установленным Комитетом Совета Европы по предупреждению пыток, унижающего достоинство или бесчеловечного обращения или наказания). Хотя в их комнатах отсутствовали туалет и водопровод, государство-ответчик утверждает, и заявители не оспаривает, что они имели неограниченный доступ к санитарному оборудованию общего пользования, в том числе и ночью. Заявители не жаловались на недостаточность естественного освещения, вентиляции, отопления и искусственного освещения. Находясь под особой защитой, заявители не имели доступа ко всем возможностям труда, образовательной и рекреационной деятельности. Однако следует отметить, что они могли смотреть телевизор и получать материалы для чтения без ограничения. Наконец, по мнению Европейского Суда, они проводили достаточно времени за пределами больницы каждый день. Не имеется данных о том, что использование указанных возможностей позволяло ставить вопрос о бесчеловечном или унижающем достоинство обращении.

Постановление

В данном вопросе по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Европейский Суд также установил, что по делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 3 Конвенции в связи с отсутствием эффективного средства правовой защиты в отношении жалоб заявителей на нарушение статьи 3 Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить по 4 000 евро первому и четвертому заявителям и по 2 000 евро второму и третьему заявителям в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство наказания

По делу обжалуется приговор к пожизненному лишению свободы в Италии. Жалоба признана неприемлемой.

N. против Соединенного Королевства
[N. v. United Kingdom] (N 26565/05)

Постановление 27 мая 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявительница N., гражданка Уганды, прибыла в Соединенное Королевство в 1998 году под вымышленным именем и попросила убежища. В последующие месяцы ей был поставлен диагноз - два СПИД-определяющих заболевания и высокий уровень иммуносупрессии* (*Иммуносупрессия (или иначе иммунодепрессия) - угнетение иммунитета по той или иной причине. Иммуносупрессия бывает физиологической (необходимой в определенных ситуациях для организма), патологической (при различных заболеваниях и патологических состояниях) и искусственной, вызываемой приемом ряда иммуносупрессивных препаратов и/или ионизирующими излучениями (прим. переводчика).). Ей были прописаны антиретровирусные лекарства, и ее состояние стало стабилизироваться. В 2001 году статс-секретарь отклонил ее ходатайство о предоставлении убежища по мотивам достоверности и отверг довод о том, что ее высылка составит бесчеловечное обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции. Хотя позицию заявительницы поддержал судья на основании статьи 3 Конвенции, это решение было отменено иммиграционным апелляционным трибуналом, который установил, что в Уганде также было доступно лечение, хотя и не достигающее уровня медицинского обеспечения в Соединенном Королевстве. Жалобы заявительницы в Апелляционный суд и Палату лордов были отклонены. На дату вынесения постановления Большой Палаты состояние заявительницы было стабильным, она могла переносить переезд, и, как считалось, это состояние должно было продолжаться, пока она получает необходимое базовое лечение. Однако доказательства, представленные национальным судам, свидетельствовали, что в случае лишения медицинской помощи, получаемой в Соединенном Королевстве, ее состояние быстро ухудшится и будет характеризоваться недомоганиями, дискомфортом, болями и приведет к гибели в течение нескольких лет. Согласно сведениям Всемирной организации здравоохранения в Уганде осуществляется антиретровирусное лечение, хотя из-за отсутствия средств его получает только половина нуждающихся в нем. Заявительница утверждала, что не сможет получать лечение, так как оно недоступно в сельской местности, где она проживала ранее. По-видимому, она имеет родственников в Уганде, хотя заявляет, что у них нет ни желания, ни возможностей заботиться о ней в случае ее серьезного заболевания.

