8. 27 декабря 2006 г. президиум Смоленского областного суда отменил определение суда кассационной инстанции по делу Ананьева и направил дело на новое рассмотрение. 20 января 2007 г. он был доставлен из исправительной колонии в следственный изолятор N ИЗ-67/1 Смоленска, где находился до 23 марта 2007 г.

9. До 21 марта 2007 г. Ананьев находился в камере N 170, а потом в камере N 153. Камера N 170 имела площадь 15 кв. м, а камера N 153 - 10 кв. м. В них находились 13 и четыре спальных места соответственно.

10. В камере N 170 находились 12 человек в течение двух недель в январе и феврале 2007 года, в остальной период содержания Ананьева в камере находились от 15 до 21 человека. В камере N 153 содержались Ананьев и еще один его сокамерник.

11. Власти Российской Федерации предоставили справки начальника следственного изолятора от 25 июня 2009 г., в которых указывались сведения относительно площади камер и числа содержавшихся в них лиц, 12 страниц регистрационного журнала следственного изолятора N ИЗ-67/1 за несколько дат между 20 января и 23 марта 2007 г., а также фотографии камер NN 153 и 170.

12. Ананьев представил письменные показания своих бывших сокамерников С. и Б. от 27 июня 2009 г., из которых следовало, что с января по апрель 2007 года в камере N 170 содержались 24 человека.

13. 19 марта 2007 г. Ананьев направил жалобы на неприемлемые условия его содержания в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, Смоленскую городскую прокуратуру и начальнику Управления службы исполнения наказаний по Смоленской области. 4 мая 2007 г. прокурор Смоленска уведомил Ананьева, что провел проверку его жалоб и что начальнику следственного изолятора N ИЗ-67/1 дано указание устранить нарушения Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений".

14. Баширов и Баширова были заключены под стражу 29 апреля 2005 г. Баширова была освобождена под залог 17 мая 2005 г., а Баширов был доставлен в следственный изолятор N ИЗ-30/1 Астрахани. 11 марта 2008 г. они были признаны виновными в совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, и приговорены к восьми, шести годам и пяти месяцам заключения соответственно. Баширова была заключена под стражу в ту же дату. 15 мая 2008 г. Астраханский областной суд, выступая в качестве суда последней инстанции, оставил приговор без изменений.

15. В следственном изоляторе N ИЗ-30/1 Баширов находился в камере N 83 (с 3 мая по 1 июля 2005 г. и с 27 декабря 2007 г. по 22 апреля 2008 г.), камере N 69 (с 1 июля 2005 г. по 11 января 2006 г. и с 9 августа по 30 октября 2006 г.), камере N 35 (с 11 января по 9 августа 2006 г.), камере N 79 (с 30 октября по 18 декабря 2007 г.) и камере N 15 (с 22 апреля по 21 мая 2008 г.). С 18 по 27 декабря 2007 г. Баширов проходил лечение в больнице следственного изолятора.

16. В том же следственном изоляторе Баширова находилась в камере N 52 (с 3 по 17 мая 2005 г.), камере N 40 (с 11 по 15 марта 2008 г.) и камере N 45 (с 15 марта по 7 июня 2008 г.).

17. Камеры, в которых находился Баширов, имели следующие характеристики:

- камера N 15: 23 кв. м и десять спальных мест;

- камера N 35: 25 кв. м и десять спальных мест;

- камеры NN 69 и 83: 24 кв. м и 12 спальных мест;

- камера N 79: 25 кв. м и 12 спальных мест.

18. Камеры, в которых содержалась Баширова, имели следующие характеристики:

- камера N 52: 24 кв. м и десять спальных мест;

- камера N 50: 22 кв. м и десять спальных мест;

- камера N 45: 19 кв. м и шесть спальных мест.

19. Стороны оспаривали численность содержавшихся в камерах лиц. Власти Российской Федерации утверждали, что число заключенных "не превышало количества спальных мест". Они ссылались на справку начальника следственного изолятора от 29 июня 2009 г. Заявители привели следующие данные о количестве содержавшихся в камерах лиц: камера N 15 - 15 человек, камера N 69 - 22 человека, камеры NN 35, 50 и 83 - 14 человек, камера N 79 - 20 человек, камера N 52 - 30 человек в среднем, но до 40 человек в отдельные дни, камера N 45 - девять человек.

20. Заявители предоставили извлечения из ежегодных докладов Уполномоченного по правам человека по Астраханской области. Доклад 2005 года осуждал условия содержания под стражей в астраханских исправительных учреждениях:

"По данным УФСИН по Астраханской области, ситуация в областных исправительных учреждениях в 2005 году ухудшилась, а элементарные права заключенных не соблюдались. Число подозреваемых и обвиняемых значительно увеличилось в обоих следственных изоляторах, в конце года их число превысило норму в два раза. Так, следственный изолятор N [ИЗ-30/]1 Астрахани имел максимальную вместимость 642 человека, в течение года в нем находился в среднем 1 031 человек (в 2004 году - 750 человек), а в конце года - 1 300 человек. Ситуация в следственном изоляторе N [ИЗ-30/]2 Нариманова была сходной... Таким образом, камеры в следственных изоляторах были постоянно переполненными, хотя санитарной нормой являются 4 кв. м на человека, фактическое пространство составляло 2 кв. м. Содержавшиеся под стражей испытывали недостаток спальных мест и были вынуждены спать посменно".

21. Доклад 2006 года указывал на то, что ситуация почти не улучшилась:

"К сожалению, следует отметить, что значительных изменений к лучшему в 2006 году не произошло. Так, представление, направленное 25 сентября 2006 г. прокуратурой Астраханской области начальнику УФСИН по Астраханской области, указывало на то, что условия содержания под стражей в следственных изоляторах N 1 ( Астрахань) и N 2 ( Нариманов) "не соответствовали гигиеническим, санитарным и противопожарным требованиям"... Ситуация дополнительно усугублялась чрезвычайной ветхостью зданий (особенно следственного изолятора N 1, построенного в 1822 году) и значительным превышением проектной вместимости. Трехлетняя тенденция к переполнению является отражением ухудшающейся ситуации, что демонстрируют следующие показатели:

22. В докладе 2007 года признавалось, что проблема перенаселенности оставалась "тяжелой" и что в следственном изоляторе N ИЗ-30/1 находились 879 человек.

