1. Нарушение правил рецептурного отпуска лекарственных средств, содержащих сильнодействующие вещества, не может квалифицироваться как незаконный сбыт, предусмотренный ч.ч. 1-3 ст. 234 УК РФ.

И., являясь фармацевтом аптечного пункта, в нарушение должностной инструкции и приказов Минздравсоцразвития РФ N 785 от 14.12.2005 г. "О порядке отпуска лекарственных средств", N 578 от 13.09.2005 г. "Об утверждении перечня лекарственных средств, отпускаемых без рецепта врача", три раза продала без рецепта врача лекарственный препарат "Меридиа", содержащий сильнодействующее вещество сибутрамин, лицам, исполнявшим роли покупателей в ходе проводимого сотрудниками УФСКН оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка". Действия И. были квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ как покушение на незаконный сбыт сильнодействующих веществ в крупном размере.

Однако согласно закону уголовно наказуемыми являются только такие действия, перечисленные в диспозициях частей 1-3 ст. 234 УК РФ, которые совершены без соответствующего разрешения, выдаваемого органами власти в целях регулирования оборота сильнодействующих веществ. Ответственность за незаконную продажу товаров (иных вещей), свободная реализация которых запрещена или ограничена, предусмотрена ст. 14.2 Кодекса об административных правонарушениях РФ.

В тех случаях, когда нарушение правил отпуска сильнодействующих веществ привело к наступлению общественно опасных последствий в виде хищения сильнодействующих или ядовитых веществ или наступление иного существенного вреда, действия виновных лиц должны быть квалифицированы по ч. 4 ст. 234 УК РФ.

Аптечный пункт, в котором работала И., осуществлял свою деятельность в соответствии с лицензией и имел право на реализацию препарата "Меридиа" по рецепту врача.

При таких обстоятельствах, в действиях И. отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ.

(постановление президиума N 44у-96/2010)

2. Действия лица, передавшего наркотическое средство другому лицу в рамках оперативно-розыскного мероприятия "наблюдение", могут быть квалифицированы как покушение на сбыт, предусмотренный ст. 228.1 УК РФ.

С. был признан виновным в незаконном сбыте наркотического средства в особо крупном размере (п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ). Судом кассационной инстанции приговор оставлен без изменений.

Президиум областного суда изменил приговор, указав следующее.

Под незаконным сбытом наркотических средств понимаются любые способы их возмездной или безвозмездной передачи другим лицам. Однако, если в рамках оперативно-розыскного мероприятия происходит изъятие наркотических средств из незаконного оборота, то содеянное следует квалифицировать как покушение на незаконный сбыт. Данное положение в полной мере касается и такого оперативно-розыскного мероприятия как "наблюдение".

По делу было установлено, что в ходе оперативно-розыскного мероприятия "наблюдение" (целью которого было произведено задержание Б. с поличным при покупке им героина) был зафиксирован факт передачи осужденным С. героина покупателю Б. После этого Б. и С. были задержаны, при них был обнаружен и изъят героин. Позднее героин был также обнаружен и изъят по месту жительства С. Таким образом, весь героин, предназначенный С. для сбыта, был изъят из незаконного оборота, в связи с чем умысел С., направленный на распространение наркотических средств, не был реализован по не зависящим от него причинам.

При таких обстоятельствах действия осужденного следовало квалифицировать как неоконченное преступление, о чем президиум внес изменения в состоявшиеся по делу судебные решения.

(постановление президиума N 44у-94/2010)

3. Ответственность за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) наступает только в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий.

Суд первой инстанции признал П. виновным в превышении должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ), которое повлекло нарушение права собственности ООО "ОРП" и причинило ему материальный вред.

Согласно приговору П. являлся начальником межрайонного отделения милиции по г. Магнитогорску. Его решением на ответственное хранение была передана алкогольная продукция, изъятая у ООО "ОРП", которая в свою очередь данной организацией была получена от ОАО "ЛВЗ" по договору поставки и не оплачена в срок. В связи с чем у ООО "ОРП" перед ОАО "ЛВЗ" по решению арбитражного суда возникла задолженность. Представители ОАО "ЛВЗ" не смогли через судебных приставов истребовать остаток алкогольной продукции, которая находилась по решению органов предварительного следствия на ответственном хранении, и обратились с данным вопросом к П. Последний, считая свои действия правомерными и законными, разрешил ответственному хранителю передать ОАО "ЛВЗ" изъятую алкогольную продукцию.

Однако приведенные выше обстоятельства не позволяют сделать вывод о каком-либо существенном нарушении права собственности ООО "ОРП" и причинении ему материального вреда, поскольку в результате действий П. была всего лишь уменьшена задолженность ООО "ОРП" по исполнительному листу ОАО "ЛВЗ".

При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции о наличии в действиях П. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ, суд второй инстанции признал неправильным. В связи с чем он отменил приговор районного суда, прекратил производство по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ и признал за П. право на реабилитацию.