Вопросы права

Европейский Суд суммировал принципы, касающиеся высылки серьезно больных: иностранцы, подлежащие высылке, не могут в принципе ссылаться на право остаться на территории Высокой Договаривающейся Стороны с целью пользования медицинской, социальной или другими формами помощи или услуг, оказываемых там. Тот факт, что обстоятельства дела заявительницы, включая продолжительность ее жизни, значительно ухудшатся в случае ее высылки, является недостаточным для того, чтобы ставить вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции. Решение о высылке иностранца, страдающего серьезным психическим или иным заболеванием, в страну, где возможности лечения такой болезни хуже тех, что обеспечиваются Высокой Договаривающейся Стороной, может вызвать вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции, но только в крайне исключительных случаях, когда имеются гуманитарные основания против высылки, как в деле "D. против Соединенного Королевства" [D. v. United Kingdom] (Reports of Judgments and Decisions 1997-III), где заявитель находился в критическом состоянии - при смерти, не имел никаких гарантий ухода или медицинской помощи в стране своего происхождения, а также родственников, желавших или способных обеспечивать ему хотя бы минимальный уровень питания, ухода или социальной поддержки. Статья 3 Конвенции не возлагает на Высокие Договаривающиеся Стороны обязательство устранять несоответствие уровня лечения, доступного в различных странах, путем предоставления бесплатной и неограниченной помощи всем иностранцам в отсутствие права находиться в данной юрисдикции. Наконец, эти принципы должны применяться к высылке любого лица, страдающего серьезным психическим или иным заболеванием естественного происхождения, которое может вызвать страдания, боль и снижение продолжительности жизни и требует специализированной медицинской помощи, не столь доступной в стране происхождения заявителя или требующей значительных затрат.

В деле заявительницы требование было основано исключительно на ее серьезном заболевании и отсутствии средств на лечение в стране ее происхождения. Тот факт, что Соединенное Королевство обеспечивало ей медицинскую и социальную помощь в период, когда рассматривались ее ходатайство о предоставлении убежища и жалобы на основании Конвенции, сам по себе не влечет обязанности продолжать ее оказывать в дальнейшем. Хотя возвращение в Уганду может серьезно повлиять на качество и продолжительность ее жизни, она не находится в критическом состоянии. Скорость ухудшения ее состояния и возможности получения медицинской помощи, поддержки и ухода, включая помощь родственников, в значительной степени подвержены догадкам, особенно с учетом постоянной развивающейся ситуации с лечением ВИЧ и СПИД в мире. В ее деле, таким образом, не усматриваются "крайне исключительные обстоятельства".

Постановление

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (вынесено 14 голосами "за" и тремя - "против").

Рамзи против Нидерландов
[Ramzy v. Netherlands] (N 25424/05)

Решение от 27 мая 2008 г. [вынесено III Секцией]

Заявителем по делу выступает алжирский гражданин, известный нидерландским властям под именем "Мохаммед Рамзи" и под несколькими прозвищами. С 1998 года он нелегально проживал в Нидерландах, после того как два его ходатайства о предоставлении убежища были отклонены. В 2002 году заявитель и 11 других лиц были задержаны по подозрению в причастности к деятельности активной сети поддержки исламских экстремистов на территории Нидерландов. Эти подозрения были основаны на докладах разведки агентства национальной безопасности Нидерландов. Считалось, что эта сеть имеет связи с алжирской группой "Салафистское движение проповеди и борьбы" (Groupe Salafiste pour la Prеdication et le Combat) (GSPC) и "Аль-Каидой" и участвует в вербовке и подготовке молодых людей в Нидерландах для терактов исламских экстремистов за границей (в Кашмире, Афганистане и Ираке). В 2003 году при рассмотрении уголовного дела, известного как "роттердамский процесс джихада", заявитель был оправдан, так как суд заключил, что доклады разведки не могут использоваться в качестве доказательства в отсутствие эффективной возможности со стороны защиты проверить их содержание и полноту. В связи с этим заявитель был освобожден от предварительного следствия. Сразу после этого он подал третье ходатайство о предоставлении убежища, ссылаясь на то, что он подвергнется в Алжире риску жестокого обращения в связи с подозрением в причастности к исламскому экстремистскому терроризму, поскольку процесс джихада широко освещается в международной прессе. Его ходатайство было отклонено, поскольку предполагаемый риск сочли слишком общим и неконкретным. В то же время министр по делам иммиграции и интеграции издал распоряжение о высылке заявителя в связи с угрозой, которую он представляет для государственной безопасности. Заявитель безуспешно оспаривал оба решения в судах. 15 июля 2005 г. по его ходатайству Европейский Суд на основании правила 39 Регламента Суда решил указать государству-ответчику, что заявитель не должен быть выслан в Алжир до дополнительного уведомления. После этого он был освобожден из-под стражи. Его ходатайство об ознакомлении с материалами, на которых основывался доклад разведки, было отклонено, поскольку он не мог предъявить действительное удостоверение личности. Судебное разбирательство по этому вопросу продолжается до сих пор. В 2005 году алжирские власти в ответ на запрос нидерландской стороны сообщили, что заявитель известен в Алжире под другим именем, и выдали разрешение на въезд на это имя. До настоящего времени оно не было использовано нидерландскими властями. В 2006 году агентство национальной безопасности Нидерландов подготовило новый доклад о том, что заявитель находился в Нидерландах с июля 2004 г. Заявитель оспорил это утверждение. Ссылаясь на различные доклады об Алжире, он жалуется на то, что в случае высылки подвергнется реальному риску обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Он также обжалует на основании статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции отсутствие эффективного средства правовой защиты, поскольку из-за отказа в доступе к материалам, на которых агентство национальной безопасности основывало свои доклады, он был лишен права на эффективное состязательное судебное разбирательство. Жалоба признана приемлемой.