23. Доклад 2008 года критиковал официально принятые пределы вместимости:

"Официально принятая максимальная вместимость следственных изоляторов, считающаяся приемлемой, вызывает вопросы. Считается, что вместимость следственного изолятора N ИЗ-30/1 составляет 651 человек. При этом общая жилая площадь всех камер составляет 2 232,4 кв. м. Простое деление этого показателя на 4 кв. м (установленную законом санитарную норму пространства камеры на одного заключенного) дает максимальную вместимость следственного изолятора в 558 человек. Тем не менее 31 января 2008 г. фактическое число содержавшихся под стражей лиц в следственном изоляторе N 1 составляло 689 человек".

24. Заявитель Баширов также представил копию письма, которое прокуратура Астраханской области направила его адвокату 28 февраля 2008 г. в ответ на жалобу относительно условий содержания под стражей другого заключенного. В письме сообщалось:

"29 февраля 2008 г. заместитель областного прокурора и заместитель начальника следственного изолятора N 1 по материальному обеспечению провели всестороннюю материально-техническую проверку камеры N 79. Во время проверки камера N 79 имела 12 спальных мест, однако в ней содержались 15 человек. Указанная проверка камеры N 79 также установила, что подобные нарушения имелись в большинстве камер следственного изолятора. В связи с перенаселенностью, ветхим состоянием зданий и другими нарушениями Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" областная прокуратура направила уже два представления начальнику УФСИН по Астраханской области в первом квартале 2008 г. ...".

25. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления (часть 1 статьи 21).

Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (часть 2 статьи 21).

26. Содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей (статья 4).

27. Местами содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых являются: (a) следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы, (b) изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, (c) изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых пограничных органов федеральной службы безопасности (статья 7).

28. Подозреваемые и обвиняемые, в частности, имеют право:

- обращаться с просьбой о личном приеме к начальнику места содержания под стражей и лицам, контролирующим деятельность места содержания под стражей, во время нахождения указанных лиц на его территории (пункт 3 статьи 17);

- обращаться с предложениями, заявлениями и жалобами, в том числе в суд, по вопросу о законности и обоснованности их содержания под стражей и нарушения их законных прав и интересов (пункт 7 статьи 17);

- получать бесплатное питание, материально-бытовое и медико-санитарное обеспечение, в том числе в период участия их в следственных действиях и судебных заседаниях (пункт 9 статьи 17);

- на восьмичасовой сон в ночное время, в течение которого запрещается их привлечение к участию в процессуальных и иных действиях, и на пользование ежедневной прогулкой продолжительностью не менее одного часа (пункты 10 и 11 статьи 17).

29. Подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место. Им бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин). Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м (статья 23).

30. Надзор за исполнением законов в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых осуществляют генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры. Администрация мест содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых обязана выполнять постановления соответствующего прокурора, касающиеся порядка содержания под стражей, установленного данным законом (статья 51).

31. Уполномоченный рассматривает жалобы на решения или действия (бездействие) государственных органов, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных служащих, если ранее заявитель обжаловал эти решения или действия (бездействие) в судебном либо административном порядке, но не согласен с решениями, принятыми по его жалобе (пункт 1 статьи 16).

32. По результатам рассмотрения жалобы уполномоченный вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав и свобод, нарушенных решениями или действиями (бездействием) государственного органа, органа местного самоуправления или должностного лица, а также лично либо через своего представителя участвовать в процессе в установленных законом формах (пункт 1 статьи 29).

33. По результатам изучения и анализа информации о нарушении прав и свобод граждан, обобщения итогов рассмотрения жалоб уполномоченный вправе направлять государственным органам, органам местного самоуправления и должностным лицам свои замечания и предложения общего характера, относящиеся к обеспечению прав и свобод граждан, совершенствованию административных процедур (статья 31).

34. Перечень полномочий прокуроров включает права беспрепятственно входить на территории и в помещения, иметь доступ к документам и материалам, вызывать должностных лиц и граждан для объяснений по поводу нарушений законов, проверять исполнение законов в связи с поступившей в органы прокуратуры информацией о фактах нарушения закона, возбуждать производство об административном правонарушении, предостерегать о недопустимости нарушения закона, вносить представление об устранении выявленных нарушений (статьи 22 и 27).

35. Представление об устранении нарушений закона вносится прокурором или его заместителем в орган или должностному лицу, которые полномочны устранить допущенные нарушения, и подлежит безотлагательному рассмотрению. В течение месяца со дня внесения представления должны быть приняты конкретные меры по устранению допущенных нарушений закона, их причин и условий, им способствующих; о результатах принятых мер должно быть сообщено прокурору в письменной форме (статья 24).

36. Глава 4 регулирует полномочия прокуроров в сфере надзора за исполнением законов администрациями органов и учреждений, исполняющих наказание. Они вправе проверять законность нахождения лиц в местах содержания под стражей, соблюдение установленных законодательством Российской Федерации прав и обязанностей задержанных, заключенных под стражу, осужденных, порядка и условий их содержания (статья 32). В этих целях прокуроры вправе посещать в любое время органы и учреждения содержания под стражей, опрашивать задержанных, заключенных под стражу, знакомиться с документами, на основании которых эти лица задержаны, заключены под стражу, требовать от администрации создания условий, обеспечивающих права задержанных, заключенных под стражу, осужденных, возбуждать производства об административных правонарушениях (статья 33). Постановления и требования прокурора подлежат обязательному исполнению администрацией (статья 34).

37. Глава 25 установила порядок обжалования в суд решений, действий или бездействия государства и муниципальных органов и должностных лиц. Согласно Постановлению от 10 февраля 2009 г. N 2 Пленума Верховного Суда Российской Федерации жалобы подозреваемых, обвиняемых и подсудимых должны быть рассмотрены в соответствии с положениями главы 25 (пункт 7).

38. Гражданин вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, если считает, что нарушены его права и свободы. Гражданин вправе обратиться непосредственно в суд или в вышестоящий в порядке подчиненности орган государственной власти, к должностному лицу, государственному служащему (статья 254). Решения, действия (бездействие) могут обжаловаться в порядке гражданского судопроизводства, если ими нарушены права и свободы гражданина; созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод; на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности (статья 255).

39. Гражданин вправе обратиться в суд с заявлением в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно о нарушении его прав и свобод. Трехмесячный срок может продлен при наличии уважительных причин (статья 256). Жалоба должна быть рассмотрена в десятидневный срок, при необходимости в отсутствие органа власти или должностного лица (статья 257).