(кассационное определение N 22-777/2010)

4. Обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 245 УК РФ, является наличие у виновного лица специального мотива - хулиганского или корыстного.

И. осужден за жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель, совершенное из корыстных побуждений (ч. 1 ст. 245 УК РФ), а также тайное хищение имущества потерпевшей Г. (ч. 1 ст. 158 УК РФ) и неправомерное завладение автомобилем без цели хищения (ч. 1 ст. 166 УК РФ).

По смыслу ч. 1 ст. 245 УК РФ состав преступления будет иметь место только в том случае, если гибель или увечье животного сопровождались соответствующей мотивацией виновного (хулиганские или корыстные побуждения) или имели место при наличии определенных условий (совершены с применением садистских методов или в присутствии малолетних).

При этом хулиганские побуждения означают желание противопоставить себя обществу, выказать пренебрежение установленными правилами поведения, нормами морали и нравственности. В данном случае в поведении виновного должно иметь место демонстративное проявление жестокости, отсутствие реагирования на возмущение, замечания посторонних лиц, попытки пресечь его деяние. Под корыстными побуждениями следует понимать стремление виновного извлечь материальную выгоду для себя или других лиц, избавиться от имеющихся у него затрат.

Как видно из приговора, И. намеревался тайно похитить магнитолу из автомобиля, который принадлежал Г. и стоял во дворе дома. Однако совершить указанные действия И. помешали две собаки, находившиеся в том же дворе, в связи с чем И. нанес животным повреждения, повлекшие их гибель. Таким образом, действия по жестокому обращению с животными были совершены осужденным с целью устранения препятствий для совершения другого преступления, самостоятельным умыслом не охватывались, а потому их квалификация по ч. 1 ст. 245 УК РФ является излишней.

Суд кассационной инстанции изменил приговор, исключив из него осуждение И. по ч. 1 ст. 245 УК РФ и снизив наказание по совокупности преступлений.

(кассационное определение N 22-1707/2010)

5. В соответствии с ч. 1 ст. 50 УК РФ исправительные работы назначаются осужденному, не имеющему постоянной работы.

Апелляционным приговором районного суда Д. признан виновным и осужден по ч. 1 ст. 119, ч. 1 ст. 116, ч. 2 ст. 235 УК РФ. В кассационном порядке данный приговор был отменен с направлением уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение по следующим основаниям.

Суд апелляционной инстанции указал в приговоре о том, что осужденный Д. работает у частного предпринимателя. Сторонами данное обстоятельство не оспаривалось.

Однако вопреки данному выводу и в нарушение требований ч. 1 ст. 50 УК РФ, согласно которым наказание в виде исправительных работ не может быть назначено осужденному, имеющему основное место работы, суд назначил Д. за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 116 и ч. 1 ст. 119 УК РФ, исправительные работы.

(кассационное определение N 22-1505/2010)

6. При постановлении приговора в отношении несовершеннолетнего суд должен принять решение о сохранении либо об отмене испытательного срока, назначенного этому несовершеннолетнему предыдущим приговором.

Несовершеннолетний Б. осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 8 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.

Ранее в отношении Б. уже был постановлен приговор, которым он осужден по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком на 2 года.

В соответствии с ч. 6.2 ст. 88 УК РФ в случае, если несовершеннолетний осужденный, которому назначено условное осуждение, совершил в течение испытательного срока новое преступление, не являющееся особо тяжким, суд с учетом обстоятельств дела и личности виновного может повторно принять решение об условном осуждении, установив новый испытательный срок и возложив на условно осужденного исполнение определенных обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ. Однако в нарушение данных требований в приговоре вопрос об отмене либо сохранении испытательного срока разрешен не был.

В связи с допущенными судом первой инстанции нарушениями уголовного закона приговор был отменен, а дело направлено на новое рассмотрение.

(кассационное определение N 22-1784/2010)

7. Неправильное применение судом первой инстанции положений ч. 5 ст. 69 УК РФ повлекло отмену приговора.

Приговором от 03 ноября 2009 г. А. признан виновным в совершении открытого хищения имущества ЗАО "Тандер" и осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 1 год 6 месяцев. На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности с преступлением, предусмотренным ч. 1 ст. 161 УК РФ, по приговору от 21 августа 2009 г., путем частичного сложения наказаний назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев. На основании ст. 70 УК РФ к наказанию, назначенному в порядке ч. 5 ст. 69 УК РФ, частично присоединена неотбытая часть наказания по приговорам от 26 декабря 2008 г. и 02 марта 2009 г., и окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 3 года 10 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Суд кассационной инстанции пришел к выводу о необходимости отмены данного приговора и направлении уголовного дела на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Из материалов дела видно, что А. ранее был трижды судим: 1) 26 декабря 2008 г. по п.п. "а", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком на 3 года; 2) 02 марта 2009 г. по ч. 1 ст. 228 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком на 1 год; 3) 21 августа 2009 г. по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 2 годам лишения свободы. При этом последним приговором условное осуждение А. по приговорам от 26 декабря 2008 г. и 02 марта 2009 г. было отменено и на основании ст. 70 УК РФ, по совокупности приговоров, окончательно ему было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Новое преступление А. совершил 05 августа 2009 г., то есть до постановления приговора от 21 августа 2009 года.

