Резолютивная часть определения объявлена 23 апреля 2018 года.

Полный текст определения изготовлен 27 апреля 2018 года.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего судьи Букиной И.А.,

судей Капкаева Д.В. и Шилохвоста О.Ю. -

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Управляющая компания "Транс-ойл" (далее - компания) на определение Арбитражного суда города Москвы от 20.02.2017 (судья Чернухин В.А.), постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2017 (судьи Краснова Т.Б., Маслов А.С. и Порывкин П.А.) и постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.10.2017 (судьи Закутская С.А., Мысак Н.Я. и Михайлова Л.В.) по делу N А40-232020/2015 о несостоятельности (банкротстве) публичного акционерного общества "НОТА-Банк" (далее - должник, банк).

В судебном заседании приняли участие представители:

компании - Абриталин Д.А. по доверенности от 02.04.2018, Акименко Т.К. по доверенности от 24.01.2018 и Казаков Д.В. по доверенности от 19.04.2018;

конкурсного управляющего должником в лице государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (далее - Агентство) - Леонова А.Ю. по доверенности от 05.04.2018 и Чухин В.С. по доверенности от 05.04.2018.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Букиной И.А. и объяснения представителей явившихся в судебное заседание лиц, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации установила:

в рамках дела банкротстве компания обратилась с возражениями на действия Агентства как конкурсного управляющего банком по невключению требований компании в реестр требований кредиторов в размере 517 249 597,55 руб. - остаток по расчетному счету и 398 505 000 руб. - задолженность по банковским гарантиям.

Определением суда первой инстанции от 20.02.2017, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции от 12.07.2017 и округа от 09.10.2017, в третью очередь реестра требований кредиторов банка включено требование компании в размере 73 957 800 руб. Во включении в третью очередь реестра требований кредиторов требования в размере 443 291 797,55 руб. задолженности и 398 505 000 рублей задолженности по банковским гарантиям отказано.

Компания обратилось в Верховный Суд Российской Федерации с кассационной жалобой, в которой просит обжалуемые судебные акты отменить в части отказа в удовлетворении его требований.

Определением Верховного Суда Российской Федерации от 20.03.2018 (судья Букина И.А.) кассационная жалоба вместе с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

В отзыве на кассационную жалобу Агентство просит обжалуемые судебные акты оставить без изменения.

В судебном заседании представители компании поддержали доводы кассационной жалобы, а представители Агентства возражали против ее удовлетворения.

Проверив материалы обособленного спора, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и отзыве на нее, выслушав представителей компании и Агентства, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации считает, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене по следующим основаниям.

Судами установлено и из материалов дела следует, что письмом от 24.02.2016 компания обратилась к конкурсному управляющему с требованием о включении в реестр 75 004 558,09 руб., из которых 73 957 800 руб. - остаток денежных средств на расчетном счете, остальная сумма - неустойка, начисленная на остаток средств на счете.

Впоследствии кредитор письмом от 22.03.2016 (поступило в банк 25.03.2016, дата закрытия реестра - 23.03.2016) уточнил требования по остатку на расчетном счете, увеличив их размер до 131 133 433,16 руб.

Также в адрес конкурсного управляющего 25.03.2016 поступило требование компании о включении в реестр 398 505 000 руб. задолженности по банковским гарантиям.

В связи с тем, что конкурсный управляющий отказал во включении требований в реестр, компания обратилась в суд с заявлениями о возражениях, впоследствии объединенных в одно производство. При этом на стадии судебного разбирательства кредитор увеличил требование по остатку на расчетном счете и просил включить в реестр 517 249 597,55 руб.

Разрешая спор, суд первой инстанции сослался на положения статей 189.85-189.87 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и исходил из следующего.

Суд счел, что требования по банковским гарантиям на сумму 398 505 000 руб. являются обоснованными, однако отказал в их включении, поскольку данные требования заявлены в адрес конкурсного управляющего после закрытия реестра.

Относительно требований по остатку на расчетном счете суд пришел к выводу, что обоснованными и подлежащими включению в реестр они являются только в той части, в которой заявлены до закрытия данного реестра по основной сумме задолженности (73 957 800 руб.) и без учета финансовых санкций и иных процентов, права на которые суд счел не возникшими.

Остальные требования, как и задолженность по банковским гарантиям, суд квалифицировал как заявленные после закрытия реестра, то есть как не подлежащие включению в него. При этом в части требования в сумме 27 000 000 руб. суд отдельно отметил, что право на его предъявление отсутствовало у компании, так как она несколькими платежными поручениями от 12.10.2015 дала указания направить данные средства в качестве авансового платежа по налогу на прибыль. Поскольку обязанность по уплате обязательных платежей считается исполненной с момента поступления в адрес банка указаний кредитора на списание средств (статья 45 Налогового кодекса Российской Федерации), суд пришел к выводу, что кредитором на указанную сумму является Федеральная налоговая служба.