40. Бремя доказывания законности оспариваемого решения, действия или бездействия возлагается на заинтересованный орган или должностное лицо. При необходимости суд может получать доказательства по своей инициативе (пункт 20 постановления N 2).

41. Суд, признав заявление обоснованным, принимает решение об обязанности соответствующего органа, должностного лица устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина (пункт 1 статьи 258). Суд устанавливает срок для устранения нарушения в соответствии с характером жалобы и мерами, которые необходимо принять для его устранения в полном объеме (пункт 28 постановления N 2).

42. Решение суда направляется для устранения допущенного нарушения закона руководителю органа государственной власти, решения, действия (бездействие) которых были оспорены, либо в вышестоящий в порядке подчиненности орган, должностному лицу в течение трех дней со дня вступления решения суда в законную силу. В суд и гражданину должно быть сообщено об исполнении решения суда не позднее чем в течение месяца со дня получения решения (пункты 2 и 3 статьи 258).

43. Защита гражданских прав осуществляется многими способами, в частности, путем признания права, восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, компенсации морального вреда (статья 12).

44. Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя считаются нематериальными благами, которые защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав, перечисленных в статье 12 Кодекса, вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (статья 150).

45. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред (статья 151).

46. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункты 1 и 2 статьи 1064).

47. Вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению (статья 1069). Независимо от вины должностных лиц возмещается вред, причиненный гражданину (i) в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, (ii) незаконного применения меры пресечения, (iii) незаконного привлечения к административной ответственности (статья 1070).

48. Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными статьей 151 Гражданского кодекса, и не зависят от подлежащего возмещению имущественного вреда (статья 1099). Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен (i) источником повышенной опасности, (ii) вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания, (iii) вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (статья 1100).

49. Меры пресечения включают подписку о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 98).

50. Заключение под стражу применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (статья 108 Кодекса). Суд вправе избрать обвиняемому, подозреваемому меру пресечения в виде заключения под стражу при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда, 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью, 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (статья 97). При решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и определении ее вида при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 настоящего Кодекса, должны учитываться также тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие (статья 98).

51. Содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать двух месяцев, но этот срок может быть продлен "в исключительных случаях" до 18 месяцев (части 1-3 статьи 109).

52. 29 октября 2009 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление N 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста". Оно предусматривает, в частности, что заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть избрано лишь при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (пункт 2). В постановлении о рассмотрении ходатайства о заключении под стражу суду следует дать оценку обоснованности выдвинутого против лица подозрения (пункт 19). В случае продления срока содержания лица под стражей суд должен указать конкретные обстоятельства, обосновывающие продление срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств (пункт 21). Кроме того, суды должны обосновать невозможность применения более мягкой меры пресечения (пункт 26).

53. Информация, предоставленная властями Российской Федерации, и статистические данные, опубликованные на интернет-сайте Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации (www.cdep.ru), содержат сведения о количестве дел, в которых суды первой инстанции удовлетворили ходатайства обвинения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении его срока, а также общем числе лиц, осужденных или оправданных в первой инстанции (за исключением прекращенных дел или не повлекших осуждение или оправдание) в отчетном году (см. таблицу).

* Данные за 2010 год получены из оперативного доклада за 12 месяцев 2010 года.

67. Европейский Суд начнет рассмотрение жалоб с проверки соблюдения критериев приемлемости, содержащихся в статье 35 Конвенции, в каждом деле. Пункт 1 статьи 35 Конвенции предусматривает следующее:

"Европейский Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу".

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

2. Соблюдение шестимесячного срока

3. Предварительное заключение о приемлемости жалоб на условия содержания под стражей и по поводу наличия эффективного средства правовой защиты

81. Заявители также выдвинули ряд дополнительных претензий по поводу различных предполагаемых недостатков уголовного разбирательства против них, предварительного заключения, имущественных вопросов, супружеских свиданий и других вопросов. Европейский Суд внимательно рассмотрел эти претензии, приняв во внимание все представленные материалы, и нашел, что насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, признаки нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней, в нем не усматриваются. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

82. С учетом вышеизложенного Европейский Суд объявляет приемлемой жалобы заявителей Ананьева и Баширова на условия их содержания в следственных изоляторах NN ИЗ-67/1 и ИЗ-30/1 и на предполагаемое отсутствие эффективного средства правовой защиты и откладывает до рассмотрения существа жалоб возражение властей Российской Федерации о предполагаемом неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

83. Европейский Суд также объявляет неприемлемой остальную часть жалоб заявителей Ананьева и Баширова и жалобу Башировой в полном объеме.

85. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителей на нарушение статей 3 и 13 Конвенции являются необоснованными. Они подчеркивали, что предпринимают значительные усилия для уменьшения применения меры пресечения, связанной с содержанием под стражей. Президент Российской Федерации провозгласил "гуманизацию юстиции" и ускорение рассмотрения дел приоритетами развития судебной системы. Власти Российской Федерации разъяснили, что Верховный Суд Российской Федерации подготовил проект постановления, регулирующего применение мер пресечения, включая заключение под стражу, в котором указал, что заключение под стражу может применяться, только если более мягкая мера пресечения невозможна (см. § 52 настоящего Постановления). Генеральная прокуратура Российской Федерации обязала прокуроров указывать в каждом ходатайстве о заключении под стражу конкретные обстоятельства, которые делают невозможным применение более мягкой меры пресечения. Статистика, процитированная в § 53 настоящего Постановления, демонстрирует, что прокуроры и суды проявляют более избирательный подход к применению мер пресечения, связанных с заключением под стражу.

86. В целях исполнения Рекомендации N R (99) 22 (см. § 57 настоящего Постановления) с 1999 года до настоящего времени российские власти провели серьезные реформы уголовно-исполнительной системы для уменьшения числа лиц, содержащихся под стражей. Данные меры включали изменения законодательства и правил функционирования уголовно-исполнительной системы, расширение сети следственных изоляторов и строительство новых камер, уменьшение транзита через следственные изоляторы и координацию действий органов внутренних дел, прокуратуры и судов для ускорения рассмотрения дел. В результате этих мер количество лиц в СИЗО уменьшилось с 282 000 в 1999 до 133 000 в январе 2009 года.

