Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Мельникова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданки Н.А. Погореловой, установил:

1. Согласно пункту 3 статьи 254 УПК Российской Федерации суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случаях, предусмотренных статьями 25 и 28 данного Кодекса. Часть первая статьи 401.2 того же Кодекса закрепляет возможность обжалования вступившего в законную силу судебного решения в порядке, установленном главой 47.1, в суд кассационной инстанции осужденным, оправданным, их защитниками и законными представителями, потерпевшим, частным обвинителем, их законными представителями и представителями, а также иными лицами в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает их права и законные интересы.

Конституционность названных норм оспаривает в своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка Н.А. Погорелова, которая, как следует из представленных материалов, приговором Останкинского районного суда города Москвы от 27 мая 2016 года, оставленным без изменения апелляционным постановлением Московского городского суда от 6 июля 2016 года, была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного пунктами «а» и «в» части второй статьи 158 УК Российской Федерации, а именно в совершении кражи группой лиц по предварительному сговору с гражданином П. с причинением значительного ущерба гражданину, и осуждена к штрафу в размере 30 000 рублей.

В ходе судебного разбирательства в связи с заявленными потерпевшей и подсудимым П. ходатайствами о прекращении уголовного преследования в отношении П. в связи с примирением с потерпевшей постановлением Останкинского районного суда города Москвы от 4 апреля 2016 года данное дело было прекращено в отношении П. по основанию, предусмотренному статьей 25 УПК Российской Федерации и статьей 76 УК Российской Федерации.

Н.А. Погорелова обжаловала в апелляционном порядке постановление суда о прекращении дела в отношении П. и вынесенный в отношении нее приговор. Московским городским судом ее жалобы были рассмотрены по существу и оставлены без удовлетворения (апелляционные постановления от 6 июля 2016 года).

Письмом судьи Московского городского суда от 22 февраля 2017 года была возвращена без рассмотрения кассационная жалоба заявительницы на указанные постановления Останкинского районного суда города Москвы и Московского городского суда в части прекращения уголовного дела в отношении П. на том основании, что заявительница, по мнению судьи, по смыслу статьи 401.2 УПК Российской Федерации не относится к числу лиц, которым предоставлено право ходатайствовать о пересмотре указанных судебных решений в кассационном порядке. Между тем доводы Н.А. Погореловой относительно законности постановления в отношении П., которым, с ее точки зрения, нарушены ее права, были учтены судьей Московского городского суда при вынесении 2 мая 2017 года постановления об отказе в передаче ее кассационной жалобы на приговор и апелляционное постановление от 6 июля 2016 года для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации Н.А. Погорелова просит признать не соответствующими статьям 45 (часть 2), 46 (часть 1), 47 (часть 1), 49 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации пункт 3 статьи 254 УПК Российской Федерации в той мере, в какой он позволяет суду без рассмотрения уголовного дела по существу и без проведения судебного следствия прекращать уголовное дело по нереабилитирующим основаниям в отношении одного из лиц, привлеченных к уголовной ответственности за совместное совершение одного и того же или нескольких преступлений, предрешая вопрос о виновности остальных подсудимых, и часть первую статьи 401.2 УПК Российской Федерации в той мере, в какой данная норма не позволяет ей обжаловать постановление о прекращении уголовного преследования, вынесенное в отношении другого лица - соучастника в преступлении, отдельно от обжалования приговора, вынесенного в отношении нее.

2. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод (статья 46, часть 1). По смыслу ее статей 1 (часть 1), 2, 4 (часть 2), 15, 17-19 и 118 (часть 1), в Российской Федерации, правовая система которой основана на принципе верховенства права как неотъемлемом элементе правового государства, право каждого на судебную защиту, относящееся к основным неотчуждаемым правам и свободам человека, одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод и предполагает эффективное восстановление в правах посредством правосудия.

Конституционный характер права каждого на рассмотрение его дела справедливым и беспристрастным судом был неоднократно подтвержден Конституционным Судом Российской Федерации, в том числе в постановлениях от 2 июля 1998 года № 20-П и от 23 марта 1999 года № 5-П, где Конституционный Суд Российской Федерации, указав на необходимость обеспечения беспристрастности и независимости судей при рассмотрении ими уголовных дел (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), признал недопустимым принятие как ими самими, так и вышестоящими судебными инстанциями решений, предопределяющих в той или иной мере выводы, которые должны быть сделаны судом по результатам рассмотрения находящегося в его производстве уголовного дела.

В ходе судебного разбирательства в соответствии с частью первой статьи 15, частью первой статьи 17 и частью четвертой статьи 302 УПК Российской Федерации виновность лица должна быть установлена на основе состязательности сторон по результатам анализа и оценки доказательств, исследованных судом, притом что все неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу подсудимого, обвиняемого (статья 49, часть 3, Конституции Российской Федерации). Соответствие правосудия требованиям справедливости в рамках уголовного судопроизводства предполагает установление на основе исследованных доказательств обстоятельств, в связи с которыми было возбуждено уголовное дело, их правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния, что является одним из условий вынесения законного и обоснованного приговора (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 года № 18-П; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2016 года № 96-О). При этом обвинительный приговор должен содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления (пункт 1 части первой статьи 73 и пункт 1 статьи 307 УПК Российской Федерации).