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуются судебные приказы о продлении срока содержания под стражей, хотя первоначальный приказ о задержании был признан незаконным. Дело передано в Большую Палату по ходатайству заявителя.

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуется исчисление общего срока лишения свободы, подлежащего отбытию заявителем на основании приговоров двух различных судов. Жалоба признана неприемлемой.

Вопрос о длительности предварительного заключения

По делу обжалуется предварительное заключение несовершеннолетнего в течение 48 дней в учреждении для взрослых. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Вопрос о применимости к делу положений статьи 6 Конвенции

Компания "Ладброкс уорлдуайд беттинг" против Швеции
[Ladbrokes Worldwide Betting v. Sweden] (N 27968/05)

Решение от 6 мая 2008 г. [вынесено III Секцией]

Заявитель, компания, учрежденная в Соединенном Королевстве, обратилась к государству-ответчику за разрешением на организацию услуг пари и азартных игр в Швеции на основании статьи 45 Закона о лотереях. Государство-ответчик отклонило это обращение, указав, что организация пари и азартных игр в Швеции в основном является правом государства, и что доходы от такой деятельности должны направляться на общественные и коммунальные цели. Заявитель обратился за судебным пересмотром этого решения в Высший административный суд и заявил отвод некоторым судьям. Суд отклонил это ходатайство и впоследствии отказал в удовлетворении жалобы заявителя, поддержав доводы государства-ответчика.

Заявитель жаловался на отсутствие независимости и беспристрастности Высшего административного суда. Однако вначале следует установить, существует ли право, которое может считаться признаваемым шведским законодательством. Согласно Закону о лотереях организация услуг пари и азартных игр допускается при наличии разрешения, которое обычно дается шведским некоммерческим организациям при условии соблюдения ряда требований. Кроме того, статья 45 этого закона наделяет государство-ответчика правом давать разрешения на организацию лотерей, когда оно считает это целесообразным, без указания того, как и когда такие полномочия должны использоваться. С учетом такого неограниченного усмотрения со стороны публичной власти заявитель не вправе утверждать, что имеет действительное право, которое может считаться признанным национальным законодательством. Жалоба не совместима ratione materiae с положениями Конвенции* (*Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).).

Вопрос о соблюдении принципа презумпции невиновности

Наличие в национальном праве специальных средств правовой защиты против нарушений принципа презумпции невиновности. Жалоба признана неприемлемой в связи с неисчерпанием заявителем внутренних средств правовой защиты.

Вопрос о недопустимости назначения более тяжкого наказания

По делу обжалуется окончательное исчисление общего срока лишения свободы, подлежащего отбытию заявителем на основании приговоров двух различных судов, которое повлекло увеличение срока по сравнению с первоначально указанным прокуратурой. Жалоба признана неприемлемой.

A., B. и C. против Ирландии
[A., B. and C. v. Ireland] (N 25579/05)

[III Секция]

Согласно толкованию ирландского законодательства Верховным судом этой страны аборт является законным лишь в случае реального и существенного риска для жизни матери, который может быть устранен только прерыванием беременности. После введения в действие 13-й и 14-й поправок к Конституции жительницы Ирландии вправе сделать аборт за границей или получать или распространять информацию о соответствующих услугах за границей.