87. В 2002-2006 годах действовала федеральная программа развития уголовно-исполнительной системы. Она позволила тюремным властям создать дополнительно 13 100 мест. В 2006 году Правительство России утвердило новую расходную программу на период 2007-2016 годов (см. § 54 настоящего Постановления). За первые два года исполнения Программы в следственных изоляторах были созданы 3 600 мест. К концу 2008 года процент следственных изоляторов, отвечающих российским стандартам содержания под стражей, вырос до 34%. Однако в 2009 году финансирование программы было уменьшено на 30% и дополнительное уменьшение на 45% ожидается в 2010 году. С 1999 по 2009 год количество следственных изоляторов увеличилось с 187 до 225, проектная вместимость - со 112 500 до 151 000 мест, а среднее пространство камеры, приходящееся на одного заключенного - с 1,6 до 4,5 кв. м. На 1 июля 2009 г. в следственных изоляторах содержались 133 200 заключенных, заполняя 88,2% их вместимости. В 67 регионах заключенные располагают 4 кв. м площади камер, приходящейся на одного заключенного, или более просторной.

88. За последние четыре года общие инвестиции в капитальный и текущий ремонт следственных изоляторов составили 1,5 млрд рублей, что соответствует примерно 38 млн евро. Камеры оборудованы поливинилхлоридовыми окнами, принудительной вентиляцией и новыми трубами. Стены окрашены в светлые тона, металлические жалюзи удалены со всех окон, что разблокировало доступ к естественной вентиляции и освещению.

89. Власти Российской Федерации также указывали, что законодательная база, регулирующая вопросы предварительного заключения, претерпела изменения в соответствии с рекомендациями Комитета по предотвращению пыток. Например, неосужденные заключенные приобрели право телефонных разговоров с родственниками, практика размещения иностранных заключенных в отдельных камерах прекратилась, письма, адресованные федеральному и региональным уполномоченным по правам человека и в Европейский Суд, освобождены от цензуры, минимальное время прогулки заключенных в помещениях камерного типа увеличено с 30 минут до часа. Достигнуто улучшение медицинской помощи и ухода.

90. Заявители поддержали свои жалобы на нарушение статей 3 и 13 Конвенции. Они указали, что неудовлетворительные условия содержания под стражей в следственных изоляторах представляли структурную проблему России и что систематические жалобы в Европейский Суд в связи с этим вопросом свидетельствуют о существовании и реальности этой проблемы. Хотя российские власти приняли некоторые незначительные и случайные меры для улучшения условий, они оказались недостаточными вследствие неадекватного финансирования и широкого применения содержания под стражей как меры пресечения.

91. Заявители отрицали, что располагали эффективными внутренними средствами правовой защиты в отношении своих жалоб. Действительно, жалоба в суд на незаконные действия тюремной администрации в соответствии с положениями главы 25 Гражданского процессуального кодекса могла, по крайней мере, теоретически повлечь признание их незаконными и вынесение решения, обязывающего администрацию учреждения устранить ситуацию. Однако на практике заключенный, подавший такую жалобу, оставаясь под полным контролем тюремной администрации, мог подвергнуться мести надзирателей. В то же время, поскольку все заключенные содержатся в основном в одинаковых условиях, индивидуальная ситуация заявителя могла быть улучшена за счет других заключенных и в ущерб им. Тюремная администрация не могла бы исполнить судебные решения, если бы все или большинство заключенных подали жалобы на условия их содержания.

92. Что касается возможности требования компенсации за неудовлетворительные условия содержания под стражей, заявители полагали, что судебная практика недостаточно сформировалась для того, чтобы его можно было считать эффективным. В любом случае оно не имело превентивного эффекта, и потенциальный заявитель должен был претерпеть бесчеловечные условия содержания под стражей в течение значительного срока, чтобы предъявить такое требование. Заявитель столкнулся бы с почти неразрешимой проблемой сбора необходимых доказательств: большинство потенциальных свидетелей могли быть переведены в различные учреждения или в исправительные колонии, расположенные в отдаленных регионах. Кроме того, существующая судебная практика лишает заключенного заявителя возможности личного участия в судебном заседании для изложения своей позиции (в данном отношении заявители ссылались на Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.), Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шильбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.), и Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 4871/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2010.)). Заключенному почти невозможно получить копии тюремных документов, к которым он не имеет доступа.

93. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей до обращения в Европейский Суд предварительно использовать средства правовой защиты, предусмотренные национальной правовой системой. Соответственно, государства освобождаются от обязанности отвечать перед международным органом за свои действия, до того как они приобрели возможность разрешить вопрос в рамках своей собственной правовой системы. Правило основано на предположении, отраженном в статье 13 Конвенции, с которой оно имеет близкое сходство, что в национальной системе предусмотрено эффективное средство правовой защиты для рассмотрения "доказуемой жалобы" и предоставления надлежащего возмещения. Таким образом, это является важным аспектом принципа, устанавливающего, что предусмотренный Конвенцией механизм защиты имеет субсидиарный характер по отношению к национальным системам защиты прав человека (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 152, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), § 48, Series A, N 24).

94. При обычных обстоятельствах заявитель должен прибегнуть только к тем средствам правовой защиты, которые доступны и достаточны для обеспечения возмещения в отношении предполагаемых нарушений. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 20 февраля 1991 г. по делу "Вернийо против Франции" (Vernillo v. France), § 27, Series A, N 198, и Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. по делу "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston и Others v. Ireland), § 22, Series A, N 112). Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано продемонстрировать Европейскому Суду, что средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех. Однако, если эта обязанность доказывания исполнена, заявитель должен установить, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было фактически использовано или по какой-то причине являлось неадекватным и неэффективным при конкретных обстоятельствах дела или что существовали особые обстоятельства, освобождающие его от этого требования.

95. Европейский Суд подчеркивает, что применение правила должно учитывать тот факт, что оно используется в контексте механизма защиты прав человека, который согласились учредить Высокие Договаривающиеся Стороны. Соответственно, он признает, что правило внутренних средств правовой защиты должно применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма (см. Постановление Европейского Суда от 19 марта 1991 г. по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France), § 34, Series A, N 200). Европейский Суд также указывал, что правило исчерпания не является абсолютным и не может применяться автоматически, и при рассмотрении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать конкретные обстоятельства каждого индивидуального дела (см. Постановление Европейского Суда от 6 ноября 1980 г. по делу "Ван Остервейк против Бельгии" (Van Oosterwijck v. Belgium), § 35, Series A, N 40). Это означает среди прочего, что Европейскому Суду требуется реально учитывать не только существование формальных средств правовой защиты в правовой системе государства-участника, но и общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителей (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), §§ 65-68, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

96. Пределы обязательств государств-участников согласно статье 13 Конвенции колеблются в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. Однако средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным на практике, как и в законодательстве в смысле воспрепятствования предполагаемому нарушению или его продолжению или предоставления адекватного возмещения за любое нарушение, которое уже случилось. Если одно из средств правовой защиты в отдельности не удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может им отвечать (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", §§ 157-158, и Постановление Европейского Суда от 10 апреля 2008 г. по делу "Вассерман против Российской Федерации (N 2)" (Wasserman v. Russia) (N 2)), жалоба N 21071/05, § 45* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2009.)).