3. В соответствии со статьей 71 (пункт «о») Конституции Российской Федерации уголовное и уголовно-процессуальное законодательство находятся в ведении Российской Федерации. Федеральный законодатель, реализуя принадлежащие ему полномочия, правомочен как устанавливать в законе ответственность за правонарушения, так и устранять ее, а также определять, какие меры государственного принуждения подлежат использованию в качестве средств реагирования на те или иные деяния и при каких условиях возможен отказ от их применения. В частности, он закрепил в пункте 3 статьи 254 УПК Российской Федерации, что суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случаях, предусмотренных статьями 25 (в связи с примирением сторон) и 28 (в связи с деятельным раскаянием) этого Кодекса, причем соответствующее ходатайство может быть заявлено и разрешено судом на любом этапе судебного разбирательства.

Исходя из смысла части второй статьи 27 УПК Российской Федерации, прекращение уголовного преследования по основанию, указанному в статье 25 данного Кодекса, т.е. если лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред, не допускается, когда сам обвиняемый против этого возражает, - в таком случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке. Однако для принятия судом решения о прекращении уголовного дела не предполагается учет мнения других обвиняемых по этому же делу. При этом, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию по своему содержанию и правовым последствиям не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого (подсудимого) в совершении преступления в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации (постановления от 28 октября 1996 года № 18-П и от 7 марта 2017 года № 5-П; Определение от 15 июля 2008 года № 501-О-О). В силу принципа презумпции невиновности, как он определен в статье 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации, виновность лица в совершении преступления должна быть доказана не в произвольном, а лишь в предусмотренном федеральным законом порядке (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года № 16-П). Иными словами, продолжение рассмотрения уголовного дела в отношении лица, если в отношении соучастников уголовное преследование прекращено, притом что производство по его уголовному делу не завершено и он не лишен права оспаривать указанные решения (в отношении соучастников) одновременно с итоговым судебным решением, не затрагивает права данного лица.

Как следует из представленных Н.А. Погореловой документов, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу были соблюдены принципы и условия уголовного судопроизводства, перечисленные в уголовно-процессуальном законодательстве, для решения вопроса о прекращении уголовного преследования в связи с примирением сторон. При рассмотрении судом ходатайства потерпевшей и подсудимого П. о прекращении уголовного дела в отношении последнего в связи с примирением с потерпевшей судом было выяснено мнение участников судебного разбирательства со стороны обвинения и защиты, заявленное ходатайство разрешено в предусмотренном законом порядке. Оснований для отказа в удовлетворении ходатайства потерпевшей о прекращении уголовного дела в отношении П. не имелось. Принимая такое решение, суд не входил в обсуждение вопроса о виновности либо невиновности подсудимых, в том числе заявительницы.

Таким образом, положения пункта 3 статьи 254 УПК Российской Федерации, подлежащие применению во взаимосвязи с иными нормами уголовно-процессуального закона, в частности с учетом требований статей 73 и 307 данного Кодекса, конституционные права заявительницы в указанном ею аспекте не нарушают.

4. Конституция Российской Федерации закрепляет возможность обжалования в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (статья 46, часть 2). Действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит ограничений, препятствующих Н.А. Погореловой обжаловать решение суда о прекращении уголовного дела в отношении П., и процессуальные возможности участия в уголовном судопроизводстве в качестве подсудимого ею были реализованы: уголовное дело в отношении нее рассматривалось с участием адвоката, ей была предоставлена возможность оспорить выводы суда первой инстанции в суде апелляционной инстанции, где были рассмотрены ее доводы относительно законности соответствующего постановления при разбирательстве ее апелляционных жалоб на постановление о прекращении уголовного дела в отношении П. и на приговор, а также в суде кассационной инстанции при рассмотрении кассационной жалобы на приговор.

Настаивая на признании части первой статьи 401.2 УПК Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации, заявительница указывает, что она ограничивает перечень лиц, наделенных правом обращения в суд кассационной инстанции. Между тем данная уголовно-процессуальная норма, устанавливая круг лиц, уполномоченных на подачу кассационных жалоб, прямо гарантирует право обжалования судебного решения всем лицам, чьи права и законные интересы затрагивает обжалуемое решение. Из этого же исходит и Пленум Верховного Суда Российской Федерации, указавший в своем постановлении от 28 января 2014 года № 2 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», что к числу иных лиц, обладающих правом на обжалование судебного решения в той части, в которой оно затрагивает их права и законные интересы, относятся лица, не признанные в установленном законом порядке теми или иными участниками процесса, но исходя из своего фактического положения нуждающиеся в судебной защите (абзац второй пункта 2).

Вопрос же о законности оставления кассационной жалобы заявительницы без рассмотрения, как связанный с исследованием фактических обстоятельств дела и проверкой законности и обоснованности правоприменительных решений, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации не относится (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Погореловой Натальи Александровны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.