(1).jpg)
Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 апреля 2010 г. Дело "Ершова (Yershova) против Российской Федерации" (жалоба N 1387/04) (Первая Секция)
Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)
Дело "Ершова (Yershova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1387/04)
Постановление Суда
Страсбург, 8 апреля 2010 г.
По делу "Ершова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Христоса Розакиса, Председателя Палаты,
Анатолия Ковлера,
Элизабет Штейнер,
Дина Шпильманна,
Сверре Эрика Йебенса,
Джорджио Малинверни,
Георга Николау, судей,
а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 18 марта 2010 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 1387/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Марией Григорьевной Ершовой (далее - заявительница) 8 декабря 2003 г.
2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.
3. 12 июля 2007 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.
Факты
I. Обстоятельства дела
4. Заявительница родилась в 1954 году и проживает в г. Якутске.
5. Она работала на муниципальном предприятии* (* В оригинале использовано выражение "муниципальная компания", хотя из §§ 6 и 35-40 настоящего Постановления следует, что речь идет о предприятии, основанном на праве хозяйственного ведения. Возможно, Европейский Суд таким способом хотел отличить первоначально существовавшее юридическое лицо от вновь созданного (прим. переводчика).) "Якутскгортеплосеть" (якутское городское муниципальное предприятие тепловых сетей, далее - предприятие).
A. Правовой статус муниципального предприятия "Якутскгортеплосеть"
6. Предприятие было учреждено решением Комитета по управлению муниципальным имуществом Якутского городского совета от 30 июня 1992 г. Статьи 3 и 4 устава предприятия устанавливали, что его основной целью являются обеспечение бесперебойного теплоснабжения населения Якутска с техническим обслуживанием и транспортными услугами, а также коммерческая деятельность. Город Якутск сохранял право собственности на имущество предприятия, в то время как предприятие осуществляло право хозяйственного ведения в его отношении. Любое изменение уставного капитала предприятия являлось прерогативой комитета-учредителя. Предприятие не имело права продавать или иным образом отчуждать или распоряжаться имуществом, которым оно владело на праве хозяйственного ведения, без согласия учредителя. Учредитель получал 10% чистой прибыли предприятия. В соответствии со статьей 7 устава высшим органом управления предприятия являлся его учредитель. Лишь комитет-учредитель мог ликвидировать или реорганизовать предприятие, назначить ликвидационную комиссию или утвердить ликвидационный баланс предприятия.
7. Предприятие было обязано использовать свое имущество в соответствии с уставными целями. Статья 5 устава предусматривала, что предприятие могло самостоятельно осуществлять различные виды экономической деятельности, заключать договоры и планировать свою коммерческую деятельность. Оно также могло принимать решение о ставках заработной платы работников предприятия и определять размер средств, направляемых на выплату заработной платы.
B. Судебные решения в пользу заявительницы и ликвидация предприятия
1. Первое судебное решение в пользу заявительницы
8. В августе 2000 г. заявительница была уволена с предприятия.
9. 7 декабря 2000 г. Якутский городской суд Республики Саха (Якутия) восстановил заявительницу на работе и взыскал с предприятия в ее пользу задолженность в размере 16 632 рублей 32 копеек. Решение не было обжаловано и вступило в силу 17 декабря 2000 г. Заявительница была немедленно восстановлена на работе.
10. Власти Российской Федерации утверждают, что предприятие выплатило заявительнице 16 632 рубля 32 копейки между октябрем 2000 г. [так в тексте] и февралем 2001 г., тем самым исполнив решение в добровольном порядке. Они не представили документов на этот счет.
2. Распоряжение о ликвидации предприятия
11. В то же время Комитет по управлению муниципальным имуществом Якутского городского совета изъял бoльшую часть имущества у предприятия, передав это имущество вновь созданному муниципальному унитарному предприятию, которое именовалось Якутское муниципальное унитарное предприятие "Теплоэнергия" (МУП "Теплоэнергия"). Представляется, что вновь созданное предприятие преследовало ту же цель, то есть теплоснабжение, осуществляло те же функции и было зарегистрировано по тому же адресу в Якутске, что и предприятие. Точная дата передачи неизвестна.
12. 16 января 2001 г. глава Якутского городского совета распорядился ликвидировать предприятие, поскольку оно стало неприбыльным, и назначил ликвидационную комиссию.
13. В соответствии с письмом председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 октября 2007 г. заявительница не передала исполнительные листы, выданные на основании решения от 7 декабря 2000 г., конкурсному управляющему предприятия.
3. Второе судебное решение в пользу заявительницы
14. 14 июня 2001 г. заявительница вновь была уволена. Она обжаловала увольнение в суде.
15. 3 декабря 2001 г. Якутский городской суд удовлетворил иск заявительницы и присудил ей компенсацию в размере 50 357 рублей, подлежащую уплате ликвидационной комиссией предприятия.
4. Исполнительное производство в отношении двух решений
16. 1 марта 2001 г. судебный пристав-исполнитель направил исполнительный лист, выданный на основании первого решения, председателю ликвидационной комиссии.