97. В отношении жалоб на бесчеловечные или унижающие достоинство условия содержания под стражей Европейский Суд уже отмечал, что возможны два вида возмещения: улучшение материальных условий содержания под стражей и компенсация ущерба или вреда, причиненного в связи с такими условиями (см. Постановление Европейского Суда от 25 ноября 2010 г. по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia), жалоба N 30251/03, § 79* (* Там же. N 1/2012.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29). Если заявитель содержится в условиях, нарушающих статью 3 Конвенции, огромное значение приобретает внутреннее средство правовой защиты, способное прекратить длящееся нарушение его права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Однако если заявитель покинул учреждение, в котором находился в неадекватных условиях, он должен иметь исполнимое право на компенсацию за нарушение, которое уже имело место.

98. В отношении фундаментального права на защиту от пытки, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения превентивные и компенсаторные средства правовой защиты должны дополнять друг друга, чтобы считаться эффективными. В отличие от дел относительно длительности судебного разбирательства или неисполнения судебных решений, в которых Европейский Суд в принципе признавал, что только компенсаторное средство правовой защиты может быть достаточным (см. Постановление Большой Палаты по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 17, ECHR 2002-VIII, Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии (N 2)" (Scordino v. Italy) (N 1)), жалоба N 36813/97, § 187, ECHR 2006-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)" (Burdov v. Russia) (N 2)), жалоба N 33509/04, § 99, ECHR 2009-...)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2009.), наличие превентивного средства правовой защиты является обязательным для эффективной защиты лиц от обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции. Особая важность, придаваемая Конвенцией этому положению, требует, по мнению Европейского Суда, чтобы государства-участники учредили в дополнение к компенсаторному средству правовой защиты эффективный механизм для оперативного пресечения любого такого обращения. В противном случае перспектива присуждения в будущем компенсации могла бы узаконить особенно сильные страдания в нарушение этого ключевого положения Конвенции и неприемлемо ослабила бы правовое обязательство государства по приведению своих стандартов содержания под стражей в соответствие с требованиями Конвенции.

99. Европейский Суд напоминает, что он рассматривал эффективность различных внутренних средств правовой защиты, указанных российским государством-ответчиком в ряде дел, касавшихся неадекватных условий содержания заявителя под стражей, и нашел, что она отсутствует во многих отношениях. В этой связи он отклонил возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и установил нарушение статьи 13 Конвенции. Европейский Суд, в частности, указывал, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, какое возмещение могли предоставить заявителю прокурор, суд или иное государственное учреждение с учетом того, что проблемы, вытекающие из условий содержания заявителя под стражей, явно носили структурный характер и не затрагивали исключительно личную ситуацию заявителя (см. в числе недавних примеров Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, §§ 92-93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), Постановление Европейского Суда от 7 октября 2010 г. по делу "Скачков против Российской Федерации" (Skachkov v. Russia), жалоба N 25432/05, §§ 43-44* (* Там же. N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, §§ 82-84* (* Там же. N 5/2011.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лутохин против Российской Федерации", § 45, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Скоробогатых против Российской Федерации", § 52, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, § 87-89* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 27-30, а также упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Моисеев против Российской Федерации").

Тем не менее Европейский Суд находит важным пересмотреть эти выводы с учетом существующей в российской правовой системе ситуации на дату подачи жалоб в данном деле и на дату вынесения настоящего Постановления. При этом он отступит от своей обычной практики ограничения пределов рассмотрения средствами правовой защиты, прямо упомянутых властями Российской Федерации, и даст общую оценку средств правовой защиты, доступных в национальной правовой системе, которые представляются обеспечивающими превентивное или компенсаторное средство защиты потерпевшему лицу.

1. Жалоба в тюремную администрацию

2. Жалоба прокурору

3. Жалоба уполномоченному по правам человека

4. Жалобы в суд на нарушения прав и свобод

5. Требование о компенсации

119. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд заключает, что в данный период российская правовая система не предусматривала эффективного средства правовой защиты, которое могло использоваться для предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения и предоставить заявителю адекватное и достаточное возмещение в связи с жалобой на неудовлетворительные условия содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и находит, что заявители не располагали эффективным средством правовой защиты в связи со своими жалобами, в нарушение статьи 13 Конвенции.

1. Общие соображения

2. Установление фактов в отношении конкретных дел

1. Общие принципы

2. Применение вышеизложенных принципов и требований в настоящем деле

168. Заявитель Баширов требовал выплаты процентов на денежные средства, которые были изъяты в его квартире во время обыска 2005 года. Власти Российской Федерации отметили, что 17 июля 2009 г. районный суд определил, что власти должны вернуть ему деньги, однако он не передал исполнительный лист судебным приставам. Европейский Суд учитывает, что жалоба на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции была признана неприемлемой, и отклоняет требование о возмещении ущерба.

169. Заявитель Ананьев требовал выплатить 2 000 евро, а заявитель Баширов - 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

170. Власти Российской Федерации полагали, что их требования являются чрезмерными.

171. Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в отношении двух заявителей, Ананьева и Баширова, которые подверглись бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в части неудовлетворительных условий их содержания. Он также установил нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку они не имели в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты.

172. Что касается компенсации относительно нарушения статьи 3 Конвенции, Европейский Суд полагает, что страдания и чувство неудовлетворенности, причиненные лицу, содержавшемуся в очевидно неприемлемых условиях, не могут быть компенсированы только установлением факта нарушения. Длительность пребывания в таких условиях, несомненно, является одним из наиболее важных факторов для оценки размера морального вреда. Также известно, что начальный период приспособления к неудовлетворительным условиям содержания вызывает особо тяжелые психические и физические страдания у лица. Учитывая фундаментальную природу права, защищаемого статьей 3 Конвенции, Европейский Суд находит возможным присудить Баширову 6 000 евро за первый год его содержания в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях и 3 500 евро за каждый последующий год, что в общей сумме составляет 13 000 евро. Что касается Ананьева, Европейский Суд находит разумным присудить полную сумму, которую он требовал, то есть 2 000 евро.