Все три заявительницы проживали в Ирландии, забеременели ненамеренно и решили сделать аборт, так как полагали, что их личные обстоятельства не позволяют им родить. Первая заявительница была безработной одинокой матерью. Четверо ее несовершеннолетних детей находились под опекой, и она опасалась, что появление еще одного ребенка уменьшит ее шансы на восстановление в родительских правах после того, как она приложила значительные усилия, чтобы преодолеть проблемы с алкоголем. Вторая заявительница узнала о том, что существует значительный риск внематочной беременности, и в любом случае она не хотела стать одинокой матерью. Третья заявительница, больная раком, не могла найти врача, который разъяснил бы ей, подвергнется ли ее жизнь опасности в случае, если она сохранит беременность, и был ли затронут плод противопоказанными для него медицинскими тестами, которые она проходила до того, как узнала о беременности. Вследствие установленных в Ирландии ограничений все три заявительницы были вынуждены обратиться за прерыванием беременности в частную клинику в Англии в рамках процедуры, которую они описывают как чрезмерно дорогую, сложную и травмирующую. Первая заявительница была вынуждена занимать деньги у профессионального кредитора, а третья заявительница, находившаяся на ранних стадиях беременности, была вынуждена ожидать в течение восьми недель хирургического аборта, поскольку не могла найти клинику, выполняющую медикаментозный аборт для иностранок, из-за необходимости последующего медицинского наблюдения. Все три заявительницы перенесли осложнения по возвращении в Ирландию, но боялись обращаться за медицинской помощью из-за ограничений аборта.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 2 Конвенции (третья заявительница) и статей 3, 8, 13 и 14 Конвенции.

Юнке против Турции
[Juhnke v. Turkey] (N 52515/99)

Постановление от 13 мая 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 1997 году заявительница, гражданка Германии, была задержана турецкими солдатами по подозрению в принадлежности к незаконной вооруженной организации PKK (Рабочей партии Курдистана) и передана местным жандармам. В 1998 году она была осуждена в соответствии с предъявленными обвинениями и приговорена к лишению свободы. В то же время она подала жалобу в прокуратуру, утверждая, что подверглась гинекологическому обследованию без ее согласия. Она также указывала, что была раздета и подверглась сексуальным домогательствам со стороны нескольких жандармов, присутствовавших при обследовании. Заявительница потребовала возбуждения дела против жандармов и врача. В 2002 году уголовное дело против жандармов было приостановлено Высшим административным судом. В 2004 году она была освобождена и депортирована в Германию.

Вопросы права

Заявительница сопротивлялась гинекологическому обследованию, пока не была вынуждена подчиниться ему. С учетом уязвимости заключенной перед властями от нее нельзя было ожидать бесконечного сопротивления. Она содержалась в одиночном заключении по меньшей мере в течение девяти дней до примененной к ней меры. Во время обследования она, по-видимому, находилась в особенно угнетенном психическом состоянии. Не имеется сведений о том, что имелись какие-либо показания к такому обследованию или что оно проводилось в связи с жалобой на сексуальное посягательство в отношении заявительницы. Остается неясным, была ли она в достаточной степени информирована о характере и причинах такой меры. С учетом разъяснений врача она могла ошибочно полагать, что обследование являлось обязательным. Нельзя заключить с достаточной степенью определенности, что согласие, данное заявительницей, было свободным и информированным. Назначение ей гинекологического обследования при таких обстоятельствах позволяет сделать вывод о вмешательстве в ее право на уважение личной жизни и особенно права на физическую неприкосновенность. Кроме того, не подтверждено, что это вмешательство было "предусмотрено законом", поскольку государство-ответчик не представило данных о том, что вмешательство было основано на какой-либо законодательной или иной правовой норме или соответствовало ей. Оспариваемое обследование не представляло собой часть стандартного медицинского обследования, применяемого в отношении задержанных или арестованных. Скорее, оно выглядит как дискреционное решение, не подчиненное каким-либо процессуальным требованиям, которое было принято властями с целью обезопасить служащих сил безопасности, задержавших и поместивших заявительницу под стражу, от потенциального ложного обвинения в сексуальном посягательстве в отношении заявительницы. Даже если это могло в принципе составлять законную цель, обследование было ей не соразмерно. Заявительница не жаловалась на сексуальное посягательство, и не было оснований полагать, что она собирается это сделать. Следовательно, эта цель не могла оправдать пренебрежения отказом заключенной от прохождения такого неприятного и серьезного вмешательства в ее физическую неприкосновенность или попыток заставить ее отказаться от возражений по этому поводу. Не подтверждено, что гинекологическое обследование, которое было навязано заявительнице без ее свободного и информированного согласия, было "предусмотрено законом" или было "необходимым в демократическом обществе".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Европейский Суд постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были. Европейский Суд постановил, что по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

См. также дело "Y.F. против Турции" [Y.F.v. Turkey], N 24209/94 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 55* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 12/2003.)).