В связи с чем, при назначении наказания за данное преступление по ч. 1 ст. 161 УК РФ, суду надлежало применить положения ч. 5 ст. 69 УК РФ, в соответствии с которыми следовало частично либо полностью сложить наказание, назначенное за преступление от 05 августа 2009 г., и окончательное наказание по приговору от 21 августа 2009 г.

Вместо этого суд первой инстанции частично сложил наказание, назначенное за преступление от 05 августа 2009 г., и наказание за преступление по приговору от 21 августа 2009 г., а затем применил положения ст. 70 УК РФ, назначив наказание по совокупности с приговорами от 26 декабря 2008 г. и 02 марта 2009 г. Фактически суд повторно назначил наказание по совокупности приговоров, которые ранее уже вошли в совокупность, что уголовным законом не предусмотрено.

(кассационное определение N 22-181/2010)

8. Суд надзорной инстанции освободил осуждённую от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием.

Согласно приговору Г., являясь налоговым инспектором, используя свое служебное положение, похитила путем присвоения денежные средства, выданные ей в качестве командировочных расходов. Её действия были квалифицированы по ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Рассмотрев уголовное дело, президиум установил, что хищение денежных средств было совершено Г. в результате указания недостоверных сведений о расходовании вверенных ей денежных средств. В данной ситуации осужденная действовала как любой иной работник, обязанный отчитаться по командировочным расходам, и никак свое служебное положение не использовала. Поэтому в ее действиях отсутствует квалифицирующий признак совершения преступления "с использованием своего служебного положения" и они должны быть переквалифицированы на ч. 1 ст. 160 УК РФ.

В то же время из материалов дела видно, что Г. совершила преступление небольшой тяжести впервые, сама сообщила в бухгалтерию о присвоении денег и все их вернула, сожалела и переживала по поводу содеянного.

Исходя из данных обстоятельств, суд второй инстанции пришел к выводу о том, что посткриминальные действия осужденной свидетельствуют о ее деятельном раскаянии, поэтому по делу имеются все основания для применения положений ст. 75 УК РФ об освобождении Г. от уголовной ответственности.

(постановление президиума N 44у-92/2010)

9. Возражения потерпевшего против постановления приговора без судебного разбирательства должны учитываться вплоть до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.

К. признан виновным в убийстве, совершенном в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного противоправными действиями потерпевшего, и осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ.

Уголовное дело было рассмотрено в особом порядке.

Как установил суд кассационной инстанции, в подготовительной части судебного заседания потерпевшая К.А. согласилась на рассмотрение дела в особом порядке, однако в ходе дальнейшего судебного разбирательства она неоднократно высказывала свои возражения по поводу квалификации действий К. и его наказания. В частности, на вопрос государственного обвинителя о наказании подсудимого она заявила, что просит наказать его по всей строгости закона "за зверство". На вопросы участников процесса она выразила категорическое несогласие принять деньги от осужденного. В прениях К.А. не согласилась с речью государственного обвинителя и перебивала речь адвоката.

Суд первой инстанции никак не отреагировал на поведение потерпевшей и постановил приговор в порядке главы 40 УПК РФ, тогда как в соответствии с ч. 6 ст. 316 УПК РФ в данном случае он должен был прекратить особый порядок судебного разбирательства и назначить рассмотрение уголовного дела в общем порядке.

Данное нарушение уголовно-процессуального закона послужило основанием для отмены приговора и направления уголовного дела на новое рассмотрение.

(кассационное определение N 22-330/2010)

10. Несоблюдение требований уголовно-процессуального закона, предусматривающих порядок сохранения в тайне данных свидетеля, повлекло отмену приговора.

Д. был осужден за покушение на незаконный сбыт героина в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ).

В судебном заседании в условиях, исключающих визуальное наблюдение, был допрошен свидетель П., в отношении которого в ходе предварительного следствия было принято решение в порядке ч. 9 ст. 166 УПК РФ. Данный свидетель сообщил, что приобрел у осужденного героин и заплатил ему за это 5000 рублей.

Осужденный же в ходе предварительного следствия и в суде утверждал, что единственным человеком, который приходил к нему в указанный свидетелем П. день и отдавал 3000 рублей в счет погашения долга, является свидетель А.. При этом осужденный Д. утверждал, что свидетели А. и П. являются одним и тем же лицом.

Допрошенный в судебном заседании А. отрицал факт встречи с Д. и передачу им Д. денег.