173. Что касается нарушения статьи 13 Конвенции, Европейский Суд постановил, что установление факта нарушения составляет достаточную справедливую компенсацию.

174. Учитывая указанные выше принципы, Европейский Суд присуждает Ананьеву 2 000 евро и Баширову 13 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанные выше суммы, и отклоняет оставшуюся часть требований заявителей по этому основанию.

175. Заявитель Ананьев не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Заявитель Баширов требовал 35 800 рублей в качестве компенсации судебных расходов, понесенных им в национальных судах, и 11 908 рублей в качестве компенсации копировальных и почтовых расходов. Власти Российской Федерации утверждали, что национальные судебные расходы не были связаны с существом жалобы в Европейском Суде и что почтовые расходы были подтверждены только в сумме 4 191 рубля.

176. В соответствии с последовательной прецедентной практикой Европейского Суда судебные расходы и издержки могут быть компенсированы в порядке применения статьи 41 Конвенции, если установлено, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

177. В деле Баширова часть его жалобы была признана неприемлемой. С учетом документов, имеющихся в его распоряжении, Европейский Суд полагает разумным присудить Баширову сумму 850 евро для покрытия расходов по этим основаниям, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть на него возложена в связи с указанной выше суммой.

178. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

180. Европейский Суд напоминает, что статья 46 Конвенции, толкуемая с учетом статьи 1 Конвенции, возлагает на государство-ответчика правовую обязанность принять под надзором Комитета министров целесообразные меры общего и/или индивидуального характера для обеспечения права заявителя, которое Европейский Суд признал нарушенным. Такие меры должны быть также приняты в отношении других лиц, находящихся в положении заявителя, особенно путем устранения проблем, которые повлекли вывод Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII, Постановление Большой Палаты по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, § 120, ECHR 2002-VI, Постановление Европейского Суда по делу "Лукенда против Словении" (Lukenda v. Slovenia), жалоба N 23032/02, § 94, ECHR 2005-X, и Постановление Большой Палаты по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы N 30562/04 и 30566/04, § 134, ECHR 2008-...). Эта обязанность последовательно подчеркивается Комитетом министров при осуществлении надзора за исполнением постановлений Европейского Суда (см., в частности, предварительные Резолюции DH (97) 336 по делам, связанным с длительностью разбирательств в Италии, DH (99) 434 по делам, связанным с деятельностью сил безопасности в Турции, ResDH (2001) 65 по делу "Скоццари и Джунта против Италии", ResDH (2006) 1 по делам Рябых и Волковой).

181. С целью содействия эффективному исполнению своих постановлений в этом контексте Европейский Суд может использовать процедуру пилотного постановления, позволяющую ему прямо указать на существование структурных проблем, составляющих основу нарушений, и отметить конкретные меры или действия, которые государству-ответчику следует принять для их устранения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, §§ 189-194 и резолютивная часть, ECHR 2004-V, и Постановление Большой Палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland), жалоба N 35014/97, ECHR 2006-..., §§ 231-239 и резолютивная часть). Данный судебный подход применяется с надлежащим соблюдением функций конвенционных органов: Комитет министров оценивает исполнение мер индивидуального и общего характера в соответствии с пунктом 2 статьи 46 Конвенции (см. с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 31443/96, § 42, ECHR 2005-IX, и Постановление Большой Палаты от 28 апреля 2008 г. по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 35014/97, § 42).

182. Другой важной целью процедуры пилотного постановления является стимулирование государства-ответчика к разрешению большого количества индивидуальных дел, следуюших из той же структурной проблемы на национальном уровне, что соответствует принципу субсидиарности, который лежит в основе конвенционной системы. Действительно, задача Европейского Суда, как определено статьей 19 Конвенции, то есть "обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколами к ней", не обязательно наилучшим образом решается путем повторения тех же выводов в целом ряде дел (см. с необходимыми изменениями Решение Европейского Суда от 23 сентября 2008 г. по делу "E.G. против Польши" (E.G. v. Poland), жалоба N 50425/99, § 27). Цель процедуры пилотного постановления заключается в содействии скорейшему и наиболее эффективному устранению недостатков, затрагивающих защиту указанных прав в национальном правопорядке (см. Решение Европейского Суда по делу "Волькенберг и другие против Польши" (Wolkenberg and Others v. Poland), жалоба N 50003/99, § 34, ECHR 2007... (извлечения)). В то время как действия государства-ответчика должны быть направлены, прежде всего, на устранение недостатков и на введение, если это целесообразно, эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении указанных нарушений, они также могут включать специальные решения, такие как мировые соглашения с заявителями или односторонние меры по возмещению, соответствующие требованиям Конвенции. Таким образом, Европейский Суд может решить отложить рассмотрение всех аналогичных дел, предоставив государству-ответчику возможность урегулировать их различными подобными способами (см. с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши", § 198, и Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2005 г. по делу "Ксенидес-Арестис против Турции" (Xenides-Arestis v. Turkey), жалоба N 46347/99, § 50).

183. Однако, если государство-ответчик не принимает такие меры после вынесения пилотного постановления и продолжает нарушать Конвенцию, Европейский Суд вынужден возобновлять рассмотрение всех аналогичных поступивших жалоб и принимать по ним постановления с целью обеспечения эффективного соблюдения Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 128).

184. С момента своего первого постановления относительно бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания в российских следственных изоляторах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации") Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции по поводу относительно сходных условий содержания под стражей более чем в 80 делах (см. Приложение). В большом количестве этих постановлений также устанавливалось нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия каких-либо эффективных внутренних средств правовой защиты по жалобам заявителей на условия их содержания. Согласно базе данных Европейского Суда в настоящее время примерно 250 представляющихся перспективными жалоб против Российской Федерации ожидают своего первичного рассмотрения, и в них основным доводом являются неудовлетворительные условия содержания под стражей. Все это указывает на существование длящейся структурной проблемы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Ботации против Италии" (Bottazzi v. Italy), жалоба N 34884/97, § 22, ECHR 1999-V, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лукенда против Словении", §§ 90-93, и Постановление Европейского Суда от 2 сентября 2010 г. по делу "Румпф против Германии" (Rumpf v. Germany), жалоба N 46344/06, §§ 64-70).

