1. Открытое завладение имуществом потерпевшего необоснованно расценено как совершенное с применением насилия.

Установлено, что 30 сентября 1999 г. М. сорвал с потерпевшего золотую цепочку стоимостью 12.000 рублей, однако довести до конца преступный умысел не смог, поскольку потерпевший вырвал указанную цепочку из рук М..

Суд первой инстанции квалифицировал действия М. по ч. 3 ст. 30, п.п. "г","д" ч. 2 ст. 161 УК РФ (покушение на грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, с причинением значительного ущерба гражданину).

Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения.

Надзорная инстанция переквалифицировала действия М. с ч. 3 ст. 30, п.п. "г","д" ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161 УК РФ.

По смыслу закона под насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, понимается причинение побоев или иных насильственных действий, связанных с причинением физической боли либо с ограничением свободы.

По настоящему уголовному делу таких признаков не установлено. Завладение имуществом потерпевшего путем "рывка" не может рассматриваться как насилие, о котором идет речь в ст. 161 УК РФ.

Кроме того, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс Российской Федерации" изменена редакция п. "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в качестве квалифицирующего признака вместо "грабеж, совершенный с причинением значительного ущерба гражданину", предусмотрен "грабеж, совершенный в крупном размере").

В соответствии с п. 4 примечания к ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) крупным размером признается стоимость имущества, превышающая 250.000 руб.

Учитывая изложенное и то, что стоимость имущества, похищенного Максимовым, составляет 12.000 руб., содеянное следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161 УК РФ (в редакции от 13 июня 1996 г.).

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 267п04

по делу М.

2. Одни и те же действия виновного необоснованно квалифицированы по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство и покушение на убийство).

Установлено, что после того как потерпевшая К. сообщила К. о своей беременности и потребовала деньги, угрожая в противном случае заявить о ее изнасиловании К., последний ударил потерпевшую бутылкой по голове и несколько раз ногой по лицу. Когда потерпевшая потеряла сознание, К. накинул потерпевшей на шею петлю и привязал к ручке створки печи. В результате механической асфиксии потерпевшая скончалась на месте происшествия.

Судебно-медицинской экспертизой установлено, что в состоянии беременности потерпевшая не находилась.

Суд первой инстанции квалифицировал эти действия К. по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ, то есть как покушение на причинение смерти потерпевшей, заведомо для него находящейся в состоянии беременности, и умышленное причинение смерти потерпевшей.

Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в надзорном представлении просил изменить судебные решения, исключить из осуждения К. ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил надзорное представление прокурора по следующим основаниям.

Согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями Уголовного кодекса.

Из приговора видно, что одни и те же действия К. суд квалифицировал и как убийство, и как покушение на убийство, то есть по различным частям одной статьи УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ исключил из судебных решений осуждение К. по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку умысел К. на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей.

Таким образом, квалификация действий К. как покушение на убийство является излишней.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 361п04пр

по делу К.

3. Применяя новый уголовный закон, устраняющий преступность и наказуемость деяния, который был издан после вступления приговора суда в законную силу, суд надзорной инстанции должен освободить виновного от наказания, а не отменять состоявшиеся по делу судебные решения с прекращением производства по делу за отсутствием в деянии состава преступления.

По приговору суда Н. осужден по ч. 2 ст. 222 и ч. 4 ст. 222 УК РФ.

В надзорном представлении прокурор поставил вопрос о прекращении уголовного дела в отношении Н. по ч. 4 ст. 222 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления и переквалификации его действий с ч. 2 ст. 222 УК РФ на ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 г.).

Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил надзорное представление частично по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ч. 2 ст. 24 УПК РФ уголовное дело подлежит прекращению по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления), в случае, когда до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом.

Как следует из материалов уголовного дела, на момент вступления приговора в отношении Н. в законную силу (26 января 2000 г.) нового уголовного закона, устраняющего преступность и наказуемость деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 222 УК РФ (незаконное приобретение и хранение газового оружия), не было.

Следовательно, судом не было допущено судебной ошибки при осуждении Н. по ч. 4 ст. 222 УК РФ, преступность и наказуемость данного деяния не была устранена до вступления приговора в законную силу. Поэтому оснований для отмены приговора суда и кассационного определения в этой части не имеется.