17. В январе 2002 г. заявительница передала исполнительные листы, выданные на основании второго решения, конкурсному управляющему.
18. Она была включена в реестр кредиторов. Общая сумма требования составляла 95 339 рублей 46 копеек, в том числе 66 999 рублей 46 копеек представляли собой сумму, взысканную судом, и 28 350 рублей составляли невыплаченное выходное пособие.
19. Письмами от 28 января и 27 мая 2002 г. конкурсный управляющий предприятия подтвердил, что требования заявительницы, вытекающие из решений от 7 декабря 2000 г. и 3 декабря 2001 г., включены в реестр требований кредиторов предприятия.
5. Дальнейшее развитие процедуры банкротства
20. 16 мая 2001 г. Якутский городской суд по жалобе частного лица отменил решение Комитета по управлению муниципальным имуществом о передаче имущества предприятия МУП "Теплоэнергия" и распоряжение главы Якутского городского совета о ликвидации предприятия в связи с их незаконностью. Представляется, что в определенный момент это решение было оставлено без изменения Верховным судом Республики Саха (Якутия). Стороны не представили копии соответствующих судебных актов.
21. 9 ноября 2001 г. Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) признал предприятие банкротом и обязал ликвидационную комиссию начать выплаты по требованиям кредиторов.
22. 29 ноября 2002 г. местная прокуратура возбудила уголовное дело против Якутского городского совета* (* Так в оригинале. По-видимому, дело было возбуждено в отношении членов городского совета, поскольку в соответствии с российским законодательством уголовной ответственности подлежат лишь физические лица (прим. переводчика).) по подозрению в преднамеренном банкротстве предприятия в связи с передачей бoльшей части имущества предприятия вновь созданному муниципальному предприятию МУП "Теплоэнергия".
23. 16 мая 2002 г. президиум Верховного суда Республики Саха (Якутия) отменил в порядке надзора решение от 16 мая 2001 г., подтвердив законность решения городского совета о передаче имущества муниципальному предприятию МУП "Теплоэнергия". Со ссылкой на статью 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) (см. § 42 настоящего Постановления) суд пришел к выводу, что переданное имущество было исключено из оборота, что оно было изъято в связи с его жизненной необходимостью для региона, и власти законно передали спорное имущество другому предприятию.
24. 11 июня 2002 г. уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления в действиях городской администрации.
25. 26 ноября 2002 г. Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) признал предприятие банкротом* (* В соответствии с § 21 постановления арбитражный суд признал предприятие банкротом 9 ноября 2001 г. По-видимому, в указанную дату было открыто конкурсное производство, а 26 ноября 2002 г. оно было завершено (прим. переводчика).) и освободил его от всех обязательств и долгов, в том числе перед заявительницей.
26. Письмом от 16 января 2003 г. прокурор сообщил заявительнице о намерении прокуратуры обжаловать постановление от 16 мая 2002 г. президиума Верховного суда Республики Саха (Якутия) в порядке надзора. Стороны не представили какой-либо информации об исходе разбирательства.
C. Иск заявительницы к ликвидационной комиссии
27. 25 февраля 2003 г. заявительница инициировала новое судебное разбирательство, требуя, чтобы на местные власти была возложена субсидиарная ответственность по обязательствам предприятия.
28. 24 марта 2003 г. Якутский городской суд отклонил иск заявительницы как не основанный на национальном законодательстве.
29. 23 апреля 2003 г. Верховный суд Республики Саха (Якутия) отменил решение и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Верховный суд отметил, в частности, что Якутский городской совет передал значительную часть имущества предприятия вновь созданному муниципальному предприятию. Суд пришел к выводу, что неспособность предприятия удовлетворять требования кредиторов была тесно связана с этой передачей. Суд счел, что нижестоящий суд не исследовал данные обстоятельства, решая вопрос об ответственности местной администрации по обязательствам предприятия.
30. 10 июня 2003 г. Якутский городской суд заново рассмотрел дело. Со ссылкой на постановление о прекращении уголовного дела по подозрению в преднамеренном банкротстве суд решил, что изъятие и передача имущества предприятия были законными, и отклонил требования заявительницы.
31. 9 июля 2003 г. Верховный суд Республики Саха (Якутия) оставил решение без изменения.
D. Разбирательство в Конституционном Суде
32. Заявительница обратилась в Конституционный Суд, утверждая, что положения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", устанавливавшие, что в случае недостаточности имущества должник освобождается от требований, которые не были удовлетворены в рамках процедуры банкротства, не соответствовали Конституции.
33. 8 июня 2004 г. Конституционный Суд отклонил ее жалобу.
E. Текущая ситуация с исполнением судебных решений в пользу заявительницы
34. Власти Российской Федерации утверждали, что предприятие-должник исполнило решение от 7 декабря 2000 г. в период с октября 2000 г. по февраль 2001 г. Как указывает заявительница, решение от 7 декабря 2000 г. в части выплаты 16 632 рублей 32 копеек до сих пор не исполнено, и сумма, присужденная 3 декабря 2001 г., не выплачена.