В то же время судом первой инстанции не были достаточно исследованы обстоятельства, при которых принималось решение о сохранении в тайне данных свидетеля П. Так, уже в ходе оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка", т.е. еще до возбуждения уголовного дела, П. принимал участие под псевдонимом. Однако ч. 9 ст. 166 УПК РФ предусматривает возможность засекречивания свидетеля только по возбужденному уголовному делу.

Кроме того, в материалах дела отсутствовал конверт, в котором должно было находиться мотивированное постановление следователя о сохранении данных свидетеля в тайне. Протокол судебного заседания не содержит сведений о том, кто и когда доставил данный конверт в суд и передал его председательствующему. В нарушение ч. 5 ст. 278 УПК РФ судом не было вынесено постановление о допросе свидетеля П. в условиях, исключающих его визуальное наблюдение. В ходатайстве осужденного о раскрытии данных свидетеля П. было немотивированно отказано.

Совокупность перечисленных нарушений уголовно-процессуального закона повлекла за собой неправильную оценку судом показаний свидетелей А. и П., неустранение противоречий между показаниями этих свидетелей и показаниями осужденного.

Исходя из изложенного, судебная коллегия признала приговор незаконным и необоснованным, отменив его и направив дело на новое рассмотрение.

(кассационное определение N 22-65/2010)

11. Противоречие, допущенное судом в приговоре, послужило поводом для его отмены.

М. осужден за покушение на умышленное причинение смерти (убийство) гр. З., то есть за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Суд первой инстанции указал в приговоре, что у М. на почве личных неприязненных отношений возник умысел на причинение смерти З. С этой целью М. вооружился ножом и напал на потерпевшего, стал наносить ему удары ножом в жизненно важные органы. Далее М. увидел, что потерпевший теряет силы и сознание, не может подняться, в связи с чем предположил, что последний умрет от полученных ранений, поэтому с места преступления скрылся. Однако умысел М на убийство З. не был доведен до конца по не зависящим от него обстоятельствам, поскольку З. своевременно была оказана медицинская помощь.

Суд первой инстанции согласился с квалификацией действий М. как покушения на умышленное убийство, предложенной органами предварительного следствия. Вместе с тем, он сделал вывод о том, что преступление было совершено М. с косвенным умыслом, тогда как по смыслу закона покушение на убийство возможно только с прямым умыслом.

Допущенное судом противоречие при решении вопроса о квалификации действий осужденного является существенным. В связи с чем судебная коллегия по уголовным делам отменила данный приговор и направила уголовное дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(кассационное определение N 22-284/2010)

10. При восстановлении истца на работе и определении суммы заработка за фактически отработанное время в течение 12 месяцев, предшествующих увольнению, суд неправомерно включил в расчет заработную плату истца за работу по совместительству.

Решением суда первой инстанции Е. восстановлена на работе, с ответчика в ее пользу взыскан средний заработок за время вынужденного прогула.

Определяя сумму заработной платы истца за фактически отработанное время в течение 12 месяцев, предшествующих увольнению, суд неправомерно включил в расчет не только заработную плату по основной должности, с которой истица была незаконно уволена, но и ее заработную плату за работу по совместительству по другой должности, в то время как это не предусмотрено Положением об особенностях порядка исчисления средней заработной платы, утвержденным постановлением Правительства РФ от 24.12.2007 N 922.

Истицу с работы по совместительству не увольняли, и вопрос о прекращения работы по совместительству не являлся предметом судебного спора.

Указанное нарушение привело к отмене решения в кассационной инстанции.

(кассационное определение N 33-2591/2010)

11. Изменение единого договора найма жилого помещения в виде двух изолированных комнат в доме, построенном по коридорной системе, признано незаконным.

Заявители К.Л.В., К.В.В., К.С.В. и К.М.Д. обратились в суд с жалобой на отказ администрации района в заключении с ними отдельных договоров социального найма на жилые помещения; просили обязать администрацию района заключить с ними отдельные договоры социального найма: с К.Л.В. и К.В.В. - на квартиру N 15, а с К.С.В. и К.М.Д. - на квартиру N 21 в этом же доме.

Указывали, что проживают в двух комнатах жилого дома коридорной системы, на которые им незаконно выдан только один ордер. Данное обстоятельство препятствует им в приватизации жилых помещений.

Решением районного суда, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, требования заявителей признаны обоснованными и удовлетворены.

Заявители с 2005 года занимают две предоставленные им на основании единого ордера комнаты, расположенные в доме коридорной системы проживания и находящиеся в муниципальной собственности.

Признавая действия администрации незаконными, суд первой инстанции исходил из того, что заявители живут в двух разных жилых помещениях. Такой вывод суд обосновал положениями статей 16, 60 и 62 ЖК РФ, из которых следует, что предметом договора социального найма должно быть структурно обособленное помещение в многоквартирном доме, обеспечивающее возможность прямого доступа к помещениям общего пользования в таком доме и состоящее из одной или нескольких комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком обособленном помещении. Заключение одного договора социального найма на две отдельные комнаты в доме коридорной системы является неправомерным и нарушает права заявителей.