Что касается вопроса о приведении состоявшихся в отношении Н. судебных решений в соответствие с новым уголовным законом, имеющим согласно ст. 10 УК РФ обратную силу, то производство в этой части осуществляется в порядке рассмотрения и разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора.

Рассматривая вопросы, связанные с исполнением приговора, суд в силу п. 13 ст. 397 УПК РФ освобождает от наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, в соответствии со ст. 10 УК РФ.

Таким образом, применяя новый уголовный закон, устраняющий преступность и наказуемость деяния, который был издан после вступления приговора суда в законную силу, суд надзорной инстанции должен был лишь освободить Н. от наказания, назначенного ему по ч. 4 ст. 222 УК РФ, а не отменять состоявшиеся по делу в этой части судебные постановления с прекращением производства по делу за отсутствием в деянии состава преступления.

Президиум Верховного Суда РФ исключил из осуждения Н. за незаконные действия с огнестрельным оружием и боеприпасами квалифицирующий признак "неоднократность" и переквалифицировал его действия с ч. 2 ст. 222 УК РФ на ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 г.).

По ч. 4 ст. 222 УК РФ Н. освобожден от наказания.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 135п04пр

по делу Н.

4. Ошибочное признание судом наличия в действиях виновного особо опасного рецидива повлекло изменение приговора.

По приговору суда С. (ранее судимый 8 декабря 1994 г. по ч. 2 ст. 112, ч. 3 ст. 206 УК РСФСР с применением ст. 40 УК РСФСР, постановлением районного суда его действия переквалифицированы на ст. 116 УК РФ, ч. 3 ст. 213 УК РФ, ст. 40 УК РСФСР; 28 ноября 2000 г. по п.п. "а","в","г" ч. 2 ст. 158 УК РФ; 9 июня 2003 г. по ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 215-2 УК РФ) осужден по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ; ч. 3 ст. 30, п.п. "б","е" ч. 2 ст. 105 УК РФ и другим.

Суд определил С. отбывание наказания в исправительной колонии особого режима, поскольку ранее он дважды судим за тяжкое преступление и совершил особо тяжкое преступлений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор, указав следующее.

Вывод суда о том, что ранее С. был дважды судим за тяжкие преступления, не основан на Законе от 8 декабря 2003 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации".

Смирнов по приговору от 8 декабря 1994 г. был судим по ч. 3 ст. 206 УК РСФСР, действия, предусмотренные этой статьей, переквалифицированы на ч. 3 ст. 213 УК РФ - хулиганство, совершенное с применением оружия (ножа), которое относилось к тяжким преступлениям, поскольку максимальное наказание по данной статье не превышало десять лет лишения свободы.

Законом от 8 декабря 2003 г. в ст. 213 УК РФ внесены изменения - часть 3-я ст. 213 УК РФ стала частью 1 этой статьи, санкция которой предусматривает лишение свободы на срок до 5 лет, и в силу ч. 3 ст. 15 УК РФ указанное преступление относится к преступлениям средней тяжести.

В соответствии со ст. 10 УК РФ данный закон улучшает положение лица, совершившего преступление, поскольку влияет на признание наличия в его действиях рецидива преступлений, опасного или особо опасного рецидива преступлений.

Из изложенного следует, что С. ранее судим не за два тяжких преступления, а за тяжкое преступление и преступление средней тяжести, что в силу ч. 3 ст. 18 УК РФ исключает признание наличия в его действиях особо опасного рецидива преступлений, поэтому это указание подлежит исключению из приговора.

Судебная коллегия исключила из судебных решений указание о наличии в действиях С. особо опасного рецидива, признав опасный рецидив, и назначила ему отбывание наказания в колонии строгого режима.

Определение N 86-004-5

по делу С.

5. Смерть подозреваемого или обвиняемого является основанием для прекращения уголовного дела.

По приговору суда от 23 декабря 2002 г. Е. осужден по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 октября 2003 г. приговор оставлен без изменения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в надзорном представлении просил судебные решения отменить, а уголовное дело прекратить, сославшись на то, что на момент рассмотрения данного уголовного дела в кассационном порядке было известно, что Е. умер, однако вопреки требованиям уголовного закона дело в отношении него прекращено не было.

Президиум Верховного Суда РФ надзорное представление удовлетворил по следующим основаниям.