Маршиани против Франции
[Marchiani v. France] (N 30392/03)

Решение от 27 мая 2008 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 2 статьи 6 Конвенции.)

Петров против Болгарии
[Petrov v. Bulgaria] (N 15197/02)

Постановление от 22 мая 2008 г. [вынесено V Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Ферла против Польши
[Ferla v. Poland] (N 55470/00)

Постановление от 20 мая 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В связи с обвинением в нападении на соседа при отягчающих обстоятельствах заявитель был помещен в предварительное заключение. Его жена заявила полиции, что не была свидетельницей происшествия, и отказалась давать показания против мужа. Во время 11-месячного периода, предшествующего суду, ей было разрешено посетить его лишь один раз, иные ее просьбы были отклонены на том основании, что она будет вызвана в качестве свидетеля со стороны обвинения. После судебного разбирательства заявитель был осужден и приговорен к четырем годам лишения свободы.

Вопросы права

Дело касается вопроса о том, была ли данная мера "необходимой в демократическом обществе". Первоначально она может быть признана необходимой и обоснованной, несмотря на суровые последствия для семейной жизни заявителя. Однако Европейский Суд должен рассмотреть, было ли совместимо со статьей 8 Конвенции ее продолжающееся применение. Хотя жена заявителя сообщила, что не располагает какими-либо сведениями, и затем отказалась от дачи показаний, ей было позволено посетить его лишь один раз. Власти не рассматривали альтернативные меры, такие как надзор со стороны сотрудника тюрьмы или иные ограничения характера, частоты и продолжительности посещений, для обеспечения того, чтобы контакты заявителя с женой не могли привести к сговору или иным образом нарушить процесс получения доказательств. Кроме того, власти не видели препятствий для посещения заявителя в том единственном случае, когда это было разрешено. При таких обстоятельствах, учитывая продолжительность и характер ограничений, последние вышли за пределы необходимого в демократическом обществе в целях "предотвращения беспорядков и преступлений" и не обеспечивали справедливое равновесие между примененными средствами и преследуемой целью.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Гюльмез против Турции
[Gulmez v. Turkey] (N 16330/02)

Постановление от 20 мая 2008 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Маккенн против Соединенного Королевства
[McCann v. United Kingdom] (N 19009/04)

Постановление от 13 мая 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель и его жена согласно Жилищному закону 1985 года выступали гарантированными нанимателями дома с тремя спальнями, принадлежащего городскому совету. Их брак распался, и жена получила приказ, предписывающий заявителю покинуть общее жилье по причине домашнего насилия. После того как жена и дети заявителя были переселены в новое жилье, он вернулся в свободный дом и предпринял значительный объем ремонтных работ. Отношения заявителя с женой улучшились, и она поддержала его заявление об обмене с другим нанимателем муниципального жилья, поскольку дом с тремя спальнями был слишком велик для заявителя, но ему требовался дом в данной местности, который могли бы посещать его дети. В январе 2002 г. служащий по жилищным вопросам, узнав, что фактически недвижимость не была свободна, посетил жену заявителя и добился подписания ею уведомления об освобождении помещения* (*Согласно нормам общего права подача одним из сонанимателей уведомления об освобождении помещения влечет прекращение найма независимо от воли другого сонанимателя (прим. переводчика).). Жена заявителя утверждает, что не получила консультацию и на тот момент не понимала, что это прекратит право заявителя проживать в доме или обменивать его. Местный орган власти между тем обратился за приказом о восстановлении владения, который был выдан судом апелляционной инстанции, постановившим, что местный орган действовал законно, и что уведомление об освобождении помещения имеет силу, даже если оно было подписано без понимания его последствий. Это решение было оставлено в силе после судебной проверки, инициированной заявителем, и апелляционного разбирательства. Заявитель был выселен из дома.