II. Применимое национальное законодательство и практика
A. Муниципальные унитарные предприятия
35. Гражданский кодекс Российской Федерации устанавливает, что государственные и муниципальные унитарные предприятия представляют собой особую организационно-правовую форму юридического лица, не наделенного правом собственности на закрепленное за ним собственником имущество (пункт 1 статьи 113). Имущество государственного или муниципального унитарного предприятия находится, соответственно, в государственной или муниципальной собственности и принадлежит такому предприятию на праве хозяйственного ведения или оперативного управления (пункт 2 статьи 113). Фирменное наименование унитарного предприятия должно содержать указание на собственника его имущества (пункт 3 статьи 113).
36. Унитарное предприятие, основанное на праве хозяйственного ведения, создается по решению уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления (статья 114).
37. Учредительным документом предприятия, основанного на праве хозяйственного ведения, является его устав, утверждаемый уполномоченным на то государственным органом или органом местного самоуправления. Если по окончании финансового года стоимость чистых активов предприятия, основанного на праве хозяйственного ведения, окажется меньше размера уставного фонда, орган, уполномоченный создавать такие предприятия, обязан произвести в установленном порядке уменьшение уставного фонда. Если стоимость чистых активов становится меньше размера, определенного законом, предприятие может быть ликвидировано по решению суда (статья 114).
38. Собственник решает вопросы создания предприятия и определения предмета и целей его деятельности. Собственник контролирует использование принадлежащего предприятию имущества по назначению, имеет право реорганизовать или ликвидировать унитарное предприятие и получает часть прибыли предприятия (пункт 1 статьи 295).
39. Руководитель унитарного предприятия назначается собственником и подотчетен ему (пункт 4 статьи 113).
40. На совершение любых сделок, которые могут привести к обременению или отчуждению недвижимого имущества, необходимо согласие собственника. Предприятие самостоятельно распоряжается остальным имуществом, находящимся в его хозяйственном ведении, за исключением случаев, установленных законом или иными правовыми актами (пункт 2 статьи 295).
B. Несостоятельность унитарных предприятий, основанных на праве хозяйственного ведения
41. Унитарные предприятия, основанные на праве хозяйственного ведения, могут быть признаны несостоятельными в рамках процедуры банкротства, применимой к частным компаниям. Государственный или муниципальный собственник имущества не отвечает по обязательствам унитарного предприятия, основанного на праве хозяйственного ведения, за исключением случаев, когда несостоятельность вызвана собственником или имели место нарушения порядка ликвидации со стороны собственника (пункт 7 статьи 114 и статья 56 Гражданского кодекса и статья 184 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" N 6-ФЗ от 8 января 1998 г., который действовал в период, относящийся к обстоятельствам дела). Государственный или муниципальный собственник имущества может, но не обязан, погасить обязательства унитарного предприятия в рамках процедуры банкротства (статьи 1 и 89 Закона о банкротстве).
C. Специальные нормы, касающиеся передачи жизненно необходимых объектов коммунальной инфраструктуры
1. Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)"
42. При наличии в составе имущества должника имущества, изъятого из оборота, конкурсный управляющий уведомляет собственника изъятого из оборота имущества (пункт 2* (* Вероятно, в тексте допущена опечатка, процитированная норма содержится в пункте 1 указанной статьи (прим. переводчика).) статьи 104). Такое имущество, как, в частности, объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, подлежат передаче соответствующему муниципальному образованию в лице уполномоченных органов местного самоуправления. Обязанность по содержанию и обеспечению функционирования указанных объектов в соответствии с их целевым назначением возлагается на уполномоченные органы местного самоуправления по истечении одного месяца с момента получения уведомления от конкурсного управляющего (пункт 4 статьи 104). Передача объектов органам местного самоуправления осуществляется по фактическому состоянию без каких-либо дополнительных условий. Источниками финансирования содержания данных объектов являются соответствующие бюджеты (пункт 5 статьи 104).
2. Постановление Конституционного Суда N 8-П от 16 мая 2000 г.
43. Постановлением N 8-П от 16 мая 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации проверил соответствие пункта 4 статьи 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" Конституции Российской Федерации. Суд, в частности, постановил:
"4. [...] Объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, как объекты недвижимости, входящие в имущество должника-собственника, используются не только в его частных интересах, но и в интересах населения, подлежащих защите со стороны государства. Поэтому отношения, связанные с обеспечением функционирования и сохранения целевого назначения указанных объектов, носят публично-правовой характер. Осуществляя их регулирование, законодатель, исходя из публичных целей, вправе определять, что те или иные объекты, необходимые для жизнеобеспечения населения, в процессе конкурсного производства подлежат передаче соответствующему муниципальному образованию. [Это... служит цели] распределения между разными уровнями публичной власти функций социального государства".