Согласно ст. ст. 381, 384 УПК РФ, рассматривая дело в кассационном порядке, суд отменяет обвинительный приговор и прекращает уголовное дело при наличии оснований, предусмотренных Уголовно-процессуальным Кодексом.

В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ смерть подозреваемого или обвиняемого является основанием для прекращения уголовного дела. Причем по смыслу закона в отношении умершего уголовное дело может быть прекращено на любой стадии процесса.

В стадии надзорного производства такое решение может быть принято, если смерть осужденного наступила до вступления приговора в законную силу.

Из имеющихся в деле письма начальника учреждения и корешка медицинского свидетельства о смерти видно, что осужденный Е. умер 2 сентября 2003 г. в связи с туберкулезной интоксикацией.

Кассационная инстанция, рассматривая дело по жалобам осужденных Е. и Р. 23 октября 2003 г., знала об этом и даже отразила этот факт в кассационном определении, однако соответствующего решения не приняла, оставив приговор без изменения.

Президиум Верховного Суда РФ постановил приговор суда и кассационное определение в отношении Е. отменить, а уголовное дело в отношении него прекратить на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 149п04пр

по делу Е.

6. По смыслу закона (ст. 133 УПК РФ) право на реабилитацию, включающее в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, имеют лишь лица, полностью оправданные по предъявленному им обвинению и не осужденные по другому обвинению.

Т. оправдана по ч. 1 ст. 112 УК РФ и осуждена к реальному лишению свободы по п.п. "ж","к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

При таких обстоятельствах она не могла ставить вопрос о возмещении ей вреда, связанного с уголовным преследованием, так как вынесение оправдательного приговора является одним из оснований для реабилитации только в случае, когда подсудимый полностью оправдан по предъявленному ему обвинению и не осужден к лишению свободы по другому обвинению.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор в отношении Т., исключив из него указание о признании за осужденной права на реабилитацию в связи с частичным оправданием.

Определение N 4-004-70

по делу Т.

7. В связи с осуждением работника к наказанию, исключающему продолжение прежней работы, трудовой договор с ним подлежит прекращению на основании п. 4 ч. 1 ст. 83 Трудового кодекса РФ.

По приговору суда Д. осужден по двум эпизодам получения взяток - по ч. 1 ст. 290 и ч. 1 ст. 290 УК РФ к 7 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 3 года и с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления сроком на три года.

Орган, исполняющий наказание в отношении осужденного Д., обратился в суд за разъяснением вопроса о том, может ли Д. в связи с назначенным ему дополнительным наказанием занимать должность главного врача государственного учреждения "Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Заводском районе г. Саратова".

В представлении органа, исполняющего наказание, указывалось, что поводом для обращения в суд послужило назначение Д. на упомянутую должность приказом и.о. главного врача государственного учреждения "Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Саратовской области".

По постановлению судьи о разъяснении сомнений и неясностей, возникших при исполнении приговора, осужденный Д. подлежал освобождению от занимаемой им должности главного врача государственного учреждения "Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Заводском районе г. Саратова" на основании п. 4 ч. 1 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации, то есть в связи с "осуждением работника к наказанию, исключающему продолжение прежней работы, в соответствии с приговором суда, вступившим в законную силу" в порядке, установленном действующим уголовно-исполнительным законодательством.

Осужденный Д. в кассационной жалобе просил отменить постановление судьи, считая, что занимаемая им должность главного врача "Центра государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Заводском районе г. Саратова", не является должностью на государственной службе.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила постановление судьи без изменения, указав следующее.

Судья в постановлении обоснованно сослался на нормы действующего законодательства, в том числе на Федеральный закон от 30 марта 1999 г. N 52-ФЗ "О санитано-эпидемиологическом благополучии населения" (с изменениями от 30 декабря 2001 г., 10 января и 30 июня 2003 г.) и Положение о государственной санитарно-эпидемиологической службе Российской Федерации, утвержденное постановлением Правительства РФ от 24 июля 2000 г. N 554, (с изменениями от 6 февраля 2004 г.), и сделал правильный вывод о том, что, как ранее занимаемая осужденным Д. должность главного врача государственного учреждения "Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Саратовской области", так и занимаемая им в настоящее время должность главного врача государственного учреждения "Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора в Заводском районе г. Саратова" являются должностями на государственной службе.

Определение N 32-004-32

по делу Д.