185. Нарушения статьи 3 Конвенции, установленные в предыдущих постановлениях, как и те, что были установлены в настоящем деле, возникали в следственных изоляторах, которые находятся в различных административных единицах Российской Федерации и географических регионах. Тем не менее набор фактов, обусловливающих эти нарушения, был по существу сходным: заключенные подвергались бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в связи с отсутствием достаточного личного пространства в камерах, недостатком спальных мест, неоправданными ограничениями доступа естественного освещения и воздуха и отсутствием уединения при пользовании туалетом. Из этого следует, что нарушения, установленные настоящим Постановлением, не были вызваны единичным происшествием и не объясняются особым стечением обстоятельств в данном деле, но были следствием обычных недостатков пенитенциарной системы и недостаточных правовых и административных гарантий против запрещенного обращения. Эта проблема затронула и может затронуть в дальнейшем многих лиц, содержащихся в следственных изоляторах по всей России (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши", § 189, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши", § 229).

186. Европейский Суд далее напоминает, что обязательство безотлагательно улучшить без задержки "практически бесчеловечные условия" в следственных изоляторах в соответствии с Рекомендацией R (87) 3 относительно Европейских пенитенциарных правил (приведенных в § 58 настоящего Постановления) было одним из требований к Российской Федерации, которое она обязалась выполнить при присоединении к Совету Европы (см. Мнение Парламентской Ассамблеи N 193 (1996), § 7 (ix)). В своей Резолюции N 1277 (2002) о выполнении Российской Федерацией обязательств и требований Парламентская Ассамблея отметила резкое сокращение числа заключенных в пенитенциарных учреждениях, но выразила сожаление относительно условий содержания под стражей, в частности, перенаселенности тюрем, плохого состояния системы здравоохранения и недостаточного финансирования. Она призвала российские власти улучшить условия содержания в следственных изоляторах, гарантировать соблюдение Европейской конвенции по предотвращению пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения или наказания и выполнить рекомендации ЕКПП (§ 8 (ix)). В более позднем докладе Комиссии по мониторингу о выполнении Российской Федерацией обязательств и требований (Doc. 10568, 3 июня 2005 г.) отмечалось, что в результате массовых амнистий, применения альтернативных наказаний и снижения сроков заключения в Уголовном кодексе РФ, а также передачи полномочий по назначению и продлению срока предварительного заключения из прокуратуры в суды и постройки новых следственных изоляторов средняя переполненность следственных изоляторов составляла только 1% от проектной вместимости. В то же время детализированный анализ по субъектам Российской Федерации показал, что следственные изоляторы оставались переполненными на различных уровнях в 34 регионах: в 15 из них перенаселенность была менее 20%, в 16 - между 20 и 50%. В трех регионах - Республике Тува, Читинской и Костромской областях - следственные изоляторы были еще более перенаселенными (§§ 204-210 Доклада).

187. С момента принятия Постановления по делу Калашникова в 2002 году проблема перенаселенности в российских следственных изоляторах занимает видное место в повестке дня Комитета министров Совета Европы в соответствии со статьей 46 Конвенции. В своей первой промежуточной Резолюции, касавшейся исполнения Постановления по делу Калашникова, Комитет министров отметил, что проблема перенаселенности существовала в 57 из 89 российских регионов и что необходимы срочные меры, чтобы решить проблему и привести санитарные условия содержания под стражей в соответствие с требованиями Конвенции (промежуточная Резолюция CM/ResDH (2003) 123, приведенная в § 59 настоящего Постановления). Вторая промежуточная Резолюция, принятая в 2010 году, касалась исполнения Постановления по делу Калашникова и 31 другого сходного постановления, которые Европейский Суд вынес к тому времени (промежуточная Резолюция CM/ResDH (2010) 35, приведенная в § 60 настоящего Постановления). В резолюции напоминалось, что наличие структурной проблемы, а также насущная необходимость комплексных общих мер были указаны Комитетом министров и признаны российскими властями, и отмечалась необходимость комплексного подхода к поиску путей решения проблемы перенаселенности в следственных изоляторах, включая, в частности, изменения в нормативно-правовых актах, практике и позиции.

188. Российские власти не отрицают существование структурной проблемы, связанной с переполненностью камер в следственных изоляторах. Ее масштабы и срочность были признаны как в доводах властей Российской Федерации по настоящему делу, так и в документах и меморандумах, принятых на национальном уровне, таких, как, например, в Федеральной программе развития уголовно-исполнительной системы от 5 сентября 2006 г. (приведенной в § 54 настоящего Постановления). В Программе четко говорится о присоединении России к обязательствам и стандартам для досудебного содержания под стражей, установленным Европейским Судом и ЕКПП, и в качестве ее цели указываются приведение условий содержания под стражей в соответствие с нормами российского права и дальнейший переход к международным стандартам. Анализируя ситуацию в уголовно-исполнительной системе, в Программе отмечалось, что только 40 российских регионов имели следственные изоляторы, обеспечивающие размещение лиц, содержащихся под стражей в соответствии с национальными санитарными нормами в 4 кв. м на человека, тогда как следственные изоляторы в 18 регионах предоставляли менее 3 кв. м на одного человека. Годовыми целями Программы являлось приведение 60% следственных изоляторов в соответствие с российскими санитарными нормами к 2011 году и всех из них - к 2016 году. Тем не менее, как предполагалось, менее 1% следственных изоляторов будут соответствовать международному стандарту в 7 кв. м на человека к 2011 году и только 11,4 % - к 2016 году.

189. Несмотря на заметную тенденцию к улучшению материальных условий содержания под стражей и сокращению числа заключенных, ожидающих суда, актуальность проблемы переполненности в последние годы не уменьшается. Выводы Европейского Суда в настоящем деле и продолжающееся поступление новых жалоб свидетельствуют о серьезности ситуации в некоторых следственных изоляторах, где содержащиеся под стражей до сих пор не имеют личного спального места, как в случае с Ананьевым, и указывают на отсутствие эффективных внутренних средств правовой защиты как для прекращения текущего нарушения, так и компенсации за период содержания под стражей, который уже закончился. Все это является причиной серьезной озабоченности Европейского Суда по поводу того, что нарушения, выявленные в настоящем деле, имели место более чем через пять лет после Постановления по делу Калашникова, в котором проблемы перенаселенности были выявлены впервые, несмотря на обязательство государства-ответчика в соответствии со статьей 46 Конвенции принять под контролем Комитета министров необходимые корректирующие и превентивные меры индивидуального и общего характера (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 134).