Данный вывод признан судом надзорной инстанции незаконным.

Исходя из положений ч.1 ст.16 ЖК РФ, Инструкции о проведении учета жилищного фонда в Российской Федерации, утвержденной приказом Минземстроя от 04.08.1998 N 37 (с изменениями и дополнениями, вступившими в силу с 19.05.2008) одним из видов жилого помещения, в том числе в жилых домах, построенных по коридорной системе, является комната, которая выступает объектом жилищных прав. При этом комната также может считаться отдельным жилым помещением, а положения ст.ст. 16, 60, 62 ЖК РФ, так же как и положения ст. 52 ЖК РСФСР не содержат ограничений по заключению договора социального найма на несколько отдельных комнат.

Технические характеристики квартиры, предоставленные заявителями, также содержат указание на то, что спорное жилое помещение расположено в доме коридорной системы проживания; ни одна из комнат, указанных в ордере, не имеет отдельной кухни, санузла.

Таким образом, выводы суда об отсутствии у администрации района оснований для отказа привести договор социального найма в соответствие с требованиями действующего законодательства, нельзя признать законными и обоснованными.

Кроме того, основанием для отказа заявителям в приватизации занимаемого ими жилого помещения явилась не только невозможность идентифицировать объект - жилое помещение, из чего исходил суд первой инстанции, удовлетворяя требования заявителей, но и то, что решением межведомственной комиссии жилой дом, в котором расположено жилое помещение заявителей, признан аварийным, непригодным для постоянного проживания. Этот дом включен в областную адресную программу переселения граждан Челябинской области из многоквартирных аварийных домов в рамках Федерального закона от 21 июля 2007 г. N 185-ФЗ "О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства".

Согласно статье 4 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", не подлежат приватизации помещения, находящиеся в аварийном состоянии.

Следовательно, заключение отдельных договоров социального найма на спорное жилое помещение не могло бы привести к реализации права заявителей на его приватизацию.

(постановление президиума N 44-Г-2/2010)

12. Понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в Налоговом кодексе РФ, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом РФ.

Межрайонная инспекция Федеральной налоговой службы обратилась в суд с иском о взыскании с ответчицы Б.Е.Ю. недоимки по налогу на доходы физических лиц за 2007 г. в размере 65 000 руб. и начисленных на эту сумму пеней.

Исковые требования обоснованы тем, что в 2007 г. ответчица получила доход в размере 500 000 руб. на основании договора дарения. Налог с дохода, полученного в порядке дарения, ответчица не уплатила.

Ответчица иск не признала. Указала, что полученный ею доход не подлежит налогообложению, так как она получила дар (жилой дом) от члена своей семьи - свекрови, с которой они жили по одному адресу и вели общее совместное хозяйство.

Решением мирового судьи, согласившегося с доводами ответчика, в удовлетворении иска отказано. Суд апелляционной инстанции оставил данное решение без изменения.

Однако при рассмотрении настоящего дела мировым судьей и судом второй инстанции были допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, выразившиеся в следующем.

Согласно п.1 ст.210 Налогового кодекса РФ при определении налоговой базы учитываются все доходы налогоплательщика, полученные им как в денежной, так и в натуральной формах, или право на распоряжение которыми у него возникло, а также доходы в виде материальной выгоды, определяемой в соответствии со ст. 212 данного Кодекса.

Доходы, не подлежащие налогообложению (освобождаемые от налогообложения), определены ст.217 Налогового кодекса РФ. В соответствии с п. 18.1 указанной статьи доходы, полученные в порядке дарения, освобождаются от налогообложения в случае, если даритель и одаряемый являются членами семьи и (или) близкими родственниками в соответствии с Семейным кодексом Российской Федерации.

Мировой судья и суд апелляционной инстанции, ссылаясь на свидетельские показания и нормы Жилищного кодекса РФ, пришли к выводу о том, что ответчица являлась членом семьи дарителя, и что в соответствии с п. 18.1 ст.217 Налогового кодекса РФ доходы, полученные ответчицей в порядке дарения, освобождаются от налогообложения, поскольку даритель и одаряемый являются членами одной семьи.

Между тем такой вывод суда первой и апелляционной инстанции противоречит положениям п. 18.1 ст.217 Налогового кодекса РФ, который при определении понятий "члена семьи" и "близкий родственник" предусматривает использование терминов и понятий Семейного кодекса РФ, а не Жилищного кодекса РФ, имеющего согласно его содержанию другую целевую направленность.

Пунктом 2 ст.11 Налогового кодекса РФ предусмотрено, что институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в настоящем Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом.