Конституционный Суд постановил, что положения, допускающие передачу различных объектов, имеющих особое значение для общества, включая объекты коммунальной инфраструктуры, местным властям, были приняты с целью обеспечения их целевого использования в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Однако практическое толкование указанных положений национальными судами могло противоречить их конституционному смыслу. Конституционный Суд постановил, что указанные положения не могли толковаться как разрешающие передачу таких объектов местным властям без выплаты кредиторам в рамках конкурсного производства разумной и справедливой компенсации, позволяющей обеспечить справедливое равновесие между требованиями общественного интереса и требованиями защиты основополагающих прав индивида. Суд, кроме того, отметил, что названное положение не соответствовало Конституции постольку, поскольку оно допускало передачу имущества без эффективного судебного контроля.
Право
I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
44. Заявительница жаловалась на основании статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, что решения от 7 декабря 2000 г. и 3 декабря 2001 г. не были исполнены. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Указанные положения в соответствующей части предусматривают следующее:
Статья 6 Конвенции
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".
Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".
A. Приемлемость жалобы
1. Предполагаемое злоупотребление правом обращения в Европейский Суд
45. Власти Российской Федерации утверждали, что сумма, присужденная решением от 7 декабря 2000 г., была выплачена заявительнице предприятием-должником между октябрем 2000 г. [так в тексте] и февралем 2001 г. Они полагали, что заявительница злоупотребила правом обращения в Европейский Суд, поскольку она не сообщила Европейскому Суду, что данное решение уже было исполнено. Они утверждали, что ее жалоба должна быть исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению.
46. Заявительница возражала. Она указала, что вопреки объяснениям властей Российской Федерации исполнение решения не могло начаться в октябре 2000 г., то есть за два месяца до его вынесения. В любом случае власти Российской Федерации не подтвердили свой довод какими-либо доказательствами того, что выплата в соответствии с решением была действительно произведена.
47. Европейский Суд напоминает, что, помимо исключительных случаев, жалоба может быть отклонена по причине злоупотребления правом, лишь если она заведомо основана на фактических ошибках (см. Решение Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), §§ 53-54, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV; Решение Европейского Суда от 6 апреля 2000 г. по делу "I.S. против Болгарии" (I.S. v. Bulgaria), жалоба N 32438/96; и Постановление Европейского Суда по делу "Варбанов против Болгарии" (Varbanov v. Bulgaria), жалоба N 31365/96, § 36, ECHR 2000-X). Он отмечает, что стороны не представили какие-либо документы, включая банковские документы, подтверждающие, что заявительница действительно получила денежные переводы, на которые ссылались власти Российской Федерации, или что указанные платежи были проведены иным способом на основании решения от 7 декабря 2000 г. В отсутствие документальных доказательств того, что платежи были произведены, Европейский Суд не может заключить, что доводы заявительницы были заведомо основаны на фактических ошибках. Соответственно, возражение должно быть отклонено.
2. Совместимость жалобы ratione personae* с положениями Конвенции (ответственность государства)
* Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь", критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика)
a. Доводы сторон
48. Власти Российской Федерации утверждали, что на государство не может возлагаться ответственность за длительное неисполнение судебных решений. Во-первых, предприятие не являлось государственным органом. Кроме того, в соответствии со статьями 113 и 114 Гражданского кодекса предприятие-должник, муниципальное унитарное предприятие, было самостоятельным юридическим лицом, наделенным правом хозяйственного ведения в отношении переданного ему имущества. Хотя предприятие было учреждено решением местных властей и не имело права в соответствии со статьей 295 Гражданского кодекса совершать сделки, могущие повлечь обременение или отчуждение недвижимого имущества, оно пользовалось достаточной самостоятельностью в различных видах деятельности. Со ссылкой на пункт 7 статьи 114 Гражданского кодекса власти Российской Федерации доказывали, что государство не отвечало по обязательствам предприятия.
49. Кроме того, согласно российскому законодательству на собственника могла возлагаться ответственность за неисполненные обязательства муниципального унитарного предприятия лишь при условии, что несостоятельность предприятия была вызвана собственником. Власти Российской Федерации утверждали, что это условие отсутствовало в настоящем деле. Власти распорядились о ликвидации предприятия, поскольку оно стало неприбыльным. Городской совет передал имущество предприятию МУП "Теплоэнергия", муниципальному унитарному предприятию, для обеспечения бесперебойного теплоснабжения города. Имущество предприятия было исключено из оборота, и его передача иному предприятию распоряжением властей была оправдана жизненно важным публичным интересом. Что касается способа передачи, уголовное дело в отношении властей было прекращено. Таким образом, передача имущества предприятия была законной, и нельзя говорить о том, что несостоятельность предприятия вызвана его собственником.
50. Наконец, они утверждали, что, в отличие от ситуации, описанной в Постановлении Европейского Суда по делу "Михайленко и другие против Украины" (Mykhaylenky and Others v. Ukraine), жалобы NN 35091/02, 35196/02, 35201/02, 35204/02, 35945/02, 35949/02, 35953/02, 36800/02, 38296/02 и 42814/02, § 46, ECHR 2004-XII, предприятие пользовалось достаточной институциональной и оперативной независимостью от государства, чтобы государство могло быть освобождено от ответственности на основании Конвенции за его действия и бездействие. Действительно, в настоящем деле отсутствуют основания предполагать, что государство было основным должником предприятия или что его контроль распространялся на условия труда заявительницы. Государство не запрещало изъятие имущества предприятия. Напротив, предприятие-должник было самостоятельной организацией и как таковая контролировалось государственными органами.