Таким образом, суд отказал во включении в реестр всех заявленных компанией требований, за исключением 73 957 800 руб.

Выводы суда первой инстанции впоследствии поддержали суды апелляционной инстанции и округа.

Между тем судами не учтено следующее.

Статьями 189.85 и 189.87 Закона о банкротстве предусмотрены процедура установления требований кредиторов банкротящейся кредитной организации и порядок ведения соответствующего реестра.

Заявление о включении требований в реестр первоначально подается кредитором в адрес конкурсного управляющего, который проверяет обоснованность данных требований исходя из представленных документов.

Согласно пункту 2 статьи 189.85 Закона о банкротстве конкурсный управляющий устанавливает срок предъявления требований кредиторов (срок закрытия реестра), который не может быть менее 60 дней со дня опубликования сообщения о признании кредитной организации банкротом. По своей правовой природе указанный срок аналогичен сроку, предусмотренному пунктом 2 статьи 142 данного Закона, за тем исключением, что для соблюдения названного срока необходимо, чтобы требование было получено конкурсным управляющим до его истечения. При предъявлении требования после закрытия реестра оно подлежит удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований включенных в реестр кредиторов (пункт 4 статьи 142 и пункт 11 статьи 189.96 Закона о банкротстве), то есть фактически данное требование включается "за реестр".

Если кредитор не согласен с выводами конкурсного управляющего, он вправе обратиться с заявлением о разрешении разногласий в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве кредитной организации (пункт 5 статьи 189.85 Закона).

В рассматриваемой ситуации суд установил, что компанией в срок было заявлено требование на сумму 75 млн. руб. по остатку на расчетном счете, затем с пропуском срока аналогичное требование (с учетом увеличения размера) на сумму 131 млн. руб. и затем в последнем судебном заседании компания указала на сумму остатка по счету в размере 517 млн. руб. (окончательное увеличение размера требования). Отдельно судом установлено, что компанией было заявлено требование по банковской гарантии на сумму 398 млн. руб. также с пропуском срока.

Суд отказал в установлении заявленных с пропуском срока требований лишь по тому основанию, что они предъявлены после закрытия реестра. Однако, как следует из вышеизложенного, названный вывод ошибочен. Первоначально суд должен был проверить наличие и размер требования компании и, в случае его обоснованности, включить названное требование "за реестр" (пункт 11 статьи 189.96 Закона о банкротстве), а не отказывать в его установлении.

Кроме того, компания на протяжении рассмотрения обособленного спора ссылалась на то, что увеличенные требования заявлены после закрытия реестра ввиду отсутствия у компании актуальных и достоверных сведений по остатку на расчетном счете. Увеличение же требования до 517 млн. руб. только на стадии судебного разбирательства произведено компанией исключительно ввиду недобросовестных действий конкурсного управляющего, который долгое время уклонялся от представления актуальной выписки по остатку на счете. В частности, компания полагала, что требования по кредитному договору от 27.08.2015 N 495/кл в сумме 386 млн. руб. были погашены ею до банкротства банка, однако в последнем судебном заседании по настоящему обособленному спору компания узнала, что временная администрация 31.12.2015 вернула данные средства, восстановив соответствующий остаток на расчетном счете, о чем не уведомила кредитора.

Если обстоятельства, на которые ссылается компания, соответствуют действительности, и она на самом деле добросовестно заблуждалась относительно объема своих требований к банку, срок предъявления требований не мог считаться пропущенным.

Также компании указывала на незаконность восстановления задолженности по кредитному договору через односторонний возврат средств, а не через оспаривание соответствующей сделки.

Однако названные возражения компании в нарушение положений статей 71, 168 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не получили правовой оценки со стороны суда первой инстанции, равно как не дана судом оценка обоснованности уточненного до 517 млн. руб. (увеличенного на 386 млн. руб.) требования, то есть фактически данное требование осталось не рассмотренным по существу.

Кроме того, судебная коллегия обращает внимание на наличие в определении суда первой инстанции вывода, согласно которому по предъявленному компанией требованию на сумму 27 млн. руб. надлежащим кредитором является уполномоченный орган, поскольку обязанность компании как налогоплательщика перед данным органом считается исполненной. По существу названный вывод сделан о правах и обязанностях уполномоченного органа, который в то же время не был привлечен к рассмотрению обособленного спора, что является существенным нарушением норм процессуального права.

Суды апелляционной инстанции и округа названные выше нарушения не устранили.

В связи с тем, что судами допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов компании в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, обжалуемые судебные акты на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене с направлением обособленного спора на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении суду следует учесть изложенное, привлечь уполномоченный орган к рассмотрению дела, проверить обоснованность заявленных компанией требований и, в случае признания требований обоснованными, решить вопрос об очередности их удовлетворения.

Руководствуясь статьями 291.11-291.14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определила:

определение Арбитражного суда города Москвы от 20.02.2017, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2017 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.10.2017 по делу N А40-232020/2015 отменить.

Обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.