Вопросы права

Уведомление об освобождении помещения и разбирательство о восстановлении владения представляли собой вмешательство в право заявителя на уважение жилища. Это вмешательство соответствовало закону и преследовало правомерные цели защиты права местных властей на возврат недвижимости из владения физического лица, которое не имеет договорных или иных прав находиться в ней, а также обеспечения надлежащего применения предусмотренной законом системы обеспечения жильем. Европейский Суд отмечает, что любое лицо, которое может потерять свое жилье, должно иметь доступ к независимому суду для определения соразмерности данной меры, даже если согласно национальному законодательству право пользования прекратилось. Законодательство Соединенного Королевства установило сложную систему распределения публичного жилья, которая включала согласно статье 84 Жилищного закона 1985 года положения о защите гарантированных нанимателей в отношениях с наймодателями - публичными органами. Если бы местный орган требовал выселения заявителя в установленном законом порядке, заявитель мог бы требовать исследования судом его личных обстоятельств, включая необходимость предоставления помещения для его детей, а также вопроса о том, действительно ли его жена покинула общее жилье вследствие домашнего насилия. Однако местный орган предпочел обойти установленный законом порядок, предложив жене заявителя подписать уведомление об освобождении помещения в рамках общего права, результатом чего стало немедленное прекращение права заявителя оставаться в доме. В ходе данной процедуры власти не дали оценки праву заявителя на уважение жилища. Последующие процедура восстановления владения и судебная проверка также не обеспечили возможность рассмотрения независимым судом соразмерности потери заявителем дома преследуемым правомерным целям. Вопрос о том, осознавала ли жена заявителя последствия подачи уведомления об освобождении помещения или желала ли она их наступления, не имеет значения. Процессуальные гарантии, предусмотренные упрощенной процедурой, доступной наймодателю в случае, когда один из сонанимателей подал уведомление об освобождении помещения, не были адекватными.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Рамзи против Нидерландов
[Ramzy v. Netherlands] (N 25424/05)

Решение от 27 мая 2008 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Петров против Болгарии
[Petrov v. Bulgaria] (N 15197/02)

Постановление от 22 мая 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Между 2001 и 2003 годами заявитель отбывал наказание в тюрьме г. Ловеча. Во время пребывания там ему не разрешалось направлять корреспонденцию адвокату, представляющему его интересы в продолжающемся национальном разбирательстве, а также в Европейском Суде, в запечатанных конвертах. Его письма систематически вскрывались и проверялись тюремной администрацией. Кроме того, в то время как состоящие в браке заключенные имели право звонить своим супругам из отдельной телефонной кабины два раза в месяц, ему было запрещено в течение определенного времени звонить матери своего ребенка, с которой он прожил около четырех лет, поскольку они не состояли в браке.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Заявитель жаловался на проверку его корреспонденции, включая ту, которой он обменивался с адвокатом. Проверка корреспонденции была основана на национальном законодательстве, которое предусматривало, что вся корреспонденция заключенных должна просматриваться независимо от ее категории. Более того, законодательные положения не устанавливали каких-либо правил, касающихся осуществления такой проверки, и национальные власти не были обязаны указывать основания для нее. Несмотря на наличие определенной свободы усмотрения в этой сфере, и в отсутствие каких-либо доводов властей в отношении необходимости такой меры, проверка всей совокупности корреспонденции заявителя не была вызвана настоятельной общественной потребностью и не была соразмерна преследуемой правомерной цели.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Заявитель также жаловался, что в отличие от состоящих в браке заключенных он не мог звонить своей сожительнице по тюремному телефону. Несмотря на особенности законного статуса пар, состоящих в браке, а также всеобщее признание института брака, заявителя и его сожительницу связывали длительные отношения, и они имели общего ребенка. Его ситуация была, таким образом, по существу аналогична ситуации заключенных, состоящих в браке. Однако ни национальные власти, ни государство-ответчик не привели объективное и обоснованное оправдание иному отношению к заявителю по сравнению с заключенными, состоящими в браке. Несмотря на свободу усмотрения государства в данной области, Европейский Суд находит неприемлемым, что состоящие в браке и не состоящие в браке заключенные с установившейся семейной жизнью пользуются различным отношением, что касается поддержания семейных связей в заключении.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Аксу против Турции
[Aksu v. Turkey] (NN 4149/04 и 41029/04)