51. Власти Российской Федерации заключили, соответственно, что решение было вынесено против частного должника. В этом отношении дело было аналогичное делам "Рейнбах против Российской Федерации" и "Боброва против Российской Федерации", в которых Европейский Суд пришел к выводу, что принцип обязательности исполнения судебных решений не может толковаться как обязывающий государство замещать собой частного ответчика в случае несостоятельности последнего (см. Постановление Европейского Суда от 29 сентября 2005 г. по делу "Рейнбах против Российской Федерации" (Reynbakh v. Russia), жалоба N 23405/03, § 18* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2006.), и Постановление Европейского Суда от 17 ноября 2005 г. по делу "Боброва против Российской Федерации" (Bobrova v. Russia), жалоба N 24654/03, § 16). Они утверждали, что решения против предприятия не могли быть исполнены по причине недостаточности у него имущества, и при таких обстоятельствах государство не могло нести ответственность за длительное неисполнение решений. Меры, принятые властями, были адекватны и достаточны, и они действовали с надлежащей тщательностью, чтобы содействовать кредитору в исполнении решения (см. Постановление Европейского Суда от 3 февраля 2005 г. по делу "Фочьяк против Румынии" (Fociac v. Romania), жалоба N 2577/02, §§ 69-70). Они просили Европейский Суд отклонить жалобу как не совместимую ratione personae с положениями Конвенции.
52. Заявительница утверждала, во-первых, что предприятие-должник было фактически государственным предприятием, контролируемым Якутским городским советом и финансируемым из городского бюджета. Власти приняли решение о его ликвидации. Кроме того, городской совет передал имущество предприятия вновь созданному предприятию МУП "Теплоэнергия". Последнее имело тех же потребителей и поставщиков, осуществляло точно такие же функции и было зарегистрировано по тому же адресу, что и его предшественник. Предприятие-должник не могло рассматриваться как частное, поскольку обеспечивало теплоснабжение всех зданий в Якутске в соответствии с заранее установленными тарифами. При таких обстоятельствах городской совет нес ответственность по обязательствам предприятия в случае недостаточности у последнего имущества для исполнения своих обязательств, как было установлено решением от 7 декабря 2000 г. в пользу заявительницы.
b. Мнение Европейского Суда
53. Европейский Суд прежде всего напоминает, что, если заявитель жалуется на неисполнение решения суда, вынесенного в его или ее пользу, объем обязательств государства по статье 6 Конвенции и статье 1 Протокола N 1 к Конвенции зависит от того, является ли должник Высокой Договаривающейся Стороной в значении статьи 34 Конвенции или частным лицом (см. Решение Европейского Суда от 31 мая 2007 г. по делу "Анохин против Российской Федерации" (Anokhin v. Russia), жалоба N 25867/02). Если решение вынесено против государства, последнее должно проявить инициативу для его исполнения в полном объеме и в надлежащий срок (см. Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Акашев против Российской Федерации" (Akashev v. Russia), жалоба N 30616/05, §§ 21-23* (* Там же. N 5/2009.); и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, §§ 33-42, ECHR 2002-III* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)). Если должником является частное лицо или предприятие, имеет место иная ситуация, поскольку государство, как правило, прямо не отвечает по обязательствам частных лиц или компаний, и его обязательства по Конвенции ограничиваются обеспечением необходимого содействия кредитору в исполнении соответствующего судебного решения, например, посредством службы судебных приставов-исполнителей или процедур банкротства (см., например, Постановление Европейского Суда от 19 октября 2006 г. по делу "Кесьян против Российской Федерации" (Kesyan v. Russia), жалоба N 36496/02; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фочьяк против Румынии", § 70).
54. Принимая во внимание особый статус муниципальных унитарных предприятий по российскому законодательству (см. §§ 35-40 настоящего Постановления), они не могут быть признаны государственными органами, такими как местная администрация, или отнесены к одной категории с обычными частными компаниями. С одной стороны, муниципальное унитарное предприятие учреждается публичным органом, который остается собственником его имущества, сохраняет контроль в части целевого использования имущества, получает часть прибыли предприятия и имеет право реорганизовать или ликвидировать предприятие и передать его активы иному юридическому лицу. С другой стороны, муниципальное унитарное предприятие пользуется самостоятельностью в своей текущей деятельности, и власти не отвечают по его обязательствам согласно национальному законодательству.