Семейный кодекс относит к членам семьи супругов, родителей и детей (ст. 2), к другим членам семьи - сестер, братьев, внуков, дедушек, бабушек, пасынков и падчериц, отчимов и мачех (ст.ст. 93-97), а к близким родственникам - родственников по прямой восходящей и нисходящей линии (родителей и детей, дедушек, бабушек и внуков), полнородных и неполнородных братьей и сестер (ст. 14).

Ответчица получила дар от свекрови, которая, исходя из понятий Семейного кодекса РФ и положений п. 18.1 ст.217 Налогового кодекса РФ, не является ни членом ее семьи, ни ее близким родственником.

Неправильное применение судами норм материального права явилось основанием для отмены судебных актов в порядке надзора и направления дела на новое рассмотрение мировому судье.

(постановление президиума N 44-Г-11/2010)

13. Позиция стороны по гражданскому делу (прокурора, органа местного самоуправления и пр.) не может быть предметом самостоятельного оспаривания в порядке главы 25 ГПК РФ.

Принимая к производству и рассматривая по существу заявленные Х. требования о признании незаконными действий прокурора района, выразившихся в подготовке письменного отзыва, суд первой инстанции не учел, что оспариваемый письменный отзыв был дан прокурором в рамках находящегося в производстве этого же суда гражданского дела по заявлению Х. о признании незаконными действий Верхнеуральского РОВД.

Прокуратура района была привлечена к участию в указанном деле; по смыслу ст.ст. 43, 35, ч. 1 ст. 246 ГПК РФ, являлась третьим лицом, не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, была наделена соответствующими процессуальными правами, в том числе и правом давать объяснения суду в устной и письменной форме.

Несогласие Х. с позицией прокурора, высказанной в ходе рассмотрения дела по заявлению об оспаривании действий Верхнеуральского РОВД, не свидетельствует о том, что его права и законные интересы были затронуты прокурором района, а не оспариваемыми действиями Верхнеуральского РОВД.

Представлявшиеся прокурором в ходе рассмотрения дела об оспаривании Х. действий Верхнеуральского РОВД доказательства подлежали оценке в рамках указанного дела. Его процессуальные действия, как лица, участвующего в деле, не могут быть предметом самостоятельного оспаривания в порядке главы 25 ГПК РФ. Возможность обжаловать в кассационном порядке решение суда по заявлению об оспаривании действий Верхнеуральского РОВД Х. реализовал.

Решение суда об отказе в удовлетворении заявления Х. об оспаривании действий прокурора судебной коллегией отменено, производство по делу прекращено в соответствии с положениями ст. 220, п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, поскольку указанное заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

(кассационное определение N 33-2812/2010)

14. Заявление лица о признании незаконными действий сотрудников милиции по изъятию документации, совершенных в рамках закона "Об оперативно-розыскной деятельности" для последующего разрешения вопроса о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела, не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

ООО ПКФ в порядке главы 25 ГПК РФ обратилось в суд с заявлением о признании незаконными действий должностных лиц ГУВД по Челябинской области по изъятию финансово-хозяйственной документации ООО ПКФ и базы данных, содержащей информацию о бухгалтерском и налоговом учете.

Прекращая производство по делу, суд первой инстанции посчитал, что целью признания незаконными действий должностных лиц ГУВД по Челябинской области является устранение нарушения прав ООО ПКФ в сфере экономической деятельности, в связи с чем указанное дело подлежит рассмотрению в порядке, предусмотренном Арбитражным процессуальным кодексом РФ.

Такой вывод суда является неверным, поскольку суть предъявленных ООО ПКФ требований сводится к признанию незаконными действий сотрудников Управления налоговых преступлений ГУВД по Челябинской области, совершенных в рамках проверки сведений о признаках противоправного деяния, связанного с уклонением от уплаты налогов, на основании соответствующего постановления заместителя начальника ГУВД по Челябинской области, вынесенного в порядке ст. 6, 7, 13 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" N 144-ФЗ.

Как следует из ответа зам. начальника ГУВД, после проведения документальной проверки финансово-хозяйственной деятельности ООО ПКФ будет рассмотрен вопрос о возбуждении уголовного дела или вынесении постановления об отказе в его возбуждении.

Указанные действия подлежат оспариванию в порядке ст. 125 УПК РФ.

Таким образом, заявление ООО ПКФ подлежит рассмотрению и разрешению в ином судебном порядке - в порядке, установленном нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ, что является основанием в силу ч. 1 ст. 246, абз. 2 ст. 220, п. 1 ч. 1 ст.134 ГПК РФ к прекращению производства по делу, что и было сделано судом первой инстанции.

Поскольку неправильность вывода суда о подведомственности данного дела арбитражному суду не повлекла принятия необоснованного определения о прекращении производства по делу, судебная коллегия оснований для отмены определения и направления дела для рассмотрения по существу в суд первой инстанции не установила.