190. Принимая во внимание хронический и стойкий характер проблемы, большое число людей, затронутых ею или находящихся под ее угрозой, а также настоятельную необходимость предоставить им скорейшее и надлежащее возмещение на национальном уровне, Европейский Суд полагает целесообразным применить процедуру принятия пилотного постановления в настоящем деле (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 130, и Постановление Европейского Суда от 10 мая 2011 г. по делу "Фингер против Болгарии" (Finger v. Bulgaria), жалоба N 37346/05, § 128). Как уже отмечалось выше, простое повторение Европейским Судом своих выводов в сходных делах заявителей не будет являться лучшим способом достижения целей Конвенции. Европейский Суд, таким образом, вынужден обратиться к основной структурной проблеме с более глубоким уровнем анализа, чтобы рассмотреть причину этой проблемы и оказать дальнейшую помощь государству-ответчику в поиске соответствующих решений и Комитету министров в контроле за исполнением постановлений (см. Резолюцию Res (2004) 2 Комитета министров о постановлениях, выявляющих основные системные проблемы, и декларации, принятые Высокими Договаривающимися Сторонами на конференциях в Интерлакене и Измире).

191. Европейский Суд признает, что систематические нарушения статьи 3 Конвенции вследствие неудовлетворительных условий содержания под стражей в некоторых российских изоляторах являются вопросом значительного масштаба и уровня сложности и не только вследствие недостаточных правовых положений или правил или определенного пробела в российском законодательстве. Скорее, это многогранная проблема в связи с существованием большого количества негативных факторов, как юридических, так и материально-технических по своей природе. Некоторые из них - такие как недостаточное количество следственных изоляторов, их ветхость и плохое качество ремонта, неправильное распределение ресурсов и отсутствие прозрачности в управлении исправительными учреждениями - могут быть прослежены в самой уголовно-исполнительной системе, в то время как другие, например, чрезмерное и часто необоснованное избрание меры пресечения в виде содержания под стражей, а не альтернативных мер пресечения, или отсутствие эффективного внутреннего средства правовой защиты для обеспечения того, чтобы условия соответствовали законодательству Российской Федерации, - имеют иное происхождение.

1. Возможности для улучшения условий содержания под стражей

2. Создание эффективных средств правовой защиты

3. Сроки создания эффективных внутренних средств правовой защиты

235. Европейский Суд напоминает, что одной из целей процедуры пилотного постановления является содействие скорейшему возможному возмещению, предоставляемому на национальном уровне большому числу лиц, страдающих от структурной проблемы, выявленной в пилотном постановлении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 142). Пункт 6 правила 61 Регламента Суда предусматривает возможность отложения всех дел, вытекающих из той же структурной проблемы, до принятия необходимых мер государством-ответчиком. Европейский Суд подчеркивает, что отсрочка является возможностью, а не обязанностью, что четко отражено включением слов "в соответствующих случаях" в тексте пункта 6 правила 61 и подходах, примененных в предыдущих пилотных постановлениях (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", §§ 143-146, где отсрочка касалась только жалоб, поданных после вступления в силу пилотного постановления (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Румпф против Германии", § 75, где не была усмотрена целесообразность отсрочки).

236. Принимая во внимание основополагающий характер права, гарантированного статьей 3 Конвенции, важность и актуальность жалоб на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, Европейский Суд не считает целесообразным откладывать рассмотрение подобных дел. Наоборот, Европейский Суд отмечает, что продолжение процесса рассмотрения жалоб на условия содержания под стражей будет напоминать государству-ответчику на регулярной основе о его обязательствах в рамках Конвенции и, в частности, вытекающих из настоящего Постановления (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Румпф против Германии").

237. Кроме того, что касается жалоб, которые были поданы до вынесения настоящего Постановления, Европейский Суд считает, что было бы несправедливым, если бы заявители по таким делам, которые уже пережили периоды содержания под стражей в предположительно бесчеловечных или унижающих достоинство условиях и в отсутствие эффективного средства правовой защиты и обратились за компенсацией морального вреда в Европейский Суд, были бы вынуждены повторно подавать свои жалобы в национальные органы, будь то на основании появления нового внутреннего средства правовой защиты или на других основаниях (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 144, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Латак против Польши", § 85).

238. Европейский Суд убежден, однако, что разрешение сотен нерассмотренных дел такого рода будет процессом, требующим больших затрат времени, который может быть ускорен эффективным реагированием государства-ответчика на настоящее Постановление, включая разрешение обоснованных жалоб на национальном уровне путем мировых соглашений или односторонних предложений по исправлению положения. Ускоренное урегулирование отдельных случаев на национальном уровне требуется не только из-за серьезности жалоб заявителей по статье 3 Конвенции, занимающей фундаментальное значение в ее системе. Необходимость такого урегулирования диктуется принципом субсидиарности: после того, как Европейский Суд разъяснил обязательства государства-ответчика в соответствии с Конвенцией, для последнего должно быть принципиальным принять необходимые меры по устранению нарушений, чтобы Европейский Суд мог не выявлять новые нарушения в значительном ряде сопоставимых случаев.

239. Европейский Суд, следовательно, считает, что государство-ответчик должно предоставить адекватное и достаточное возмещение всем жертвам бесчеловечных или унижающих достоинство условий содержания в российских следственных изоляторах (СИЗО), которые подали жалобы в Европейский Суд до вынесения настоящего Постановления. Это возмещение должно быть произведено в течение 12 месяцев с даты вступления в силу настоящего Постановления или с даты, в которую жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации в соответствии с подпунктом "b" пункта 2 правила 54 Регламента Суда, смотря по тому, что наступит позже. По мнению Европейского Суда, такое возмещение может быть достигнуто, в частности, за счет специальных решений, таких как мировые соглашения с заявителями или односторонние предложения по возмещению, соответствующие конвенционным требованиям (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 145). Следует напомнить, что соответствие условий содержания под стражей с требованиями статьи 3 Конвенции будет оцениваться с учетом критериев, определенных в настоящем Постановлении (см. §§ 143-158 настоящего Постановления), а суммы возмещения морального вреда будут определяться в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда и принципами, изложенными в § 172 настоящего Постановления.

240. Европейский Суд будет рассматривать информацию, представленную властями Российской Федерации, относительно компенсаций, предлагаемых в каждом конкретном случае, и соответственно решать, оправдывают ли обстоятельства его дальнейшее рассмотрение.