55. При решении вопроса о том, несут ли ответственность согласно Конвенции заинтересованные муниципальные органы за действия или бездействие муниципального предприятия, Европейский Суд примет во внимание такие факторы, как правовой статус предприятия, права, которые предоставлены ему в рамках данного статуса, характер осуществляемой деятельности и контекст, в котором такая деятельность осуществляется, и степень независимости от властей (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского Суда по делу ""Радио Франс" и другие против Франции" (Radio France and Others v. France), жалоба N 53984/00, ECHR 2003-X (извлечения), с дополнительными ссылками). Европейский Суд должен уделить особое внимание вопросу о том, пользовалось ли предприятие достаточной институциональной и оперативной независимостью от государства, чтобы освободить последнее от ответственности согласно Конвенции за его действия или бездействие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайленко и другие против Украины", § 44; и, с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 1 февраля 2007 г. по делу "Шлепкин против Российской Федерации" (Shlepkin v. Russia), жалоба N 3046/03, § 24* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.)).
56. Что касается правового статуса предприятия, власти Российской Федерации утверждали, что муниципальные предприятия создаются согласно национальному законодательству как самостоятельные юридические лица, и государство освобождено от ответственности по их обязательствам, за исключением нескольких случаев, определенных в статье 56 Гражданского кодекса. По мнению Европейского Суда, правовой статус предприятия согласно национальному законодательству, хотя и является важным фактором, не имеет решающего значения при установлении ответственности государства за действия или бездействие предприятия согласно Конвенции. Действительно, в ряде случаев Европейский Суд возлагал на государство ответственность по обязательствам компаний независимо от их формальной классификации по национальному праву (см., в частности, с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайленко и другие против Украины", § 45; Постановление Европейского Суда от 4 апреля 2006 г. по делу "Лисянский против Украины" (Lisyanskiy v. Ukraine), жалоба N 17899/02, § 19; Постановление Европейского Суда от 3 апреля 2007 г. по делу ""Кооператива Агрикола Слобозия-Ханесей" против Молдавии" (Cooperativa Agricola Slobozia-Hanesei v. Moldova), жалоба N 39745/02, §§ 18-19; Постановление Европейского Суда от 12 апреля 2007 г. по делу "Григорьев и Какаурова против Российской Федерации" (Grigoryev and Kakaurova v. Russia), жалоба N 13820/04, § 35* (* Там же. N 8/2008.); и Постановление Европейского Суда от 15 января 2008 г. по делу "Р. Качапор и другие против Сербии" (R. Kayapor* (* По-видимому, в тексте допущена опечатка. В цитируемом Постановлении фамилия заявителя указана как Kacapor (прим. переводчика).) and Others v. Serbia), жалобы NN 2269/06, 3041/06, 3042/06, 3043/06, 3045/06 и 3046/06, § 98). Соответственно, правовой статус компании-заявителя* (* Так в тексте. Вероятно, Европейский Суд имел в виду компанию-ответчика (прим. переводчика).) как самостоятельного юридического лица согласно национальному законодательству сам по себе не освобождает государство от ответственности по ее обязательствам на основании Конвенции.
57. Что касается институциональной и оперативной независимости от государства, Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации, согласно которому степень участия государства в деятельности предприятия нельзя сравнивать с имевшей место в деле "Михайленко и другие против Украины" (упоминавшемся выше). В то же время Европейский Суд отмечает, что самостоятельность предприятия была уменьшена в результате существования крепких институциональных связей с муниципалитетом и ограничений, которыми сопровождалось использование активов и имущества. Европейский Суд отмечает в этом отношении, что город Якутск являлся владельцем предприятия в соответствии с национальным законодательством и сохранял право собственности на имущество, переданное предприятию. Городской совет одобрял все сделки с этим имуществом, контролировал руководство предприятия и принимал решения по вопросу о том, будет ли предприятие продолжать свою деятельность или подлежит ликвидации.
58. Институциональные связи предприятия с публичной администрацией особенно усиливались в настоящем деле особым характером его деятельности. Будучи одним из основных поставщиков тепла в городе Якутске, предприятие обеспечивало публичную услугу, жизненно необходимую для населения города. Имущество предприятия было изъято из оборота и имело особый статус согласно национальному законодательству.
59. Европейский Суд отмечает, что отношения, возникающие из управления жизненно необходимой коммунальной инфраструктурой, были квалифицированы Конституционным Судом Российской Федерации как отношения публичного характера (см. упоминавшееся выше постановление от 16 мая 2000 г.). Соответственно, Конституционный Суд заключил, что законодатель с учетом публичных целей мог принять решение о том, что определенные объекты, жизненно необходимые для населения, могут быть переданы соответствующим муниципальным органам в ходе процедуры банкротства. Сами власти Российской Федерации отмечали, что городской совет передал имущество предприятию законно и с учетом публичных интересов.
60. Публичный характер функций муниципального предприятия и связанная с этим зависимость от муниципальных органов были явно продемонстрированы процессом ликвидации предприятия. Администрация решила ликвидировать предприятие и, кроме того, распорядилась его имуществом по своему усмотрению: оно было передано МУП "Теплоэнергия", вновь созданному унитарному предприятию, осуществляющему те же функции, что и предприятие-должник (см. для сравнения, с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисянский против Украины", § 19).
61. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации, согласно которому муниципальные власти не были основным должником предприятия, и, следовательно, нельзя признать, что несостоятельность предприятия была вызвана ими. Однако этот факт сам по себе не устраняет институциональную и оперативную зависимость от муниципальных властей, как было показано выше.
62. В свете вышеизложенного, учитывая, в частности, публичный характер функций предприятия, значительный контроль в отношении его имущества со стороны муниципальных органов и решения последних, повлекшие передачу указанного имущества и последующую ликвидацию предприятия, Европейский Суд приходит к выводу, что предприятие не пользовалось достаточной институциональной и оперативной независимостью от муниципальных властей. Соответственно, несмотря на статус предприятия как самостоятельного юридического лица, муниципальные органы и, следовательно, государство, должны нести ответственность согласно Конвенции за его действия и бездействие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайленко и другие против Украины", § 44; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисянский против Украины", § 20; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шлепкин против Российской Федерации", § 24; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Григорьев и Какаурова против Российской Федерации", §§ 35-36; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Р. Качапор и другие против Сербии", § 98).
63. Таким образом, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.
3. Неисчерпание внутренних средств правовой защиты
64. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не исчерпала внутренние средства правовой защиты, доступные ей, поскольку она не жаловалась в суд на судебных приставов-исполнителей и нарушения со стороны конкурсного управляющего. Заявительница оспаривала этот довод, указывая, что она безуспешно обращала внимание различных национальных органов на эту проблему.
65. Европейский Суд напоминает, что государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание внутренних средств правовой защиты, обязано доказать Европейскому Суду, что средство правовой защиты в соответствующий период являлось эффективным и доступным теоретически и практически (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 68). В настоящем деле власти Российской Федерации не доказали, что предлагаемые средства правовой защиты отвечали бы этим требованиям (см. для сравнения, например, Решение Европейского Суда от 16 октября 2007 г. по делу "Джон Саммут и компания ""Виза инвестментс Лимитед" против Мальты" (John Sammut and Visa Investments Limited v. Malta), жалоба N 27023/03, §§ 39-46). Европейский Суд отмечает, в частности, что процедура банкротства предприятия началась в 2001 году, заявительница была включена в реестр кредиторов предприятия и уведомлена об этом конкурсным управляющим. К моменту начала процедуры банкротства предприятие-должник уже не могло исполнять требования кредиторов в течение некоторого времени. Европейский Суд приходит к выводу, что при таких обстоятельствах любой иск в порядке гражданского судопроизводства к властям не приблизил бы заявительницу к ее цели, а именно к получению суммы, установленной решениями суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Григорьев и Какаурова против Российской Федерации", § 29).
Поскольку судебные решения в пользу заявительницы очевидно не были исполнены в связи с предполагаемой недостаточностью средств у предприятия-должника, Европейский Суд, наконец, отмечает, что эта недостаточность была в значительной степени обусловлена передачей основных средств вновь созданному муниципальному предприятию решением городского совета, которое заявительница даже не могла обжаловать в суде. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что заявительница не была обязана обжаловать действия судебных приставов-исполнителей, поскольку причина неисполнения решения была вне их влияния (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайленко и другие против Украины", § 39). Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.
4. Заключение
66. Европейский Суд далее отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо жалобы
67. Власти Российской Федерации утверждали, что решение от 7 декабря 2000 г. было полностью исполнено в период с октября 2000 г. по февраль 2001 г., то есть в разумный срок. Заявительница не представила исполнительный лист ликвидационной комиссии и не жаловалась в суд на конкурсного управляющего. Письмами конкурсного управляющего заявительнице было сообщено, что ее требования на основании судебного решения были включены в реестр требований кредиторов ошибочно.
68. Заявительница поддержала жалобу. Она утверждала, что не получала и не могла получать выплаты по первому решению суда, вынесенному в ее пользу, в период между октябрем 2000 г. и февралем 2001 г., поскольку само решение было принято лишь 7 декабря 2000 г., а исполнительный лист был направлен предприятию-должнику в марте 2001 г.
69. Европейский Суд, прежде всего, напоминает, что необоснованно длительная задержка исполнения вступившего в силу решения может рассматриваться как нарушение Конвенции. Для решения вопроса о том, являлась ли задержка обоснованной, Европейский Суд оценивает степень сложности исполнительного производства, поведение заявителя и властей, а также характер присужденной суммы (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Райлян против Российской Федерации" (Raylyan v. Russia), жалоба N 22000/03, § 31* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2008.)).
70. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что решение от 3 декабря 2001 г. еще не исполнено. Просрочка в исполнении, таким образом, продолжалась более семи лет. Что касается решения от 7 декабря 2000 г., Европейский Суд не убежден, что его исполнение могло начаться в октябре 2000 г., то есть за два месяца до вынесения решения в пользу заявительницы. В любом случае он не располагает какими-либо документами, доказывающими, что выплаты, на которые ссылались власти Российской Федерации, действительно были осуществлены. Европейский Суд полагает, что решение от 7 декабря 2000 г., соответственно, остается неисполненным в течение более чем восьми лет на сегодняшний день.