(кассационное определение N 33-2615/2010)

15. Отказ во взыскании с одного из ответчиков суммы долга не лишает истца права на возмещение расходов по оплате государственной пошлины за счет другого ответчика, с которого долг взыскан в полном объеме.

Решением городского суда, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, с ответчицы С.Н.В. в пользу истца М.А.В. взыскан долг по договору займа в размере 280 000 руб. и государственная пошлина в доход государства 2 200 руб. В удовлетворении иска к ответчику С.В.А. о взыскании заемных средств истцу отказано.

Кроме того, с истца М.А.В. взыскана госпошлина в доход государства в сумме 2 200 руб.

Постановлением президиума Челябинского областного суда решение суда первой инстанции и кассационное определение отменены в части взыскания с М.А.В. и с С.Н.В. госпошлины в доход государства по 2 200 руб. В отмененной части президиум вынес новое решение о взыскании с ответчицы С.Н.В. государственной пошлины в доход государства в размере 4 400 руб., то есть удовлетворил заявление истца о возмещении расходов по государственной пошлине в полном объеме.

Отменяя решение в части распределения судебных расходов, президиум указал, что при разрешении вопроса о распределении расходов по госпошлине, уплата которой была отсрочена истцу, суд не учел, что исковые требования истца о взыскании заемных средств в размере 280 000 руб. удовлетворены в полном объеме за счет ответчицы С.Н.В. и поэтому на основании ст. 98 ГПК РФ взыскание государственной пошлины в полном объеме должно быть отнесено на эту ответчицу.

Отказ истцу в иске к другому ответчику не лишает истца права на возмещение расходов по государственной пошлине за счет другого ответчика, с которого взыскана вся сумма долга.

(постановление президиума N 44-Г-08/2010)

16. Доказательством передачи судебной повестки является возвращение в суд корешка судебной повестки или копии иного извещения с распиской адресата в их получении.

Районный суд рассмотрел дело в отсутствие ответчиков С.О., Б.С., Б.Е., С.Е. и выселил их из жилого помещения.

Повестки в суд на имя ответчиков Б.С. и Б.Е. были вручены ответчице С.О., однако сведений о получении ответчиками Б.С. и Б.Е. указанных повесток в материалах дела нет.

Согласно п.2 ст.115 ГПК РФ с согласия лица, участвующего в деле, ему может быть выдана повестка для вручения другому лицу, участвующему в деле. Лицо, которому судья поручил доставить судебную повестку или иное судебное извещение, обязано возвратить в суд корешок судебной повестки или копию иного извещения с распиской адресата в их получении.

Поскольку корешки судебных повесток с расписками ответчиков Б.С. и Б.Е. в их получении суду не были возвращены, то оснований для вывода об извещении этих ответчиков о времени и месте судебного заседания не имелось.

Суд первой инстанции в нарушение требований ч. 2 ст. 167 ГПК РФ рассмотрел дело в отсутствие лиц, участвующих в деле и не извещенных о времени и месте судебного заседания.

Согласно ст. 364 ГПК указанное нарушение является основанием для отмены решения независимо от доводов кассационной жалобы.

(кассационное определение N 33-2077/2010)

17. Наличие спора о праве является препятствием для рассмотрения по существу заявления об установлении факта несчастного случая на производстве.

Б.М.И. обратился в суд с заявлением об установлении факта несчастного случая на производстве. Указал, что в январе 2000 г. в период, когда он состоял в трудовых отношениях с ЗАО "Буранное сельское хозяйство" в должности заместителя директора, при возвращении из командировки на служебной автомашине "Волга", получил травму в результате ДТП.

В марте 2009 г. из-за полученных в ДТП травм ему была установлена инвалидность третьей группы по причине трудового увечья. Установление факта несчастного случая необходимо для назначения обеспечения по страхованию, так как документы по ДТП не сохранились в связи с истечением срока хранения.

Представитель заинтересованного лица - ГУ Челябинского регионального отделения Фонда социального страхования РФ - возражал против удовлетворения заявления Б.М.И.

Решением суда первой инстанции заявление Б.М.И. удовлетворено.

Суд кассационной инстанции отменил решение и оставил заявление Б.М.И. без рассмотрения в связи с существенным нарушением судом первой инстанции норм процессуального права.

В соответствии с ч. 3 ст. 263 ГПК РФ в случае, если при подаче заявления или при рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.

Удовлетворяя заявление Б.М.И., суд оставил без внимания, что представитель заинтересованного лица оспаривал факт исполнения заявителем трудовых обязанностей в момент ДТП и просил оставить заявление без рассмотрения в связи с наличием спора о праве Б.М.И. на получение страховых выплат из Фонда социального страхования РФ.

Данное нарушение явилось основанием для отмены решения.

(кассационное определение N 33- 1277 /2010)

18. Имеющие значение для дела факты должны быть подтверждены исследованными судом доказательствами.

