14. Власти Российской Федерации оспорили приемлемость данной жалобы на том основании, что заявитель не исчерпала внутренние средства правовой защиты. Они утверждали, что первоначальный иск заявителя о взыскании в ее пользу денежной суммы должен был быть подан не только к Главному финансовому управлению администрации Воронежской области, но и к самой администрации Воронежской области. Они утверждали, что такой иск привел бы к вынесению решения, которое бы с большей вероятностью было исполнено.

15. В ответ на возражения властей Российской Федерации заявитель сослалась на решение Центрального районного суда г. Воронежа от 13 февраля 2002 г., в котором указывалось, что для обеспечения исполнения судебного решения от 5 января 2000 г. не требуется подачи последующего иска.

16. Европейский Суд напомнил, что пункт 1 статьи 35 Конвенции, устанавливающий требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты, предусматривает распределение бремени доказывания. Власти государства-ответчика, утверждая о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, должны убедить Европейский Суд в том, что данное средство правовой защиты эффективно и доступно как теоретически, так и на практике на момент рассматриваемых событий, то есть оно было доступно и являлось таковым, что могло устранить предмет жалобы заявителей и иметь разумные шансы на успех (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 76, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, ECHR 2002-VIII, § 15). Далее Европейский Суд напомнил, что внутренние средства правовой защиты должны быть эффективными в том смысле, что они должны предотвращать предполагаемое нарушение или его прекращать, равно как и предоставлять адекватную компенсацию за уже произошедшее нарушение (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, § 158).

17. Европейский Суд отметил, что законность судебного решения, вынесенного по иску к Главному финансовому управлению администрации Воронежской области 5 января 2000 г., не оспаривается. Более того, отдельным судебным решением от 13 февраля 2002 г. возможность его исполнения была подтверждена. Европейский Суд счел, что имея судебное решение и исполнительный лист о взыскании средств с конкретного органа государственной власти, заявитель не должна была по своей инициативе подавать дополнительно исковые заявления к различным органам власти для исполнения вынесенных судебных решений. Более того, даже если предположить, что заявитель подала бы иски к администрации Воронежской области, проблема, лежащая в неисполнении судебного решения от 5 января 2000 г., осталась бы. Европейский Суд пришел к выводу, что такой иск не стал бы эффективным средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции.

18. Таким образом, Европейский Суд не счел, что заявитель должна была исчерпать внутренние средства правовой защиты посредством подачи последующих исковых заявлений к иному ответчику.

19. Европейский Суд отметил, что жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский Суд отметил, что не является она неприемлемой и по иным основаниям. Таким образом, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

20. Власти Российской Федерации признали, что заявитель имеет право на денежную сумму, присужденную ей в соответствии с судебным решением от 5 января 2000 г. Они пояснили, что данная денежная сумма не могла быть ей выплачена по причине бюджетного дефицита в 2000 - 2002 годах. Однако они утверждали, что все денежные обязательства за этот период должны быть погашены до конца 2003 года.

21. Заявитель подтвердила свои доводы. Она утверждала, что судебное решение, вынесенное в ее пользу, остается несиполненным.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции

22. Европейский Суд напомнил, что пункт 1 статьи 6 Конвенции гарантирует право на подачу иска по вопросу определения гражданских прав и обязанностей на рассмотрение в суд; таким образом, он гарантирует право на обращение в суд, в рамках которого одним из аспектов является право на доступ к правосудию, то есть право инициировать судебное разбирательство в суде по гражданским вопросам. Однако это право было бы иллюзорным, если бы национальные правовые системы Высоких Договаривающихся Сторон допускали, чтобы окончательное подлежащее исполнению судебное решение оставалось неисполненным в ущерб одной из сторон. Было бы невообразимо, чтобы пункт 1 статьи 6 Конвенции подробно описывал процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам судопроизводства, - которое должно быть справедливым, публичным и не должно затягиваться, - не предоставляя гарантии исполнения судебных решений; толкование статьи 6 Конвенции как предоставление исключительно права на обращение в суд и проведение судебного разбирательства, по всей видимости, приведет к ситуации, несовместимой с принципом верховенства права, который Высокие Договаривающиеся Стороны обязались соблюдать при ратификации Конвенции. Таким образом, исполнение судебного решения должно рассматриваться как составляющая часть "судебного разбирательства" по смыслу статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, ECHR 2002-III, § 34, и Постановление Европейского Суда по делу "Хорнсби против Греции" (Hornsby v. Greece) от 19 марта 1997 г., Reports 1997-II, р. 510, § 40).

23. Далее Европейский Суд отметил, что органы власти не могут ссылаться на недостаточное финансирование в оправдание неуплаты долга, установленного решением суда. Очевидно, что та или иная задержка исполнения судебного решения при определенных обстоятельствах может быть оправданна, но задержка не может быть такой, чтобы нарушала саму суть права, гарантируемого пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Финансовые трудности, испытываемые государством, не должны были препятствовать заявителю получить причитающиеся ему денежные суммы, присужденные в результате судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России", § 35).

24. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отметил, что судебное решение от 5 января 2000 г. уже в течение почти пяти лет остается неисполненным.

25. Не приняв в течение такого значительного периода времени необходимых мер для исполнения вступившего в законную силу судебного решения по настоящему делу, власти Российской Федерации лишили положения пункта 1 статьи 6 Конвенции их полезной сущности в настоящем деле.

26. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

31. Европейский Суд напомнил, что "требование" может пониматься как "собственность" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в случае, если в достаточной мере установлено, что оно может быть юридически реализовано (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России", § 40, и Постановление Европейского Суда по делу "Греческие нефтеперегонные заводы "Стран" и Стратис Андриатис против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series А, N 301-В, р. 84, § 59). Судебное решение от 5 января 2000 г. предоставляло заявителю реализуемое требование, а не просто общее право получать выплаты от государства. Указанное судебное решение вступило в силу, так как оно не было обжаловано в обычном порядке, и по нему было возбуждено исполнительное производство. Следовательно, невозможность для заявителя в течение значительного периода времени исполнить это судебное решение представляла собой вмешательство в ее право на беспрепятственное пользование своим имуществом, закрепленное в первом предложении пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

28. Не исполнив указанное судебное решение, вынесенное в пользу заявителя, власти Российской Федерации воспрепятствовали ей в получении причитающейся ей денежной суммы. Власти Российской Федерации не предоставили убедительных доводов, оправдывающих такое нарушение права заявителя, и Европейский Суд счел, что недостаток средств не может оправдать такое бездействие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России", § 41).

29. Следовательно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

31. Заявитель потребовала сумму в размере 6520 рублей в качестве компенсации материального ущерба, из которой 3388 рублей - сумма основного долга, присужденного заявителю и невыплаченная ей, и 3132 рубля - проценты по невыплаченной сумме по процентной ставке. Помимо этого заявитель потребовала 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ей в результате невыполнения государством своей обязанности по исполнению судебного решения.

32. Власти Российской Федерации не оспаривали требуемые заявителем суммы компенсации материального ущерба. Относительно компенсации морального вреда они сочли, что требуемые заявителем суммы неразумны и необоснованны. Они полагали, что, в любом случае, присуждаемые ей суммы не должны превышать суммы, присужденные Европейским Судом в деле "Бурдов против России". В качестве альтернативы они утверждали, что установление нарушения будет само по себе представлять собой достаточную справедливую компенсацию морального вреда, причиненного заявителю.

33. Европейский Суд отметил, что неисполненное государством обязательство по исполнению судебного решения не оспаривается. Соответственно, заявитель все еще имеет право на получение основной суммы долга в рамках национальных процедур. Европейский Суд отметил, что наиболее правильная форма устранения нарушения статьи 6 Конвенции - поставить заявителя в такое положение, в котором он бы находился, если бы требования статьи 6 Конвенции не были нарушены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пьерсак против Бельгии" (Piersack v. Belgium) от 26 октября 1984 г. (справедливая компенсация), Series А, § 85., р. 16, § 12, и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Генчель против Турции" (Gencel v. Turkey) от 23 октября 2003 г., жалоба N 53431/99, § 27). Европейский Суд пришел к выводу, что в настоящем деле данный принцип также применим, если учитывать факт установления нарушения. Таким образом, Европейский Суд счел, что власти Российской Федерации должны приемлемым им способом обеспечить произведение выплат по судебному решению, вынесенному национальными судами. На этих основаниях Европейский Суд не счел необходимым присуждать заявителю компенсацию материального ущерба, поскольку она соотносится с основной суммой долга.

34. Однако Европейский Суд счел, что заявителю должны быть выплачены проценты за неисполнение судебного решения. Европейский Суд присудил заявителю сумму в размере 3132 рублей в связи с этим.

35. Европейский Суд отметил, что ущерб, причиненный заявителю в результате длительного неисполнения судебного решения, вынесенного в ее пользу, в основном носил имущественный характер, который компенсирован присуждением суммы в отношении материального ущерба. Европейский Суд отметил, что в своем Постановлении по делу "Бурдов против России" (упоминавшемся выше, § 47) он присудил заявителю 3000 евро в отношении морального вреда, причиненного в результате длительного неисполнения судебного решения, вынесенного в пользу заявителя. В этом деле судебное решение было вынесено в отношении выплаты пособия лицу, пострадавшему в результате аварии на Чернобыльской АЭС, которое выплачивается в качестве компенсации ущерба здоровью, связанного с нетрудоспособностью заявителя, и которое являлось основным источником дохода заявителя. В настоящем деле, напротив, заявитель успешно работала, а выплаты по ее делу являлись предельной выгодой, которые не являлись ее средством к существованию. Принимая во внимание сущность допущенного в настоящем деле нарушения, Европейский Суд пришел к выводу, что установление нарушения представляет собой достаточную справедливую компенсацию в отношении морального вреда, причиненного заявителю, если таковой вообще был ей причинен.

36. Заявитель также потребовала присудить ей 1834 евро 61 цент в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в результате ее поездки в г. Страсбург, которую она сделала для того, чтобы ознакомиться с материалами досье по ее жалобе.

37. Власти Российской Федерации не согласились с данным требованием заявителя о компенсации расходов по ее поездке в г. Страсбург, поскольку Европейский Суд не приглашал заявителя и данная поездка была осуществлена по инициативе самого заявителя.

38. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек лишь в той мере, в какой им доказано, что они были действительными и необходимыми, а также разумными в своем размере. В настоящем деле несмотря на то, что на основании ее запроса заявителю разрешили ознакомиться с материалами дела, ее прибытие в Европейский Суд не было на основании приглашения самого Европейского Суда. На основании предоставленной ему информации Европейский Суд отклонил требования о компенсации судебных расходов и издержек в отношении поездки заявителя в г. Страсбург.

39. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.