71. Периоды продолжительностью в семь и восемь лет на первый взгляд несовместимы с Конвенцией. Власти Российской Федерации оправдывают задержку преимущественно ссылкой на, соответственно, ликвидацию и расформирование ответчиков, но Европейский Суд ранее уже отклонил это основание в аналогичных обстоятельствах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Шлепкин против Российской Федерации", § 25).
72. Европейский Суд повторяет, что, отклонив ранее такое оправдание при аналогичных обстоятельствах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Шлепкин против Российской Федерации", §§ 24-25), он не усматривает оснований для достижения иного заключения в настоящем деле. Действительно, было установлено, что обязательства предприятия порождают ответственность государственных органов, которые, таким образом, обязаны обеспечить своевременную и надлежащую выплату задолженности, установленной решением суда. В то время как процедура ликвидации могла объективно оправдать некоторые ограниченные задержки в исполнительном производстве, продолжающееся неисполнение решений в пользу заявительницы в течение семи или восьми лет едва ли может быть признано оправданным при любых обстоятельствах. Факты настоящего дела скорее наводят на мысль, что муниципальные органы не считали, что на них лежит обязанность погасить задолженность, установленную судебным решением, после принятия ими решения о ликвидации предприятия-должника и создании вместо него нового предприятия.
73. Вышеизложенные соображения достаточны, чтобы позволить Европейскому Суду прийти к выводу о том, что по делу допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
74. Заявительница, кроме того, жаловалась на основании статьи 4 Конвенции на неполучение платы за труд на муниципальном предприятии, а на основании статьи 6 Конвенции - на несправедливость разбирательства по ее делу.
75. Европейский Суд рассмотрел иные жалобы, представленные заявительницей. Однако, принимая во внимание представленные материалы, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
III. Применение статьи 41 Конвенции
76. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
77. Заявительница требовала 355 840 рублей 98 копеек в качестве компенсации материального ущерба. В этой сумме 16 632 рубля 32 копейки и 50 367 рублей 14 копеек* (* В § 15 Постановления указано, что решением суда от 3 декабря 2001 г. заявительнице была присуждена компенсация в размере 50 357 рублей (прим. переводчика).) представляли задолженность предприятия, установленную судебными решениями в пользу заявительницы, 28 350 рублей представляли невыплаченные выходные пособия и 260 504 рубля 52 копейки представляли инфляционные потери. В подтверждение своих требований она представила подробный расчет инфляционных потерь, основанный на ставке рефинансирования Центрального банка Российской Федерации. Кроме того, она требовала 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
78. Власти Российской Федерации утверждали, что справедливая компенсация не должна присуждаться заявительнице, поскольку ее права, предусмотренные Конвенцией, не нарушались. В качестве альтернативы они утверждали, что установление нарушения составит достаточную справедливую компенсацию.
79. Что касается требования о компенсации материального ущерба, Европейский Суд не усматривает причинной связи между требованием в части невыплаченного выходного пособия и жалобой заявительницы на неисполнение судебных решений; соответственно, он отклоняет данное требование. В то же время Европейский Суд отмечает, что решения от 7 декабря 2000 г. и 3 декабря 2001 г. остались неисполненными. Далее он отмечает, что власти Российской Федерации не прокомментировали требования заявительницы в отношении материального ущерба и не возражали против предложенного метода расчета. Оценивая указанные обстоятельства на основе информации, имеющейся в его распоряжении, Европейский Суд присуждает ей 1 837 евро* (* Складывается впечатление, что Европейский Суд не учел в сумме компенсации инфляционные потери, ограничившись взысканием задолженности, установленной судебными решениями. Вместе с тем в соответствии с установившейся прецедентной практикой требование заявителя о компенсации инфляционных потерь, к которому заявитель приложил подробный расчет, не оспоренный властями Российской Федерации, удовлетворяется Европейским Судом (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 4 марта 2010 г. по делу "Андреев против Российской Федерации" (Andreyev v. Russia), жалоба N 32991/05) (прим. переводчика).) по данному основанию, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, и отклоняет оставшиеся требования по данному основанию.
80. Что касается морального вреда, Европейский Суд считает разумным присудить заявительнице 3 000 евро, в также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в счет компенсации морального вреда.
B. Судебные расходы и издержки
81. Заявительница также требовала 567 рублей 68 копеек в качестве возмещения почтовых расходов. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявительницы подлежит отклонению, поскольку она не обосновала его какими-либо документами.
82. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание представленную ему информацию и вышеизложенные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить 16 евро по данному основанию.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
83. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) признал жалобу на нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения судебных решений приемлемой, а в остальной части неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;
3) постановил:
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы:
(i) 1 837 евро (одну тысячу восемьсот тридцать семь евро) в качестве компенсации материального ущерба;
(ii) 3 000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда;
(iii) 16 евро (шестнадцать евро) в качестве возмещения судебных расходов и издержек;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
4) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 апреля 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Сёрен Нильсен | Христос Розакис |