Истец обратился в суд с иском о взыскании с ответчицы 25 000 руб. - суммы возмещения вреда, причиненного повреждением его автомобиля SUBARU по вине ответчицы.

Утверждал, что в мае 2009 г. его автомобиль был поврежден листом железа, упавшим с крыши сарая ответчицы.

Ответчица иск не признала.

Решением мирового судьи иск частично удовлетворен: с ответчицы в пользу истца взыскано в возмещение ущерба 10 000 руб. и судебные расходы.

В апелляционном порядке решение мирового судьи изменено: увеличена сумма возмещения ущерба, в остальной части решение оставлено без изменения.

Суд надзорной инстанции отменил состоявшиеся по делу судебные постановления и направил дело на новое рассмотрение мировому судье, указав следующее.

В судебных заседаниях в первой и второй инстанциях ответчица указывала на отсутствие события правонарушения, настаивала на осмотре дворовой территории и назначении трассологической экспертизы либо привлечении к участию в деле специалиста - трассолога. Она просила оказать ей помощь в истребовании доказательств для установления метеорологических условий в день, когда автомобиль истца получил, по его утверждению, повреждения. При этом утверждала, что при уклоне крыши ее сарая в сторону, противоположную от места расположения автомобиля истца, самопроизвольное падение листа железа на этот автомобиль противоречит законам физики. Указывала, что идентичность представленного истцом листа железа тем листам, которые находились на крыше ее сарая, ничем не подтверждена, равно как не подтверждено и причинение повреждений автомобилю истца именно этим листом железа.

Суды первой и апелляционной инстанции оставили доводы ответчицы без внимания, в то время как обстоятельства, на которые она ссылалась, относились к предмету доказывания - причине повреждения имущества истца.

Не определив имеющие существенное значение для правильного разрешения дела обстоятельства, не установив с достоверностью фактические обстоятельства дела, суд постановил решение не на допустимых и достаточных доказательствах в их взаимосвязи и совокупности, как того требует закон, а на предположительном выводе о том, что лист железа мог упасть с гаража ответчицы, расположенного на границе с участком истца.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении", решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст.ст. 55, 59-61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

(постановление президиума N 44-Г-07/2010)

19. Неознакомление работодателем работника с приказом о расторжении трудового договора не является длящимся правонарушением, в связи с чем установленный ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ порядок исчисления срока давности привлечения к административной ответственности со дня обнаружения административного правонарушения в данном случае неприменим.

В соответствии с ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении двух месяцев со дня совершения административного правонарушения.

В установленный указанной нормой перечень правонарушений, срок давности привлечения к административной ответственности за которые составляет 1 год, правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 5.27 КоАП РФ, не входит.

Постановлением государственного инспектора труда от 30 ноября 2009 года ИП И. признана виновной в том, что, являясь работодателем, в нарушение ст. 68 Трудового кодекса РФ, она не ознакомила под роспись работников К., Л. и М. с приказом N 113/1к от 01.12.2008 года о приеме их на работу, а также при увольнении этих же работников в нарушение ст. 84.1 ТК РФ не ознакомила их с приказом о расторжении трудового договора N 44-к от 17.08.2009 года.

Судья городского суда обоснованно исключил из указанного постановления ссылку на неознакомление работодателем работников с приказом от 01 декабря 2008 года о приеме их на работу, так как установленный ст. 4.5 КоАП РФ срок давности привлечения ИП И. к административной ответственности за данное деяние к моменту вынесения постановления истек.

Вместе с тем, вывод судьи о том, что неознакомление работников с приказом о расторжении трудового договора носит характер длящегося правонарушения и в силу ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ срок, предусмотренный ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ, начинает исчисляться со дня обнаружения административного правонарушения, является ошибочным.

Так, правоотношения между работником и работодателем прекращаются с прекращением трудового договора, в связи с чем все предусмотренные ст. 84.1 ТК РФ действия, в том числе и обязанность работодателя ознакомить работника под роспись с приказом (распоряжением) о прекращении трудового договора, должны быть выполнены в день увольнения, поскольку непосредственно связаны с оформлением прекращения трудового договора.

Права работника были нарушены один раз в день увольнения, правонарушение является оконченным в день прекращения трудового договора. Данное нарушение нельзя отнести к длительному непрекращающемуся невыполнению обязанности, поскольку данная обязанность возложена на работодателя, тогда как ИП И. с момента прекращения трудового договора с работниками утратила для них статус работодателя.

Неознакомление работодателем работников К., Л. и М. с приказом о расторжении трудового договора имело место 17 августа 2009 года, а постановление инспектора труда вынесено 30 ноября 2009 года, т.е. за пределами срока давности привлечения к административной ответственности. Данное обстоятельство послужило основанием к отмене постановления и решения судьи городского суда, прекращению производства по делу по основаниям п. 3 ч. 1 ст. 30.7, п. 6 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ.

(кассационное производство N 7-55/2010)