[II Секция]

Заявитель, гражданин Турции цыганской национальности, предъявил два гражданских иска в суд по гражданским делам г. Анкара, утверждая, что две публикации, которые финансировало Министерство культуры - книга "Цыгане в Турции" и словарь турецкого языка для учащихся - содержали выражения, представляющие дискриминацию в отношении цыган и его оскорбление как цыгана. Суд отклонил требования, установив, что книга являлась результатом научного исследования социальных структур цыган, а определения и выражения словаря были основаны на исторических и социальных реалиях, поэтому ни одна из публикаций не представляла собой оскорбление заявителя.

Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика в отношении статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, со специальными вопросами в отношении наличия у заявителя статуса жертвы нарушения Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на эффективное внутреннее средство правовой защиты (Франция)

Наличие в национальном праве специальных средств правовой защиты против нарушений принципа презумпции невиновности. Жалоба признана неприемлемой.

Вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione temporis*

(*Ratione temporis (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных со временем события", критерий обстоятельства времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).)

По делу обжалуется предполагаемое нарушение, основанное на административном решении, принятом до даты вступления в силу Конвенции, тогда так окончательное судебное решение было принято после этой даты. Жалоба признана неприемлемой.

Бетаев и Бетаева против России
[Betayev and Betayeva v. Russia] (N 37315/03)

Гехаева и другие против России
[Gekhayeva and Others v. Russia] (N 1755/04)

Ибрагимов и другие против России
[Ibragimov and Others v. Russia] (N 34561/03)

Сангариева и другие против России
[Sangariyeva and Others v. Russia] (N 1839/04)

Постановления от 29 мая 2008 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данных дел, жалобы по которым были рассмотрены в контексте статьи 2 Конвенции.)

См. также недавно рассмотренные дела, в которых Европейский Суд установил несоблюдение статьи 38 Конвенции: "Шамаев и другие против Грузии и России" [Shamayev and Others v. Georgia and Russia], N 36378/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 74* (* См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 9 /2005.)); "Имакаева против России" [Imakayeva v. Russia], N 7615/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 91* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 5 /2007.)); "Байсаева против России" [Baysayeva v. Russia], N 74237/01 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 96* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 10 /2007.)); "Ахмадова и Садулаева против России" [Akhmadova and Sadulayeva v. Russia], N 40464/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 12 /2007.)); "Битиева и Х. против России" [Bitiyeva and X. v. Russia], NN 57953/00 и 37392/03 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 98* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 1 /2008.)); "Кукаев и Хамила Исаева против России" [Kukayev and Khamila Isayeva], N 29361/02 и 6846/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 102* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 5 /2008.)); и "Маслова и Налбандов" [Maslova and Nalbandov], N 839/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 104* (*См., соответственно, "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 7 /2008.)).

Гюльмез против Турции
[Gulmez v. Turkey] (N 16330/02)

Постановление от 20 мая 2008 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 6 Конвенции.)

Тодоров против Болгарии
[Todorov v. Bulgaria] (N 65850/01)

Решение от 13 мая 2008 г. [вынесено V Секцией]

В 1997 году заявитель предъявил иск к муниципалитету с требованием о возвращении средств, уплаченных им по договору, заключенному в 1990 году, и возмещении убытков, причиненных нарушением этого договора. Районный суд удовлетворил иск частично. В 1999 году размер компенсации был увеличен в апелляционной инстанции. Однако к тому времени из-за обесценения валюты даже с начисленными процентами эта сумма составляла только часть первоначального требования.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Хотя обязанность выплаты компенсации действительно была возложена на муниципалитет как административный орган, обстоятельства дела затрагивали договорные отношения между заявителем и муниципалитетом. В соответствии с установившейся практикой болгарских судов корректировка требований не допускается. В соответствии с национальным законодательством заявитель не имел права на получение компенсации убытков, вызванных инфляцией, и, следовательно, его требование такой компенсации не составляло "законного ожидания" или "существующего имущества" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Эта статья не может считаться основанием для возложения на государства обязанности поддерживать ценность требований или применять к частным требованиям ставку неустойки с учетом уровня инфляции. Европейский Суд не усматривает признаков того, что власти несут ответственность за обесценение требований. В частности, отсутствовали необоснованные задержки в разбирательстве. Жалоба не совместима ratione materiae с положениями Конвенции.

Меиданис против Греции
[Meпdanis v. Greece] (N 33977/06)

Постановление от 22 мая 2008 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель возбудил разбирательство в мировом суде против публичной больницы, где он работал по срочному гражданскому договору, о взыскании задолженности по заработной плате. Он просил взыскать неустойку по причитающейся ему сумме по ставке, предусмотренной законом, регулирующим начисление процентов по задолженностям частных лиц или задолженностям в отношениях частных лиц и публичных корпораций. В его деле размер неустойки должен был составить 27% по одному и 23% по другому периоду. Суд обязал больницу выплатить заявителю всю сумму основной задолженности и проценты по ставке 6% годовых, как установлено законом N 496/1974 о долгах публичных корпораций. Больница и заявитель обжаловали решение. Окружной суд пришел к выводу о том, что различия между должниками при определении размера неустойки создают ненадлежащее преимущество для публичных корпораций и не отвечают публичному интересу, поскольку сама по себе финансовая выгода не может рассматриваться как такая цель. Он указал, что применение закона N 496/1974 нарушило принцип равенства сторон, пункт 1 статьи 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он изменил размер неустойки в соответствии с этим. Больница подала кассационную жалобу. Дело было передано на рассмотрение Кассационного суда для заключения о соответствии закона N 496/1974 Конституции и Конвенции. Суд пришел к выводу о том, что применение более низких ставок по отношению к долгам публичных корпораций, чем к долгам частных лиц, не нарушает пункт 1 статьи 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции. Признав, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции защищает имущество кредитора, он заключил, что активы больницы также требуют защиты для обеспечения исполнения публичной обязанности. В связи с этим Кассационный суд отменил оспариваемое решение и возвратил дело на новое рассмотрение в окружной суд. Восемь судей выступили с несовпадающими особыми мнениями.

Вопросы права

Суды cогласились с тем, что больница имеет задолженность перед заявителем и что на эту сумму должна быть начислена неустойка. Таким образом, они признали право заявителя на получение неустойки, которое было достаточно обосновано. Вопрос заключается в том, был ли вынужден заявитель вследствие разницы между ставками неустойки, применимыми к денежным задолженностям государства и частных лиц, претерпеть ущерб, не совместимый с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Больница, к которой заявитель предъявил иск, в настоящем деле выступала не как публичный орган, а как частный работодатель. Спор не выходил за рамки гражданского договора, вследствие чего больница должна была исполнять по отношению к своим работникам те же обязанности, что и любой иной работодатель частного сектора, не рассчитывая на привилегии государства с целью уменьшения своей задолженности. Однако, исходя из своего публичного статуса, больница смогла добиться признания процентной ставки, которая была почти в четыре раза меньше, чем применимая в тот период к частным лицам. Поэтому Европейский Суд должен оценить уменьшение суммы, причитавшейся заявителю, который жаловался на разницу процентных ставок в зависимости от категории должника. Он признает, что публичные органы при осуществлении своих обязанностей могут пользоваться привилегиями и иммунитетами, которые позволяют им эффективно исполнять свои публичные функции. Тем не менее он полагает, что одна лишь принадлежность к государственным структурам сама по себе не достаточна для оправдания применения государственных привилегий при всех обстоятельствах, а только тогда, когда это необходимо для надлежащего функционирования государственной службы. Европейский Суд не может согласиться с доводом государства-ответчика о том, что различие процентных ставок являлось необходимым для бесперебойной деятельности больницы. Как справедливо отметили окружной суд и судьи Кассационного суда в своих несовпадающих особых мнениях, финансовый интерес публичной корпорации не может рассматриваться как публичный или всеобщий интерес и не может оправдать нарушения прав кредитора на беспрепятственное владение имуществом, причиненного оспариваемым законом. Кроме того, Европейский Суд считает, что государство-ответчик не представило разумного и объективного оправдания такого различия для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Таким образом, применение к больнице, публичной корпорации, ставки неустойки, которая была почти в четыре раза меньше, чем ставка, применяемая к частным лицам в тот же период, нарушило право заявителя на беспрепятственное пользование имуществом, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Моорен против Германии
[Mooren v. Germany] (N 11364/03)

Постановление от 13 декабря 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции.)